Ожерелье

Галина Степановна Ремезова, 2023

В сборнике представлены разные форматы прозы, – зарисовки, рассказы, повесть, сказки,– повествующие о любви в разных её проявлениях. Рассказ о первой любви предваряет историю о случайной встрече мужчины и женщины…Рассказы в жанре фэнтези уносят в другую галактику, а повесть "Ожерелье" раскрывает события из детства автора. Зарисовки из наблюдений за миром природы позволяют с юмором взглянуть на жизнь её обитателей.Бабушкины сказки подарят читателям сердечное тепло…

РАССКАЗЫ

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Мальчишка был рыжий-рыжий и, соответственно, конопатый, — ну точь-в-точь как в известном мультике, что подтверждалось даже его именем — Антошка!

Они взялись за руки на школьной линейке при поступлении в первый класс, сели за одну парту и так «просидели» ровно восемь лет! Он подглядывал, а иногда и списывал у неё по гуманитарным предметам, она же поступала аналогично по точным наукам…

Антон Ильин и Галина Вишня, — эта пара после неполного цикла средней школы неожиданно друг для друга, совершенно не сговариваясь, оказалась в одной группе в техникуме; Галку однокурсники единогласно с куратором выбрали старостой группы, Антон же на все последующие годы учёбы закрепился в статусе неформального лидера.

Теперь это был красивый парень с медным цветом волос, очень спортивный, влюбляющий в себя девчонок «на раз». И в каждом случае он демонстративно делал так, чтобы Галка непременно увидела его с очередной «жертвой»! А ей было всё время некогда, — то общественные дела, то учёба, — чтобы получать повышенную стипендию, девчонка трудилась «в поте лица».

Антону же по жизни всё давалось легко и радостно: долгожданный мальчик в семье, после двух гораздо старше него сестер; он был избалован вниманием и чрезмерной опекой…

Очень кстати у Галины на первом курсе случилось вежливое ответное чувство на влюблённость практически выпускника их техникума, вскоре ушедшего служить в армию. Поэтому, с одной стороны, — свободна, с другой — «святое дело» ждать парня. Под этим соусом «комсомолка, отличница и просто красавица» занималась образованием и не сразу заметила опасность со стороны одной особы, очень похожей на неё внешне.

Младше по возрасту, она оказалась рядом с Галкой по общественной работе, а затем по-женски выведала все тонкости характера, особенности поведения Антона и также незаметно, «известным» методом женила его на себе!

Именно тогда Вишенка (так называл Галку ещё со школы Антошка) поняла, кто был её первой настоящей любовью в жизни…

Прошли годы, Галина уже давно жила в другом городе, где у неё всё было в порядке, но как только случались размолвки с мужем, ей снился рыжий мальчишка из детства, а наутро ныло сердце в каком-то странном предощущении беды.

Так и случилось, Антон трагически нелепо погиб совсем молодым, оставив маленького сына…

Говорят, что первая любовь редко бывает единственной в жизни и даётся душе для получения первого чувственного опыта, — очень нежная, непонятная, тревожащая, зыбкая и неловкая, почти всегда невысказанная, но самая прекрасная на свете!

Счастье, что ты была, моя янтарно-рыжая первая любовь…

ЛЮБОВЬ ОСЕННЯЯ

Людей, наполненных любовью, нетрудно увидеть в транспорте и почувствовать рядом даже в толпе: рассеянный взгляд а-ля «куда-то мимо», блуждающая улыбка, легкость фраз и жестов… А в целом, — что-то ускользающее, струящееся, светящееся, тёплое, нежно-душистое, ласково и тихо звучащее, при этом совершенно неподвластное описанию…

Любовь такая и была… В смысле, Любочка.

Маленького роста, стройная, с потрясающими ножками молодая женщина. Внимание окружающих всегда привлекали её рыжие волосы и карие глаза с зеленцой, — этакая маленькая ведьмочка!

Ещё привлекательнее звучало сочетание её имени и фамилии, — Любовь Осенняя.

Портрет будет не полным, если не отметить Любочкину любовь ковсему «летящему», — прозрачные шарфы пастельных оттенков «цвета осени»; плащи, пальто и куртки oversize; шляпки и все прочие атрибуты и аксессуары, делающие маленькую женщину просто даже взрослее! Да! И непременно «всегда!» высокие каблуки, — это были её «вишенки на торте», — шарфик, шляпка и каблуки!

Любочка уже привыкла к реакции людей, особенно мужчин, на необычное сочетание её имени и фамилии.

«Осенняя, а может, попробуем соединиться, и вы станете Зимней, Весенней, Летней или, в конце концов, Межсезонной?!» — говорили они при первом же знакомстве.

«Смешно, но уже банально!», — привычно реагировала Любочка, тем самым отталкивая очередного соискателя её сердца…

Характер у Любочки был под стать её «ведьминскому» образу, — на первый взгляд, легкий и открытый, что всегда притягивало людей. Но более длительное общение с Любочкой требовало от собеседника определённой постоянной концентрации, «боевой готовности» что-ли.

Всё дело было в её остроумии, являющемся, как известно, следствием ума. В Любочкином же случае, ума неженского!

Поэтому очень часто мужчины, в надежде легко завоевать эту прелестную дамочку, сталкивались с острым язычком.

Нетрудно догадаться по всем перечисленным характеристикам, что Любочка в свои сорок была одинока…

«Позвольте сесть за ваш столик? Только разрешите пожалуйста, а то все другие столики заняты…», — прозвучало неожиданно за спиной, когда Любочка уже думала, что уединилась за столиком в любимой кофейне. Через секунду рядом возвышался мужчина примерно её возраста и потрясающе соответствующий её личным понятиям мужской красоты: высокий, но в меру; кареглазый, современно подстриженный и также современно одетый. Через тонкий свитер оливкового цвета просматривались накачанные мышцы…

Во взгляде мужчины одновременно читались просьба и уверенность в её исполнении…

«Да, конечно, можно», — неожиданно быстро для себя ответила Любочка. Её проблемой, как это ни странно прозвучит, была патологическая воспитанность. В течение взрослой жизни Любочка неоднократно пыталась бороться с этим «недостатком», но воспитание мамы-педагога каждый раз брало верх…

— Можно, я угощу вас кофе? Какой вы любите? Капучино или…?

–Или… Можно. Но вы угадали, — я люблю капучино, правда, вместо сахара добавляю сироп амаретто…

— Интересно! Пожалуй, я тоже попробую кофе по-вашему, этакий «амаре-капуччо», почти «аморе»…

Мужчина ловко задержал пролетающего мимо официанта, легко и даже изящно заказал им кофе и продолжил диалог в той же манере:

— Как к вам можно обратиться?

— Любовь, — тихо ответила женщина, почему-то покраснев…

— Это просто чудо, когда за окном осенняя слякоть,–мужчина передёрнул плечами, как от озноба,–а ты встречаешь за чашкой кофе любовь… М-м-м, — глотнув, он зажмурился и как-будто даже мурлыкнул…

— И правда, очень вкусно! Роман, — простите, что не представился сам, получилось крайне невежливо, — мужчина хмыкнул и улыбнулся, — послушайте, как звучит: «Роман с любовью и ароматным кофе…».

— Звучит банально, — тихо и привычно устало проговорила Любочка, разочарованно вздохнув и подумав, — добавьте ещё «с осенней любовью»…

Громкий звонок мобильника прервал диалог случайных соседей за кофейным столиком. Любочка поднесла телефон к уху: «Да, слушаю вас. Да, Осенняя. Инна Петровна? Да, мама. Что? Где? Первая? Сейчас буду!».

Звонивший сообщил, что маму Любочки доставили на скорой с подозрением на инфаркт; забрали прямо из продуктового магазина. Женщина заметалась, пытаясь судорожно вызвать такси, — больница находилась на другом конце города, очень далеко от этой кофейни.

— Что случилось? Я могу вам помочь? — голос человека, сидящего рядом, вдруг резко изменился, став очень теплым и проникновенным…

— Мама в больнице, нужно срочно в Первую, такси не могу вызвать, — хрипло ответила Любочка, чувствуя, что готова разрыдаться…

— Я на машине, бежим! — Роман вытащил из кармана джинсов купюру, подложил её под чашку и, схватив бесцеремонно Любочку за руку, выскочил с ней в темноту улицы…

Любочка не заметила, как они уже мчались по освещенной дороге; светофоры понимающе включали зелёный свет, а водители авто уступали дорогу в нужный момент…

Роман вёл свой джип очень уверенно, при этом не допуская агрессии по отношению к другим автолюбителям.

«Вот и здесь он как-будто сшит по моим лекалам порядочности», — непроизвольно подумалось Любочке на фоне тревожных мыслей о мамочке.

До больницы машина практически долетела за невозможно быстрое время, мягко затормозив у ворот.

«Я вас дождусь…, — Роман сказал эти слова так, что было понятно, — спорить бессмысленно и твердо добавил, — столько, сколько понадобится!»

Любочка влетела в приёмный покой и с порога громко спросила:

«Осенняя Инна Петровна, как она?»

Дежурная сестра молча кивнула и пригласила доктора; им оказался пожилой уставший человек. Любочка повторила свой вопрос уже ему.

— Это ваша родственница? — спросил врач.

— Да, мама. Она раньше не жаловалась на сердце, правда, в последнее время стало скакать давление, наш участковый прописала ей таблетки и вроде всё нормализовалось…

— Понятно, — дежурный врач потёр виски, — мы предварительно диагностировали прединфарктное состояние, будем наблюдать, — потом, неудержавшись, сказал: — интересная у вас фамилия, редкая и красивая… Всего доброго, не волнуйтесь, подлечим мы вашу маму…

Выходя из приёмного покоя, Любочка столкнулась с Романом.

— А я решил зайти, вдруг понадобится помощь, — как-то виновато сказал он…

— Да нет, спасибо, пока обошлось, всё-таки мама теперь под наблюдением специалистов…

— Конечно, но вы попросите полное обследование, чтобы отмести все возможные угрозы…

Они вместе прошли до машины, проехали часть пути молча, думая каждый о своём…

— Простите, что вмешиваюсь, — нарушил молчание Роман, — я год назад похоронил маму, единственного самого дорогого и верного мне человека, — голос мужчины стал хриплым и тихим, — примерно в такой же ситуации…

Я был в командировке за границей, мне не сразу смогли сообщить, в общем, мама пролежала дома после внезапного инсульта, случившегося ночью, соседка обнаружила её, когда все важные сроки помощи прошли…

Когда я приехал, мама лежала в больнице в тяжёлом состоянии… Долго рассказывать не буду, тяжело вспоминать, но все мои усилия оказались напрасными, — мама по жизни не следила за своим здоровьем, а я не проявил должной заботы и участия…

— Ну вот, называется, успокоил…, — Роман замолчал.

В течение монолога мужчины Любочка ощущала странное желание обнять его и погладить по голове, успокаивая, словно потерявшегося ребенка…

Снова наступила пауза…

Поздние поездки по городу для Любочки всегда были стрессом, а сейчас вспышки фонарей пунктиром яркого света отражались где-то глубоко внутри головы сигнальным зуммером…

Любочка поняла, что боится остаться одна в этой тревожной ситуации, в тот же момент прозвучал голос Романа:

— Люба, как вы? Может, это прозвучит эгоистично, но мне не хочется свами расставаться… Я случайно услышал вашу фамилию — Осенняя она удивительно вам идёт, если так можно выразиться… Вы сами, словно олицетворение этого времени года, — такая же пронзительно-многоцветная, вас хочется познавать бесконечно…

Любочка почувствовала, что краснеет изнутри, из души, а затем, мгновенно, до самой макушки! Ей никто и никогда не говорил таких слов… Опять глаза наполнились слезами и хорошо, что в салоне не было включено освещение, спутник не увидел предательски сбежавшие из глаз капли…

Собравшись, чтобы усмирить дрожащее дыхание, Любочка ответила и удивилась себе, как легко и просто прозвучало её: «Да, я тоже не хочу с вами расставаться, поэтому приглашаю на чашку кофе, да простят меня все своды правил приличия!»

А дальше… Было всё и ничего не было… В течение двух недель они встречались каждый день, навещали в больнице Инну Петровну, обсуждали, какой выбрать следующий экскурсионный объект в городе, в каком парке прогуляться по аллеям с опавшей листвой…

А дальше… Было всё и ничего не было… «Говорящие» глаза, неловкие паузы после нечаянно соприкоснувшихся рук, долгое молчание по пути в больницу или, наоборот, долгие разговоры «взахлёб» обо всём и ни о чём…

А дальше… Всё внезапно закончилось…

Маму выписали из больницы с очень жёсткой рекомендацией сменить климат.

Любочка позвонила Роману в уже привычный временной промежуток, а в ответ была тишина. Глухая холодная убийственная тишина…

День, два, месяц такой тишины превратили Любочку из весёлой «ведьмочки» в тихую бесцветную «русалку», выброшенную на берег…

Она всё делала «на автомате»: искала варианты жилья; подбирала вместе с мамой приморский тёплый городок, вспоминая, есть ли где старые друзья или родственники…

Помощь пришла неожиданно, — мамина давняя подруга через своих близких отыскала для Любочки хороший вариант работы в Геленджике и в дальнейшем помогла с приобретением небольшого домика…

Всё происходило в параллельном пространстве, как-будто не с ней, — та, прежняя Любочка просто растворилась, испарилась, исчезла…

Прошёл год…

Любочка втянулась в новый круговорот жизни, — интересная работа по её профилю, поездки по краю; появились коллеги с намеком на друзей, а главное, она начала чувствовать вкус жизни.

Самым любимым занятием стали прогулки по набережной вместе с мамочкой в любую погоду; правда, в курортный сезон им пришлось уходить на самую окраину в сторону тонкого мыса…

Октябрь в курортном городе — это завершение бархатного сезона, когда уже мало отдыхающих, но море ещё синее и вместе с прозрачностью синего осеннего неба создаётся эффект необыкновенной красоты купола, обрамленного зеленью крымских сосен, кипарисов и магнолий; пестроцветьем дубов, акаций и клёнов…

В один из таких дней Любочка гуляла вдоль моря одна, — мама нашла себе подруг, посещала клуб ветеранов, пела в хоре и жила в своём ритме и «на своей волне».

Выходной, спокойное море, тепло припекает солнце…

Что ещё нужно для счастья? Любочка присела на скамейку под соснами с видом на набережную…

«Данил, я не хочу с тобой спорить, но, согласись уже, что ты не прав!» — послышалось невдалеке.

Со стороны переулка к морю, разговаривая, шли двое. Любочка, повернувшись, увидела их спины и по наклону головы, схожему шагу и одинаковым размашистым жестам поняла, что это были отец и сын.

Голос взрослого мужчины показался знакомым, но Любочка отмахнула наваждение, тряхнув головой.

Встав со скамейки, она продолжила прогулку… Подсознательное любопытство вывело Любочку на тот же маршрут, каким следовали отец с сыном.

Правда, пока она уступала дорогу электросамокату, эти двое исчезли из поля зрения…

— Привидится же, — подумалось Любочке, — нужно срочно выпить кофе!

В межсезонье многие заведения «маленьких радостей» уже закрылись, но ставшая любимой кофейня работала… Любочка нырнула в небольшой стеклянный «аквариум» с уютными креслами, заказала свой обычный капучино с амаретто и уже начала впадать в состояние кофейной медитации блаженства, как дверь открылась, и прямо перед ней появился Роман…

Сказать, что Любочка остолбенела, это не сказать ничего, — у неё одновременно на секунду исчезли все имеющиеся у человека чувства, а потом всё появилось в усиленном формате, — помещение кофейни стало изнутри светиться изумрудным светом, в голове заиграл саксофон, а в воздухе, помимо запаха кофейных зёрен, появились цитрусовые нотки…

Наваждение длилось какие-то мгновения, причём оно было, похоже, обоюдным!

Роман несколько раз моргнул, потом прикрыл ладонью глаза, убрал ладонь, кашлянул и глухо спросил: «Это правда вы…? Любаша, ты мне снишься?»

После его слову Любочки из глаз полились слёзы, остановить которые она не могла никаким усилием воли… Так её называл только Роман…

— Куда ты тогда исчез, почему? — всхлипывая, спросила она.

— Пожалуйста, перестань плакать, я постараюсь всё объяснить, — тихо ответил Роман.

— Позвольте сесть за ваш столик? Только разрешите пожалуйста, а товсе другие столики заняты…, помнишь нашу первую встречу? — уже садясь в кресло, спросил Роман.

— Конечно, помню, а еще твоё «амаре-капуччо» тоже помню, «почти аморе», — Любочка перестала плакать и грустно улыбнулась…

— Ты не представляешь, сколько всего произошло за этот год, вздохнув, сказал Роман…

Оказывается, в тот вечер, когда Любочка его искала, он уже летел на другой край страны в связи с очень серьезными обстоятельствами, — в аварии погибла его бывшая жена; нужно было заниматься похоронами, оформлять документы, а главное, у них остался общий ребенок…

Данилу исполнилось десять, мальчик мало общался с отцом, был классическим примером женского воспитания, — слишком чувствительный, тонкой органики, нерешительный и, самое важное, у сына на фоне стресса после смерти матери проявилась астма.

По итогам обследования врачи вынесли вердикт о кардинальном изменении климата, — мальчику показан влажный тёплый климат Чёрного моря!

У фирмы, где работал Роман, в Новороссийске открылся филиал, куда его перевели после устранения некоторых обстоятельств. Руководство филиала были несказанно рады, — Роман считался специалистом мирового уровня.

Но воздух портового города с дымами цементного завода, хоть и вынесенного за окраину, совершенно не подходил астматику. Тогда Роман с помощью коллег нашёл жильё в Геленджике, без труда оформил Данила в школу. Началась новая жизнь…

— Почему ты мне не позвонил, не написал, я бы всё поняла! — спросила Любочка после долгого повествования.

— Я всё время пытался тебе позвонить, поверь мне, но сын, переезд… И я решил, зачем ломать жизнь такой удивительной женщине, зачем навешивать на неё свои проблемы?! Тем более, что у тебя своих хватало. Как, кстати, здоровье Инны Петровны? Ты её оставила одну? — поинтересовался Роман.

— Да нет, она со мной…

Далее последовала история переселения Любочки в этот чудный курортный город…

Если посмотреть со стороны, сидящие за столиком кофейни, мужчина и женщина представляли собой классическую картину влюблённой пары, — не размыкали рук, не отводили друг от друга глаз и говорили, говорили, говорили… Периодически у обоих начинали предательски блестеть глаза, наполняясь слезами…

Магию встречи прервал звонок телефона Романа, сын сообщил об окончании тренировки.

— Любаша, ты сможешь меня простить? — после небольшой паузы очень тихо спросил Роман.

— Я не могу не простить… Любовь осенняя имеет свои особенности, — она проявляется не сразу, как незаметно меняют свой цвет листья… Она словно переменчивая погода, — то хочется плакать вместе с тихим дождём, то смеяться в лучах солнца под шум прибоя или любоваться серебристым розовым закатом…

Осенняя любовь похожа на джазовую импровизацию саксофона, — светлая, улетающая, завораживающая и бесконечная…, — также тихо произнесла Любочка и после короткой паузы выдохнула, — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! А дальше было всё…

«Бухта моря изумрудною подковою

Дарит счастье межсезонья нам с тобой.

Ветер в соснах, и мелодией знакомою,

Шлейфом лета тихо плещется прибой…

В полудрёме кипарисы и магнолии,

Замер кот учёный, сидя на цепи.

«Бархат осени» — метафора, не более…

Как под бархатом объятья горячи!..»

ПРИТЧА

Однажды Бог решил посчитать, сколько счастливых, а сколько несчастных людей на Земле. Не просто посчитать, а постараться сделать так, чтобы как можно больше несчастных людей стали счастливыми.

Для этого Создатель направил огромное количество ангелов на прекрасную голубую планету. Ангелы должны были увидеть свет и тьму, добро и зло, радость и грусть, смех и слёзы; только такие чистые существа как ангелы могли отличить истину и увидеть настоящий свет души.

Много времени трудились ангелы на голубой планете, прилагая неимоверные усилия для того, чтобы понять, как сделать счастливыми тех или иных жителей Земли… Когда работа ангелов уже подходила к концу, над одним из городов древнего горного хребта зазвучал тревожный сигнал, который сопровождался световыми короткими вспышками. Эти сигналы могли слышать и видеть только ангелы, — кому-то в этот момент было очень и очень плохо…

Несколько ангелов спустились туда, откуда исходили сигналы и увидели горюющих молодых мужчину и женщину. Оказывается, они уже много лет хотели иметь детей, но счастье никак не приходило в их дом…

Ангелы почувствовали, как много истинной любви было в этом желании и решили обязательно помочь! Но чтобы исполнилась заветная мечта, нужно было сначала направить семейную пару к святым местам, затем совершить чудодейственные прикасания к мощам святой…

Ангелы незримо присутствовали в каждом моменте их жизни, чтобы укрепилась вера и сила будущих родителей.

И чудо свершилось! Это было чудо для людей, обычная работа для Ангелов и Великое Творение для Создателя!

В первый весенний месяц, когда мощно просыпается природа, на свет явились две души, девочка и мальчик. Светлые, как любовь их родителей, долгожданные и необыкновенно красивые!

Конец ознакомительного фрагмента.