Звездочёт

Арип Пира, 2017

В полной тайн и загадок Индии маленькая любопытная девочка встречает настоящего Звездочёта, который предсказывает ей уготованную судьбой настоящую любовь. И дарит вполне материальный подарок – две серебряные звёздочки, способные помочь узнать суженого. Но что если искренность, душевная чистота и вера в людей повзрослевшей девочки, уже девушки, сыграет с ней злую шутку? Если сердце и разум будут спорить, поочерёдно беря верх в сумасбродной головке красавицы? И сумеет ли она сберечь своё счастье, проведя не самой простой дорогой к нему того, кто полюбит её всем сердцем?

Глава 7

Первый поцелуй

Шьямал расхаживал по очаровательной комнате, в которой было очень много женского и слишком мало мужского, периодически выходя к бассейну и обходя его по периметру. Останавливался, чтобы полюбоваться восхитительными и редкими цветами, большинство из которых были розами, за которыми ухаживал профессионал-садовник. Склонился над одним из чудесных цветков Эден Роуз — самым красивым сортом плетистых роз в мире, вдыхая чудесный аромат. Крупный тяжёлый бутон кремового цвета с насыщенной розовой каймой. Непонятно почему, но его нежная Савитри ассоциировалась именно с этим бутоном, хотя неподалёку росли более изящные розы с небольшими бутончиками абрикосового цвета не менее известного сорта Свит Джулиет.

— Моя Савитри, — шепотом посмаковал мужчина, помня о том, что находится в Шантиване, а значит, тут всегда рядом одна из трёх любопытных и вездесущих женщин этой семьи. Сладкие слова, пусть и опережающие реальность, кружили голову ничуть не меньше аромата розы. — Мой бутон. Прекраснейший цветок мира, — погладив подушечками пальцев нежные лепестки цветка, он опустил его на свободу, и тот жизнерадостно закачался на бамбуковой основе среди других своих сестер, распространяя благоухание. Ещё раз с видимым наслаждением вдохнув напоенный сладостью воздух, устроился на удобном шезлонге, одном из нескольких, расставленных вокруг бассейна таким образом, чтобы в любое время дня можно было понежиться на солнце и передохнуть в тени. Успокаивающее воздействие послеобеденной неги не замедлило сказаться на настроении мужчины. Он с удовольствием закинул руки под голову и, сполна оценив и вспомнив причину, по которой женился на сестре Джаеша Сингха, задумался, вспоминая вчерашний вечер.

Тётушка Шакти устроила ему ещё один завуалированный допрос, но для Шьямала наивные потуги сестры кондитера вызнать его подноготную казались смешными. Почти не задумываясь, он подсовывал ей тщательно проработанные детали «своей жизни» и в свою очередь аккуратно подводил Шакти к нужному ему решению. Савитри. Эту девушку можно было взять только браком. Он понял её абсолютную невинность ещё тогда, когда она благодарно взглянула на своего спасителя. Чистый сияющий взгляд смог проникнуть в глубины его души и зажечь желанием заполучить эту девушку для себя. Именно в тот день он влюбился впервые в жизни. А потом, воспользовавшись тем, что предстал в её глазах благородным героем, очень осторожно и аккуратно свёл с красавицей знакомство. Это было просто. Он даже сымитировал рану, якобы полученную в бою с хулиганами. Ни к чему ей было знать, что в тот день он просто решил размяться, в последнюю очередь интересуясь теми, кто стал жертвой уличных бандитов. Шьямал усмехнулся, мысленно прорабатывая детальный план обретения сокровища.

Итак, необходимо встретиться с его «родителями». Они уже однажды сыграли свою роль, сумев провести самого Джаеша Сингха. Не лучшие в Индии актёры, но ему и не были нужны такие. Достаточно того, что они очень любили деньги и были готовы молчать о его шалостях. Ну а настоящие родители, как и Прия, постоянно проживали в Джайпуре и ничего не знали о настоящих причинах отсутствия дорогого человека.

Шьямал нажал на кнопку звонка, вызывая слугу. Небольшие резные деревянные коробочки со вмонтированными в каждую из них янтарными кнопками служили для вызова одного из многочисленных слуг, содержащих большой особняк в идеальном порядке. Ему захотелось освежающего ласси. Необходимо продумать, как убедить Савитри оставить работу и вернуться в Лакхнау. Именно там он планировал семейную жизнь с юной красоткой. Небольшой дом, состоящий из трёх комнат, уже был приобретен на его имя и даже весьма скромно обставлен — в основном чудесная спальная комната. Возникший на пороге слуга, получив поручение, в считанные минуты принёс высокий бокал с любимым напитком. Отпив глоток, Шьямал довольно сощурился — жизнь радовала, всё было под контролем и шло по плану.

* * *

Савитри растерянно рассматривала огромный автомобиль, дверь которого ей открыл Аман и теперь стоял рядом, ожидая, когда она сядет внутрь. Девушка мельком бросила на себя взгляд и смутилась. Великолепие чёрного и блестящего, как смоль, внедорожника, напоминающего своими очертаниями виденный ею по телевизору лайнер, резко диссонировало с её простеньким шальвар-камизом красного цвета и потёртой, видавшей виды дорожной сумкой. Аман, не поняв её смущения, решил, что она восхищается его любимой игрушкой.

— Правда, он великолепен? — движение, которым мужчина коснулся крыла автомобиля, напоминало своей трепетностью ласку, подаренную любимой женщине.

— Великолепен? — окончательно растерялась Савитри. Она была равнодушна к технике, но её любимый скутер нравился ей намного больше. Этот же хищник скорее пугал, чем вызывал восхищение. Но она умела понимать чужие пристрастия, поэтому качнула головой, подтверждая мнение Амана о своём любимце и справившись, благодаря удивлению, со своим смущением, ловко скользнула внутрь дышащего мужским парфюмом и прохладой салона. Пока Аман обходил машину и устраивался на сиденье, она достала внушительный металлический контейнер, наполненный любимым лакомством, и убрала сумку назад. Пристегнувшись, Савитри открутила крышку и в мужскую атмосферу запахов ворвалась сладость и пряность, источаемая джалеби. Угостив не отказавшегося от хрустящего завитка Амана, она подцепила один себе и, закрыв крышку, устроила контейнер у себя на коленях.

— Простите ещё раз, Аман джи, — продолжила она начатый в доме разговор.

— Ничего, Савитри, — терпеливо и мягко ответил мужчина, явно повторив эти слова не в первый раз. У него было превосходное настроение, и даже задержка выезда на три часа никак не повлияла на него.

Девушка облегчённо выдохнула. Ей не хотелось получить нагоняй от начальства, и она радовалась хорошему настроению Амана. Ведь причина того, что они отправлялись в поездку в обеденное время, а не с утра, была в ней. Точнее, в её тете, которой неизвестно зачем срочно понадобилось к астрологу, куда она и отправилась с утра. Само по себе это никак не мешало отправиться в путь. Но, когда Кашви уже ушла на работу, тётя позвонила младшей племяннице с просьбой дождаться её, так как умудрилась забыть ключи от дома. Поэтому, хотя Савитри извинилась уже несколько раз за непредвиденную задержку перед приехавшим утром, как и обещал, Аманом, она чувствовала себя неловко.

А Аман между тем воспринимал предстоящую поездку как отдых от работы наедине с очень симпатичной ему девушкой и находился в благодушном настроении. К тому же рабочий процесс не пострадает. Они в любом случае успевали посетить выставку в день её открытия. Там и начнётся работа. А пока что он просто радовался присутствию Савитри рядом.

— Сколько нам ехать? — звонкий голосок Савитри был деловит. Она скептически смотрела на объёмный контейнер, не будучи уверенной, что ей хватит этого количества джалеби на всю дорогу. Она ужасно боялась ездить на машинах. А сладости всегда помогали справляться со страхом. Но почти ничего не могли поделать с отголосками старой трагедии, разделившей жизнь маленькой девочки на «до» и «после». Особенно отчётливо всплывающими в памяти при длительном нахождении внутри железной коробки, какой бы красивой она ни была, если она оставалась в ней одна.

«Ничего, Савитри, — успокаивала она себя мысленно, — ты не одна. С тобой Аман джи, и он очень аккуратный водитель». Действительно, Аман вёл автомобиль очень расчётливо и не пренебрегал правилами движения. Хотя это мало помогало при плотном хаотичном трафике. Он практически не отвлекался от процесса управления, разделив своё внимание между лобовым стеклом, зеркалом заднего вида и боковыми зеркалами. Казалось даже, что он не обращает внимания на присутствие Савитри. Но на самом деле он краем глаза посматривал на задумавшуюся девушку, любуясь чётким профилем. Сегодня она была в своей собственной одежде и с тугой косой, но вызывала этим только лёгкую улыбку влюблённого мужчины — он, как и Джаеш, умел видеть суть красоты.

Наконец они выбрались из Дели на трассу, ведущую в Джайпур. Савитри, старательно скрывая страх, без умолку болтала, прыгая с темы на тему. Аман блаженствовал, искренне считая, что вызывает интерес у девушки, которая задавала миллион вопросов и про него, и про его семью, и про Джайпур. Он даже не замечал, что вопросы не вытекали один из другого, а прыгали с темы на тему. Савитри же, затмевая пробуждающиеся тяжелые воспоминания первыми приходящими в голову вопросами, не особо улавливала ответы. Она даже и не подозревала, что в воображении мужчины уже ответила согласием на его предложение, прошла все ритуалы и теперь ожидает Амана на украшенной лепестками роз кровати, сама похожая на нежнейшую розу в изысканном алом с золотом сари, юбка которого солнцем раскинулась вокруг неё.

Аман сглотнул, представив желанную картину во всех красках и запахах. А воображение вело мужчину всё дальше, не подчиняясь неубедительным попыткам здравого смысла сосредоточиться на дороге. Он был опытным водителем и держал дорогу под неустанным контролем большей частью сознания. Свободная же его часть погружалась в сладостные пучины воображения, рисуя сидевшую рядом с ним красавицу раскинувшейся под ним в невинно-соблазнительной позе. Аман заёрзал. Яркость видения разливалась по телу возбуждением, а это было совсем некстати. Но нарастающее желание это не останавливало, чистый и свежий аромат сидящей рядом девушки, до которой, казалось, так легко было дотронуться, будоражил недосягаемой близостью. Решив сбросить пар со своей любовницей сразу же по возвращении в Дели, Аман попытался переключить видения невинного женского тела на картинки страстной и умелой любовницы, но безуспешно. Мягкий изгиб невинных нежных губ затмевал сладострастные алые губы Анимы. Мужчина снова непроизвольно поёрзал, стараясь скрыть своё возбуждение, становившееся всё более видимым. Прозвеневший звоночек боли в пояснице на фоне борьбы со своими желаниями остался незамеченным обычно очень внимательно относившимся к своему здоровью мужчиной.

А Савитри и не предполагала возникшей проблемы, становясь всё молчаливее. Борьба рассудка с воспоминаниями выматывала. Дорожные звуки, привычные каждому жителю мегаполиса, дёргали нервы, заставляя вздрагивать и сжимать влажные ладони в кулачки. Напряжение нарастало, пока не сменилось тяжёлой апатией. Аман, справившись с собой, включил негромкую спокойную мелодию, которая волшебным образом перекрыла страх, оставив лишь его отголоски. Нервная усталость взяла своё, и спустя час выезда из города девушка задремала. Мужчина поморщился и уже потянулся к пульту, чтобы переключить любимый диск Джаеша, неизвестно каким образом попавший в проигрыватель, и поставить бодрящую мелодию, как заметил смежившую веки девушку. Рука нерешительно замерла и вернулась на руль. «Наверное, она не выспалась», — подумал он, с нежной жадностью вглядываясь в расслабляющиеся на глазах черты лица Савитри.

Аман задумался. Непривычные чувства к необычной девушке требовали проявления. Как можно ухаживать за традиционной девушкой? Пожалуй, он готов жениться на ней. Единственное, неизвестно, как примут его выбор родители — властная мать давно подобрала ему невесту и каждый его приезд домой пыталась донести до сына свою волю. Слава всем богам, что отец был на его стороне, позволив выбрать себе спутницу жизни, а мать, как настоящая почитательница традиций, в открытую не шла против его воли ни в чём. Что, впрочем, не мешало ей затевать интриги для достижения своей цели. А целью её было родство с богатой и уважаемой семьёй. Как в своё время она расстраивалась, когда узнала, что Чарви Сингх вышла замуж за неизвестного адвоката. Собственно, Аман и сам был не рад этой новости, поскольку до сих пор именно Чарви была той, которая могла забрать себе его сердце. Всё началось и кончилось давно. Единственная встреча почти детей. Случайный разговор на ступенях храма, когда хорошенькая девочка, оступившись, плакала из-за своей хромоты молчаливыми горькими слезами, а он, присев рядом с ней, утирал её слёзы. Уже позже он выяснил, кто эта девочка, и удивился, узнав, что она сестра его друга. И в мыслях он много раз собирался возобновить знакомство и даже взять стойкую девочку в жёны, сделав предложение. Но статусы семей слишком разнились, а пользоваться близким положением к Джаешу Сингху он не мог. Поэтому просто принял то, что изменить был не в силах… Сейчас же он не собирался отступать, будучи твёрдо уверенным, что нашёл своё счастье. Аман взглянул на подрагивающие во сне губы девушки и улыбнулся. Когда-нибудь он коснётся их первым в её жизни поцелуем… Итак, традиционная Савитри. Что же может привлечь её? Все девушки любят подарки. Интересно, что любит она? Аман пожалел, что у него не было возможности переговорить с шумливой тётушкой Шакти о её племяннице. Нужно было узнать о ней больше, чтобы завоевать свою будущую жену. Хорошо, что у Ануджа Сингха работает сестра Савитри. Надо будет выспросить у неё о предпочтениях девушки. Ну а пока… Пока он покажет ей Джайпур. И прикупит для девушки драгоценности. Бриллианты, да. Он помнил её любовь к этим камням. Аман был достаточно обеспечен, чтобы побаловать любимую дорогими изделиями. В меру, конечно. В конце концов, он содержал два дома — свой собственный и родительский. И как бы ни была высока заработная плата, которую платил ему Джаеш, шиковать он не собирался. Да и Савитри не избалована. Он не заметил, чтобы у неё были драгоценности. Она надевала обычные пластиковые и металлические браслеты. Вот и сейчас руки девушки украшали простенькие красные и золотистые ободки — по шесть на каждой руке. Можно купить ей золотой браслет. «Тоненький с бриллиантовой крошкой», — уточнила рациональность, и Аман согласился с ней. Мысли мужчины, освободившись от желаний тела, текли плавно, и кольнувшая поясницу острой иглой боль в этот раз не осталась незамеченной. «Чёрт! Только не сейчас!», — успел подумать мужчина, резко перестраиваясь в правый ряд и ударяя по педалям тормоза. Он ещё успел вырулить автомобиль на обочину, которая, по счастью, в этом месте была очень широкой, остановиться и включить аварийные огни. Потянулся к Савитри, чтобы разбудить её и объяснить, что происходит, но не успел. Нарастающая толчками боль унесла сознание в темноту.

* * *

Джаеш поморщился. Настроение было отвратительным. Выругавшись вполголоса, он решительно пробрался сквозь толпу людей, наметив своей целью небольшой балкон. Небольшое свободное пространство, но хотя бы там можно было скрыться и передохнуть от толпы журналистов. Вообще это было обязанностью Амана — интервью и дежурные улыбки коллегам, как и посещение такого рода мероприятий. Но чёртов заместитель укатил в Джайпур, а Анудж, который тоже был способен заменить Джаеша, впервые в жизни твёрдо отказался, заявив, что у него свидание. Свидание! Брат так удивился, что безропотно позволил тому улизнуть от неприятной обязанности. И вот теперь мучился, даже не пытаясь изображать улыбку, но тем не менее отвечая на вопросы. Пресс-конференция, посвященная грядущей неделе моды — Amazon India Fashion Week, получилась масштабной. Его проект, объединяющий две коллекции — индоевропейскую и украшений в соответствующей стилистике, был отнесён почему-то к национальным проектам. В том числе и поэтому внезапно для журналистов появившегося главу дома моды «DC-дизайн» просто рвали на части акулы пера в надежде раздобыть крупицу информации от чрезвычайно сдержанного в её выдаче мистера Сингха. Степень раздражения по внутренней шкале Джаеша приблизилась к опасной границе — девятке, поэтому он и объявил перерыв, по сути, сбегая на балкон. Журналисты проводили главу корпорации хищными взглядами. Они знали, что мистер Сингх ещё вернётся, с таких мероприятий было не принято уходить до завершения официальной части, где все главы присутствующих домов мод выступали с краткой речью. Джаеш чувствовал их мысли спиной. Поэтому, с силой захлопнув дверь и оставшись наедине с бурлящим под ногами Дели, зло подумал: «А они правы на этот раз, придётся вернуться». Настроение от таких мыслей не улучшилось, и он снова помянул недобрым словом не вовремя влюбившегося младшего братца и Амана, увезшего Савитри в Джайпур. Сделав вид, что не заметил собственной невысказанной вслух оговорки про беспардонно оккупировавшую его сердце девушку, он полной грудью вдохнул горячий, изматывающий духотой воздух. Марево жара, наполненного запахами большого города — малоприятными, но привычными, — поднималось от плавящегося асфальта, попутно вбирая в себя висящую в воздухе пылевую взвесь. Быть дождю — приближались муссоны. Он чувствовал их, и при одной только мысли о бесконечных потоках льющейся с разверзшихся небес воды становилось легче. Захотелось водной прохлады, и он, приняв решение по возвращению в Шантиван устроить себе заплыв в одном из четырёх бассейнов, уже предвкушал грядущее расслабление, как его с трудом обретённое спокойствие было нарушено.

Дверь тихо скрипнула, и он обернулся, заранее недовольно хмурясь появлению того, кто нарушил его мгновения отдыха.

— Relax^[9], Джаеш, это всего лишь я, — мурлыкнула Лаванья, скользнув рукой по плечу, и коснулась губами щеки мужчины, не успевшего увернуться от собственнического жеста девушки.

— Лаванья! — она вздрогнула, услышав грозовой тон его голоса, но превозмогла страх и старательно улыбнулась, отвечая:

— Прости, прости. Я знаю, что ты не любишь проявления чувств на публике. Дружеских чувств, конечно же, — легко поправилась Лаванья, заметив вздёрнутую бровь мужчины и выразительный взгляд, отказывающий ей в праве.

— Лаванья, я бы хотел побыть один, — отчеканил Джаеш, отворачиваясь от почти забытой девушки к умиротворяющему виду Дели. Наслоившиеся друг на друга тучи создавали ощущение сумерек, хотя день только пересёк свой экватор. Он бросил взгляд на часы. Аман и Савитри уже, должно быть, в Джайпуре. Вцепился в поручень, разом потеряв интерес к открывавшейся панораме. Внимательно вглядываясь в свои руки, видел весело смеющуюся пару молодых людей, оставшихся наедине друг с другом в замкнутом пространстве салона автомобиля.

— Джаеш! — громче повторила Лаванья, вырывая его из непонятных эмоций. Он с неохотой повернулся к девушке, мысленно кляня её за назойливость.

— Что, Лаванья?! Я же сказал, что хотел…

— Извини, — торопливо заговорила девушка, понимая, что он находится совсем не в настроении шутить, — я просто хотела попросить тебя побыть со мной рядом на конференции. Сейчас гости проходят к фуршетному столу, и если бы я могла сопровождать тебя… Мы же друзья, да? — плела она вокруг нахмурившегося мужчины сети. — Если я решу уйти из «DC-дизайн», то меня с большим удовольствием примут в один из крупных домов моды, если будут знать о наших дружеских отношениях. Я просто прошу помочь мне, — надавила она на его благородство, о котором хорошо знала. Каким бы ни был суровым его характер, но он никогда не отказывался от своего слова. И это он предложил ей дружбу. И не важно, что имел в виду при этом Джаеш совершенно другое. Лаванья умела переворачивать смысл слов в нужную ей сторону.

— Хорошо, — перебил её Джаеш, чувствовавший неправильность ситуации, но не желающий отказывать в небольшой просьбе своей бывшей любовнице. Возможно, она лукавила, но он действительно предложил ей дружбу, желая прекратить отношения. Так что выбора у него особенного и не было. — Идём, — он предложил руку радостно повиснувшей на ней Лаванье и распахнул дверь балкона, выводя девушку в зал.

* * *

Савитри вынырнула из сна резко, сразу осознав себя и своё местонахождение, хотя обычно мягко покачивалась в пушистой полудрёме перед пробуждением. Открыла глаза и поняла, что автомобиль стоит. А Аман… Она перевела взгляд на него и удивлённо моргнула. Он спал? По крайней мере, его поза говорила об этом. Но… странно как-то это. Савитри нерешительно потеребила рукав пиджака Амана, ожидая, что он проснётся от этого прикосновения. Но мужчина никак не отреагировал, заставив вздрогнуть от дурного предчувствия. Тьма страха, родившаяся и впервые познанная в самый трагичный день её жизни, теперь всегда таилась на дне души, лишь слегка прикрытая пеленой повседневности. Она с готовностью приоткрыла двери, ожидая момента, когда сила воли Савитри дрогнет, и можно будет затопить её сознание безнадёжностью и обещанием душевной боли.

— Аман джи! — ощущая, как неистово начинает биться сердце, впрыскивая в кровь адреналин, Савитри почти кричала и, отбросив стыдливость, с силой вцепилась в плечо мужчины, надеясь пробудить его ото сна. Но лишь спустя несколько минут безуспешных попыток он наконец открыл глаза, увидев над собой перепуганное лицо девушки.

— Савитри… — собственное имя, произнесённое Аманом, вызывало слёзы на её глазах, и она, захлёбываясь всхлипами, зачастила:

— Аман джи, что случилось? С вами всё в порядке? Как вы меня напугали! Хотите пить? Или джалеби? — девушка потянулась к сумке, которая стояла на заднем сиденье, и поэтому не заметила гримасы боли, исказившей привлекательное лицо Амана.

— Савитри, подожди, — следующие слова заставили её замереть с поднятой в руке бутылкой и испуганно вглядеться в лицо мужчины. — Ты умеешь водить машину? — не замечая её испуга, он продолжил:

— Я сейчас не смогу управлять автомобилем, а нам с тобой надо добраться до больницы, я не очень себя хорошо чувствую, — явно преуменьшил собственную боль Аман.

Савитри сжалась в комок. Вырвавшийся на волю страх встал комком в горле. Она умела водить автомобиль. Вернее, как умела…

Иша очень старался помочь приёмной дочке превозмочь страх перед машинами, надеясь, что это благоприятно скажется на состоянии малышки, потерявшей родителей в автокатастрофе. И в целом его причины обучения дочери вождению автомобиля были бы понятны, но он не смог прочувствовать полностью страх девочки, которая пробыла несколько часов одна в попавшем в аварию автомобиле, не имея возможности выбраться и не зная, что с родителями, которые не отзывались на плач дочери. Савитри не хотела расстраивать папу, поэтому добросовестно боролась со страхом, обучаясь вождению, но разрушительное чувство был намного сильнее её, и она боялась до дрожи каждой секунды, проведённой за рулём. При этом она любила водить мотоцикл и делала это с охотой и удовольствием, благо никаких тяжёлых ассоциаций эта техника в ней не вызывала.

Но сейчас Савитри понимала, что ей придётся переступить через страх. Поэтому она дала себе всего несколько секунд, чтобы свыкнуться с тем, что ей снова придётся сесть за руль, и преувеличенно бодро ответила:

— Конечно, Аман джи! И права у меня с собой, я их всегда ношу в сумочке. Ну, знаете, как это бывает. Внезапно могут пригодиться. Вот и сейчас пригодилось же! Да? А что у вас болит? Может, у вас таблетки есть? У меня с собой только от головной боли, но вдруг поможет? Давайте я достану? — Савитри тараторила, заглушая почти физическое неприятие одной только мысли о том, чтобы сесть на водительское сиденье. Она сглотнула, прогоняя тошноту, и в очередной раз потянулась за сумкой. Аман перехватил её руку, чуть сжав ладонь, привлекая к себе внимание девушки.

— Савитри, мне не поможет таблетка от головной боли. А лекарство я забыл, не думал, что меня прихватит. Подожди, — перебил он открывшую рот, чтобы что-то сказать, девушку. Слова давались всё тяжелее — боль начала очередной приступ, подарив недолгое забвение кажущимся отступлением. Нужно было успеть сказать, пока не началось. — Я могу потерять сознание, даже, скорее всего, потеряю, но ты не бойся, это нормально…

— Что? — перебила девушка севшим голосом. Схватила бутылку с водой и сделала несколько больших глотков, не отрывая жалобного взгляда от лица Амана. — Как это потерять сознание? — снова накатившие слёзы прорезались звенящими нотками, но она сдерживалась, широко распахнув глаза, не давая им пролиться. Аману джи было хуже, чем ей. Она должна держаться!

— Не переживай, — боль снова отступила, и Аман смог улыбнуться, успокаивая девушку. Даже в этот непростой момент ему было приятно её беспокойство за него. — Зато, когда я без сознания, я не буду чувствовать боли, — попытался пошутить он, но, увидев застывший взгляд девушки, понял, что шутка не удалась, и вернулся к насущному. — Мы сейчас с тобой недалеко от Чандваджи. Тебе надо доехать туда. Третий поворот налево, запомни. Там есть больница, и меня быстренько подлатают, — почувствовав новый виток боли, Аман с трудом открыл дверь и, двигаясь, словно каменный, обошёл машину с помощью Савитри, которая, едва заметив его намерение, выскочила из автомобиля и помогла ему дойти до пассажирского места. С трудом устроив Амана на том же самом кресле, где сидела меньше минуты назад, Савитри решительно вернулась к водительскому месту. Бледное лицо мужчины и крупные капли пота, выступившие на его лице, показывали, что он преуменьшал силу боли, с которой в него вгрызалась неведомая болезнь. Она справится!

Пару минут Аман ещё держался, но, устав бороться с ускользающим сознанием, тихо произнёс, не желая пугать девушку:

— Я пока посплю, — и закрыл глаза, не дожидаясь ответа, с облегчением погружаясь в рвавшую боль, милостиво уносящую его во тьму. Последние слова Савитри всё же донеслись до его слуха:

— Я мигом, Аман джи, потерпите.

Торопливо пристегнувшись, Савитри завела автомобиль и пугливо посмотрела на мчащийся мимо поток разнообразной техники, людей и животных.

— Так, ладно, Савитри. Не бойся, — девушка разговаривала вслух, получалось не так страшно. — Тут все три полосы движения в одну сторону. Встречного движения нет. Бояться нечего. Тихонечко поедем по первому ряду. Как там Аман джи сказал? Третий поворот направо. Да, третий направо, это недалеко. Доедем. В конце концов, сейчас светло, — Савитри с опаской взглянула на наливающиеся синим цветом тучи над головой. — И дождя нет. Пока нет… И не будет! Богиня, защити меня!

Девушка тронулась с места рывком. Получить права и уметь управлять автомобилем — две большие разницы. Глаза против воли испуганно скользили по бесконечной веренице груженых даже не под завязку, а сверх невообразимой меры грузовиков, тук-туков, автобусов, машин, мулов и людей. Привычное зрелище сейчас казалось безумным и неуправляемым хаосом. И над всем этим стоял общий гул непрерывно сигналящих друг другу автомобилей, чьи водители не заморачивались правилами дорожного движения или хотя бы здравым смыслом и ехали куда попало. Только сумевшую выехать с обочины девушку в странно большое пустое пространство первого ряда подрезал лихач на мотоцикле, вынырнувший из ниоткуда. Савитри испуганно дёрнулась, выворачивая руль, и снова оказалась на обочине, торопливо нажимая на тормоз, но путая его с газом и вгрызаясь колёсами автомобиля в гравийную кучу, за непонятной надобностью расположившуюся прямо по курсу движения. Взвизгнув, девушка сообразила поменять педали под ногой, и машина послушно замерла, не успев впечататься корпусом в возникшее препятствие. Савитри понадобилось ещё несколько минут, чтобы собраться с духом на вторую попытку, но, взглянув на Амана, она всё-таки переборола себя и на удивление ловко сдала назад и вклинилась между двумя грузовиками, сходу набрав именно ту скорость, с которой двигались они. Ей повезло. Эти грузовики не рыскали по дороге, как голодные мыши, а спокойно и ровно ехали со средней скоростью не выше шестидесяти километров в час. Поэтому она ехала в своеобразном островке спокойствия, лишь изредка нарушаемом залетающим в её пространство мотоциклом или легковым автомобилем.

— Ну вот, Савитри! — разговаривала она сама с собой, не забывая следить за дорогой. — Скоро приедем в больницу, и Амана джи вылечат. И всё будет хорошо. — Звук собственного голоса, выплёскивающего в словах терзающий страх, прервался гулким раскатом грома и почти мгновенно потемневшим небом. — Нет, Богиня! — полными ужаса глазами обречённо посмотрела Савитри на приближающуюся грозу. — Только не это…

* * *

Автомобиль рассекал сгущающиеся сумерки и водяную взвесь, выжимая максимально разрешённую скорость, а при первой же возможности — превышая её. Мужчина сосредоточенно вглядывался в пространство дороги, предчувствуя возникновение помехи каким-то шестым чувством и реагируя заранее. Захлёбывающийся страхом голос Савитри звучал в его голове, заставляя его, сцепив зубы, выискивать малейшую возможность сократить расстояние до испуганной девушки и своего друга. Всего два часа назад он ответил на её звонок с телефона Амана, предполагая, что заместитель хочет отчитаться о прибытии в Джайпур. Но абонентом оказалась Савитри… Как он понял из потока почти бессвязных слов, Аман потерял сознание, а она должна была привезти его в больницу в Чандваджи. Но, судя по всему, повернула не на ту дорогу, сбившись в грозе, и теперь застряла посреди какого-то поля с пустым бензобаком машины и бесчувственным Аманом. Чёрт бы его побрал! Он знал о его заболевании. Смещение позвонков в результате бытовой детской травмы давало знать о себе редко, но уж когда наваливалось на него, то терзало беспощадно. Аман знал, что лекарство должно быть всегда под рукой, но не взял его с собой, и в итоге до ужаса боявшаяся грозы, темноты и автомобиля молоденькая девчонка завезла этого идиота неизвестно куда! Джаеш уже договорился об автомобиле скорой помощи, и тот выехал из Джайпура, оборудованный всем необходимым, навстречу ему, получив распоряжение ждать на трассе поблизости от городка. Водитель был на связи, ожидая точных координат. К сожалению, в такую грозу невозможно воспользоваться вертолётом, поэтому-то и мчался Джаеш на автомобиле, у которого словно выросли крылья, из-за звенящего в ушах плача Савитри. Сердце словно застыло, услышав её слёзы, и отказывалось биться, терзая неясной болью. Он мог отправить кого угодно на помощь заместителю — не менее десятка человек ждали только его приказа. Но он, не медля ни минуты и отстранив вцепившуюся в его локоть Лаванью без объяснения причин, рванул на помощь. Не анализируя, не думая, инстинктивно стремясь защитить…

— Да где же ты?! — воскликнул в сердцах Джаеш, уже собираясь разворачивать автомобиль. Карта упрямо выдавала единственный вариант, где мог застрять автомобиль Амана, но он не видел ни зги в сгустившейся темноте начинающейся ночи. Сквозь так и не перестающий хлестать дождь внезапно мелькнул огонёк и погас. И ещё раз. Нашёл! Облегчение слабостью разлилось по телу. Он не знал, откуда, но был твёрдо уверен — это они. Тёмный контур автомобиля, подсвечиваемый мигающими огнями аварийной остановки, возник неожиданно и ожидаемо. Ударив по тормозам, мужчина выскочил под дождь, вглядываясь в темноту. «Умница, девочка, догадалась включить аварийные огни!» — мелькнула мысль и затерялась в торопливых движениях обегающего автомобиль Джаеша. Рывком распахнул водительскую дверь — пусто. Растерянный взгляд обежал салон автомобиля. Аман лежал на пассажирском сиденье, спинка которого была максимально откинута назад. Он явно был без сознания. Проверив пульс и убедившись, что с ним относительно всё в порядке, он громко хлопнул дверью и крикнул в хлеставшую дождём темноту, выплёскивая тревогу:

— Савитри! — сердце леденело, стиснутое страхом за неизвестно куда подевавшуюся девчонку. — Савитри! — громко, на пределе возможности голосовых связок. Отошёл на пару метров от машины, пытаясь хоть что-то разглядеть.

— Джаеш джи! — девушка влетела в него сбоку, едва не уронив в жидкую грязь, но он успел сгруппироваться и крутнуться на месте, принимая в объятия дрожащий комочек. — Джаеш джи… — пролепетала Савитри ещё раз, цепляясь за единственный шанс выбраться из почти затянувшей её трясины ужасы. Вжималась всем телом в тёплое мужское, изгоняя зовущих в небытие призраков, чувствуя, как исчезает всё, что пугало, растворяясь в надежности и силе крепко обнимающего мужчины.

— Черт тебя возьми, Савитри! Где ты была?! — тряхнул Джаеш Савитри, крепко удерживая её за предплечья. — Куда тебя унесло? А если бы ты потерялась?! — испытанный за девчонку страх вырывался в грубых прикосновениях и злом тоне. Но Савитри не боялась, она чувствовала, что он не злится на неё, поэтому закинула голову и счастливо улыбнулась в горящие гневом глаза. Пусть говорит, что хочет, пусть делает, что хочет, только пусть не отпускает её…

…А гнев исчез, едва встретились взгляды предназначенных. Что бы ни говорили губы, но встретившиеся вне условностей души тянулись друг к другу, чувствуя своё, родное. Впитывались, объединялись, радуясь обретению, не скованные границами сословий и предрассудков. И даже дождь хлестал тише, накрывая куполом спокойного шелеста капель остановившееся между двумя время и замершее пространство.

…Глаза девушки звали, и мужчина не мог не ответить на зов. Тёплые, почти горячие губы Джаеша дотронулись до век, скользнули по виску, спустились едва ощутимыми прикосновениями по щеке. Ничего не требуя. Лаская и успокаивая. Позволяя передумать. Но она не могла и не хотела. Страх изгнал всё наносное, обнажив настоящее. Бушевавшая вокруг природа срывала покровы цивилизованности и приличий. И ей казалось — всё было так, как суждено. Проснувшаяся в ней женщина узнавала своего мужчину. Джаеш обнимал её собой, надёжно, крепко, давая опору дрожащему телу. А Савитри оплетала его своей чарующей невинной женственностью. Мягкие касания мужских губ забирали всю боль и страх, даря невесомое пушистое спокойствие. Её руки доверчиво легли на мужские плечи, и губы дрогнули, не протестуя, раскрываясь, когда он коснулся их своими. Лаская необыкновенной нежностью и раскрывая первую сладость. Ловя первый выдох даримой невинности. Самое правильное, что происходило в её и его жизни, происходило сейчас. Первый поцелуй, согревший два сердца, объединивший разъединённое.

Возможно, потом они об этом пожалеют. Наверняка пожалеют. Но где-то очень глубоко в душе будут знать, глубинным, настоящим знанием знать, что так должно было случиться. Исчезнут мгновения, и уйдет страх, её и его — за неё, и они снова станут людьми, слишком разными, абсолютно непохожими. И уйдет из глаз, губ и рук невероятная нежность, заменяясь недоумением, смущением, возмущением. Но это было неважно, потому что это будет потом. А пока — пока длилось волшебство…

…Наверное, Богиня улыбалась сейчас, глядя на своих обретавших друг друга детей…

Примечания

9

Relax — расслабься (англ.).