Наследница Дивной усадьбы

Арина Теплова (2024)

Я очутилась в теле юной графини Шереметьевой. Двадцати двух лет от роду и с маленькой дочкой на руках. С неверным мужем, который жаждет выгнать меня из своего поместья. Но я не сдамся! Пусть муж — граф считает меня глупой и слабой. И хочет жениться на своей знатной любовнице. Я буду бороться и любимую доченьку ему не отдам. В своем мире я прожила пятьдесят неспокойных лет. И ведь не зря я попала в этот мир, похожий на Российскую империю конца XVIII века. Судьба дала мне второй шанс стать счастливой. И я его не упущу!

Глава 13

Болотная жижа уже утянула меня по грудь. Я барахталась из последних сил, глотая горькие слезы бессилия.

— Да замолчи ты, ненормальная! — огрызнулся граф в мою сторону. — Уже натворила дел.

Он быстро прошел мимо девочки с обнаженной саблей и начал рубить очередное тонкое дерево сбоку. Я прикусила губу, ничего не понимая. Зачем он рубил еще деревья?

Быстро справившись с тонкой сосенкой, потом еще с одной, мужчина кинул к трем деревьям, уже лежащим в болотине, еще два ствола. Умелым движением убрав саблю в ножны, Шереметьев направился ко мне. Осторожно прошелся по этой зыбкой дороге из стволов и наклонился надо мной. Когда он схватил меня под мышки, пытаясь вытащить из трясины, я начала неистово сопротивляться.

— Не трогайте меня! Что вам надо?! Отпустите! — кричала я в истерике.

Он же, не обращая на мои крики внимания, мощным рывком выдернул меня из болотины и прижал к себе. Под нашим весом все стволы заскрипели и сильно прогнулись. Теперь я поняла, зачем он срубил еще деревья. Мы вдвоем были тяжелы для трех стволов. Чувствуя, что хлипкая опора под его ногами все сильнее проседает в трясину, граф, притиснув меня к своему боку, словно танцуя, бегом пробежался до берега и поставил меня на твердую почву.

— Ты в порядке? — выдохнул он надо мной, склоняясь.

Но я от обуявшего меня страха даже не поняла смысла слов.

Он крепко держал меня за талию, словно боялся, что я снова попытаюсь сбежать. А я была смертельно напугана. Мне думалось, что вот сейчас он вытащил меня из трясины и непременно убьет.

— Я дам вам развод, граф! Я не буду противиться! Только прошу, сохраните нам жизнь! — нервно кричала я ему в лицо, пытаясь высвободиться из плена его сильных рук. Но он не отпускал меня. — Мы ничего не сделали вам плохого, ни я, ни моя дочь. Прошу, не убивайте нас!

— Убивать? Вас? — опешил муж от моих слов. — Ты что, не в себе, Любаша?

Он быстро притянул меня к себе, неистово прижимая к широкой груди и испепеляя горящим взором. Склонился и сделал то, чего я меньше всего ожидала от него в данную минуту.

Шереметьев поцеловал меня. Прямо в губы. Властно, страстно и жадно.

Я так опешила, что даже замерла на миг. Я искренне не понимала, зачем он это делает?

Граф быстро отстранился и напряженно посмотрел на меня, словно ожидая реакции. Но я пребывала в таком недоумении, что не нашлась, что сказать, и только хлопала глазами.

— Что, и даже пощечины не будет? — удивленно спросил он, заглядывая мне в глаза.

— Пощечины?

Он так и держал меня в объятьях, только теперь очень осторожно, даже бережно, едва касаясь. У меня же в голове все смешалось. И я не понимала, что делать: то ли вырваться, то ли уже успокоиться?

— Ты же обычно награждаешь меня пощечиной, когда я смею целовать тебя без дозволения.

— Неужели? — пролепетала я, понимая все меньше.

— И даже не добавишь, что я плебей, недостойный целовать пыль под твоими ногами?

Плебей? Пощечина?

Я ничего не понимала и только недоуменно смотрела в его молодое аристократичное лицо.

Отношения супругов явно были странными, а еще более странно вела себя прежняя хозяйка моего тела.

Она что, действительно называла мужа плебеем? Конечно, я помнила, как Палаша говорила, что Шереметьев женился на мне, чтобы получить титул, и, похоже, до свадьбы находился ниже меня по социальному положению. Но называть мужа плебеем, да еще и без разбору раздавать пощечины. Это было слишком.

Что такого сделал прежней хозяйке моего тела граф, чтобы так с ним обращаться? Но, возможно, я чего-то еще не знала о нем? Я недоумевала и не спускала с него взгляда. Пыталась разглядеть того монстра, которого описывала мне служанка.

Шереметьев тоже внимательно смотрел на меня и вдруг спросил:

— Что с тобой? Ты как будто не в себе. Ведешь себя как-то странно.

Только после этой фразы я пришла в себя. Поняла, что последний час действительно вела себя как неврастеничка, творила что-то невообразимо глупое. Побежала зачем-то в лес, потом прыгнула с обрыва. Но мой муж еще ни разу не бросил в мою сторону угрозы или унизительной фразы. Я же совершенно не думала головой, действовала на страхе и эмоциях. И, похоже, весь последний час пребывала в шоковом состоянии.

Понимая, что пора уже успокоиться и наконец обдумать все спокойно, я несколько раз выдохнула. Чтобы хоть как-то оправдать свои нелогичные поступки, я тихо произнесла:

— В лесу я ударилась головой, и так сильно, что многого не помню.

— И меня не помнишь? И что ты моя жена?

— Это помню, — соврала я, думая, что не следует графу знать, что в теле его жены сейчас другая.

— Хм, занятно, — подозрительно сказал он, выпуская меня из своих сильных рук, и добавил: — Если это какая-то очередная уловка, Любаша, предупреждаю, я буду очень недоволен.

— И убьете меня?

— Что ты заладила?! Несешь уже четверть часа какую-то чушь!

— Но Палаша сказала, что вы хотите погубить меня и мою малышку, чтобы жениться на любовнице.

— Прекрати! Это уже не смешно, — вспылил мужчина.

— Я серьезна, граф. Разве вы не велели Палаше и леснику разделаться со мной и Анечкой, не заплатили им за это?!

— Что за бред? Палаша твоя или лжет, или умом тронулась! Неужели ты думаешь, что я мог причинить тебе вред? — возмутился он, отходя от меня. Приблизившись к малышке, он осторожно взял ее на руки. — Хотя я даже не удивлен, что ты так думаешь. За все три года брака ты даже и не попыталась узнать меня лучше…

Добавил он это с такой горечью в голосе, что я нервно сглотнула. Я чувствовала, что он говорит искренне.