Поездка в Крым. Грани жизни

Арина Малых, 2021

Повесть о двух семнадцатилетних девушках, которые дружили с самого детства, делились друг с другом всеми своими радостями и горестями. О том, как одна поездка повлияла на их отношения, многое изменила в восприятии близких людей и в самих себе.

Дизайнер обложки Анна Ренова

© Арина Малых, 2023

© Анна Ренова, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0051-7956-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первая глава

На столе в хрустальной вазе стояли бордовые розы. Они источали едва уловимый сладковатый аромат. Темные, бархатистые лепестки раскрытых бутонов как будто водили хоровод, приглашая на свой праздник. Майское солнце на закате подсвечивало розоватыми отблесками комнату.

Вика сидела за столом возле окна, задумчиво глядя на перламутровые нежно-сиреневые облака. «Пятнадцатое мая», записала девушка в раскрытом блокноте. «Сегодня облака похожи на дерущихся животных, которые спешат запрыгнуть на проходящие корабли». Она улыбнулась своей ассоциации, закрыла блокнот, заложив красную ленточку-закладку, и посмотрела на улицу. Во дворе, сквозь слегка качающиеся зелёные ветви деревьев, на небольшом пригорке виднелся бело-серый детский садик, оттуда слышались звонкие детские голоса. Вика вздохнула, придвинула к себе учебник и занялась изучением ответов на экзаменационные вопросы.

В комнату заглянула мама, невысокая сорокалетняя блондинка, с пышным бюстом, короткой модной стрижкой, тонко выщипанными ниточками бровей и внимательным взглядом светло-карих глаз.

— Я все забрала, — сообщила она и посмотрела на дочь. — Готовишься?

— Угу, — не отрывая взгляда от книги, кивнула Вика.

— Какая взрослая… семнадцать лет, — мама прислонила голову к косяку, придерживая дверь рукой.

Девушка подняла бархатные темно-карие глаза на мать.

Блондинка окинула дочку взглядом. Длинные темно-русые волосы были убраны в косу, открывая высокий лоб. Лицо правильной овальной формы с миндалевидными глазами, слегка вздернутым носиком и мягко очерченными розовыми губами, казалось спокойным. Маленькие уши с продернутыми золотыми нитями-серьгами были прикрыты выбившимися из косы прядями. Тонкая цепочка, поблескивала на открытой шее. Худая девичья фигурка сидела на стуле, ровно выпрямив спину и сложив руки с длинными музыкальными пальцами перед собой на столе. Мягкий, грустный взгляд из-под длинных черных ресниц был устремлен на мать.

— Ты стала очень симпатичной девочкой, — произнесла мама.

— Так говоришь, как будто давно меня не видела, — хмыкнула Вика.

Мать ничего не ответила и опустила глаза. Потом вдруг засуетилась и бросила взгляд на вазу.

— О! Моя ваза! — она зашла в комнату и направилась к столу. — Я ее заберу!

— Пожалуйста, оставь ее, — взмолилась девушка, — очень тебя прошу!

— Но это моя вещь! — мама остановилась около стола.

— Тут же цветы! — просила дочь.

— Ее подарили мои ученики! Это память! — строго сообщила блондинка.

— Я знаю, — тихо сказала Вика. — Она всегда стояла в моей комнате… прошу тебя…

Мама в нерешительности замялась.

— Ладно, — согласилась она и быстро вышла из комнаты, словно боясь передумать.

Девушка услышала возню в коридоре, мамин крик «я ушла!» и стук закрывшей входной двери. Вика встала, вышла в прихожую, заглянула в гостиную и на кухню. В квартире никого не было. Девушка взяла на полке телефон с длинным проводом и вернулась в свою комнату. Она уселась на старенький синий раскладной диван и стала крутить диск, набирая номер своей подруги.

— Привет, Коша, — промямлила Вика.

— Коша, привет! — весело отозвалась

подруга. — Какие делишки?

— Бывало и получше…

— Что не так?

— Мама все-таки ушла. Совсем. Сейчас приходила забрать свои вещи.

— К своему хахлю?

— Ну, да…

— Ты его видела?

— Да, когда она в прошлый раз приезжала забрать кое-что из мебели и люстру…

— Что, даже люстру забрала? — усмехнулась подруга.

— Да, — грустно вздохнула Вика. — Настроение совсем паршивое.

— Как отец это переживает?

— Как, как… Стал поздно приходить, иногда вообще звонит и говорит, что не будет ночевать… Один раз с бабой приперся. Я, правда, ее не видела, они поздно пришли и рано ушли. Я только слышала разговор и женский голос. И ночью… Охи вздохи… Блин так противно.

— Сочувствую.

Девушки помолчали.

— Слушай, Коша! — сказала подруга, — а приезжай ко мне! Завтра суббота, можно отдохнуть.

Сегодня останешься у меня, что тебе там киснуть?! Утречком немного позанимаемся, а ближе к вечеру в ПК съездим — погулять. А? Давай?

— А твои предки не будут против?

— Ты шутишь?! Коша! Маман тебя обожает! Всегда, когда ты приезжаешь, она радуется и готовит что-нибудь вкусное! А папачесу вообще все пофиг.

— Ну, не знаю, — протянула Вика.

— Так, все! Я тебя жду. Давай, собирайся и приезжай! — подруга положила трубку.

Вика улыбнулась и представила как Марина, а именно так звали девушку, с которой она дружила с самого раннего возраста, звонит своей «маман» на работу, радостно сообщая, что приедет «Викусик».

Марина Мартынова, слегка полная девушка, с «широкой костью», как она сама про себя говорила, короткими, светлыми вьющимися волосами и крупными чертами лица была не особо симпатичная. Она это знала и старалась всячески подчеркивать свои немногочисленные достоинства. Главной своей красотой Марина считала «большие голубые глаза». На самом деле, они были не такие уж большие и не совсем голубые, скорее светло-серые, но она была уверена в их «неотразимой привлекательности» и широко распахивала, как только ловила на себе мужской взгляд.

Когда-то мамы девушек учились в одном классе, сидели за одной партой и были весьма дружны. Став взрослыми, и создав семьи, они часто встречались. У обеих родились девочки в один год, с разницей в несколько месяцев. Их дочки привязались друг к другу, как смеялись мамы «дружба перешла по наследству». Тень в отношениях между мамами пробежала, когда во время очередного застолья, мама Вики заметила, что ее изрядно выпивший муж, начал ласкать голые коленки мамы Марины и такое проявление мужского интереса ей явно нравилось. После этого вечера они перестали встречаться семьями, ограничиваясь походами в кино или кафе с дочками. Со временем и это общение между женщинами сошло на нет. Однако их дочери не только продолжали встречаться и перезваниваться, но вообще очень сблизились. Они часто проводили время вместе, делились радостями и печалями. Поверяли друг другу самое сокровенное и спрашивали совета. Будучи подростками, они придумали называть себя кошечками, постепенно сократив прозвище до «Коши». Парк Культуры имени Горького, в который девочки частенько ездили гулять, был у них «ПК». Так же были другие словечки для особых случаев, например, когда при разговоре в комнату входил кто-то из родителей, они говорили «атас» и собеседница понимала, что некоторое время беседа будет на отвлеченную тему, типа школы или уроков. Обсуждение насущных проблем продолжалось только после того, как они оставались без свидетелей. В последнее время темы диалогов с мальчиков, нарядов, книжек и кино сместились в сторону развода родителей Вики. Первое время после объявления об этом расставании девушка не особо переживала, не понимая, что собственно должно измениться. Но со временем стало возникать чувство пустоты, она начала тосковать, ощущать себя «брошенной сиротой».

— Они вообще перестали интересоваться мной, — грустно вздыхая, рассказывала Вика, — как будто меня нет! Мама почти не появляется дома и не звонит мне. Папа тоже…

— Коша, вот, что я тебе скажу, — отвечала Марина, — мои предки на меня давно уже не обращают внимания!

— Они хотя бы вместе…

— Вместе! Ха-ха! Лучше сказать, живут в одной квартире, как соседи! Маман обитает в одной комнате, папачес в другой! И я — в третьей. На кухне иногда встречаемся…

— Коша, ну подожди, а как же семейный обед или ужин?

— Ой, перестань, нет никаких обедов, ужинов, завтраков, каждый сам по себе.

— Как это грустно…

— Да ладно тебе, зато никто не достает!

— Это да, — задумчиво отзывалась Вика. — Делай, что хочешь…

— Только некоторые правила надо соблюдать для приличия и все! Приходить домой не позже одиннадцати, не получать бананы в «школке» и типа того…

— У меня уже давно никто не спрашивает про оценки…

— Вот и хорошо! Думай о преимуществах своего нового положения! Никакого контроля — это же супер!

— Наверно…