Падение проклятых

Ариадна Гортинская, 2021

Дебютный роман российской писательницы Ариадны Гортинской, которая начала процесс его создания в тринадцать лет. События и персонажи прошли с ней многое и под конец, через три года, стали совсем родными. Эта история о параллельности существования случайных судеб – молодых участников рок-группы «Ендлесс». О том, как будущее может связываться с прошлым, запуская цепь событий снова. Но, в первую очередь, она о людях, которые любят, которые жаждут. Содержит нецензурную брань.

Глава 5. Родиться и сомкнуться

«В классе шестом я писала сочинение «Что для тебя значит счастье?». 12-летние дети обычно не совсем понимают этот термин, в их числе была и я. Настрочив несвязанных фраз о том, что счастье — это любовь к родителям, учебе и стремлениям, мне поставили пять, объявив мою работу как лучшую в классе. Меня это конкретно удивило, и мне захотелось когда-нибудь почувствовать настоящее счастье, а не просто банальные говоры, которые понравятся учительнице. И знаете, тот момент, когда Марта согласилась меня учить, а Александр упивался со мной смехом после этого, обнимая всю дорогу домой, был частью огромного счастья. Это как сон в долгую стадию сна, сюжет которого никогда не вспомнишь, но эмоции, полученные в нем, останутся в тебе навсегда. Но за эту работу в моей школе мне бы поставили двойку, сказав, что это глупая история».

В тот день Марта, пораженная голосом Франциски, настолько опешила, что не могла назначить им цену, просто решилась сделать другой ход:

— Бесплатно.

— Что? Почему?

— Я поняла, что получу от вас то, что не получу ни от любых денег мира — это глоток новой жизни. От моей нынешней остались лишь руины, на который прорастает колючий терновник. Вы не знаете, что было до этих развалин, что, наверное, к лучшему. И поэтому надежда в ваше будущее и наблюдение за временным прогрессом будет для меня лучшим, что может случиться со мной сейчас.

Слова Марты вдохновили их обоих, а притча о судьбе той женщины и двух ангелов подтвердилась.

Три раза в неделю у них были занятия. Пока Франциска со своей наставницей разрабатывали связки, Александр бренчал за стенкой. Это была комната Марты, что своим вечным бардаком из необычных вещей походила на загадочный лабиринт. Но Александру не было особо принципиально, где он играет на таких же потрясающих гитарах, как его кумиры. И лишь однажды его все-таки заинтересовали окружающие комнату загадки.

* * *

Середина июня дает о себе знать: термометр на улице достиг отметки в 30 градусов, пение цикад за окном заглушило все возможные звуки. Неделю назад Данила уехал, словно знал, будучи ненавистником жары, что она скоро настигнет Гётеборг.

Франциска и Александр наслаждались музыкой и холодным лимонадом у Марты. Ее дом за короткое время стал для них пристанищем, помимо занятий, они часто смотрели вместе фильмы и бурно обсуждали их после начала титров. Также она поговорила с ними насчет Америки и пожелала во всем удачи, уверив в том, что это всё сбудется, ибо она и сама когда-то путешествовала по миру со своей музыкой.

В тот жаркий день, во время отдыха, Марта пошла купить сигарет в магазин неподалеку, оставив Франциску и Александра одних.

— Мне так душно, пойду подышу на балконе, — сказала Франциска, покинув комнату Марты, в которой был Александр.

Он сидел на кровати и делал внимательные круги взглядов по всему, что его окружает. Затем он остановился на туалетном столике, что заставило его резко встать и направиться к нему. На верхней поверхности была разбросана косметика, а рассыпанные румяна окрасили всё в розовый. Смотря на этот хаос, Александр только сейчас заметил шкафчики. Он слегка наклонился и потянул за ручку одного из них.

*Elliott Smith — Needle In The Hay*

Внутри было множество раскрытых конвертов с письмами, фотографиями, и в одном из них был зеленый медальон со странным иероглифом посередине. Александр прекрасно знал, что читать чужие письма — это ужасно, но в тот момент его настолько захлестнул интерес, что сознание напрочь забыло обо всех правилах приличия. На конвертах были написаны имя и адрес отправителя: Сидния Крофл, Ланкастер, штат Огайо. Александр взял первое попавшееся письмо, дата на котором была 01.01.1965.

«Милая Марта!

Я стараюсь видеть всё больше сияния, о котором ты говорила, но максимум, что я вижу — это то, как мне слепят глаза очки-аквариумы у медсестры, которая заставляет пить таблетки. Я помирилась с мамой, и она передумала подписывать документ о том, что я не могу самостоятельно жить без опеки, поэтому, когда меня выпишут, я смогу приехать к тебе. Знаю, что ты хотела в Америку, сюда, в Огайо, но я не хочу давать здешним людям дышать воздухом, в которым содержится наша любовь. Они этого недостойны. Мне пора, с нетерпением буду ждать твоего письма.

С любовью, твоя Сидния».

Следующее письмо было более ранним, аж за 17 августа 1963 года.

«Здравствуй, Хатун.

Мне нравится притворяться Огул-Гаймыш, если ты моя Хатун.

Я живу нашей встречей, с которой уже прошла неделя, но ты до сих пор провожаешь меня во снах все эти ночи. Ты делаешь это всегда, только сейчас намного красочнее, словно в мой последний день у порога твоего старого подъезда.

Я стала больше петь. Знаешь, мне кажется, существуют триггеры для наших возможностей. Обстоятельства, места или люди, которые заставляют тебя делать что-то намного красочнее. С момента, как мы полюбили друг друга, прошло полгода, и всё это время мне хочется добираться своим голосом до самых далеких звезд, на которых можно будет прочитать по нотам все стихи, написанные тебе».

«…Марта, я хочу умереть…» — 08.04.1964.

«…Марта, мои легкие сгорают от жажды жизни при твоем присутствии…» — 15.03.1965.

«…Я снова вижу их…» — 17.11.1964.

«…У меня был приступ…» — глаза Александра судорожно вырывали эти строчки из писем.

«Привет, Марта, я люблю тебя» — было очень много таких коротких.

«…Мне становится хуже…» — 12.12.1964.

«…Сегодня я нарисовала щегла, кажется, это ты…» — 20.05.1963.

«…Отец меня ненавидит даже в день рождения, хотя не думаю, что для ненависти должен быть определенный день или место, так же, как и для счастья…» — 26.12.1964.

«…Мама настояла на лечении…» — 09.01.1965.

«…Я подружилась тут с одним мальчиком по имени Аллен, ему 17, но я чувствую себя его возраста, хоть и пять лет назад я не была призраком…» — 16.01.1965.

«…Они сказали мне что-то о морском воздухе Югославии…» — 02.02.1965.

«…Я пела сегодня в зале для отдыха, один из пациентов сказал, что я сумасшедшая, но сегодня я просто счастливая…» — 07.02.1965.

«…Аллен умер» — 14.02.1965.

«…Я видела себя, она сказала, что я окажусь в раю…»

Александр метал письма дальше в попытке найти последнее от нее. Дата была за 10.06.1996.

«Приветствую тебя, Марта.

В первый день нашего знакомства, когда ты только пришла в наш институт, когда всё было так свободно, а самой страшной проблемой было получить C или D по предмету у Вирджинии Стенингтон, ты спросила меня, к чему все-таки приводит процесс жизни. Тогда мы стояли в коридоре, когда у обеих было свободное окно, но я торопилась из-за скорого начала пары. Будучи в спешке, я сказала, что этот процесс приводит в никуда. Но сейчас у меня было достаточно времени, чтобы понять это, и я бы хотела повернуть время вспять и сказать тебе другой ответ. То, что этот процесс не может приводить в никуда, ибо мы изначально все были здесь в виде кругов, фигур, колец при плавлении клапанов сердца, горного массива, смыкающегося с лесом, — мы все должны сомкнуться. Мы выполнили всё, для чего были рождены, чтобы навсегда стать сомкнутыми. В этом и есть бесконечность, endless».

Руки Александра затряслись в осознании, что Сидния тоже что-то сомкнула. Он отшвырнул прочитанное и застрял в поисках окончательного ответа. Вдруг послышался звонок домофона.

— Алло, Марта? Да, открываю. — Франциска положила трубку.

Александр в страхе снова посмотрел на открытый шкафчик. Письмо с другим отправителем лежало прямо перед ним. Агнес Крофл, Ланкастер, штат Огайо. 17.06.1966.

«Здравствуйте, Марта.

Вчера не стало Сиднии. Надзиратель не заметил, как она оторвала ушко металлической банки от газировки, которым и сумела вскрыть вену на правой руке. На похоронах будет только семья».

Остолбенелый разум Александра смог наконец передать владельцу информацию о звуке шагов в подъезде. Он быстро закрыл шкафчик и сел на кровать. Облокотившись на колени, Александр смотрел вниз, пока вместе с кровью к мозгу приливало повторяющееся слово «endless», что означало «бесконечность».

Входная дверь открылась, доносился шум разговора Марты с Франциской. Тишина, взгляд на порог комнаты, глаза Марты.

— Александр, всё хорошо?

Только сейчас его кожа ощутила небольшую влажную дорожку на щеке.

— Что стряслось? — Она села к нему. Холодные пальцы коснулись его согнутой спины, заставив ожить.

— Что? Нет, всё в порядке. — Он опешил и быстро вытер слезу о рукав футболки.

— Ты можешь рассказать мне всё, что тебя тревожит, если хочешь, — Ее лисьи глаза въедались в его плоть. Они были такими необъятными, что заставляли представлять, как когда-то в них смотрела сама Сидния.

— Спасибо вам, но в этом нет нужды, ибо я всё понял. — Он усмехнулся и резко встал с кровати, направившись в гостиную. Сияние подарило момент ангела, он стоял на балконе в длинной рубашке и коротких шортах. Огонь волос на ветру превратился в воду, находящуюся словно в атмосфере. Он повернулся в его сторону, на лице в потоке света была видна белоснежная улыбка.

— Александр? — промолвила Франциска, на что Александр, противостояв потоку, подбежал к ней. Узлы ветров связали их в объятии, кудри переплелись с пламенем, а пальцы проникли сквозь чужие, заперев их вместе в замке.

— Я знаю, как будет называться наша группа.

— Как?

— Endless.

История о больной биполярным расстройством девушке и ее неизмеримой любви к другой вырвала из плоти Александра душу. На какое-то время он стал заложником двух страхов. Первый — потерять кое-кого так же, как Марта потеряла Сиднию. Когда-нибудь, есть возможность, появится какой-то такой же Майк, который просто по случайности убьет Александра в переносном и, может быть, в прямом смысле. А второй — это страх будущего: вдруг в один прекрасный день, такой же, как тот, когда Сидния и Марта разговаривали на перемене, вдруг ты потеряешь контроль над сознанием. Беспощадная болезнь заберет у тебя любое сияние, а ты окажешься запертым в своем же собственном теле, с которым придется долго бороться за жизнь, пока все вокруг будут обвинять тебя и насмехаться. Но с самого начала ты будешь знать, что потерпишь поражение.

Конец ознакомительного фрагмента.