34 города

Антон Никонов, 2023

Каждый день – новый город. Каждый город – новый человек. История о путешествии по европейской России от Кавказа до Петербурга, которое спасло от московской рутины и изменило навсегда. Горы Дагестана, петербургские крыши, осетинские ледники и волжские утесы.

Глава 7

Утро режет глаза, мы несем свои тушки с техникой в придорожное кафе. Едим местные лепешки с мясом и зеленью — чуду. Их тут готовят по-разному, иногда тесто тонкое, а иногда пышное, и получается почти бабушкин пирог. Объелись — едим в Буйнакск. Перекатываемся через перевал, что нависает над Махачкалой, и мчим по огромному плато. Издали за нами приглядывают горы, их имена — хитрая вязь из глубоких звуков, сплетенных в строгий узор местных ковров.

Буйнакск — большой город, но в стороне от исфотканной туристами Махачкалы, поэтому на приезжих там оглядываются чаще. Мы бредем по тихим улочкам среди панелек. Мне очень уютно. Я слушаю шорох простыней, нашедших свою передышку на балконах. Изредка тишину взрывает рев «Приор». Мы дошли до подъезда, тут живет наш герой — борец Абдул (ой, ну конечно, в Дагестан поехал, напиши нам тут про борцов).

Абдулу 18, а он уже чемпион почти всего, медали и кубки весят больше, чем он сам. Скромный высокий парень, приветствует нас и ведет в подвал, там зал, где тренируется Абдул и его команда. Нас встречают крепкими рукопожатиями, борцы смотрят с любопытством, особенно на мои татуировки на арабском.

— А что здесь написано? — интересуется голубоглазый подросток.

— Надежда.

— Мммм.

Все смотрят на меня.

— Вы не хотите меня побить за это? — меня как-то это очень интересует, раньше же надо было пояснять за «Фред Перри» или «Стоун Айленд», если ты не гоняешь за правых, а тут у меня целая татуха на языке, которым написан священный Коран, а я не мусульманин.

— Нет, не хотим, просто интересно, — спокойно отвечают парни.

Я улыбаюсь, но все равно как-то неловко.

Омар начинает снимать Абдула, как тот ловко запрыгивает на своего тренера и валит его на маты. Со стороны выглядит утонченно и выверенно, как балет, но при этом сильно.

— А расскажи, кто вы, кого снимать приехали, — подходит ко мне владелец зала с телефоном в руке.

— Аааа, ну давай, — я что-то неловко говорю на камеру. Как непривычно быть тем, кто привез событие после долгого месяца в пустоте окраины, где главное событие — скидка на комбо с коричной булочкой.

Мне почему-то хочется обнять огромную человекоподобную грушу для борцов, я долго себя сдерживаю и просто кручусь рядом, не хочу показаться каким-то странным, все ее душат, а я обнимать буду. Но потом все, я обнимаю ее.

Омар наснимал сотни вариаций на тему удушения Абдулом своего наставника, и мы поехали со всей борцовской компанией в Шамилькалу — село, которое стоит на берегу зеленого Ирганайского водохранилища. В тех захватывающих местах жил имам Шамиль — местный герой, что долго боролся с Российской империей, но в итоге заключил мир. Я думаю, он был мудрым и сильным человеком.

Мы влетаем в длинный тоннель, что ведет к водохранилищу, он самый большой в России, пока едешь, можно пол-альбома местного певца-даргинца Рассвета послушать. На выезде из тоннеля горы и солнце ярким огнем обжигают сетчатку. Ступеньки серпантинов катятся вниз лавиной, а мы вместе с ними, едва успевая фоткать виды, каждый поворот — новая картинка на рабочий стол и возглас восторга громкостью на всю душу.

Мы останавливаемся на краю смотровой площадки, что обрывается вниз к плещущимся водам Ирганая. Известняк крошится под ногами, как халва.

Омар решает заснять Абдула с коптера. Абдул побежит вдоль дороги, а Омар над ним полетает. Гениальный план — если не считать того, что Омар пользовался дроном пару раз за свою кипящую жизнь. Поначалу Омар чуть не сбривает коптером меня, фоткающего безразличную высокогорную кошку. Предупреждение горных богов не доходит до Омара, и он решает полетать прямо над трассой, достаточно высоко, чтобы пропустить легковушку, но слишком низко для фуры, мчащей на всей скорости. Бум! Хрясь-хрясь-хрясь — полетели ошметки коптера после рокового поцелуя с грузовиком. Фура скрывается за холмом, Омар собирает остатки «Мавика», Абдул и его команда впечатлены.

Дэн озадачен, в его голове тарахтит калькулятор — «где починить, заменить». Нам снимать еще полтора месяца, и коптер нам очень нужен. Я беспокоен и счастлив, что мы живы, но недолго.

Распрощавшись с Абдулом и компанией, наш пожилой таксист останавливается на заправке на краю обрыва. Я вижу, как пейзаж за окном поплыл, будто мы тронулись на прогулочном теплоходике. Может, я мало спал и устал? У меня глюки? Нет! Пейзаж как-то быстро начинает плыть, приближая старый фордик к краю пропасти. Дергаю ручник — спасены. Дэн возвращается из чертогов разума, где он представлял, как создает из обломков нашего «Мавика» Франкенштейна. Водитель подбегает к нам и удивляется, как это так у него внезапно шланг до бензобака не дотянулся. Всю ночную дорогу до Махачкалы Дэн и Омар молятся, чтобы я следил за водителем. Я слежу, мизинцами перебирая каждый поворот на серпантине.

Ночью в Махачкале мы теряемся во дворах в поисках мастера по починке коптеров. Остатки «Мавика» отдаем с надеждой местному гению полевой инженерии.

За ужином моя голова раздувается от впечатлений, а живот от сытного хинкала — большого куска мяса с постным тестом, что макают в бульон.

Мы выпиваем за то, что живы, все, кроме «Мавика», и удачу в нашем большом приключении, которое только началось.