Легенда о чародее: Лазурный замок

Антон Леонидович Назарчук, 2018

Кто может колдовать? Чародеи с Острова Богов считают, что лишь те, кому с рождения дан редчайший дар – Звездная Искра. Веками маги ищут по свету мальчиков, наделённых им, выкупают у родителей, чтобы подготовить себе смену. Чародею дозволено очень многое, гораздо больше, чем знатному вельможе. Есть лишь одно ограничение – маг не имеет права на любовь. Таков главный закон магии. Но какая связь между магией и любовью? И почему магия доступна лишь мальчикам наделённых Звездной Искрой? Поиски ответов на эти вопросы, оказываются очень опасными для молодого адепта школы магии. Да он и не против был бы отступить, да на карту поставлено слишком много…

4. Неуправляемый

Прошло несколько лет, с тех пор как юный Лешарп сдал свой первый экзамен. За это время он стал выше ростом, шире в плечах и на много мудрее и сильнее, чем был раньше. В группе, что он обучался, было много выдающихся учеников, и, несмотря на то, что все они были старше Лешарпа, никто из них не превосходил его в мастерстве, и более того, некоторых Лешарп уже переплюнул.

О его способностях начали распространяться слухи по всему замку, а младшие воспитанники стали ровняться на него. Некоторые, даже стали пытаться демонстрировать свою программу на экзаменах, и среди таких были те, которым это удавалось, и их определяли на более высокие уровни, нежили тех, что продолжали следовать регламенту.

Сам Лешарп никогда не стремился стать чьим-то идеалом, а потому спокойно относился к тому, как некоторые перешептываются у него за спиной, всякий раз, как он проходит по коридору. Лешарп усердно занимался, и при этом находил время погулять среди простого люда, как он это любил делать и раньше. Не все учителя одобряли это, но в виду того, что он был учеником архимага, другие магистры не могли запретить ему подобные прогулки. Для этого нужно было поднять вопрос на совете, а для того, должны быть серьезные основания.

Талимир не запрещал ему гулять в свободное от лекций время, однако он не очень хорошо относился к тому, что Лешарп предпочитает общаться по большей части с простыми людьми, нежели со знатью. Он, как-то раз посоветовал ему, держаться ближе дворцов, но Лешарп уже тогда дал ему понять, что среди деревень ему больше нравится. Архимаг не придал этому большого значения, «пусть гуляет, где хочет, на его успеваемости это не сказывается», подумал тогда он.

Но однажды, на собрании, которое состоялось совершенно по другому поводу, один магистр поднял вопрос о том, что бы запретить Лешарпу гулять в тех рамках, в каких ему это дозволено. И основанием послужил тот факт, что Лешарп, будучи столь выдающимся, показывает плохой пример более молодым адептам.

— Мои воспитанники, в открытую, говорят, что собираются стать такими же способными как Лешарп, — заявил как-то один из наставников, которого звали Гурдиен.

— И что же в этом плохого? — спросил Талимир.

— Плохого в том, столько же, ваша милость, сколько и хорошего, — не замедлил с ответом Гурдиен. — Ведь что бы стать таким как он, они изволят вести себя так же. А это подразумевает постоянные прогулки по лесу, и походы по деревням.

Талимир едва заметно улыбнулся.

— Я считаю — продолжал Гурдиен. — Что Лешарп показывает не лучший пример для детей, и его следует ограничить в перемещениях по острову. В конце концов, я не совсем понимаю, почему ему дозволено больше чем другим.

— Почему вы считаете, что Лешарпу дозволено больше? — спросил Талимир, холодно глядя на Гурдиена.

— Пусть ваша милость меня извинит, если я позволил себе лишнего, — учтиво начал Гурдиен. — Но если я не ошибаюсь, то другие ваши подопечные не обладают такой свободой в перемещении.

— Вы ошибаетесь, — спокойно ответил архимаг. — Все мои подопечные, вольны гулять столько, сколько захотят.

— Как же так? — не поверил магистр. — Я не видел что бы кто-то другой из вашей группы, прогуливался во время занятий. Извините за прямоту, ваша милость.

— Я не обязан отчитываться перед вами, касательно моих способов воспитания, — так же спокойно начал отвечать Талимир. — Но учитывая то, как вы сильно возбудились, уважаемый коллега, я считаю свои долгом вас успокоить.

Присутствующие, улыбками оценили вступительную речь архимага.

— Мои подопечные, — продолжал он, — могут прогуливать занятия. Они могут делать, всё что захотят, лишь бы это не сказывалось на их успеваемости. Если мой ученик считает что ему лучше сегодня погулять, — он идет гулять. Если хочет развлечься с женщиной — я не стану удерживать его. Для меня главное создать комфортные условия для обучения, потому что уровень моих подопечных отличается от уровня ваших. Мои ребята, — Талимир сделал паузу. — Уже не дети, не смотря на их юный возраст. И к ним уже нельзя применить то, что применяется по отношению к вашим, детям. А если мои подопечные начнут лениться и злоупотреблять предоставленными условиями, они очень быстро перейдут под опеку другого мастера, и они это прекрасно понимаю, и потому, прогуливают занятия лишь тогда, когда действительно чувствуют в этом необходимость. В конце концов, они практикуют искусство самоконтроля и самопознания, и умение определить свою потребность, является так же неотъемлемой частью этих направлений. Я знаю, что они являются хорошими специалистами в данных областях, и потому, доверяю их чувствам и самонаблюдениям. Такова моя программа обучения, и вносить в неё какие-либо изменения, я, пока, не собираюсь.

— Тем более, когда речь идёт о Лешарпе, — добавил к сказанному другой, более старый магистр, который был не столько учителем, сколько хранителем библиотечных ценностей.

— Как понимать ваше дополнение, — нахмурился Талимир, но в голосе его прозвучали нотки праздного любопытства.

— Его способности очень велики, — невозмутимо ответил старик. — И ограничиться простым запретом, будет просто смешно.

— Что вы такое говорите? — возмутился Гурдиен. — Как запреты Лазурного замка могут быть кому-то смешными? Если только этот ваш Лешарп совсем не чтит порядок, что был установлен в этом замке много лет назад?

— Чтит, — ответил старый библиотекарь, — Но свои интересы ставит выше него.

— Мне кажется, что ваше убеждение, подкрепляется лишь неспособностью обуздать этого наглеца, — язвительно сказал Гурдиен. — Таким образом, вы говорите, что будь он вашим подопечным, вы бы с ним не совладали?

— И вы не ошибаетесь, — ответил опытный маг. — Только я говорил не про себя, уважаемый коллега, а про всех присутствующих здесь, вне зависимости от уровня мудрости.

— Весьма смелое заявление, — прокомментировал Талимир. — Особенно странно это слышать от вас.

— Боюсь, мэтр Талимир, что мы столкнулись с очень редким случаем, — разводя руками, сказал тот. — Не думаю, что в нашей библиотеке отыщется много аналогичных упоминаний. И я, не стесняясь об этом заявляю, потому что у меня есть основания так говорить, ваша милость. Неужели вы думаете, я позволил бы себе неаргументированную речь на столь важном заседании?

— Ну, будет вам, ехидничать, — по-отечески попросил архимаг. — Выкладывайте свои аргументы, уважаемый коллега, не томите нас.

— Как вам известно, я не веду лекции ни у Лешарпа, ни в других группах, а занимаюсь здесь другими вопросами, — начал старый чародей, не вставая со своего места. — И в связи с этим, у многих может возникнуть впечатление, что я мало знаю об этом юноше. Однако я заметил его, ещё до того, как он сдал свой первый экзамен. Я расскажу вам одну историю, в которой мне довелось встретиться с этим талантливым удальцом, когда он был ещё ребенком.

В ту ночь, мне как обычно не спалось, и я, начитавшись старых рукописей, и погруженный в размышления, бродил по коридорам этого этажа. В одном из них, мне повстречался воспитанник, который был слишком мал, для того, что бы находиться на столь высоком уровне. Он был мне чуть выше пояса, худощавый и неокрепший мальчишка. Однако когда я спросил у него, что он тут делает, он начал нагло врать, будто он проходит обучение именно здесь. Я, конечно, ему не поверил, и в доказательство попросил его, продемонстрировать, то чему его тут научили. Не успел я договорить, как парень хлопнул в ладоши и попросту исчез с моих глаз.

В зале повисла тишина.

— Исчез, стал не видимым, что ли? — скептически спросил Гурдиен.

Библиотекарь, лишь едва заметно усмехнулся, в ответ, и пригладил свою седую бороду.

— Вы предполагаете, он переместился? — хмуря брови, спросил Талимир.

— Именно, ваша милость, — уверенно подтвердил старик.

— Но, как это возможно? — возмутился Гурдиен. — В столь раннем возрасте…

— Уже тогда я задумался над тем, каких высот достигнет этот мальчик, когда ему исполнится, скажем, восемнадцать, — продолжал старый волшебник, не замечая возмущения своего коллеги.

— Почему вы не доложили мне об этом? — вновь нахмурился архимаг. — Молчите? А я вам отвечу. Ваша бескрайняя чувствительность к детям, не знает границ на столько, что вы сами готовы потакать им в нарушении дисциплины.

Старый чародей только улыбнулся и развел руками.

— Всё-таки, правильно я сделал, что не допустил вас к обучению детей, — продолжал отчитывать его Талимир. — Могу себе вообразить, на сколь неуправляемыми были бы ваши подопечные.

— Как бы там ни было, — выдержав паузу после взыскания, продолжал старый чародей. — Я хотел бы услышать рассказ о том, как вы собираетесь ограничить в передвижении этого паренька, если, будучи самым младшим в своей группе, он уже является, более могущественным, чем половина чародеев, сидящих в этом зале?