Неприятности профессора Клюева

Антон Конышев, 2012

Герман Клюев, бывший чрезвычайный представитель Координационного совета Галактики по освоению и колонизации, по просьбе Межсистемной земной корпорации отправляется на планету шешеков для оформления исключительного права Корпорации на разработку недр. По правилам Межгалактического пакта для того, чтобы Корпорация полностью вступила в права владения, необходим официальный договор, подписанный представителями пяти морфологически близких автохтонному населению цивилизаций. В данном случае, это гуманоидный или псевдогуманоидный тип рас: иглеане, каталийцы, рукокрыли, янусиане и эльбаны. Вот только вместо дипломатической и бюрократической волокиты профессору Клюеву предстоит выяснять, кто стоит за убийством его предшественника и что означают слова "Зелёный сзади – опасно!"

Глава IV

Местное солнце давно скрылось за коричневым лесом, сразу окрасив его в чёрный цвет, и готовящийся ко сну мир мягко окутывали густые шоколадные сумерки, постепенно становясь всё темнее и темнее.

— А здесь тепло. И воздух пахнет… Не знаю, но чем-то умиротворяющим, — Валкиндат глубоко вдохнул. — Спокойно.

Они с Клюевым сидели на центральной веранде террасы, переговариваясь и изредка прислушиваясь к голосам внутри. Там Лативумсайо выжимал последние соки из Пама и Архина Кули. Впрочем, Толго без внимания тоже не оставался.

Клюев согласно кивнул. От бокала старого французского вина (не иначе корпорация постаралась) его немного клонило в сон и пофилософствовать.

— Как у нас в Крыму, — он слегка прищурился, — только моря нет.

— Признаться, не очень силён в вашей географии, — исключительно ради приличия отозвался иглеанин. — Крым…Кррым…Крымм… Нет, вот если Ккрым, тогда немного похоже на язык рукокрылов. Кстати, это планета или остров, простите мою неосведомлённость?

— Полуостров.

— А, ну, тогда совсем другое дело, — изобразил Валкиндат полное безразличие.

Из приоткрытых дверей донёсся громкий смех янусианина. Он смеялся, как маленький ребёнок — искренне и громко, повторяя: «Пытерял! Пытерял!» Понимаете?!», и при этом, видимо, для усиления эффекта хлопал по плечу то Архина, то Пама, а то и обоих сразу. Чешуйки на голове каталийца при каждом хлопке вставали дыбом, а Пам, кажется, уже точно решил про себя, как именно он придушит янусианина и теперь, проигрывая в воображении эту картину, кровожадно улыбался. Что, кстати, Лативумсайо принял за одобрение и выпалил новой порцией анекдотов.

— Вечность Клану, он их доведёт до сумасшествия.

Клюев пожал плечами.

— Мы все здесь своего рода дипломаты поневоле. Приходится приспосабливаться. Кроме того, Толго, похоже, кампания вполне устраивает.

— Толго, говорите, — повторил Валкиндат в задумчивости. — Скажите, Клюев, а вы встречались раньше с эльбанами?

— До сего дня не приходилось. А что?

— Да так. Ничего особенного.

— В определённой степени мы все похожи.

— Да? — иглеанин ухмыльнулся. — Позволю себе напомнить вам, что когда сегодня утром я сказал примерно то же, вы чуть не заехали мне по физиономии.

Тут смутился Клюев.

— Приношу свои извинения. Я не имел права срываться. Если вы посчитаете необходимым, извинения будут принесены в официальной форме.

Иглеанин великодушно развёл руками.

— Ой, да бросьте вы! У каждого свои, так сказать, причуды. Возьмите, к примеру, Пама. Ведь по большому счёту о рукокрылах мы знаем не намного больше, чем о новоявленной цивилизации Ильбан.

— Эльбан, — поправил Клюев.

Валкиндат отмахнулся.

— Да не суть. И это притом, что мы, иглеане, сотрудничаем с ними… э, да, пожалуй, тысяч семь лет по вашему исчислению. Говорят мало, наречие — язык сломаешь, милсурианский толком так и не освоили, до остальных, как будто и дела нет. А ведь заметьте, мощнейший флот, причём не исключительно торговый и исследовательский. Десятки колонизированных планет. Как вам?

Клюев только грустно вздохнул. Надежда на серьёзное изучение языка рукокрылов таяла на глазах. Пам не желал разговаривать на эту тему. Он просто не желал разговаривать и всё.

— Или вот, каталийцы. Эти вообще призошли от земноводных. Чешуйчатые, две рудиментарных верхних конечности, черты лица, словно из дерева вырубали. Длинные, страшные, вечно упакованные в эти свои зелёные полускафандры. Милейшие существа, между прочим.

— Куда же вы, дорогой Пам? Самое увлекательное впереди!

Если бы дело происходило в старинном доме, можно было бы с полной уверенностью сказать, что дверь за Памом с грохотом захлопнулась на все замки и щеколды. А так — просто замкнулась с лёгким шипением. Архин Кули с видом обречённого тоскливо взглянул на Толго. Толго всё так же робко улыбался.

— Бедный юноша, — проговорил Валкиндат, разглядывая эльбана сквозь стекло бокала, — безответный какой-то… — и вдруг оживился, откинулся в кресле, налил себе ещё:

— А вы знаете, Клюев, что настоящее название родной планеты Лативумсайо — ДУРО? И что…

Ну, конечно, Клюев об этом знал. Он даже помнил, сколько разнообразных шуток ходило на Земле по этому поводу. Особенно в России. И что спустя несколько десятилетий после Приобщения, знакомство с культурой и мифологией людей привело к появлению в милсурианском языке неологизма, да ещё и заимствованного у не бог весть какой цивилизации — редчайшее явление в истории.

–…представляете? Я бы на вашем месте оч-чень гордился. А что? В нашем пантеоне тоже есть бог, сильно смахивающий на Пама, особенно, когда тот не в духе. Но рукокрылы канка́ттами именоваться, отчего-то, категорически не желают. А тут — ваш Янус, и нате вам — янусиане! А, каково?

— У нас, — задумчиво произнёс Клюев, разглядывая набалдашник трости, — тоже есть мифологический персонаж очень похожий на рукокрыла?

— Нет, правда? — искренне удивился Валкиндат. Он был уже заметно во хмелю. — И как вы его называете?

— Ангел смерти.

Предчувствие чего-то страшного, как приступ удушья, накатило волной и сдавило грудь. Не сильно, но предостерегающе.

Клюев потянул за ворот рубахи, надсадно вдохнул. Что за бред? Сейчас пройдёт. Наверное, акклиматизация запаздывает.

— Так о чём это мы с вами? — иглеанин ничего и не заметил. — Ах, да! Вот я и говорю, не надо жить в плену предрассудков. У всех свои причуды: Пам — вылитый, как вы сказали? Ангел смерти. От внешнего вида Архина оторопь берёт. Лативумсайо вон вообще, — Валкиндат пьяно хихикнул, — гермофродит или почкованием размножается, не помню. А мы…

— Вы каннибалы.

Бокал с треском разлетелся на куски. Валкиндат резко встал, почти вскочил. Хмель как рукой сняло. Высокий, мощный, надменный. Вылитый представитель расы господ, пронеслось в голове у Клюева. Генетическая память, что ли.

Тьфу, язык мой — враг мой, обругал он себя мысленно. Опять нахамил. Извиниться снова или так выкрутимся?

Засунув руки в карманы, иглеанин некоторое время мрачно разглядывал звёздное небо. Потом вдруг, играючи повернулся на каблуках и, как ни в чём не бывало, легко согласился:

— Да, да, Клюев, если вам угодно, мы едим живых существ. Это очень древний и, поверьте, очень священный обычай. И что тут особенного? Во Вселенной мало травоядных цивилизаций.

— Вы поедаете не просто живых, — не смог сдержаться Клюев, — вы поедаете разумных существ. Разумных, Валкиндат. То есть таких, как мы с вами.

— А хоть бы и так, — не стал спорить Валкиндат, снова усаживаясь в кресло, — что с того?

— Это, — Клюева передёрнуло, — омерзительно.

Взгляд, которым иглеанин ответил человеку, вмещал в себя столько чувства собственного превосходства, столько исконной уверенности в своём высшем праве, что крыть Клюеву оказалось просто нечем.

— А я, кажется, догадываюсь, что на самом деле гложет вас и таких вот, как вы, моралистов, — Валкиндат пристально рассматривал свои ногти.

— Моралистов? — переспросил Клюев с еле заметным сарказмом.

— Моралистов и чистоплюев, — повторил иглеанин, — рукокрылы, например, ваш праведный гнев совершенно не разделяют. Они — ребята толстокожие, простите за каламбур. А гложет вас то, что запретить нам это омерзительное, как вы изволили выразиться, деяние никто не в силах.

Ужасная пытка выдерживать прямой взгляд этих белых зрачков. «Иглеания не состоит ни в одном государственно-политическом образовании отчасти по причине многовековой политики самоизоляции, отчасти потому что другие расы не стремятся тесно сближаться с высокоразвитой и сильной расой убеждённых каннибалов» — пронеслась в мозгу у Клюева цитата из его же лекции. Ага, вот тут сиди и сближайся, леший бы вас побрал, едят вас мухи.

— А всё просто, Клюев, всё очень просто, — Валкиндат сделал небольшую паузу, и, словно, козырь из рукава вытащил, отчеканил, — мы законопослушны! Вот и весь секрет. Мы не воюем, не нападаем, не грабим, не мародёрствуем. Мы только иногда подбираем то, что и так погибает. На нас накладывают санкции — мы не спорим, штрафы и компенсации — мы их выплачиваем, не торгуясь. Мы законопослушны — а значит, неприкасаемы. Милсуриане приняли нас такими, какие мы есть, оставили нас такими, какие мы есть, и не вам, и никому другому решать, какими нам быть.

И он с улыбкой откинулся в кресле, и с улыбкой же, такой простой и располагающей, совсем по-приятельски подмигнул Клюеву. Милый, дружелюбный, довольно привлекательный. Интеллигент. Аристократ духа. Гурман. Ценитель прекрасного.

Каннибал.

— Скажите, Валкиндат, — очень не хотелось Клюеву заканчивать разговор вот так: то ли побеждённым, то ли бессильным, — а какими они были? Милсуриане, я имею в виду.

Валкиндат удивлённо вскинул брови.

— Да вы не хуже меня знаете. Записи, наследие и всё такое. Я не очень понимаю вопроса.

«Проповедуя мессианскую идею распространения своих знаний и культуры на другие миры Вселенной, распространили в основном мирным путём своё влияние на тысячи планет (2 577 миров). В период упадка, последовавшего за более чем тысячелетней стагнацией, были частично уничтожены в локальный войнах более молодыми агрессивными цивилизациями, частично ассимилировались с автохтонным населением разных миров в середине эпохи милсурианизма (см. Эпоха милсурианизма). Родная планета милсуриан — Милсурия — погибла во время катаклизма вместе со всей звёздной системой» — опять цитата из лекции. Клюев поморщился, отогнал стереотипы прочь, повторил сразу ставшим хриплым голосом:

— Я не то имел в виду. Не общее представление, не то, что можно прочитать в любом справочнике, — он подался немного вперёд. — В отличие от нас, вы, иглеане, видели их, разговаривали с ними, учились у них. Так какими они были?

При всём снобизме, как оказалось, иглеане умеют ценить, чтить и помнить.

— Они, — Валкиндат замялся, подыскивая слова бережно и осторожно, как делают, когда касаются чего-то интимного или сакрального, — они были пацифисты, гедонисты, древняя, мощная цивилизация. Они понимали и принимали. Они учили и ничего не просили взамен. Они прощали нам и наше невежество, и наши вольные или невольные ошибки, и, — он сбился, — колоссальный уровень научно-технического развития! А культура! Искусство! И всё это они принесли и отдали нам. Понимаете, Клюев? Просто так отдали. И научили. Очень многому научили. Мы же тогда почти первые у них были, им, наверное, самим интересно казалось, что в итоге из этого получится. Вот и нянчились с нами, как и малыми детьми. А потом первые дети выросли. Появились другие, тысячи и тысячи других.

Конец ознакомительного фрагмента.