Тайна украденной рукописи

Антон Иванов, 2000

В небольшом дачном поселке в новогоднюю ночь происходит загадочное происшествие. Из дома вдовы знаменитого хирурга украдена рукопись, имеющая большую научную ценность. Кто стоит за пропажей рукописи? На этот вопрос берутся ответить четверо друзей, именующие себя «Братством кленового листа».

Все герои и место действия этой книги вымышлены. Любое сходство с существующими людьми случайно.

Братство кленового листа

Глава I

Крик в ночи

Старый дачный поселок казался вымершим. На улице не горело ни одного фонаря. Сквозь ограды и голые ветви деревьев в глуби огромных участков виднелись силуэты домов. Над ними нависло черное зимнее небо в звездах. Было три часа ночи. Первая ночь нового года.

Петьке уже оставалось пройти всего половину улицы и свернуть к себе на участок, когда тишину прорезал истошный крик.

Мальчик замер на месте. Не успел он собраться с мыслями, как вопль повторился с удвоенной силой. «Это же с дачи Ковровой-Водкиной! — дошло наконец до Петьки. — Она там, наверное, совсем одна!»

Он пробрался по высоким сугробам к забору. На первом этаже дачи Ковровой-Водкиной ярко горел свет. Петька бросился что было духа к калитке.

Калитка не поддавалась. Мальчик дрожащими руками пытался найти засов. Сколько раз он тут с друзьями бывал, а вот совершенно не помнит, где задвижка! Дорога была каждая секунда. Петька перемахнул через ворота и устремился бегом по заснеженной дороге к дому.

На ходу он заметил: свет уже горит и на втором этаже. «Если это бандиты, то к входной двери нельзя, — сообразил мальчик. — Там запросто могли кого-то оставить на стреме».

Петляя между кустов, Петька подбежал к дому со стороны сада. Ну да! Обе створки окна на первом этаже распахнуты настежь. Тут что-то явно не так. Петька пригнулся и подошел вплотную к стене. Стараясь двигаться как можно тише, он медленно приближался к распахнутому окну. Оттуда больше не слышалось ни звука. Что там могло случиться? Петька терялся в догадках.

Вот наконец окно. Петька знал, что тут у Натальи Владимировны гостиная. Подняв руки, он ухватился за подоконник. Петька хотел подтянуться и заглянуть внутрь. Но не успел он этого сделать, как кто-то вцепился ему в воротник куртки и, оторвав от окна, с силой швырнул в высокий сугроб. Петька летел головой вперед. Когда он наконец приземлился, ноздри и рот плотно забило снегом. Мальчик стал задыхаться. Перебирая в панике изо всех сил ногами, он попытался вылезти. Попытка ему удалась. Однако едва он обрел равновесие, противник крепким пинком вновь отправил его в глубокий снег. Петька решил бороться до конца. Собрав последние силы, он рывком встал на ноги. В спину немедленно что-то уткнулось.

— Ни с места! — тут же послышался за спиной хриплый голос.

Петька узнал его. Это была приходящая домработница Ковровой-Водкиной.

— Татьяна Филимоновна, вы? — с облегчением произнес он.

— Я вот тебе сейчас покажу, бандит, Филимоновну! — гаркнула та.

Петька хотел обернуться.

— Смирно! — не дала ему это сделать Татьяна Филимоновна. — Предупреждаю: я вооружена. Шаг влево, шаг вправо считаю побегом. Огонь открываю без предупреждения.

Петька покорно застыл. Угроза была нешуточной. Все в дачном поселке знали, что приходящая домработница Ковровой-Водкиной в молодости была снайпером на войне. Это был самый яркий период в ее биографии. Говорили, что она прошла половину Европы и видела, как берут рейхстаг. С наступлением мира судьба Филимоновны не сложилась, и она вот уже много лет постоянно ждала от жизни одних подвохов и неприятностей. Если к тому же учесть, что в свои семьдесят с гаком Татьяна Филимоновна сохранила крепкое телосложение и меткий глаз, то Петька испугался совсем не напрасно. Его удивляло одно: откуда у нее взялся пистолет. Раньше, насколько он помнил, Филимоновна оружия не имела.

— Вперед! — последовал новый приказ. — Вокруг дома к крыльцу!

Петька, не оборачиваясь, пошел вперед. В это время из распахнутого окна высунулась хозяйка дачи Коврова-Водкина. На ней был ярко-голубой халат. Подсиненные седые волосы спросонья спутались.

— Поймали бандита? — по-актерски поставленным голосом осведомилась она.

— Поймала, поймала! — отозвалась домработница. — Уйди, Владимировна, с холода. Простудишься насмерть, потом хорони тебя.

— Молодость? — почти что свесилась из окна Коврова-Водкина, которая последние несколько лет страдала глухотой. — Вы хотите сказать, бандит молодой?

— Кому говорят, с мороза уйди! — гаркнула домработница.

— Ну этого я уж совсем не пойму! — возмутилась Коврова-Водкина. — Преступник, я вижу, пойман. Как же вы говорите, что шкатулку никак не найти?

— Вот ведь умная женщина и даже великая, — вслух посетовала Татьяна Филимоновна, которая всегда относилась с большим почтением к хозяйке. — Но ни хрена не слышит.

— Я вас спрашиваю: где бесценная шкатулка? — тем временем уж едва не вываливалась из открытого окна Наталья Владимировна.

— Иди в дом, кому сказано! — завопила Татьяна Филимоновна. — Будет твоя шкатулка! Вор есть — пропажа отыщется.

— Ну, ну, хорошо, — наконец с барственной плавностью подалась в комнату хозяйка дома.

— Вперед! — скомандовала домработница Петьке.

— Татьяна Филимоновна! Это же я, Петька Миронов! — попытался прояснить ситуацию мальчик.

— Ничего не знаю! — последовал жесткий ответ. — Потом разберемся. Шагай куда велено!

Петька понял, что она сейчас ничего не соображает. Поэтому надо быть предельно осторожным. Ствол пистолета вдавился в спину. Петька вскрикнул.

— Осторожней, пожалуйста, — робко попросил он.

— Разговорчики! — оставалась неумолимой Татьяна Филимоновна.

Петька покорно поплелся к крыльцу. «Только бы она на курок не нажала случайно», — в панике думал он.

— Не частить! — призвала его к порядку приходящая домработница-снайпер, когда он слишком уж резво взбежал на ступени крыльца.

— Слушаюсь, — хрипло пробормотал мальчик.

— Не двигаться! — продолжала командовать Татьяна Филимоновна. — Руки не опускать! Лицом к двери! Сейчас в дом зайдем.

Она уже потянула на себя ручку входной двери, когда рядом грянул грубый бас:

— Оружие на землю! Лицом к стене! Всем оставаться на своих местах!

Напор револьверного ствола на Петькину спину заметно ослаб. Мальчик украдкой оглянулся. Перед крыльцом, грозно направив охотничью двустволку на них с Филимоновной, стоял сторож поселка Красные Горы Иван Степанович.

— Ты что, Степаныч? Это ведь я, — попыталась возразить Татьяна Филимоновна.

— Бросай оружие! — вновь последовал категорический окрик. — Кто тут я, кто не я, потом разберемся. У меня в сторожке был факт работы сигнализации со стороны вашей дачи.

— Да я ж и нажала, Степаныч, эту твою сигнализацию, — попыталась разъяснить ситуацию домработница-снайпер.

— Ничего не знаю, — ответил Иван Степанович. — Оружие на землю. Руки вверх. В настоящий момент всех присутствующих объявляю подозреваемыми.

Петька увидел, что Степаныч по-прежнему держит их на мушке. Он явно так же, как и Татьяна Филимоновна, сейчас не очень соображал, кто перед ним.

— Я бы вам посоветовал револьвер бросить, — обратился деликатно Петька к приходящей домработнице.

— Без тебя разберусь, бандит, — бросила пистолет на землю Татьяна Филимоновна.

— До особого распоряжения не двигаться! — крикнул Иван Степанович.

Петька и Филимоновна, подняв руки вверх, замерли. Мальчик украдкой следил за Степанычем. Круглую голову сторожа, несмотря на лютый мороз, увенчивала милицейская фуражка. «Значит, и впрямь случилось что-то серьезное», — тут же подумал мальчик.

Иван Степанович уже очень давно работал сторожем в их дачном поселке Красные Горы. Однако не упускал ни единого случая напомнить, что в прошлом он — заслуженный работник органов правопорядка. В качестве доказательства славного прошлого Иван Степанович ежегодно на День милиции облачался в видавшую виды милицейскую фуражку с кокардой. Если фуражка на голове сторожа Красных Гор оказывалась в иные дни года, это могло означать лишь одно: в поселке, как любил говорить Иван Степанович, «возникла криминогенная ситуация».

Петька перевел дух. Теперь, когда жизнь была вне опасности, ночное приключение даже радовало его. Если действительно произошло преступление, им с ребятами будет чем заняться во время каникул. Значит, сейчас он, Петька, должен как можно больше узнать.

Приказав Петьке и Филимоновне замереть возле входной двери, Степаныч с двустволкой наперевес решил достичь одним прыжком верхней площадки крыльца. Видимо, ему вспомнилось очень далекое, но славное прошлое в органах правопорядка. Но то ли преклонные годы брали свое, то ли виной всему оказался мороз… Степаныч птицей взлетел на крыльцо и уже приземлился с точностью до миллиметра за спинами Петьки и домработницы, когда каблук его ботинка попал на льдышку. Иван Степанович крякнул и всей массой тела устремился по ступеням крыльца в обратном направлении. Ружье оглушительно выстрелило из обоих стволов. Заряд, прожужжав возле самого уха Петьки, унесся в темную новогоднюю ночь.

— Совсем, Степаныч, рехнулся, что ли? — взвизгнула Татьяна Филимоновна.

Виновник паники тем временем с большим трудом вытащил коротко стриженную седую голову из сугроба и, ошалело вращая глазами, уселся перед крыльцом на снегу.

— Преступник ушел, применив коварный прием нападения, — начал мыслить вслух сторож поселка Красные Горы. — Фуражка? — исторг он внезапно трагический вопль.

— В сугробе твоя фуражка, — подсказала с верхней ступени крыльца домработница.

Степаныч, даже не поглядев в ее сторону, покорно влез в сугроб и вскоре вернулся оттуда с фуражкой в руках.

— Ни с места! — водрузив ее на голову, вновь схватился сторож за двустволку.

— И так едва не убил, — сварливо заметила Татьяна Филимоновна.

— Здесь я командую, — ушел от темы Степаныч. — А ну, стоять! — предупредил он маневр Филимоновны, которая хотела нагнуться за пистолетом.

Вновь наставив на нее и на Петьку ружье, Иван Степанович медленно двинулся вверх по крыльцу, чтобы обезоружить «нахальных преступников». На сей раз он шел с большой осторожностью.

Внезапно входная дверь распахнулась. На пороге с достоинством капитана корабля величественно возвышалась старуха Коврова-Водкина.

— Я вас спрашиваю, где бесценная шкатулка? — зычно выкрикнула она в темную новогоднюю ночь.

Иван Степанович опустил ружье и едва вновь не поскользнулся.

— Прибыл по вашему распоряжению, — хрипло произнес он. — Оба преступника мной задержаны.

— Где же они? — с недоумением огляделась Наталья Владимировна.

— Перед вами, — ткнул в сторону Петьки и домработницы Иван Степанович.

— А бесценная шкатулка? — не слишком приглядываясь к задержанным, спросила Коврова-Водкина.

— Разберемся, — заверил Степаныч.

— А вы что тут делаете? — узнала собственную домработницу Коврова-Водкина.

— Это надо Степаныча спрашивать, — с досадой отозвалась та. — Лучше бы за преступником проследил.

— Да я не преступник! — решился наконец подать голос Петька. — Наталья Владимировна! Это я! Неужели не узнаете?

Коврова-Водкина, нацепив на нос очки, которые до сей поры висели у нее на золотой цепочке поверх голубого халата, уставилась на Петьку.

— Что-то мне в вас, молодой человек, безусловно, знакомо, — признала она.

«По-моему, она тут сейчас самая нормальная», — обрадовался Петька. Вообще-то Коврова-Водкина особой трезвостью ума не отличалась. В последние годы «крыша» у нее несколько съехала и время в ее мозгу частенько смещалось. К примеру, она иногда называла свою дачу «имением». А однажды стала делиться с бабушкой Димы и Маши воспоминанием, как в детстве ее укачивал в колыбели последний из российских царей. Анна Константиновна тогда была очень удивлена. Коврова-Водкина и впрямь происходила из знатного дворянского рода. Однако родилась в двадцатом году и с государем-императором видеться никак не могла.

— Ну, конечно же, мы знакомы! — стремился как можно скорей закрепить свои позиции Петька. — Я — Петр Миронов, друг Димы и Маши, внуков Анны Константиновны!

— Анечки? — попятилась изумленно в глубь дома Коврова-Водкина. — Друг внуков Анечки ограбил меня! — заломила она драматически руки. — Какое падение нравов!

— А ну, вперед! — чрезвычайно ободрила было скисшего Ивана Степановича реакция хозяйки дома. — Сейчас разберемся. Тут, кажется, налицо акт самозванства, Миронов мне хорошо известен. Он ходит в очках. А у этого зрение в полном порядке.

— Точно, в очках, — подтвердила, когда все уже стояли в передней, Татьяна Филимоновна. — Но вообще-то…

Петька тем временем сорвал с головы шапку и размотал шарф, которым, по случаю сильного мороза, был замотан чуть не до самых глаз.

— Ну да! Он самый! — свирепо уставилась на него домработница.

— Конечно, это я! — радостно улыбнулся ей Петька. — Я просто теперь ношу контактные линзы.

— Тем хуже, — не выразила никакой радости домработница. — Отвечай, где шкатулку Водкиной спрятал?

Пока хозяйка беседовала на крыльце с Иваном Степановичем, Татьяна Филимоновна успела украдкой вновь завладеть пистолетом. Теперь ствол его уперся Петьке в живот.

— Я никакой шкатулки не брал, — принялся возражать Петька. — Просто услышал крик с вашей дачи. Вот и пришел на помощь.

— И по окнам открытым лазил, — уточнила Татьяна Филимоновна.

— Стыдно, Петр! — воскликнула с благородным негодованием Коврова-Водкина.

— А ну, брось оружие! — грозно двинулся по направлению к Филимоновне Иван Степанович. — Мы еще будем следствие проводить, откуда у тебя пистолет.

— Сперва заряди ружье, а потом пугай! — мстительно покосилась на него приходящая домработница Ковровой-Водкиной.

Иван Степанович смущенно кашлянул. Ему только сейчас вспомнилось, что в падении он умудрился разрядить оба ствола.

— А пистолет у меня по закону, — усилила психологический натиск Татьяна Филимоновна. — Это газ. Для самозащиты против врагов Водкиной. Я еще осенью оформила разрешение.

— Газ — это правильно, — совсем смутился Иван Степанович. — Для жизни опасности не представляет, а против криминальных элементов в нашем поселке вполне поможет. Ну что, Миронов, — признал он к этому времени Петьку. — Сам расколешься или в милицию отвести?

— Ни в чем я раскалываться не собираюсь, — обиженно буркнул Петька.

— Ты у меня, Миронов, давно на особом счету, — с подозрением покосился на мальчика Иван Степанович. — И вся твоя подростковая компания тоже.

— И череп бесценный в прошлое лето со своими друзьями украл у Водкиной, — напомнила домработница.

— Череп я им сама одолжила, — неожиданно услыхала упрек Коврова-Водкина. — Мы тогда вместе разрабатывали эксперимент моего великого и несчастного первого мужа Аполлинария.

Это была совершеннейшая правда. Благодаря черепу и мистической книге первого мужа Ковровой-Водкиной, писавшего в начале века под псевдонимом Аполлон Парнасский, Петьке и его друзьям удалось прошлым летом раскрыть дерзкое и опасное преступление.

— На каком основании произведено задержание преступника? — втолкнув Петьку в гостиную, осведомился сторож у Татьяны Филимоновны.

— Ты свои основания, Степаныч, оставь, — посмотрела сердито на сторожа домработница-снайпер. — Тут настоящий грабеж. Я по случаю Нового года у Водкиной справить осталась. Ну, выпили-закусили, и спать. Только я после проснулась. Изжога замучила. Выхожу в коридор, чувствую: холодом из гостиной комнаты тянет. Ну, я туда. Окно настежь. Я Водкину разбудила. Тебе на сигнал нажала. А Водкина как заорет: «Украли бесценную!» Я ее спрашиваю: «Какую бесценную?» А она говорит: «Шкатулку второго покойного мужа!» Ну я газ свой хватаю — и в сад. Там следы. Я по следам вокруг дома. А они в лес тянутся. Ну, туда мне одной как-то, знаешь, не очень. Думаю: «Дождусь Степаныча, вместе лесную местность и обследуем». Возвращаюсь к окну, а бандит уж по новой там завис. Решил, видно, еще какой-нибудь ценностью поживиться. Ну, я его и взяла.

— Моя бесценная шкатулка! — снова запричитала Коврова-Водкина. — Там же лежало национальное достояние!

— Достояние? — переспросил Степаныч.

— Именно! — вскочила с кресла хозяйка дома. — Научное открытие мирового значения!

— Дело серьезное, — важно кивнул головой сторож. — Советую добровольно признаться, — посмотрел он на Петьку.

— Наталья Владимировна! — взмолился тот. — Позвоните, пожалуйста, Анне Константиновне. Она вам объяснит. Я сегодня у них встречал Новый год. И шкатулку вашего второго мужа украсть не мог!

— Естественно, позвоню, — к большому его облегчению согласилась хозяйка дачи.

Приблизившись царственной походкой к столику с телефоном, она набрала дрожащей рукой номер.

Секунду спустя она уже излагала старой подруге историю кражи. Петька внимательно слушал. Из путаного рассказа хозяйки дачи он пришел к выводу, что случилось и впрямь нечто из ряда вон выходящее.

«Нужно скорее увидеться с Димой и Машей, — подумал мальчик. — Братство кленового листа начинает работу».

Он было рванулся к выходу, но ему преградил дорогу Иван Степанович.

— Прошу оставаться на месте! — закричал он. — С тебя, между прочим, Миронов, подозрение еще не снималось!