Череда многоточий. Итог за 5 лет

Антон Боровиков, 2022

Пять лет назад совершенно неожиданно – прежде всего для себя самого – начал писать короткие рассказы и новеллы. А с осени 2017 начал с этими рассказами выступать, ведь опыт театральный, как и, кстати, литературный сродни сильнейшей зависимости – попробовав, уже, как говорили классики, за уши не оттащишь. Тем более если встретил более-менее благодарный прием. Где-то два года назад к рассказам в моем, так сказать, портфолио присоединились статьи о книгах, музыке и фильмах. Уже больше двух лет веду свой литературный паблик. Время – жутко коварная вещь. Только сейчас, осенью 2022, я понял, а ведь уже пять лет прошло. И вот – перед вами полный итог моей пятилетней работы.Мне кажется, читать короткие тексты удобнее – ну не понравился, перешел к следующему, чай, не роман.

О музыке

Великий и ужасный

" — А это певец мой любимейший — Ник КЕЙВ!"

Бананан, фильм «АССА»

Он считает себя австралийской реинкарнацией Элвиса, своим отцом в литературе считает Достоевского, а в музыке — Леонарда Коэна. Он отказался от вполне заслуженной награды MTV, обозвав ее попсой. Он пишет гениальные каверы на многих — от Джонни Кэша до Нэнси Синатры. С ним были великолепные женщины — Кайли Миноуг и Пи Джей Харви. Его 15-летний сын, приняв ЛСД, упал со скалы в Брайтоне и разбился насмерть. Со своей группой он снимался в бессмертном «Небе над Берлином» Вендерса. Он — Николас Эдвард Кейв.

Его имя я действительно впервые услышал в «АССЕ», но как-то до начала 90-х не получалось его послушать. И тут помогла моя старая знакомая. В начале 90-х Лора Левит прислала мне из Земли Обетованной кассету, на которой было несколько песен Ника — Deanna, Watching Alice, Mercy Seat (тогда я еще не знал, что это песня Джонни Кэша, а Mercy Seat — это электрический стул). Аннотация Лоры была замечательной — «послушай Кейва, он очень нравился моей подруге, правда, она потом с собой покончила». И с той поры я стал абсолютно беззаветным фанатом Ника и его песен.

Собственно, альбом Ника Let Love In стал первым «фирменным» CD в моей коллекции — если вы помните, в 90-х у нас продавали в основном пиратские диски. И тут осенью 94-го мне посчастливилось попасть в Брюссель, естественно, я сразу рванул в музыкальный магазин. Альбом только что вышел — я его заездил просто до умопомрачения. Там практически каждый трек — шедевр. Так о любви еще никто не пел. Кстати, на этом альбоме впервые появилась песня Red Right Hand, которую потом киношники увековечили в «Крике» и «Острых козырьках». А заглавную песню альбома, Let Love In, я цитировал в двух своих рассказах — «Новогодней фантазии» и «Школьном».

И вот наступил 1997 год, год глобального триумфа Ника. Наверняка вы слышали его дуэт с Кайли Миноуг, Where The Wild Roses Grow, который тогда, как говорится, звучал из каждого утюга. Альбом назывался Murder Ballads (Баллады об убийстве), здесь Ник развернулся по полной в своей мрачности и инфернальности — в песнях альбома 148 трупов. При этом блестящая мелодика, отличное исполнение и просто завораживающий вокал Ника. Венчает альбом просто-таки гимн Death Is Not The End (Смерть — это не конец) — в нем поют и Кайли, и Пи Джей, и старый друг Ника Шон Макгауан, и немецкий авангардист-музыкант Бликса Баргельд, лидер королей индастриала Einstürzende Neubauten, который долгое время был соратником Ника по группе The Bad Seeds.

И в этом же году мне выпала редкая удача — уж не знаю, как его на пике популярности заманили в Москву, но тем не менее — концерт в легендарной Горбушке. Впечатление, конечно, совершенно ошеломительное. Ник не поет, он шаманит на сцене, его инфернальная харизма затягивает. Весь концерт на одном дыхании — Ник всегда выкладывается по полной. И проникновенный взгляд Ника в зал, когда он, глядя в зал, вопрошает своей песней «Do you love me?» — и толпа восторженно ревет в ответ. И надрыв «Papa won’t leave you Henry» и «From Her To Eternity». Ник всегда был блестящим мелодистом и у него играли профессиональнейшие музыканты — будь то уже упомянутый Бликса или Уоррен Эллис, с которым Ник сотрудничает в последние годы, выпуская альбомы и записывая музыку к фильмам.

А потом были другие альбомы — лиричный «Boatman’s Call», где Ник записал, наверное, лучшие свои песни о любви — «Into My Arms» и «Are You The One»; загадочный и духовный «No More Shall We Part», совершенный в музыкальном и текстовом отношении «Dig, Lazarus, Dig», где, как писал NME, «Ник поёт голосом злодея из фильмов про Бэтмена», и многие другие.

Потом Ник открылся для меня с новой стороны — он великолепный писатель. В конце 90-х выше его роман And The Ass Saw The Angel («И узре ослица Ангела Божия») в прекрасном переводе ныне покойного Ильи Кормильцева, автора текстов «Наутилуса», Насти и «Урфин Джюса». Очень жесткая и откровенная книга, но эта жесткость оправдана — своего рода очищение через страдание, не зря Ник так почитает Достоевского. Попутно, кстати, хотел заметить, что у Ника как в песнях, так и в книгах очень часты цитаты из Библии, так что предмет сей он знает весьма хорошо. В романе отлично описана атмосфера нищего Среднего Запада в Штатах, вообще, слушая некоторые песни и читая книги Ника, может создаться впечатление, что он родился где-то в Алабаме или Кентукки, настолько органично у него это получается. Впрочем, жизненные перипетии выгоревших английских манагеров у него тоже получаются отлично — повесть «Смерть Банни Монро».

Недавно на сайте Ника его спросили, не хочет ли он поменять весьма жесткие тексты своих старых песен, на что он ответил: «Да, сегодня некоторые мои песни могут показаться несколько нервными. Они как дети, которые радостно играли в школьном дворе, а теперь им говорят, что они физически неполноценны. Я ничего менять не буду». Так что снежинки-миллениалы могут обижаться сколько угодно.

Вообще, принято считать, что Ник мрачен, чуть ли не исчадие ада. Да, многие его тексты мрачны, жестки и даже жестоки. Но это не мизантропия и жестокость ради жестокости. Особенно на последних альбомах проявляется истинная духовная сущность Ника, и она очень далека от того демонического образа, который ему усиленно создавали все эти годы.

Посему настоятельно рекомендую вам — слушайте и читайте Ника Кейва, видит Бог, получите максимальное литературное и музыкальное наслаждение.

Питерский чеснок с ирландским ароматом

Разгони мои печали!

Праздник здесь, а нас не звали!

Мы уйдём теперь едва ли!

Как свою тоску лечить, мне ль тебя учить!

Я на себе тащу грехи и дедов, и отцов,

Карман оттягивает мой наследство мертвецов.

По доброй воле не хотел никто отдать монет,

Тошнит от алых парусов — я выбрал чёрный цвет.

Garlic Kings

Вот любим мы, старые рокеры, поворчать по-стариковски: мол, рок-н-ролл уже не торт, вот в наше время, по-лермонтовски — богатыри, не вы! Увязли в своих ублюдочных моргенштернах, лузеры малолетние, понимаешь, никакой, бл..дь, духовности. Чего греха таить, и я этим страдал, пуская скупую мужскую слезу под старые треки.

Что интересно, вывел меня из этого состояния мой старший сын. Вырос он на правильной музыке. Помню, как шокирована была его мама, когда пятилетний ребенок разгуливал по квартире, радостно распевая: «Антихрист — мегазвезда!» Ну и с тех пор мы практически разделяем музыкальные вкусы. И как-то несколько лет назад он мне начал подкидывать треки молодых рокеров. И, знаете, вернул мне веру в человечество. Это он познакомил меня с весёлыми тамбовскими панками «Операция «Пластилин», с «Порнофильмами» и Louna, да и многими другими.

И вот на днях уже искусственный интеллект «Яндекс.Музыки» рукамандует мне альбом Garlic Kings «Громко. Крепко. Честно.». Кое-что у этих ребят я уже слышал — «Санта был скинхедом», «Девчачью» и «Мёртвую шлюху» на мотив Drunken Sailor (об этом чуть ниже).

Небольшое отступление — в нашем рок-н-ролле вообще ведь очень мало чего самобытного, что-то все время копируют и плагиатят. «Кино» копировало The Cure, «Мистер-Твистер» слизывал всё со Stray Cats, Доктор Кинчев заимствовал у Линдеманна всё — от риффов до сценических движений, БГ просто тырил у всех — именно поэтому он провалился в Штатах, из-за своей тотальной вторичности. В какой-то степени это можно отнести и к «Чесночным королям», уж очень они похожи на O’Reilly’s & The Paddyhats, даже вокалист Савва — прямо-таки брат-близнец Иэна МакФланнигана из O’Reilly’s.

Сами чесночники определяют свой жанр как фолк-панк, и это абсолютно верно. Безусловно, чувствуется огромное влияние ирландцев — и в мотивах, и в инструментах, вплоть до лютни и флейты Праттен (см. выше про перепевку The Drunken Sailor). В своё время Алексей Егоров мне сказал, что он вообще считает, что ирландцы и русские — это один народ, просто разлученный много лет назад. И что-то в этом действительно есть — уж больно мы похожи. Конечно, Garlic Kings добавляют наш, родной колорит в стилистику фолк-панка a-la Ireland.

Ну, и теперь к альбому. Если кратко — веселая, как говорил тот же Доктор Кинчев, «голимая оттопырка». Начинается все залихватским «Кладбищем погибших кабаков» — этаким богемно-алкогольным гимном. Оно и понятно, что ирландские, что русские фолк-панки без тематики бухла — никак. Потом — слегка пафосная «Всё по чесноку», о нелегкой жизни бродячих панк-рокеров. «Мешкобойня» — будни питерских забегаловок. «Баптистская» — ироничный простёб ультрарелигиозных фанатиков. Злая песня «Про Алёшку», депрессивная «Кыштымская» (ну, а как еще петь про Кыштым?). Жизнеутверждающе-деклассированная «Водка есть». И апофеоз, песня, давшая название альбому, похожая на шаманское камлание или единодушное скандирование «Громко. Крепко. Честно».

В общем, если есть желание взбодрицца и убедиться в том, что рок-н-ролл жыфф — добро пожаловать проникнуться энергетикой и драйвом Garlic Kings.

Photo courtesy of Open Clip Art Vectors / pixabay.com / Лицензия СС0

Тамбовское Ракамакафо

Движенья становятся резче,

Поступки становятся жёстче

В. Шахрин

Группа «Операция «Пластилин», альбом «Блэкаут», ноябрь 2022

Я уже в свое время, когда знакомил вас с группой Garlic Kings, говорил о том, что нам, олдтаймерам, свойственно гундеть, мол, ну что такое, вот это вот всё — ну разве это рок-н-ролл, вот это всё теперешнее? Данунах, одни Моргенштерны всякие, трэшак, короче, никакой духовности. Мой вам совет: поговорите с детьми и убедитесь, что это не так. Вот и мой сын, воспитанный на правильной музыке, тотально меня в этом переубедил.

Как-то (очень осторожно) он мне написал в ВК: пап, посмотри, вот группа интересная, «Операция «Пластилин». И таки папашку торкнуло! Ребята оказались очень симпатичные, с зашкаливающей, или как сказал бы Константин Евгеньич Кинчев, голимой оттопыркой, но при этом умные и ироничные. Это были альбомы «Волна» и «Маяк», в голове намертво засела «Шизгара». Безусловный респект вызывало и то, что ребята пронизывают свои песни кучей литературных аллюзий — одна песня «В пене времени», ненавязчиво намекающая на Виана, чего стоила.

Вот так молодые тамбовские (sic!) панки намертво вписали себя в мой плейлист. Но, каюсь, я как-то не следил за новыми релизами, привычно довольствуясь тем, что уже было.

И тут на днях любимая женщина, зная мою симпатию к ОП, присылает мне первую песню альбома, которая была своего рода анонсом «Блэкаута», она так и называется, Опенинг — Ракамакафо. И папашку опять торкнуло. У нас, кстати, уже был пример удачного дуэта на панк-сцене — я, конечно, о КиШе. У ОП дуэт смешанный — это бессменный вокалист Анатолий Царев и Катерина Цион-Княжева.

В целом сразу стало понятно что и звук, и тексты стали жестче при прежней энергетике. Ребята явно продвинулись в музыкальном мастерстве. Сам альбом — это 10 треков, или, как поется в открывающем треке, «10 маленьких историй о тех, кого я так любил».

Дадим слово лидеру группы: «На альбоме, как и всегда в творчестве Операции Пластилин, есть много отсылок, но главный их пак сделан к русским архетипам, которые пронзили наше детство и юность. Разухабистые мелодии, цитаты из сказок, пацаны со двора, проблемы в семье и все, чем наполнялись наши сердца».

Конечно, архетипы, и, конечно, узнаваемые. Ну, признайтесь, что вы сначала удивились, прочитав странное слово Ракамакафо. Но потом, произнеся его вслух, на автомате в голове пронеслось: йоу, фристайла.

Лирический герой всех альбомов ОП — это такой продвинутый гопник, если хотите, вырвавшийся из гнета хрущевок, но всё равно считающий этот мир родным. А в этом мире часты блэкауты — им и посвящен заглавный трек. Ну вам же знакомы эти случаи, когда отрубает весь район, на который всяким Энергосбытам плевать, потерпят. И мир банальных панелек превращается в мир «мрачных сказок для простых» (трек «Сказка»), где «дементоры забились в угол и дрожат», где царствуют «друиды со Щелково» и шаманы из Купчино рассказывают «грустные сказки с х..ёвым концом».

В этом мире живут «дети из однополой семьи, где мама и бабушка, и вечный ринит», а дети так и ждут папу (трек «Отец»). Этот мир отгорожен забором, и ему не нужен внешний мир, мы лучше здесь будем испытывать гордость и наезжать на малолеток, «я в Мордовии таких, как ты, петушил» (трек «Забор»).

Нужно сказать, что, как правило, любой панк в душе — весьма тонкий лирик, что ОП в свое время доказали таким проникновенным исполнением «Я тебя отвоюю» в своей версии, что старуха, не к столу сказать, Аллегрова, нервно курит в углу, размазывая морщинистыми кулачками скупую слезу. И на «Блэкауте» есть такой трек — «Лавсонг»:

Посвящу тебе медляк,

Посмотрю все твои Reels

Все грустные русские песни

Сёдня будут про нас

Поверьте, гораздо искреннее, чем слащавые поп-баллады «про любофф».

Приятно, что ребята не потеряли чувства самоиронии. Они прекрасно понимают, что многие русские панки впадают в такой неуёмный пафос, что хоть святых выноси. О таких трек «В мерче»:

На кортах на блатных

Я пистоню на басу

Песни для нервнобольных

И кольцо блестит в носу

Герой песни делает печальный вывод: «как тяжело быть панк-рокером на Руси». Ну да, но можно просто делать своё дело, как ОП, а можно вставать в позу.

Венчает альбом трек с говорящим названием «Грязь»: «как же мне отмыться?». Герой этого не знает, да и сложно дать ответ на этот вопрос, видя то, что творится вокруг.

Но я точно знаю, что дышится легче, когда слушаешь таких ребят, как ОП, не всё еще потеряно. Так что рекомендую «Блэкаут», слушайте, не пожалеете, уверяю.

Фото Валентин Тихонов / pixabay.com / лицензия СС0