Голубые дали

Анте Наудис

Приличный семьянин, работающий на фирме отца жены, обожает своего единственного сына, но страдает от одиночества и чувствует себя несчастным. Какая печаль поселилась в его сердце уже больше 10 лет? Однажды происходит судьбоносная встреча с молодым человеком, чтобы исправить то, что когда-то было упущено. Счастье кажется таким далёким, голубой дымкой призрачных надежд, но, если решительно настроиться, то становишься вершителем своей собственной судьбы.

Глава 3

Я сидел в дорогом ресторане Петербурга и гнул свою линию Вернадскому Михаилу Романовичу. У меня начинала болеть голова и появляться ноющая боль в области солнечного сплетения. Посмотрев на танцующих девушек на красочной широкой сцене, мне вдруг стало всё равно, получит ли «In Town Experiential Marketing» этого заказчика или нет, я словно отошёл в сторону безразличия.

Потягивая коньяк, Вернадский сказал:

— Вы устали?

— Да.

— Тогда стоит расходиться.

— Я тоже так думаю.

— Завтра у нас очередная встреча. Не забыли, что ваш тесть прислал вас сюда и всё это оплачивается с его кармана?

— Не забыл, и очень жду завтрашней встречи.

— Я пришлю за вами своего водителя.

— Договорились.

— В общем, обсудим всё завтра, когда посмотрим проект договора, — он встал и внимательно посмотрел на меня. — Спасибо за превосходный обед, я вызову вам такси.

Когда я поднялся к себе в номер, то почувствовал облегчение. Сняв ботинки, галстук и расстегнув воротник рубашки, я прилёг на пахнущую лавандой постель. Мой мобильный телефон пискнул, и я увидел смс сообщение от Анны Кузнецовой. Она писала о том, что знает, что я сейчас в Петербурге и по этому поводу приглашает на вечеринку к себе в гости. Мне оставалось её только перезвонить.

Я поднялся и быстро направился в душ. Холодная вода взбодрила тело, дав почувствовать полное блаженство. Надевая чистое белье, я понял, что мне не о чем жалеть, ведь я отошёл в тень безразличия. Достав новую рубашку, которую купил сегодня утром в бутике «Babochka» на Невском, я почувствовал удовлетворение. Это была рубашка цвета кофе с молоком, к ней имелся яркий галстук, который я купил во Франции в прошлом году, когда мы ездили с семьей отдыхать. Это галстук стоил очень дорого, и когда Даша узнала о его цене, она устроила мне скандал, а потому я до сегодняшнего момента его никогда не надевал, пряча в дальнем ящике шкафа.

Сейчас, в этих обновках я не чувствовал себя женатым сотрудником фирмы, и Москва совершенно не давила на меня, в голове не было ни тревог, ни ответственности, я был свободен на сегодняшний вечер и меня волновал Петербург с его отстранённостью.

«Когда-нибудь, я обязательно буду здесь жить, — подумал я, а после ко мне пришла другая мысль, — а может это просто бегство от себя самого?»

Глядя на своё отражение в большом зеркале, я старательно укладывал волосы гелем.

Когда все было сделано, я, улыбнувшись своему отражению, произнес:

— Привет, дорогая. А как ты узнала, что я в Петербурге? Я как раз свободен на сегодняшний вечер!

Вдруг улыбка сошла с моего лица, когда я подумал о том, что вовсе не заинтересован в Анне, чего не скажешь о ней, она всегда была ко мне не равнодушна.

Выходя из отеля, я шагал, впитывая тёплый воздух Петербурга. Мне хотелось прогуляться подольше перед встречей, но, увидев таксиста, я махнул ему рукой.

Садясь в машину, я представил, что, когда Белых умрёт, может тогда я достойно займу его место? Но ведь он любит своего внука больше, чем меня, а это значит, что всё передаст Саше. Мое положение в этой семье было совершенно не уникальным, и от этой мысли у меня снова заныло в солнечном сплетении. Я вспомнил сына, он был ещё так мал, но уже такой взрослый.

Наконец, такси остановилось возле дома Анны, и я встряхнулся.

— Какой вам дом нужен? — спросил таксист.

— Мне здесь, — ответил я и расплатился.

Нажав кнопку домофона, я проговорил:

— Анна Кузнецова дома?

Дверь открылась, и я вошел в чистенький подъезд. Анна вышла ко мне на встречу и театрально обняла.

— Нашёл всё-таки?

— Да.

— Как тебе мое новое платье?

— От Версаче, — сказал я.

— Высоко оценил, но от Юдашкина, — она улыбнулась, проведя руками по бёдрам розового платья.

Я обнял её за талию и почувствовал себя на 10 лет моложе. Сегодня с самого утра только и занимался тем, что угождал богатому старикашке, просматривал уйму спецификаций, так что глаза болели, но теперь я свободен и я знаю, что хочу расслабиться в компании этой легкомысленной женщины.

Когда мы вошли в её квартиру, то там играла музыка, и было много гостей. Все были молодые, и мне показалось, что я самый старший.

— Что будешь пить? — спросила Анна.

— То, что не пьют москвичи, но пьют питерцы — коньяк.

К нам подошел молодой мужчина.

— О, Андрей Анатольевич. А я вас знаю, но вы меня нет. Вы разъезжаете по Москве в красивом белом «Лексусе» и работаете в «In Town Experiential Marketing», я тоже там работал, пока меня не уволили вместе с Анной, моей обожаемой подругой.

— Не припомню вас.

— Он работал в отделе рекламы, — сказала Анна. — Там, где и я работала. Нас уволили по распоряжению Савелия Марковича. На наше место взяли двух новых сотрудников.

Я поморщился, а молодой человек ушёл, видя моё неприветливое лицо.

— Не морщись, тебе это не идет, — усмехнулась Анна.

— Что это за наглец?

— Ты реально его не знаешь?

— Ну, может в компании встречались, а что?

— Это Сергей Костин, и Даша ничего тебе о нём не рассказывала? — она лукаво щурила накрашенные глаза.

— Нет…

— Это старая история… и сейчас уже не актуальна.

Тут я вспомнил, что видел его, и, кажется, он нравился Даше, но потом внезапно уехал из Москвы. Странно, может, его выжила Алла Дмитриевна?

— Между ними что-то было? — спросил я и вспомнил, как 10 лет назад разговаривал с Дашей, когда ещё не был на ней женат. Как она кинула мне в лицо, что Максим Пилецкий в сто раз более мужественней, чем я, и она жалеет, что выбрала в мужья меня, а не его. Про Костина она никогда не говорила, и я напряженно рылся в памяти, пытаясь вспомнить хоть что-то про него, но так и не вспомнил.

— Ладно, забудь, — сказала Анна. — Это мой друг. Кстати, как тебе моя квартирка?

— Здесь классно.

— Это квартира студия, тут мы песни записываем с ребятами.

Вдруг меня охватило разочарование, когда я посмотрел на себя со стороны. Я, весь такой унылый и немного напыщенный, сидел на одной из вечеринок в Петербурге среди богемных людей, но не испытывал никакой радости. Краем глаза я увидел, как Костин поглаживал плечо какой-то хорошенькой девушки, злорадно поглядывая на меня. Стало противно, и я отвернулся.

— Давай выпьем, — предложила Анна, тронув меня за рукав. — Потом я познакомлю тебя с другими гостями.

Три часа я развлекался, не успевая запоминать имена гостей, а когда начались танцы, меня ухватила какая-то брюнетка, потащив танцевать на индийский ковер. В огромном зале было много звуков: шум бокалов, голоса, музыка, они кружили мою голову похлеще коньяка. После танцев я направился к столу, чтобы выпить ещё, и мне показалось, что я пьян, а завтра предстояла важная встреча с Вернадским. Рыжеволосая девушка, стоявшая возле столика, улыбнулась и в ответ я подмигнул. Она была очень молода для меня, а потому я переключился на блондинку постарше, возле огромного экрана. Анна подошла ко мне сзади, приобняв за плечи.

— А может, попьем кофе?

— Давай.

— Как я выгляжу?

— Великолепно, — сказал я, не обращая внимания на размазанную помаду.

Мы прошли на кухню, и она принялась заваривать кофе.

— Ты очень красива, — сказал я.

Она посмотрела мне в лицо, и, поддаваясь внезапному порыву, вдруг поцеловала меня в губы коротким поцелуем.

— Жаль, что больше ты ничего не сделаешь. Загляни в мои глаза и ты увидишь там желание, — сказала она томно.

Вдруг я вспомнил странный взгляд, который видел на мотто-выставке в прошлое воскресенье. Передо мной было сейчас красивое личико Анны, но мысленно я вдруг увидел другое лицо.

— Лишь бы Даша не узнала, — произнес я шёпотом.

— Все эти дела компании — это просто бред, и они тебя очень измотали, — её рука скользнула ко мне под рубашку, она порывисто сказала. — Я все время думаю о тебе, и только о тебе…

Я отстранился:

— Нас могут заметить. Давай покурим.

На кухню вошла рыжеволосая малолетка. Улыбнувшись хитрой улыбкой, она сказала:

— Я только бокалы возьму.

— А мы кофе пьем, — сказа сухо Анна.

— Конечно, конечно… — произнесла рыжеволосая и схватила два бокала.

Уходя, она обернулась на меня.

— Вы симпатичный мужчина и вы подходите Анне, так что пейте свой кофе.

Мы рассмеялись.

— Какой ты хочешь подарок от меня получить? — спросил я.

— Духи, — ответила она, взяв меня за руку.

— У меня хороший вкус, я знаю, какие духи я тебе подарю.

Мы стояли минуту, пока чайник не закипел. Анна заварила кофе.

— Жаль, что только духи, я бы хотела большего, — шептали её губы.

— Давай в следующий раз…

— Единоличник.

Домой я вернулся в три часа ночи на такси, категорически отказавшись остаться у Анны.

Рано утром мне позвонил тесть и сообщил, что я просто молодец, Вернадский ответил ему, что согласился на проект. Он что-то радостно кричал в трубку, а я думал о том, что у нас с Анной все идёт хорошо, но, когда дело доходит до последнего момента, я вдруг понимаю, что не хочу её. Она так долго меня добивалась и, возможно, обиделась, что ничего не вышло.

— Так что тебе можно не встречаться с Михаилом Романовичем, он всё уже решил, — сказал Белых в трубку. — Сегодня же приезжай в Москву.

— Да… — рассеянно согласился я.

В поезде, я все время дремал, закрывшись в купе. Мне снова вспомнилась Анна. Возможно, она воспринимает меня слишком серьезно. У неё будет ещё много богатых мужчин, ведь она очень красива. Мне вдруг стало все равно, в Москву я возвращался служащим компании, и за душой у меня не было греха, а это самое главное.

На вокзале меня никто не встретил, и я подумал, что мой тесть делал так всегда, даже не присылая за мной машины из деловых поездок, как будто я был рядовым бухгалтером. Махнув рукой такси, задумался, и оно проехало мимо. Неожиданно я увидел худощавую фигуру, узнав ней Антона Петрова, моего давнего друга, которого не видел уже много лет.

— Андрей? — спросил он, всматриваясь в моё лицо..

Он был в вельветовой рубашке, заправленной в широкие брюки такого же цвета, мутно — синего, модно называющегося в Москве «Индиго». Всё такой же стройный, будто мы виделись ещё вчера.

Свернув с дороги, мы молча направились в близлежащее кафе, где заказали паршивый кофе, ведь хотелось нейтральной обстановки, чтобы ничего не напоминало о прошлом.

— Ты изменился, но не сильно, — сказал Антон, отпив из пластмассового стаканчика.

— В душе я прежний.

— Ты не можешь забыть его? — спросил он тихо, и мои глаза увлажнились.

Я всегда был немного сентиментальным и ненавидел себя за эту слабость.

— Я не думаю о нём.

— Хочешь, выпьем что-нибудь покрепче?

— Нет, меня ждёт Даша, она не любит, когда я пьян.

Я бежал не от него, я бежал от прошлого, которое настигало меня в образе Антона. Вся его одежда, манеры, весь образ заставлял всплывать тем воспоминаниям, которые я не хотел пускать в свою жизнь не под каким предлогом.

В такси я вдруг вспомнил, что Белых велел мне после командировки сразу же приехать к нему прямо на работу. Я сказал шоферу развернуть такси, пришлось забыть о тёплой ванне и постели.