Чернильная девушка

Анри Старфол, 2019

Однажды писатель Денис Леваев осознает, что больше не может создавать свои мрачные произведения. Желая изменить стиль творчества, но не найдя одобрения собственному замыслу, он затаивает смертельную обиду. В попытке отомстить всему миру, писатель принимается за свой самый черный роман и создает на его страницах образ женщины, в который влюбляется без памяти. Но постепенно мужчина понимает, что его возлюбленная нечто большее, чем исписанные чернилами страницы романа, и волею обстоятельств оказывается втянутым в невероятную историю, полную духовного поиска, мистики, опасностей и настоящей, очищающей душу, любви…

Глава 2

Такси остановилось на обочине — напротив ресторана Rosée, представляющего из себя сферическое здание с прозрачными стенами, причудливо рассеивающими внутренний свет. Денис расплатился с таксистом, перешел дорогу и спустился к вмерзшему в лед причалу. Писатель встал на самый его край и, обдуваемый ветром, стал всматриваться в морозную даль. Ложащиеся под громыхающую из ресторана музыку сумерки пробудили изящные фонари. Они одновременно вспыхнули, залив причал и берег уютным желтым светом. В кармане пальто Дениса загудел телефон.

— Денис, ну где ты есть то?

— Уже иду, Игорь. Пять минут.

Денис зашел в открытую швейцаром дверь и из-за стекла оглянулся на окружающие ресторан просторы. Пройдя мимо двух охранников через рамку металлоискателя, писатель направился к рыжеволосой девушке в зеленом платье.

— Здравствуйте. Меня зовут Елена. Я рада приветствовать вас в ресторане Rosée. Чем я могу вам помочь?

— Добрый вечер, я приглашен на день рождение к Николасу Веберу.

— Не могли бы вы представиться? — девушка положила указательный палец на список гостей.

— Денис Леваев, — писатель протянул приглашение.

— Это, правда, вы? Я большая поклонница вашего творчества. Очень приятно, что вы сегодня посетили нас.

— А мне как приятно, Елена.

Девушка одарила Дениса ослепительной улыбкой.

— Прошу вас, пройдите в гардероб, а потом вниз по лестнице. Большой банкетный зал. Желаю вам хорошо провести время.

— Благодарю.

Одетый в черный костюм с черным галстуком Денис прошел мимо еще одного охранника и стал спускаться по ступеням. Из банкетного зала к нему навстречу поднимался Игорь Юрьевич, одетый в дорогой, но слегка тесный для него бежевый костюм.

— Денис, дружище! Как я рад тебя видеть в полном здравии!

— Здравствуйте, Игорь Юрьевич…

— Да ладно тебе, Денис. Давай зароем топор войны? Лучше расскажи, как идут твои дела?

— Да так, — Денис поправил свои очки. — Продолжаю производить макулатуру и прошу у папочки деньги на ее издание. Все, как обычно.

— Ну, перестань, я сказал это в сердцах. На самом деле я так не считаю. Просто ты поставил нас в очень глупое положение. Любой на моем месте сорвался бы! Так что тебе не за что на меня обижаться!

— Странная получается музыка, Игорь. Ты как-то резко потеплел после того, как продюсер Николас Вебер заинтересовался моей персоной и попросил передать через тебя официальное приглашение на его праздник.

— Хватит, Денис. Я всегда хорошо к тебе относился! Я не сказал прессе про тебя ни одного плохого слова! Мне пришлось врать и изворачиваться, но я не навредил тебе. Ты навредил себе гораздо больше в тот злополучный вечер!

— Да, я смотрел интервью с тобой. Лихо ты тогда загнул: «Денис Леваев, как ответственный творец и добрый человек, не выдержал того эмоционального напряжения, которое на него свалилось…» и все такое прочее.

— Только это не сильно нам помогло в делах. Ты знаешь, Денис, что работа с такими как ты — это мое хобби. Я получаю куда больше денег за ведение юридической практики и за сдачу в аренду своих торговых площадей. Погружение в мир художественного слова — мое увлечение. В России это далеко не самый популярный и прибыльный бизнес. Просто мне доставляет большое удовольствие продвигать финансово успешных и талантливых авторов. И мне тем более обидно, когда моя инвестиция начинает все портить вокруг себя. Нам нужно с этим разобраться, Денис…

— Нет больше никаких нас, Игорь. То, что мы встретились на одном мероприятии, еще ничего не значит. Я больше не буду с тобой работать.

— Тебе плохо работалось со мной?

— Мне плохо с тобой думалось.

— Ну что же. Навязываться не буду. Но ты подумай, Денис. Старый друг, он лучше новых двух. Кстати, Вебер сказал, чтобы ты зашел к нему лично…

— Хорошо. Давай пойдем в зал и повеселимся.

— Как скажешь, Денис. Как скажешь…

Они вошли в залитый красным светом зал, освещаемый девятью люстрами в форме колец. На длинных столах, вдоль полупрозрачных стен стояло обилие блюд разных форм и размеров. По венецианской плитке ходили одетые в костюмы полуголые люди: эльфы, сатиры, живые деревья, оборотни и демоны расхаживали посреди мужчин в классических костюмах и женщин в вечерних платьях. Ряженые жонглировали, извергали к потолку огонь, танцевали и целовались друг с другом, развлекая своими пестрыми нарядами и вызывающим поведением холеных гостей. Буйство ядовитых красок, визга, смеха и звона бокалов сливалось в единый гимн удовольствию под музыку живого оркестра. В воздухе пахло шампанским, дорогим парфюмом и трудно уловимой кулинарной симфонией, вобравшей в себя ароматы мяса, рыбы и самых разнообразных закусок. Официантки и официанты в ошейниках и черном латексе разносили на подносах выпивку. В конце зала располагалась сцена, на которой с правого края возвышался искусственный ледяной трон и заваленный подарками старинный стол с резными ножками.

— А вот и моя выгодная партия вернулась, — промурлыкал Игорь Юрьевич.

Свозь праздничный хаос к писателю и литературному агенту подошла высокая женщина с густыми бровями и крючковатым носом. В длинном пучке ее каштановых волос красовалось перо и вплетенные жемчужные бусы. Поправив бретельку своего черного платья, она взяла Игоря Юрьевича под руку.

— Добрый вечер, Маргарита Викторова. Отлично выглядите.

— Благодарю вас, Денис. Вы, как всегда, сама любезность. Игорь говорит, что вы самый плодовитый и талантливый писатель, из всех с кем он работает.

— Видите ли, мы с ним больше…

— Мы больше, чем компаньоны, мы — друзья! — перебил Игорь писателя. — И это очень почетно иметь такого талантливого друга!

— Ну что ты, Игорь, я уже давно достиг своего творческого потолка…

— Не скромничайте, — вмешалась Маргарита. — Писатель вашего достатка не может не быть талантливым.

— Вот и я ему всегда это говорю, дорогая. Если талант не приносит денег — это не талант. Полный кошелек и круглый банковский счет красноречивее всего расскажут о достоинствах человека.

— Благодарю за столь высокую оценку, — Денис поморщился. — Вы меня извините, я пойду, положу свой подарок на стол…

Под присмотром охранника, Денис положил подарок и огляделся. Николаса Вебера нигде не было видно. Выпив шампанского и попробовав несколько блюд, писатель медленно прохаживался по залу между другими гостями, многих из которых он знал лично. В просвете людей он увидел двухстворчатую дверь, подошел к ней и аккуратно толкнул ее холодную, гладкую поверхность. Через узкий коридор мужчина вышел на открытую террасу, тщательно очищенную от снега, на которой стояли три человека. Они пили, смеялись и что-то живо обсуждали, пока ветер трепал полы их пиджаков — до появившегося рядом писателя им не было никакого дела. С террасы уходила лестница, ведущая наверх. Поднявшись по ней, Денис попал на еще одну, более маленькую террасу, которая располагалась немногим ниже матовой крыши ресторана. На ней, заложив руки за спину, стоял мужчина в синем костюме и смотрел на скованное льдом озеро.

— Здравствуйте!

Николас Вебер повернулся на голос и, не сказав ни слова, жестом руки предложил Денису встать рядом. Они молча стояли и смотрели на ледяную гладь, пока снег оседал на их волосах. Продюсер закурил и предложил сигарету писателю, который принялся с интересом рассматривать его профиль. На вид Николасу Веберу было лет сорок. Этот высокий, худой мужчина, казалось, не делал ни одного лишнего движения и, даже не разговаривая, источал обаяние уверенного в себе, наделенного огромной властью человека. Его хищные черты лица, — крючковатый нос, чуть изогнутый в саркастичной ухмылке рот и хитрый прищур — настораживали и будоражили сознание различными догадками. Николас Вебер вызывал в писателе противоречивое чувство — дуэт страха и первобытного любопытства, желания узнать, что прячет за душой этот явно опасный, но от этого не менее интересный человек.

— Люблю это место. В нем есть сила, — сказал продюсер.

— Да, очень красивое место.

— Именно поэтому я и построил здесь свой ресторан.

— Меня зовут Денис Леваев.

— Я узнал вас, Денис. Рад знакомству. Я смотрел видеозапись с вашей последней презентации, бегло просмотрел пару книг и почувствовал в вас хороший потенциал, особенную творческую силу. Не простое желание зарабатывать, а тягу к власти над умами людей, искреннее желание вести их за собой великой силой человеческой мысли.

— И как вы это поняли?

— У меня есть определенный опыт. Мои статус и положение обязуют смотреть дальше, чем многие привыкли, подмечать мелочи, за совокупностью которых прячется благоприятная возможность извлечь пользу. Вы меня понимаете?

— Если честно, не совсем…

— Вы можете больше чем думаете, Денис. Вот, что я имею в виду. В вас чувствуется жгучая обида на мир и желание запечатлеть себя в истории. И то и другое может сыграть нам на руку…

— Сейчас я работаю над манифестом духовно слепому индивидуалисту.

Николас Вебер стал всматриваться в Дениса своими холодными синими глазами. И без того чуть кривой рот продюсера тронула одобрительная ухмылка и он жестом предложил Денису пройти в ближайшую дверь. Когда они зашли в кабинет управляющего рестораном, Николас заговорил снова:

— Nigra in candida vertere.

— Точнее не скажешь.

— Если вы не справитесь, то добьетесь обратного эффекта.

— Не совсем вас понимаю.

— Вы можете обратить внимание читателя на то, на что его обращать не в ваших интересах. Если, конечно, вы и дальше хотите, чтобы книги, вроде вашего «Доктора за ширмой» также хорошо покупали, а в кинотеатрах крутили похожее кино. Понимаете, моя работа во многом состоит в том, чтобы внушить потенциальному потребителю, что он свободен в выборе того, что ему покупать, читать или смотреть. Он не должен догадаться, что давно стал частью отлаженной системы и дрыгается как рыбка на крючке. Он не должен знать о специальных медиа технологиях, которые играют на его желаниях и страхах, как на музыкальном инструменте, заставляя делать то, что нужно нам. Я хочу вам признаться, Денис. Я обожаю таких людей — усредненных, тихих и полезных, не утруждающих себя критическим осмыслением жизни. Они мои герои. Лучше них могут быть только те, кто, считая себя невероятно умными и образованными, видят в приземленной ерунде оригинальность и несуществующий глубокий смысл.

— И как мне повысить свои шансы на успех?

— Вы должны сами поверить в то, в чем вы хотите убедить других. Для этого, хотя бы приблизительно проживите то, о чем планируете написать. Например, схлестнитесь с обывателем, отстаивая приоритет финансового благополучия над нравственным содержанием человека.

— А что на счет подмены любви?

— Зайдите предельно далеко в своих фантазиях и желаниях, воплощая их с человеком, которого на самом деле не любите. При работе над своим манифестом описывайте это красивыми фразами и возвышенными словами. Прячьте «низкое» за видимостью «высокого».

Николас достал из шкафа пакетик с фруктовым мармеладом и присел на край письменного стола. Продюсер резким движением раскрыл упаковку и, подобно счастливому ребенку, заглянул внутрь. Наблюдая за ним, Денис присел в офисное кресло, стоящее у стены.

— Люблю желейных мишек. Хотите? — спросил Николас.

— Нет, благодарю.

Николас Вебер достал из пакетика красного медвежонка, с упоением откусил ему голову, а после съел и обезглавленное тело. Второй медвежонок был съеден в точно таком же порядке. С каждой следующей откусанной головой продюсер довольно причмокивал. От этого зрелища, по спине Дениса побежали мелкие мурашки.

— Вот, Денис, возьмите визитку моего личного помощника. Буду ждать результатов вашей интересной задумки. Если у вас все получится, и книга хорошо продастся, то мы купим идею для большого экрана.

— Это было бы замечательно. Большое спасибо за советы.

— Был рад вам помочь…

***

Белый седан BMW остановился у сплошного гранатового забора, за которым возвышался двухэтажный дом из черных прямоугольных модулей с панорамными окнами. Закрыв автомобиль, Денис прошел в приоткрытую калитку. Не успел мужчина сделать и несколько шагов по аллее, усаженной утепленными на зиму туями, как на него, громко пыхтя, выскочил огромный сенбернар.

— Жу-жу, стой! Фу!

Сенбернар повалил мужчину на лопатки и старательно облизал ему лицо. Кое-как отбившись и встав на ноги, Денис стал, ругаясь, стирать с себя слюни. Счастливый Жу-жу, передвигаясь вприпрыжку, проводил его до металлической лестницы, ведущей к входной двери. Денис зашел в дом, сбросил ботинки и громко постучал о дверной косяк. По лестнице второго этажа спускалась шатенка в джинсах и черной блузке. Разговаривая по телефону, она помахала мужчине рукой и жестом указала в сторону кухни.

— Виктор, Вы просто привыкли волноваться. Страх лишь в вашей голове, а описываемая вами ситуация по своему содержанию нейтральна. Не обращайте внимания, — продолжая телефонный разговор, хозяйка дома поставила на черный стол две кофейные чашки. — Да нет же. Слушайте. Виктор, послушайте! Действуйте, а не волнуйтесь. Все. Жду вас в условленное время с выполненным домашним заданием. Да, я верю в ваш успех, всего доброго.

— Ты чего такой мокрый? — женщина положила телефон на стол.

— Со мной поздоровался Жу-жу.

— Вот, возьми полотенце. Зачем хотел со мной встретиться?

— Планирую организовать писательские курсы. Для этого хочу арендовать нежилое помещение твоего сына в одном из торговых комплексов.

— Это можно устроить.

— Тогда нам нужно заключить договор краткосрочной аренды.

— Зачем? Я доверяю тебе, а у тебя нет повода не доверять мне.

— А как тогда?

— Я хочу половину выручки с каждого занятия.

— Хорошо.

— Как быстро ты согласился…

— Ну, у меня на то свои, личные причины.

— Сколько будешь брать за одно занятие?

— Пока не решил…

— Я думаю, тысячи две-три будет в самый раз.

— Да ты что! За такие деньги ко мне никто не станет ходить. Ты — известный доктор психологических наук, практикующий психиатр и психолог с мировым именем, можешь себе позволить большие цены за консультацию, а я в данном случае буду довольствоваться куда менее скромным ценником…

— Тебе, как и раньше, не достает уверенности, Денис. Ну, ладно. Сделай первое занятие за две тысячи. А в его конце объяви, что последующие будут стоить всего лишь полторы.

— Думаешь?

— Уверена, и тебе этого советую.

— Тогда договорились.

Виктория и Жу-жу проводили Дениса до машины. На город опускались сумерки, пробуждая к жизни вереницы уличных фонарей. Когда писатель садился в свой автомобиль, женщина окликнула его:

— Денис, как здоровье? Ты пьешь таблетки, которые я тебе прописала?

— Только в отношении меня не включай психиатра, ладно? Я давно здоров.

Денис поспешно захлопнул дверь своего белого BMW, нервно махнул на прощание рукой и вскоре женщина с собакой скрылись из виду за ближайшим поворотом.

Утром следующего дня Денис сидел за своим письменным столом и занимался разработкой выступления для курсов писателей. Он подбирал наиболее броские слова и выражения, чтобы набираемый текст казался слушателям интересней. После часа усердной работы над материалом, писатель решил уделить время и своему новому роману. Но, исписав ручкой-пером только одну страницу, он открыл свой личный дневник и принялся выводить то, что не давало его душе покоя.

«Сегодня 20 декабря. За окном пасмурно, как и в моей душе. Написание романа до этого момента шло быстро. Чернила, подобно крови, наполняют его живым содержанием, буква за буквой ткут его темную душу. Петр Введенский получается отличным, глубоким персонажем со сложным характером. Но появилась одна проблема. У меня не получается расписать страстную героиню. Цыганка, которой увлекается главный герой, выходит картонной, хоть в альбом клади! Это все не то. Пытаясь мысленно углубиться в эти чувства, сразу вспоминаю мою Веру и те счастливые пять лет, что мы прожили вместе. Становится нестерпимо плохо и получается не пылкое пламя страсти, а тлеющие угли унесенного ветром счастья. А об этом пока рано. Сначала — подмена настоящей любви страстью и похотью. Николас Вебер прав, нужно пережить что-то подобное самому. Не ради себя, ради моего детища…».

В кофейне «Реквием» все столики и места у барной стойки были заняты. Из аудиоколонок по залу разносился блюз, разбавляющий гул человеческих голосов. Официантка Таня, постоянно поправляя выпадающую на лоб прядь, поспешно двигалась за барной стойкой, частенько убегая за двери кухни. Постояв на пороге кофейни, Денис вышел обратно на улицу. В ближайшем ресторане быстрого питания «Большая ложка» он купил сэндвич с кофе на вынос и сел в свой автомобиль. Через два часа Таня вышла из переулка за кофейней. Девушка попрощалась с подругой, перебежала дорогу и пошла по улице. Денис догнал ее на углу дома и быстро прижал свой автомобиль к обочине.

— Денис Андреевич! Не делайте так больше, вы меня напугали!

— Извини. Тебя подвезти?

— Да тут до автобусной остановки три минуты идти.

— Выбирай: ворчливый водитель на старом Hyundai, или обаятельный писатель на белом BMW?

Таня кокетливо поворошила снег изящной ножкой и села в машину, где Денис взял у девушки рюкзачок и положил его на заднее сиденье. Писатель узнал у своей пассажирки адрес, и автомобиль легко тронулся с места. Чувствуя, что Таня всматривается в его лицо, мужчина хитро улыбался.

— Устала сегодня?

— Да, сегодня такая запара была! Я думала, что помру к концу смены.

— Подожди умирать, сначала выпей со мной кофе.

— Денис Андреевич, у меня от переутомления галлюцинации, или мне не послышалось?

— Ты все правильно поняла.

— Прямо сейчас что ли? Я не в самой лучшей форме.

— Не обязательно сегодня. Можем выпить кофе или чего покрепче в твой выходной.

— Заманиваете безнадежную поклонницу на свидание, Денис Андреевич?

— Заманиваю, Татьяна. Есть возражения?

— Ну, не знаю, — Таня ухмыльнулась. — Соглашаться на свидание с взрослым, малознакомым мужчиной…

Таня согласилась встретиться, только когда автомобиль Дениса затормозил у ее дома. Все время поездки, девушка, не скрывая получаемого удовольствия, все кокетничала и дразнила писателя, отвечая ему односложными, вводящими в заблуждение фразами. Денис условился встретиться с Татьяной на следующий день, после того, как у нее закончатся занятия в институте.

Когда писатель уже подъезжал к дому, ему позвонил Алек, предложивший «поколдовать» этим вечером над сломанным мотоциклом Kawasaki. Никаких других дел у Дениса в ближайшее время не предвиделось и он, согласившись, отправился в свой гараж убирать от мотоцикла ящики, коробки и банки.

Алек приехал на такси к восьми часам вечера, неспешно выбрался из него с пластмассовым кейсом в руках и, прихрамывая, побрел в сторону дома Дениса. Игнорируя ждущего его на крыльце писателя, он стоял и держался свободной рукой за калитку, мрачно смотря на деревянный дом, который возвышался перед ним. После этого гость зашел на участок и вяло поздоровался с хозяином дома за руку.

— Может, чаю или кофе с дороги?

— Давай сначала осмотрим твоего железного коня.

Алек присел перед мотоциклом на старую куртку, открыл кейс с инструментами и, потирая подбородок, принялся осматривать фронт работ, а Денис, стоя чуть поодаль, наблюдал за своим знакомым и потягивал из фляжки виски. На разложенную рядом с Kawasaki пленку стали опускаться запчасти. Алек попутно осматривал их и хорошенько протирал, изредка косясь на слоняющегося рядом писателя, который постукивал указательным пальцем по банкам с краской.

— Слушай, — Алек принялся за чистку мощностных клапанов, — а у тебя есть лимонные кексы Kriks?

— Еще чего! — Денис брезгливо поморщился. — Эту приторную ерунду любишь только ты. Когда жил у меня целый год, то весь дом мне этими кексами провонял. Я их еще тогда прозвал «вонючим лакомством медбрата»…

— Формально я тогда еще только учился и не был медбратом.

— Сначала выучился на электрика, а затем — медбрата. Я смотрю, тебе очень нравилось ходить в колледж…

— Ну, — Алек блеснул на писателя глазами, — я учился по средствам, потому что у меня не было богатого папочки, который оплатил бы мне обучение в консерватории…

— А чего ты вообще вспомнил про эти противные кексы?

— Будь другом, сгоняй за ними в магазин! — Алек мазнул себе по лицу рукой и испачкал нос. — Уж больно люблю после возни с техникой попить с ними чая.

— Ладно, но я их есть не буду, — писатель достал из кармана ключи от автомобиля. — Себе я куплю нормальной еды…

— Ты, что, собрался ехать на машине?

— Ну, да.

— Но ты уже раз десять приложился к фляжке…

— Ладно, моралист, — Денис закатил глаза. — Пройдусь пешком.

Денису несколько раз приходилось возвращаться в магазин с половины пути до дома из-за звонков Алека, просившего докупить то одно, то другое. Не на шутку раздраженный, писатель, наконец, вернулся домой, но своего гостя в гараже не нашел. Когда Денис выкладывал покупки из пакета на кухонный стол, Алек спустился к нему со второго этажа.

— Что ты там делал?

— Мыл руки, — сказал гость, явно обиженный недоверием писателя. — В раковине на кухне — не помоешь из-за горы посуды, а в ванной комнате под лестницей не работают краны…

— Что с мотоциклом? — спросил Денис, рассматривая черное пятно копоти на носу своего гостя.

— Вал.

— Чего?

— От коррозии разъело вал привода помпы.

— И где его купить?

— На такой старый мотоцикл? Нигде. Я попрошу своего знакомого токаря, и он выточит тебе новый…

Они сели пить чай, и никто из них долго не нарушал воцарившегося за столом неловкого молчания. Гость часто начинал пристально смотреть на хозяина дома, от чего тот отводил глаза в сторону, делая вид, что заинтересовался рисунком на упаковке кексов или узором на чайной чашке.

— Как дела, вообще? — нарушил затянувшееся молчание Алек. — Чем себя развлекаешь последнее время?

— Ну, завтра свидание, — сам не зная почему, неожиданно сказал Денис. — Посмотрим, что из этого выйдет…

— Даже так, — гость помрачнел. — Но ты же понимаешь, что с моей племянницей не сравнится ни одна женщина? Ты всегда должен помнить, какого человека не сберег.

— Я ни на секунду этого не забываю, так что эти твои слова были лишними…

— А с другой стороны, сколько можно быть одному, верно? — Алек снова неожиданно подобрел. — Кстати, много у тебя было женщин после Веры?

— Для гостя, ты задаешь слишком бестактные вопросы, Алек.

— И все же?

— Ни одной.

— Ничего себе! За восемь лет ты ни разу не был с женщиной? Как тебя только пополам не порвало!

— Ты знаешь, что первые два года было не до того. Сказать, что было плохо, значит — ничего не сказать. А потом все как-то пошло по накатанной…

— Ну, тогда удачи тебе завтра. Какая хоть она?

— Не знаю. Обычная.

— Ну, она тебе хотя бы нравится?

— Ну да, конечно, — писатель отвел глаза. — Очень нравится…

За столом снова повисло неловкое молчание, во время которого Алек не переставал без всякого смятения всматриваться в лицо Дениса. Когда гостю это надоело, он съел все лимонные кексы и засобирался домой, пообещав, что в следующий раз принесет готовую деталь на замену, и мотоцикл писателя снова оживет. Денис проводил Алека до калитки, пожал на прощание его вялую руку и проследил, как тот идет, хромая, до подъехавшего такси. Писатель пожалел, что попросил Алека помочь с мотоциклом, потому что своим появлением этот человек бестактно напомнил ему о тяжелом времени, которое когда-то разделил с ним, о событиях, которые проснулись в памяти и отдавались в груди острой болью. Денис вернулся домой и, опустошив половину бутылки виски, провалился в беспокойный, хмельной сон.

Он проснулся из-за резкого звонка мобильного телефона, который дребезжал на прикроватной тумбочке. Писатель зевнул и ответил на вызов. Часы на стене его спальни показывали 8.30 утра.

— Привет, Денис. Ты дома?

–… кто это?

— Ты соседей перестал узнавать что ли? Это Никита. Ты, вообще, видел, что делается у тебя перед домом?

— Что там может делаться в такую рань?

— А ты не поленись и посмотри. Это надо видеть…

Денис вяло встал с кровати и, почесавшись, зашаркал к окну. Он уперся лбом в холодное стекло и посмотрел на улицу. В этот момент глаза писателя широко раскрылись, и он, громко выругавшись, побежал на первый этаж. Когда мужчина выскочил в накинутом на плечи пальто, его шаг замедлился. Он медленно шел до своей калитки и всматривался в открывающееся за ней зрелище, словно желая убедиться — не привиделось ли ему. Небольшая часть его двора, вся прилегающая к дому территория и часть дороги, были залиты зловонной коричневой жижей. В этом воняющем месиве лежали раскрытые, закрытые и порванные экземпляры книг писателя, которые он издал за свою недолгую карьеру. А на заборе соседского дома напротив, был натянут длинный белый тент с красной надписью:

«Извините, книги Дениски Леваева немножко протекли».

На небольшом расстоянии от коричневого снега стояли несколько соседей Дениса и незнакомые ему прохожие. Когда хозяин дома показался и подошел достаточно близко к калитке, какой-то парень сфотографировал его на фоне разлитых канализационных стоков и валяющихся книг.

— Денис, сделай что-нибудь со всем этим! Мы не собираемся на это смотреть.

— Что вы все сюда слетелись? — Денис сжал кулаки — Это дерьмо, а не мед!

— Да, мы видим, — сфотографировавший Дениса парень толкнул носком грязного ботинка одну из валяющихся рядом книг, и среди собравшихся людей послышался тихий смех.

— Нет, серьезно, Денис. Мы конечно все понимаем. Но убери это, пожалуйста, как можно скорее. Реально неприятно это созерцать…

— Тварь…, — Денис заскрипел зубами. — Если бы я мог найти эту тварь…

Белый автомобиль остановился рядом с автобусной установкой. Напротив — из института с облупившимся фасадом, на котором красовалась золотая аббревиатура ДННВД, после занятий выходили студенты-заочники. Среди них Денис сразу заметил Таню с новой прической. Девушка перекинулась парой фраз с курящими однокурсниками и, помахав Денису рукой, пошла по пешеходному переходу.

— Привет. Ты какой-то мрачный. Что-то случилось?

— Нет, нет. Все просто замечательно. Кстати, ты потрясающе выглядишь.

— Спасибо! Ну, куда едем?

— Это сюрприз. Тебе придется завязать глаза.

— О, это похищение?

— Да. Увезу тебя к себе. Будешь невольницей в моем подвале.

— Я даже не знаю, пугаться мне или радоваться!

Автомобиль затормозил, и Таня с разрешения Дениса сняла повязку с глаз. Осмотревшись, она молча вылезла из машины, а Денис последовал за ней. Справа — на фоне леса, возвышался ресторан сферической формы с прозрачными, многогранными стенами, одна из которых упиралась своим фасадом в озеро. А впереди, за длинной парковкой стоял комплекс деревянных зданий конного клуба. Девушка стояла и трепетно рассматривала открывающиеся ее взору окрестности.

— Как красиво!

— Рад, что тебе понравилось. Пойдем, нас ждет конная прогулка, а потом ужин при свечах.

Таня, подобно маленькой девочке, радостно завизжала, прыгая на месте. После, густо покраснев, она уперлась лбом в грудь Денису. Мужчина обнял ее и, посмеиваясь, прижал к себе. Держась за руки, они прошли через высокую деревянную арку на территорию конного клуба.

Умиротворяющий заснеженный лес нависал над дорогой, ведущей вдоль замерзшего озера. Задеваемые Денисом и Таней еловые лапы сыпали им за шиворот снег, от чего всадники ухали и звонко смеялись. Спокойные лошади, фыркая и потряхивая головами, степенно несли всадников сквозь зимнее царство красоты и покоя. В просветах косматых елей были видны сгорбленные фигурки рыбаков, сидящих на ледяной глади озера. Поодаль от Дениса и Тани на лошади ехала инструктор. Она внимательно наблюдала за поведением всадников и лошадей, давая паре советы по верховой езде.

В ресторане при конном клубе в воздухе парил аромат дерева, масла и жаркого. Легкий снежок приятно сыпал за окном, добавляя в сложившуюся атмосферу места уют и душевное спокойствие. Бутылка красного вина, отражая свет горящих свечей, аккуратно наклонилась, плеснув ароматное содержимое в бокал на изящной ножке. Денис поставил вино на стол, откинулся на стуле и стал наблюдать за Таней, отрезающей кусочек от запеченной утки. Раскрыв маленькую записную книжку, мужчина начал делать записи.

— Что ты пишешь?

— Записываю чувства и образы от сегодняшнего вечера.

— Это для новой книги, да?

Денис молчал, пока ручка, строчка за строчкой, опускалась вниз по линованной бумаге записной книжки. Подняв глаза на Таню, он увидел, что ее милое, румяное от прогулки и вина лицо, расплылось в смущенной, детской улыбке.

— Я лезу не в свое дело, да?

— Нет, просто боялся упустить мысль.

— Так это для книги?

— Я пока не знаю. Возможно.

— Почему я?

— Что, прости?

— Почему ты пригласил меня?

— Ты мне понравилась.

Таня опустила глаза и стала ворошить вилкой листья салата в тарелке. Денис, рассматривая черты лица своей спутницы, убрал записную книжку в карман. Девушка отпила из бокала, смотря мимо мужчины.

— Я тебя чем-то обидел?

— Нет, все чудесно, — Таня задумалась, подбирая слова. — Просто, мне не дает покоя одна мысль.

— Какая?

— Я боюсь ее озвучить.

— Почему?

— Просто боюсь, и все.

— Не бойся.

Денис нежно взял ее за руку. Таня робко улыбнулась и поправила изящную рыжую прядь. Когда она посмотрела на Дениса, в ее карих глазах заблестели маленькие, печальные искорки.

— Ты меня пригласил, потому что я намекала тебе на близость?

— Нет…

— Ты ответил не сразу.

Искорки увеличились, постепенно перерастая в слезинки, и девушка убрала свои руки со стола. Отпив сок из стакана, Денис достал свою записную книжку и стал читать вслух:

«До этой минуты я не понимал, насколько ценным может быть одно единственное мгновение. Суровые испытания, выпавшие на мою долю, и опасный, извилистый путь, ждущий впереди, померкли, когда я увидел ее. Все скрылось, сжавшись до единого мгновения. Даже прожитый миг близкой смерти, застывшей на расстоянии клинка, потерял всякий смысл. Вот оно — счастье. Не в одержанных победах, не в деньгах, и не в выпитом вине. Счастье в цыганке, чьи глаза подобно этой тихой лесной чаще манят меня, заманивают, чтобы погубить. Свернув с дороги, я стегаю коня, следуя за сладостным смехом незнакомой мне женщины. Я пробираюсь через пушистый снег, чтобы настигнуть это ускользающее мгновение. Еще раз увидеть каскад каштановых волос, медовый оттенок кожи и чарующую улыбку. Она оборачивается в седле и кокетливо дразнит меня, пока ее черный, как смоль конь, разбивает сугробы. Я кричу ей: «Постой!», но в ответ — лишь получаю надменный, звонкий смех, звучащий, как пение прекрасной и свободолюбивой птицы».

Денис захлопнул записную книжку и положил ее на стол. Его спутница молча сидела, смотря на гладкую поверхность книжки, как на дверь скрывающую что-то волнующее.

— Очень красиво.

— Ты меня на это вдохновила.

Таня встала и, обойдя стол, села к Денису на колени. Она обняла писателя за шею руками и прижалась щекой к его голове. Мужчина вдохнул запах волос девушки и обвил руками ее талию. Неожиданно, она прильнула к писателю губами, и он, чуть помедлив, ответил на ее спонтанный жест. Чувствуя горячее дыхание девушки, мужчина медленно гладил ее по спине, пока сидящие напротив люди, оставив свои блюда, с интересом за ними наблюдали.

Когда Денис закрыл на ключ входную дверь дома, Таня за его спиной уже сняла с себя блузку, и предмет одежды упал лоснящимся, зеленым каскадом на пол прихожей. Вскоре, в полумраке дома, девушка осталась стоять перед писателем в одном нижнем белье. Она дразнила Дениса, медленно водя руками по своей груди. Подхватив Таню на руки, писатель отнес девушку к дивану у камина.

Денис проснулся от нежного поглаживания по щеке. Таня, до этого изучающая черты его лица, подарила проснувшемуся мужчине поцелуй, поднялась с кровати и, покачивая голыми бедрами, выпорхнула из комнаты. Писатель проводил ее взглядом, воровато достал из прикроватной тумбочки приготовленную с прошлого вечера тетрадь и принялся писать в ней карандашом. Мужчина заполнил витиеватым почерком четыре страницы тетради и убрал ее обратно в тумбочку. После вылез из-под одеяла и пошел на шум льющейся воды, схватил мокрую девушку за грудь и прижал к настенной синей плитке.

— Какие мы ненасытные, Денис Андреевич!

— Зови меня Денис.

— Меня заводит, когда я называю тебя по имени-отчеству…

Позже, они сели за кухонный стол и под играющее радио стали пить кофе с пиццей, привезенной службой доставки. Денис в халате, а Таня — в его майке. Писатель раскурил самокрутку и, затянувшись, предложил ее девушке. Таня выпустила из пухлых губ струю белого дыма и забарабанила пальцем по экрану своего смартфона.

— Сколько тебе лет, красавица?

— Обычно, этот вопрос задают до секса.

— Так сколько?

— Мне двадцать один год.

— Оставайся у меня жить.

— Ты это сейчас серьезно?

— Более чем. Сегодня заберем твои вещи, и заселяйся в любую свободную комнату в доме.

— А что я скажу своей тете?

— Скажи, что твои личные отношения переходят на новый этап.

— Неужели я настолько хороша в постели, Денис Андреевич?

— Прошедшая ночь показала, что у вас много талантов, Татьяна.

Девушка сделала еще одну затяжку и звонко рассмеялась.

— Ты меня специально перед этим вопросом одурманил?

— Не понимаю, о чем ты.

Девушка снова рассмеялась, покачивая головой. Она вскочила из-за стола и стала танцевать под звучащую из радиоприемника музыку. Через минуту резкие, озорные движения ее грациозного тела стали плавными и соблазняющими. Медленно извиваясь, Таня сбросила с себя майку и кинула ее Денису на голову.

— Я подумаю над вашим предложением, Денис Андреевич…

В этот же вечер Денис закрылся у себя в кабинете, и пока Таня раскладывала в спальне свои вещи, включил рацию ровно в 12.00. Средство связи затрещало, и через какое-то время из его динамика раздался знакомый, неестественно звучащий голос.

— Тшш. Дениска! Ты меня расстроил! Я так хотел поговорить с тобой вчера, узнать, долго ли ты убирался после того как протекли твои вонючие книжонки. Прием!

— Я найду тебя и задушу голыми руками…

— Тшш. Ты снова не говоришь: «Прием». Так не пойдет. Прием!

— А знаешь, ты трудился напрасно, — Денис понизил голос. — Я соблазнил отличную девочку и буду ее использовать в своих целях. Без всяких угрызений совести. И твои выходки мне не помешают!

— О, Дениска. То были цветочки. Ягодки у нас еще впереди. Прием!

— Да делай что хочешь, неудачник. Трать и дальше свое время на всякую ерунду. А я плюю на тебя. Хоть лбом расшибись, но ты не дождешься того, чего так неумело добиваешься. Я буду жить в свое удовольствие. И знаешь, что? Я пишу самый черный роман, на который только способен. Я пойду на все, чтобы он увидел свет! И когда он будет готов, я вышлю тебе экземпляр с нарисованным средним пальцем на форзаце! Это будет мой тебе автограф, конченый ты ублюдок!

— Милый, с кем ты там разговариваешь? — дверь кабинета подергали с обратной стороны. — Я слышала крики.

— Все в порядке, Танюш. Я общаюсь со старым приятелем…

***

На курсы писателей пришло сорок пять человек. Они забили весь застекленный зал и гудели подобно пчелиному улью. Денис, стоящий в ванной комнате — за углом от конференц-зала, отлично слышал это мерное гудение ожидающей его толпы. Он уперся дрожащими руками в края белой раковины и смотрел на свое отражение широко раскрытыми глазами. Его дыхание сбивалось, а ноги подкашивались.

— Давай, ты сможешь! Ради своего детища!

Мужчина закинул трясущейся ладонью в рот две таблетки транквилизатора, запил их стаканом воды и, натянув широкую улыбку, вышел к собравшимся людям. Под сдержанные аплодисменты мужчина прошел вдоль сидящих людей и уселся на край стола, расположенного у черной доски.

— Дорогие друзья, здравствуйте. В первую очередь, хочу извиниться за то, что уже три года не радовал вас авторскими встречами. Кроме тех, что выпадали на выход новых книг, конечно. Чтобы искупить свою вину, я хочу поделиться с вами своим писательским опытом.

— Искупление вашей вины за наши деньги? — донеслось из аудитории под тихий смех. Мужчина растеряно улыбнулся и, хлопнув в ладоши, продолжил:

— Именно так! Потому что я расскажу вам нечто действительно ценное. Кроме стандартных правил писательского искусства, вы узнаете о главных опорах современной медиа культуры, приносящих колоссальную прибыль. Я расскажу вам, какое содержание должно быть у вашей книги, чтобы она хорошо продалась. После каждого занятия вы будете выходить отсюда с ценнейшими знаниями, и ваше восприятие изменится навсегда. Вы станете другими. Я хочу, чтобы искусство лилось свозь вас. Я хочу, чтобы искусство приносило вам деньги. И для этого, я укажу вам верный путь.

В холе раздались вялые аплодисменты и тихий кашель. Люди фотографировали, снимали на видео, перешептывались и слушали выступающего с блокнотами наготове. Денис выждал паузу, окидывая аудиторию взглядом.

— Итак. Скажите, дорогие друзья, с чего начинается писательство?

— С идеи?

— Нет, очаровательная девушка во втором ряду.

— С вдохновения?

— Нет. Ну же смелее, еще варианты?

— С персонажа?

— Нет. Запомните, дорогие друзья, писательство начинается с выбора. Когда человек решает сеять семена слов на бумагу, он должен определиться, делает ли он это для себя или ради коммерции. Если человек видит в возможности издать книгу исключительно способ самореализации, то может не заморачиваться о коммерческом потенциале своего творения. Для такого писателя важны лишь те идеи, которыми он хочет поделиться и его читатель со временем обязательно найдется. Но, если вы хотите писать для широкой аудитории и неплохо продаваться, вы должны всегда держать нос по «коммерческому ветру». Коммерчески ориентированные писатели знают, о чем писать и на чем сосредоточить внимание массового читателя. Такие авторы могут не заморачиваться о культурной ценности своего произведения, так как это лишь оригинальный способ бизнеса. Лишние интенции в коммерции ни к чему. Конечно, часто бывает и так, что востребованный писатель сочетает в своих произведениях и художественное качество, и высокий коммерческий потенциал. Но это результат потраченного времени, длительного тяжелого труда и пары щепоток таланта с удачей. Такое удается далеко не всем, поэтому, давайте будем реалистами?

За окном здания, словно смеясь, громко и хрипло прокаркала ворона.

— Так, надеюсь, с выбором понятно. Теперь я расскажу вам о нюансах писательского дела: об общем настрое, планировании времени, сборе информации и разработке сюжета. А в конце, если успеем, скажу пару слов об образе главного героя произведения. Итак…

Пока Денис расхаживал у черной доски и, как дирижер, махал руками, настраивая своих слушателей на музыку собственного сознания, люди записывали сказанное им в блокноты и тетради. Замолчав, мужчина подошел к панорамному окну и стал всматриваться в свое отражение.

— Избегая клише про «самую обычную избранную», оборотней, черные плетки и любовные треугольники, скажу вам: в медиа сфере главным достоинством персонажа с глубокой мотивацией является его социальный статус. Благодаря статусу можно понять, сколько человек сделал для того, что добраться до своей собственной вершины. Герой вашего произведения должен уметь испытывать себя на прочность и знать, чего он хочет от жизни. Он должен либо уже быть богатым, либо стремиться к собственному благосостоянию. При этом благосостояние не всегда означает деньги. Это может быть и преимущество в силу выгодного знакомства или удачного стечения обстоятельств. Даже, если, персонаж просто хочет помогать другим, сначала он должен помочь себе. Ведь благодаря социальному статусу и благосостоянию в настоящей жизни, людьми творится великое добро и ужасное зло. Поэтому, моральный облик человека неразрывно связан с его благосостоянием. Все начинается с благосостояния.

Денис облизал пересохшие губы и налил себе стакан воды. Делая медленные глотки, он смотрел в потолок. В это время в аудитории нарастал шум — несколько человек с задних рядов встали и ушли.

— Простите, но как же моральные качества человека? — спросила девушка в первом ряду.

— А что с ними? — Денис сложил руки на груди. — Все решает благосостояние.

— История знает много литературных произведений, где сокровищем человека был его внутренний мир.

Конец ознакомительного фрагмента.