Коллекция страхов прет-а-порте

Анна и Сергей Литвиновы, 2005

Скромная библиотекарша Надя уже и думать забыла о юной фотомодели Лере, с которой познакомилась в приемной клиники. А та вдруг позвонила и пригласила на свой показ. Только вместо модных нарядов Надя увидела… труп Лериной подружки Сони. Менеджер девушек Марат коршуном набросился на библиотекаршу и с ходу обвинил ее в убийстве. Но вскоре сменил гнев на милость, когда выгодному иностранному партнеру понадобилась «клуша» как раз Надиного типа – рекламировать собачий корм. Будущая звезда экрана явилась подписывать договор, но в кабинете Марата обнаружилось только бездыханное тело хозяина. Теперь уже за девушку всерьез взялась милиция. Есть от чего прийти в отчаяние! Вся надежда на помощь Димы Полуянова, друга детства и не только…

Глава 3

Дима Полуянов

Когда Дима выруливал в своем псевдорепортаже на последний абзац, у него зазвонил мобильный телефон. Он досадливо допечатал предложение: «…Хотя злые языки в поселке поговаривают, что Елена Ивановна увлекалась спиртным, а потому могла элементарно утонуть в речке…» И только тогда глянул на дисплей. Номер высветился мобильный, но совершенно незнакомый. Полуянов секунду поколебался — брать? Не брать? — но потом любопытство победило: а вдруг это какая-нибудь полузабытая кисочка звонит, и проблемы, где провести остаток вечера, отпадут сами собой. Выругавшись (сбивают с мысли, паразиты!), он нажал на зеленую кнопку.

— Дима, это ты? — раздался в трубке голос Нади Митрофановой. Звучал голос подруги детства весьма подавленно.

— Йа-йа, фольксваген, — весело откликнулся Полуянов.

— Дима, мне нужна твоя помощь.

«Если уж Надька звонит, да вечером, да по чужому мобильнику — значит, и в самом деле что-то случилось».

Тон журналиста стал серьезным:

— Что с тобой?

— Тут человека убили, — прошелестела Надя и взрыднула.

— Где «тут»? Какого человека? Откуда ты звонишь?

— Я была на приеме, в «Континентале», меня пригласили за кулисы, на показ моды, а тут убили одну девушку, модель…

— Подожди-подожди.

«Какую-то ересь Надька несет! Она что, по моему рецепту «Моёта и Шандона» перепила?»

— Говори ты толком! Ты — и вдруг на приеме? На каком еще приеме? Какие кулисы? Какая модель?

— Ладно, Димочка, — вздохнула Надя, — некогда тебе объяснять. В общем, если сможешь, приезжай. Ресторан «Континенталь». Тут милиции полно. И секьюрити. Меня допрашивать, наверно, будут.

— Да? Так ты меня не разыгрываешь?

— Ты с ума сошел! — истерически выкрикнула Надя. Дима никогда еще не слышал, чтобы она разговаривала с ним (да и с кем бы то ни было) столь заполошно.

— Вот теперь я все понял, — утешающе проговорил он. — Еду.

Не успел положить трубку, как в голове пронеслось: «Убийство модели в ресторане «Континенталь» — это ж какая тема!» Надо мчаться, и немедля!

Но срочные обязательства перед родной газетой были все-таки важнее, чем судьба Надьки, — и даже важнее, чем будущая сенсация. Скрипнув от досады зубами, Полуянов вернулся к тексту и изящно закруглил его: «…Однако многие в поселке уверены, и не без оснований, что библиотекаршу опять похитили инопланетяне».

Он не стал перечитывать заметку — некогда! — просто перекинул из личного компьютера в общередакционную директорию «набор в номер», а затем вылетел из кабинета. По пути к выходу заскочил к выпускающему:

— Серега, заметка у тебя в папке…

— Ага, я уже начал читать.

— Не в этом дело. Я нарыл сенсацию. Оставь мне сто пятьдесят строк в номере.

— Где я тебе такую дыру найду? Рожу, что ли?

— Скинешь на фиг эту мою лажу про инопланетян.

— Але, гараж! Мы через полтора часа подписываемся! Ты охренел?

— Давай, я тебе прямо сейчас заголовок скажу. И врез. И ты все поймешь. А остальное продиктую по сотовому через час стенографистке дежурной.

— Ну?

— Записывай. Заголовок такой: СМЕРТЬ НА ПОДИУМЕ. А лид^[4]: «Вчера в Москве, прямо за кулисами модного показа в ресторане „Континенталь“, была убита — нет, лучше — зверски убита модель. Нет, не так: известная супермодель».

— Что, правда? А на ленте ничего нет.

— У меня свои источники информации.

— Тогда это интересно, — глубокомысленно изрек выпускающий. — Но если через час у меня в компьютере не будет заметки, в номер пойдет твоя ахинея про инопланетян.

— С тебя бутылка! — Дима хлопнул выпускающего по плечу и понесся к выходу: бегом, бегом, бегом!

Лера Летягина

Когда все вечера сидишь перед теликом, убийства тебе не в диковинку. Мертвых тел, по крайней мере, на экране, Лера перевидала во множестве, так что была уверена — столкнись она с трупаком в реальной жизни, нимало не растеряется. Эка невидаль: покойник! Тут главное — вести себя сдержанно и, как это слово-то будет, — во, компетентно. Пока прочие нервные граждане станут рыдать и хвататься за голову, нужно приметить и людей подозрительных, и обстоятельства настораживающие, а то и улики какие самолично установить. А потом, когда приедут очаровательные опера в кожанках (в кино милиционеры всегда выглядели шикарно, а в жизни Лера с ними пока не сталкивалась), — разговор между ними пойдет, считай, на равных. Красавцы сыщики внимательно выслушают ее подробный рассказ, зададут вежливые уточняющие вопросы — и горячо поблагодарят за помощь следствию.

Но когда в ее жизни случилось убийство реальное, оказалось, что выглядит оно совсем по-другому.

…Лера занималась самым сложным — клеила накладные ресницы, — когда из коридора вдруг донесся ужасный крик. Слов сквозь двери гримерки было не разобрать — слышно только, что орут двое. Мужчина, как положено сильному полу, нападает. А женщина — в ответ, похоже, плачет. И оба голоса девушке показались знакомы.

Она чертыхнулась, отшвырнула коробочку с ресницами, вскочила…

— Лера, через двадцать минут твой выход! — тут же кинулась к ней Валька-гримерша.

Готовность «плюс двадцать» — это плохо. Ей на одни ресницы десять минут надо. И потом еще краситься. Но нельзя ж позволить, чтобы Марат Надьку совсем изничтожил?! Ведь, хоть и новая, а подруга…

— Две секунды, — пообещала Лера гримерше. И выскочила в коридор.

И тут же поняла, что двумя секундами она никак не обойдется. Потому что оказалось: Марат уже не просто вопит. А схватил несчастную Надьку за плечи и трясет ее, будто она солонка с солью на самом донышке. Ну а новая подружка, овца овцой, ясное дело, вырваться даже и не пытается. Только хлюпает носом и блеет жалобно:

— Прекратите! Отпустите меня, пожалуйста… Я ни при чем! Я туда случайно зашла…

Лера от дикой картины даже растерялась — так и застыла на пороге гримерки, за спиной уже дышат остальные девчонки, тоже на Маратов ор подтянулись.

— О-о, ка-кие тут страсти! — выглянула из-за Лериного плеча Ленка, коллега и задавака. — Как Маратик наш возбудился! Ты, ла-апуля, у нас что — геронтофил?..

— Марат, отпусти ее!! — наконец выкрикнула и Лера.

Но реплика прозвучала тихо — нет, увы, у нее привычки на Марата покрикивать.

Впрочем, менеджер ее услышал. Вскинул голову — глаза дикие, волосы встрепаны. Послушно отпустил — нет, даже отшвырнул Надю, так что та еле на ногах удержалась. И тут же бросился к Лере и остальным девушкам. Орет — еще громче, чем на Надюху:

— А ну, все в комнату! Назад, я сказал!

Девушки послушно — повиноваться крику все приучены — отпрянули. Одна Ленка — не зря, видно, говорят, что на нее французский дом моды глаз положил, иначе б не хамила, — фыркнула:

— Да пошел ты! — И выскочила из-за Лериной спины, оказалась лицом к лицу с Маратом.

— А ну, коза, геть отсюда! — попер на нее Марат.

— Отвали, дядя, — надменно (ну, теперь уж просто очевидно, что другого себе менеджера нашла) сказала Ленка.

Тут, раз бунт на корабле все равно начался, и Лере прятаться было негоже — Надьку-то она сюда привела, приходится защищать.

Девушка ловко, хоть и на каблуках, обогнула Ленку с Маратом (менеджер пытался ее перехватить, да ей удалось увернуться) и кинулась к подруге:

— Надя! Наденька, что случилось?

— Там… там… — прошептала Надька. И судорожно затыкала пальцем в сторону туалета.

— Стой, Валерия! — донесся ей в спину рык Марата.

И Надька, против всякой логики, тоже вдруг пропищала:

— Не ходи туда…

Но Лера, конечно, поступила по-своему. До туалета-то всего два шага. Она бросилась к двери, распахнула ее — и застыла на пороге. И тут же поняла: сериалы да фильмы насчет убийств врут. Потому что ни в каком кино она такого не видела — чтоб на лице покойника (а то, что Сонька мертва, с полувзгляда видно) застыла беспечная, умиротворенная улыбка.

…А дальше все завертелось отчаянно и бестолково. Какой тут сбор улик, какое «компетентное» поведение? Подоспел Марат, грубо — сразу видно, на Надьке натренировался — ухватил за шкирман. Поволок обратно в гримерку. Ему на помощь неожиданно, будто и не скандалили только что, пришла Надежда: принялась уговаривать остальных девчонок, так и толпившихся в коридоре:

— Не стойте тут, пожалуйста. Пойдемте в комнату…

— Да че стряслось-то? — потребовала Ленка.

Возвращаться в гримерку она и не думала.

— Я расскажу, — пообещал Марат. — Только в комнату зайди.

В общем, согнали-таки всех обратно — кого уговорами, кого силой, и кое-кто, самый нелюбопытный, даже к зеркалам вернулся — показ-то еще не отменяли, так что краситься по-прежнему было надо.

Марат откинул со лба прядь встрепанных волос и объявил:

— Девушки, случилась больщущая фигня. Даже, типа, несчастье. Короче, Сонька Перепелицына мертва.

«Она лежит в туалете и улыбается», — добавила про себя Лера.

Пауза в ответ получилась, как это школьная литераторша говорит, — воистину мхатовской, у девчонок, даже у задаваки Ленки, только рты пораззявились. Ну а потом, конечно, началось:

— Сонька?! Как? Где?! Что с ней случилось?

— Судя по всему, Соня убита. Ее труп находится в служебном туалете, — официальным тоном сообщил Марат.

— И кто же ее убил? — вдруг вырвалось у Леры.

Впрочем, об опрометчивом вопросе она тут же пожалела. Потому что Марат наградил ее подозрительным взглядом и заявил:

— А вот это, девушки, вам виднее. От вашей гримерки до туалета — полшага.

— Что… что ты имеешь в виду? — задохнулась Лера.

— Ты нас, что ли, подозреваешь? — взвилась и Ленка. — Совсем охренел?! Мы тут — все вместе, друг у дружки на глазах. А вот ты сам-то где был?!

— Все, дамы. Дискуссия закрыта, — буркнул Марат.

Развернулся и двинул прочь из гримерки.

— Нужно милицию, наверно, вызвать… — вдруг встряла прежде молчавшая Надя.

— Не волнуйся, — обернулся к ней Марат. — Будет тебе милиция.

Он вытянул из кармана мобильник, но, прежде чем щелкать кнопками, повелел:

— Пока менты не приедут — отсюда никому ни шагу, всем ясно?

— А что с показом? — вдруг поинтересовалась Ленка.

Вот ледыха — да разве ж тут можно о показе думать?!

Даже кремень Марат — и тот растерялся:

— С показом?..

— Ну да, — пожала плечами Ленка. — Вообще-то нам через семь минут на «язык» выходить.

Марат взглянул на часы:

— Да, правда…

«Совсем, оказывается, наш Марат и не каменный», — удивленно подумала Лера. Впрочем, менеджер взял себя в руки быстро:

— С показом — так: пока отложим. До милиции. А дальше видно будет.

Ленка только плечами пожала: на кислой морде читалось — «чего откладывать-то из-за такой ерунды?».

Но Марат уже не обращал на нее внимания — поковылял прочь из комнаты. На ходу набирал телефонный номер — короткий, всего из двух цифр: «02».

* * *

…Менты заполонили их гримерку в «Континентале» очень быстро — Лера с девчонками только и успели: выслушать жуткий Надин рассказ да еще раз поахать. (Надька, пока девочки ужасались, попросила у Леры мобильник, отошла в сторонку и кому-то позвонила.)

Сыщиков оказалось четверо — все уже деды, явно за тридцать, и далеко не красавцы. И никаких, как в кино часто показывают, мгновенных разоблачений или чудес дедукции не продемонстрировали: велели делать то же самое, что Марат еще раньше сказал, — сидеть тихо и из гримерки не высовываться.

Ленка — совсем девица без тормозов! — снова встряла со своим вопросом, будет ли сегодня показ, и опять ей не ответили. Только повторили, чтобы никто из комнаты не отлучался, — а дальше им все скажут.

— Мы обязательно поговорим с каждой из вас, — пообещали менты.

И выкатились из гримерки — хорошо хоть дверь на ключ не закрыли.

— А я в туалет хочу… — пропищала им в спину худосочная Наташка.

Милицейские даже кочаны голов не повернули, и Наташке вместо них ответила Ленка:

— Так сходи, туалет рядом! Только Соньку отодвинь — и писай себе.

— Слушать противно… — пробормотала Лера.

Резко встала и отошла от сбившихся в кучку девчонок в сторону, к своему зеркалу. Вслед за ней потянулась верная Надя, осторожно тронула ее за руку:

— Лерочка…

— Что? — выдохнула та.

— Я хотела сказать тебе… — неуверенно произнесла Надя.

Но сказать ничего не успела. На пороге гримерки появился один из милицейских, рядом с ним маячил Марат.

— Вот они, — расслышали девушки.

Милиционер тут же подошел к ним:

— Валерия Летягина, вы пойдете со мной.

— Куда?! — в ужасе пискнула Лера — неужели они ее опять в тот туалет поведут?! — К ней?!

— В кабинет администратора, — успокоил сыщик. — Нам нужно с вами поговорить.

— Она скоро вернется? — потребовала верная Надя — и тут же нарвалась на пронизывающий взгляд и колкий вопрос милицейского:

— Это вы нашли тело?

— Д-да… — промямлила Надя.

— Вы нам тоже нужны. Пойдемте, — приказал сыщик.

И увел обеих — Леру проводил в кабинет администратора, а Надю — в соседнюю комнату с табличкой «служебное помещение».

* * *

В допросе на самом деле ничего особо страшного не оказалось. Ну, кабинет администратора. Ну, двое милиционеров — один почему-то в форме, а второй — в мятом гражданском костюмчике. Марат, правда, тоже пытался приладиться — все кричал, что она несовершеннолетняя и потому он, ее менеджер, обязательно должен присутствовать при разговоре.

Но, как ни кипятился менеджер, а присутствовать ему не позволили. Леру изгнание Марата совсем не огорчило. И так придется отвечать на вопросы милицейских с оглядкой — это она еще с раннего детства запомнила, когда папаня разглагольствовал: «Болтаешь с ментами — всегда фильтруй базар». Поэтому хорошо, что хотя бы на менеджера ей оглядываться не придется.

Впрочем, фильтровать особо ничего и не пришлось — никаких «скользких» вопросов менты не задавали. Спросили про Надьку, откуда она на показе взялась, — Лера все, как есть, и рассказала. Спросили, когда в последний раз Соньку видела и что делала весь сегодняшний вечер — она ответила. И менты, как узнали, что из гримерки она вообще не отлучалась и свидетелей тому несть числа, так сразу скисли. Рожи, правда, строили суровые и обещали, что обязательно еще вызовут — но сказали, что можно ехать домой, а показ, конечно, отменяется.

— Можно, я останусь? — попросила Лера.

— Зачем? — тут же насторожился один из сыщиков.

— Надю хочу дождаться, — пожала плечами Лера. — Она ведь моя подруга.

— Хороша подруга — второй раз в жизни видитесь, — буркнул сыщик. Впрочем, остаться разрешил. Велел только под ногами не путаться и в зал, где прием идет, не ходить — чтобы слухи не распускались.

— А что, народ не знает, что ли?.. — опешила Лера.

— А зачем им знать? — удивился мент. — Чего людей-то зря волновать?

— А показ тогда как? — не поняла Лера.

— Дался вам этот показ… — буркнул мент. И пояснил: — Мы только что его отменили. По техническим причинам. Все, Летягина, идите.

…В гримерку, где по-прежнему шушукались коллеги по подиуму, Лера не пошла: ну их, этих девчонок, охота была слушать, как они причитают. Явно же: ничего нового не разведаешь, один писк. Нужно по-тихому Надьку дождаться — и прочь отсюда. Переодеться только придется, прежде чем сматываться: платье-то, во-первых, вечернее, с открытой спиной, а во-вторых, не ее, а «показное».

Лера, осторожно ступая, подгребла к двери «служебного помещения» — куда Надьку увели. Приложила ухо — слов не слышно, но женский голосок, явно Надюхин, пробивается. Значит, подружку еще терзают. Схорониться бы где — чтобы и вход в служебное помещение видеть, и милицейским глаза не мозолить… Она быстро оглядела коридор — и тут же нашла убежище: узкая, в четвертушку обычного объема, дверца — а за ней типа кладовки, две швабры стоят и ведро пустое.

Лера проскользнула в комнатуху, перевернула ведро — это будет стул, а на платье вечернее — плевать, оно все равно не ее, а спонсорское. И прикрыла за собой дверь — оставила только щелку под один глаз, чтобы коридор видеть.

Ф-фу, никогда бы не подумала, что ей будет так хорошо — в крошечной, двухметровой комнатке. Пусть тут душно, пусть грязно — зато наконец-то она одна! И никаких ментов, и никакого Марата, и никакой мертвой Соньки с ее ужасной улыбкой…

Лера устало, будто возраст уже пенсионный, опустилась на ведро, откинулась на стену, полуприкрыла глаза… Ну, блин! Вот сегодня денек!

И в голову тут же полезли всякие странные мысли. Что удивительно, не про убийство — вдруг неожиданно школа вспомнилась. Сегодняшний урок по физике. Учителю, Мих-Ванычу, видно, было лень про всяких Бойлей-Мариоттов разглагольствовать — в философию ударился. Встал у доски в позе оратора и ну вещать: «Цифры и формулы, ребята, — это такая мелочь. Знаете, кто больше всего формул помнит? Клиенты психбольниц. А для жизни совсем другое важно. Знаете — что?»

Лера, чтоб поддержать беседу, выкрикнула:

— Деньги! Для жизни — деньги важней всего!

Однокласснички заржали, а учитель пожал плечами:

— Ну, а чтобы много денег заработать, — что нужно?

— Мужа богатого, — немедленно встряла толстая Нинка. (Как с такой фигурой можно вообще на мужа надеяться — тем более на богатого?!)

— Не в ту вы, девочки, плоскость пошли, — поморщился физик. — Чтоб в жизни преуспеть, нужно в первую очередь уметь анализировать. Сопоставлять факты и делать из них правильные выводы. Тогда и карьера у вас состоится, и деньги будут. Понятно я объясняю, Лерочка?

Лера тогда буркнула, что понятно, хотя поняла мало. Но сейчас, после убийства, решила, и правда надо все проанализировать. Хвала, как говорится, школе. Добросовестно сопоставила факты — и легко сделала целых два вывода.

Оба они оказались совершенно неутешительными.

Во-первых, поняла, что она сама — жестокосердная (это ее мамочка такому словечку научила). Потому что Сонькина смерть ее всего лишь ошеломила. Шокировала. Озадачила… Но чтобы, как полагается, реветь и волосы на себе рвать — на тему, что, мол, как мне жаль… какая утрата… Ни малейшего желания не возникло. Более того, даже злорадная мыслишка мелькнула: «Доигралась ты, Сонька. Донаглелась. А ведь я тебя предупреждала…»

Хотя, конечно, когда подруга улыбается холодной, мертвой улыбкой — это по-настоящему страшно.

Ну а второй Лерин вывод касался Нади. «До чего ж глупо-то получилось! — думала Лера. — Я ее на показ позвала для чего? Повыделываться, если уж честно. Показать, в каком мы классном мире живем — икра, шампанское, вечерние платья. А вышло что? Вместо праздника — Надька нашла Сонькин труп. А потом еще и Марат на нее наорал. Теперь еще хуже, менты ее мучают — вон, куда уже дольше, чем меня…»

…По коридору застучали чьи-то шаги. Лера тут же расширила свою дверь-щелочку, выглянула — и увидела: шествует незнакомый, явно не из их модельного мира, парень. По виду — типичный оперативник. В смысле, такой точно, как их в сериалах показывают: молодой, в джинсах, с суровым лицом и колким взглядом. Только ведет себя странно — будто боится кого-то. Настороженный, то и дело оглядывается. Лера дверью случайно скрипнула — так он тут же вскинулся, замер, глаза заметались. Нет, пожалуй, товарищ — совсем не мент. Но кто тогда? И что здесь делает?

Лера начала лихорадочно соображать, как поступить — может, нужно выбежать из убежища и мчаться к настоящим милиционерам, рассказывать о подозрительном типе?.. Но дверь в «служебное помещение» вдруг отворилась и оттуда не вышла — вывалилась Надька. И тут же угодила в объятия к непонятному красавчику: тот подхватил ее бережно, будто какое сокровище. А Надька, нет бы вырываться, — сомлела, обхватила его и чуть ли не на плече рыдать настроилась… Вот это дела!

Лера пулей выскочила из своей конурки и со всех ног, насколько высокие каблуки позволяли, бросилась к странной парочке. Надька подняла на цокот шпилек понурую головушку — и, вместо того чтобы радоваться, что подруга ее дождалась, вдруг скривилась. Впрочем, быстро взяла себя в руки, недовольную гримасу погасила и что-то шепнула своему спутнику. Тот немедленно воззрился на Леру — ох, красив, до чего же красив!!! Ну, надо ковать, пока пялится.

— Наденька! — воскликнула Лера. — К тебе что — уже конвой вызвали?!

— Почти, — буркнула Надюха.

— Завидую, — ухмыльнулась Летягина. — Конвоир у тебя хорошенький. Познакомишь?

Надя, явно без большой охоты, представила:

— Лера Летягина. Дима Полуянов.

— О, да вы накоротке! Быстро! — восхитилась Лера.

— Дима Полуянов — мой друг. Друг детства, — слабо улыбнулась библиотекарша. — И он не конвоир, а журналист. Корреспондент газеты «Молодежные вести».

— Вот как? Журналист? А я вас за мента приняла… — ответила Лера. И тут же ввернула комплимент: — За симпатичного мента. Типа, из «Улиц разбитых фонарей».

Комплимент попал точно в десяточку — журналист просиял и тут же потянулся целовать Лерину ручку. Галантно проворковал:

— Рад познакомиться, Лера… — И очень к месту ввернул: — А я вас узнал. Ведь это вы — рекламное лицо парфюмерного концерна «Юлиана»?

Тут уж настала Лерина очередь просиять — здорово все-таки, когда тебя узнают, тем более — молодые, симпатичные журналисты.

— Да, это я, — ослепительно улыбнулась она. И тут же попыталась залудить ответный комплимент: — А вы тот самый журналист Полуянов, который вместе с президентом на все визиты летает?

(Сроду она никого из президентских журналистов не знала — но вдруг удастся угадать?)

Но угадать не получилось — Дима лишь усмехнулся:

— Избави бог, Лерочка! Летать с президентом — это же так скучно! Нет, я пишу совсем на другие темы… — Он загадочно улыбнулся.

Но рассказать о своих темах не успел — в разговор встряла Надя. Едко — куда только уже привычный слабенький голосок подевался? — поинтересовалась:

— Мы так и будем тут стоять? Мне вообще-то разрешили домой идти.

— Нет, — мгновенно отреагировал Дима. — Стоять здесь мы не будем. Но и по домам — не пойдем. Знаете что? Здесь кафе есть, буквально напротив «Континенталя». Пойдемте, выпьем по рюмке чая? За знакомство, за чарующий вечер?

«Ничего нет чарующего. И вообще нехорошо как-то — после убийства чай пить, будто ни в чем не бывало, — подумала Лера. — Но, с другой стороны… этот Полуянов — такая лапочка…»

В общем, лучше она промолчит — пусть Надя с Димой сами решают. Надька и решила — отрезала:

— Не хочу.

— Почему? — изумился Дима.

— Потому что не вдохновляют меня… чаи после убийства, — пожала плечами библиотекарша. — Так что я уж лучше домой.

— А мне помочь, Надюха? — вкрадчиво спросил журналист.

— А чем я тебе могу помочь? — фыркнула Надя.

— Рассказать, что здесь было. — Дима взглянул на часы и объяснил: — Мне через пятнадцать минут заметку в номер сдавать. Чтоб в завтрашней газете вышло.

— Ах вот как! — воскликнула Надя, и лицо ее тут же стало обиженным-преобиженным. — Ты, значит, сюда по работе приехал!

— Нет. Я приехал тебя спасать, — тут же возразил журналист. — Сразу, как ты позвонила, сорвался. Но почему бы нам не совместить полезное с приятным? Я тебя, как истинный спаситель, буду кофеем отпаивать — а ты мне по-дружески, у камелька, все расскажешь?

— Вон, пусть Лера тебе рассказывает, — отмахнулась Надя.

— Нет, — решительно отказался журналист. — Если уж говорить — так всем вместе. Я у вас обеих интервью возьму. Так как — идем?

Лера задумалась. Поболтать с симпатягой — это одно. А давать интервью, даже и о Соньке, — совсем другое. Марат-то как наставлял: все контакты с прессой — только через него: «А то ты, коза, такое ляпнешь, что потом хрен отмоешься!»

Но интервью, которые проходили в присутствии Марата, оказывались сущим адом. На любой Лерин ответ ее менеджер то хмыкал, то кривился, а то и еще хуже — встревал в разговор и требовал от журналиста «этот ее бред не записывать». Так что, если Марат будет присутствовать, с красавчиком из «Молодежных вестей» лучше и вовсе не разговаривать, а то она выставит себя полной дурой… И так она рискует — болтает с журналистом в коридоре, где менеджер может выскочить и нависнуть в любое время.

И Лера сказала так:

— Знаете что? Про Соньку рассказать я, конечно, могу — но только… как это будет… анонимно, вот.

— Вы чего-то боитесь? — тут же навострился журналист.

— Да ничего я не боюсь, — фыркнула Лера. — Просто менеджер у меня сволочь. За каждым шагом секет.

— Сечет, — поправила ее Надя.

Дима взглянул на нее удивленно, а Лера расхохоталась (интересно, прилично ли хохотать, если только что подругу убили?):

— Ага, Надька, все с тобой ясно. Боишься, что друга детства отобью?

Надя, конечно же, немедленно покраснела и зыркнула очень обиженно. «Да врешь ты насчет друга детства! — подумала Лера. — Влюблена ты в него, вот что!»

Но озвучивать свои мысли не стала — зачем библиотекаршу зря травмировать? И так ясно, что у Надюши перед ней, Лерой, даже миллионной доли шанса нет.

Дима — молодец, не теряется! — юлой ввернулся между обеих девушек, обхватил каждую за плечи и потащил к выходу:

— Все, девчонки, тогда уходим. Немедленно.

— Немедленно не получится. Мне надо переодеться, — возразила Лера.

— Зачем? — изумился Полуянов.

— Ну, у меня ж платье вечернее. (О том, что к тому же не ее собственное, говорить не стала.)

— Оно тебе так идет, Лерочка, — подлизнулся журналист. — Давай, ты потом переоденешься, а?

«Ну и вставит же мне Марат! — мелькнуло у Леры. — У меня же в контракте: «использовать одежду для показа только в помещении для показа…»

Впрочем, противиться Полуянову сил не было.

— Хорошо, — покорно сказала она. — Я переоденусь потом. Пошли.

* * *

Лера не очень разбиралась в журналистах, но Дима Полуянов, похоже, был очень опытным. По крайней мере, конфетку из Сонькиной гибели склепал непринужденно, красиво и быстро. Лера только рот разинула, когда увидела, как, оказывается, делаются заметки для газеты — раньше-то думала, что журналистов муки творчества терзают, что они пишут-правят и даже в отчаянье рвут неудачные страницы… Дима же работал безо всяких мук. Задал Лере и Наде всего-то четыре вопроса, черкнул в блокноте пару строк и объявил, что «готово дело».

— Но… — опешила Лера. — Но я же про Соньку еще много чего другого знаю! И мысли, кто ее мог убить, у меня есть!..

— Расскажешь, Лерочка, — заверил Дима. — Все расскажешь, в деталях. Но позже, для следующего номера. Мы с тобой тогда вообще аналитическую статью напишем. А сейчас — подожди, я информашку быстренько скину…

«Мы с тобой!.. Напишем! Во, классно!» — восхитилась про себя Лера. Дима же тем временем достал мобильник, набрал номер, закурил сигарету и, как по писаному, принялся диктовать кому-то неведомому:

— Топ-модель Софья Перепелицына была убита примерно в девять часов вечера на показе весенне-летней коллекции в ресторане «Континенталь». Смерть застала ее в туалетной комнате, где девушка приводила себя в порядок перед выходом на подиум. Неизвестный нанес Софье несколько ножевых ударов в область грудной клетки — один из них, по предварительным данным, оказался смертельным…

Лера заметила, что блокнот с пометками журналист захлопнул, глаза прикрыл, и восхищенным шепотом спросила у Нади:

— Он что же, прямо из головы придумывает?!

Надя только плечом дернула — насмешливо, вполне в Сонькином стиле.

— И это правда завтра в газете появится? — не отставала Лерочка. — В самих «Молодежных вестях»?!

— У тебя кофе стынет, — буркнула Надя. — Пей.

Лера машинально — мерси Марату, уже реакция выработалась на командный тон — отхлебнула кофе и решила Надьку больше ни о чем не спрашивать: нервная она какая-то, или менты довели, или и правда — ревнует.

А тут и Дима отдиктовался. Нажал на «отбой», отбросил мобильник, устало выдохнул:

— Ф-фу, еле успел… Газета уже в типографию уходила.

— И завтра уже прочитать можно будет? — спросила Лера — на этот раз не сердитую Надьку, а самого Полуянова.

— Ну да. С утра газета уже в киосках, — пожал плечами Дима. — Разбирают «Молвести», кстати, быстро. Так что лучше пораньше встань, чтобы наверняка купить.

— А во сколько пораньше? — продолжала упорствовать Лера.

— Ну… скажем, в шесть утра. Когда киоски только открываются. Проснешься?

— Проснусь, — серьезно пообещала Лерочка. — И куплю.

А Надя фыркнула.

Дима виновато взглянул на подругу детства и обратился к Лере:

— Ладно, не заморачивайся. Я тебе номерок оставлю. Из личных запасов.

«Значит, еще раз увидимся», — порадовалась Лера.

А Полуянов — снова покосился на Надю и, видно, почел за благо опять перейти на официальный тон:

— Теперь так, девчонки. Пьем еще кофе — а потом вы мне рассказываете все поэтапно. От альфы до омеги.

Встретил непонимающий Лерин взгляд и пояснил:

— Во-первых, весь ваш сегодняшний вечер — по минутам. А во-вторых — это уже к тебе, Лерочка — мне нужна полная биография этой Соньки. Ее интересы, контакты, связи. Имена любовников и поклонников. Что рекламировала, в каких показах участвовала. В общем, вся подноготная.

— Будешь на ее костях славу себе делать? — не очень-то любезно поинтересовалась Надя.

— Нет, — покачал головой Полуянов. — Буду выяснять, кто ее убил.

«Класс!» — оценила Лерочка.

Примечания

4

В журналистике: краткое изложение события.