Душа врага

Анна Шенк, 2022

Душа бессмертна. Ей дарована способность возрождаться, но грехи прошлых жизней никто не спишет с кармического счёта. Их придётся отработать. Советской школьнице Оле Лихачёвой досталась непростая судьба. Пока одноклассники мечтают стать пионерами и учат заветы Ильича, она раз за разом умирает во сне. Неслучайный ночной кошмар с двумя неизвестными: кто убийца и почему во сне девочка – нацистский офицер? История, длиною в 34 года, наполнена шальными буднями 90-х, мистикой, философскими вопросами о добре и зле.

Глава 1

Сентябрь 2018

— Ольга Михайловна, — в дверном проёме нарисовалась отбеленная макушка секретарши Вари. — Там ваш сын. Говорит, срочно.

Удивлённый малахитовый взгляд метнулся от монитора к источнику звука.

— Настолько срочно, что звонит не на мобильный, а в офис? — директор машинально потянулась к телефонному аппарату.

— Нет, нет, он здесь!

Дверь медленно открылась, и на пороге, слегка пригнув голову, возник юноша. Стандартные проёмы не позволяли баскетболисту выпрямиться без риска повреждений. Волосы — сумеречный шухер, глаза — кристаллы льда. Макс получил статус ксерокопии отца, мать одарила сына лишь улыбкой.

«Заходит робко, стопудово накосячил!» — мысленно обозначила причину визита Ольга.

— Если никого не убил, не подрядился наркодилером и не ограбил банк, это не срочно, Макс. К тому же большинство вопросов можно решить по телефону.

— Привет, мам. Шесть раз набирал, до Пентагона легче дозвониться, чем до тебя.

— Ладно, сдаюсь, — искренняя улыбка мелькнула на лице, обнажив следы времени в уголках глаз. — Но можно было предпринять и седьмую попытку. Хорошее число, говорят, счастливое.

— Учту на будущее.

— Ну что у тебя стряслось? Пока курю, успеешь рассказать?

— Если добавишь к сигарете американо, приложу максимум усилий.

«Теребит шнурок толстовки. Нервничает засранец», — Оля закусила губу.

— Ага, значит, подключаем тяжёлую артиллерию. Намерен отправить меня в нокдаун? — ароматный кофе и тонкие Vogue стали слабостью Ольги, зависимостью, которую она не хотела лечить.

От рабочего стола до кофемашины — три удара каблуков.

Закинуть капсулу, поставить белоснежную фарфоровую чашку и нажать кнопку. В личном рейтинге Ольги кофемашина была почётным бронзоносцем рядом с посудомойкой и незаменимой стиралкой. Жужжание аппарата завораживало и дарило сладкое предвкушение эстетического наслаждения. Три секунды, и чашка начала наполняться ароматным, будоражившим нейроны напитком. По версии Ольги Михайловны Лихачёвой можно бесконечно смотреть на три вещи: как течёт вода, как горит огонь и как кофе наполняет фарфоровый сосуд.

— Так выше шанс, что ничего в меня не запустишь. Обе руки будут заняты.

«Шуточки в ход пошли. Дело дрянь».

— Ладно, выкладывай, мистер интриган.

— А мне кофе не предложишь?

— Тебе некогда пить, ты же будешь посвящать меня в подробности неотложного дела. А если что-то пойдёт не так, я отдам свой американо. Как раз освободится рука, чтобы метнуть в тебя, например, случайно подвернувшейся пепельницей.

— Класс, теперь буду надеяться, что кофе мне не достанется, — девятнадцатилетний Макс был опытным дуэлянтом по части словесных перепалок. Их семейная манера говорить о серьёзном, щедро отсыпая шутки и приколы, покоряла. Казалось, ничто не выведет из равновесия этих двоих.

Ольга забрала свой американо и уверенным шагом направилась к балкону. Макс обречённо поплёлся следом. Приближение момента признания заставило нервную систему парня напрячься, а желудок — скорчиться от спазма.

Солнечный сентябрь баловал теплом. Вдохнув полной грудью воздух мегаполиса, сосредоточенная на работе руководитель офиса Ольга Михайловна удалилась на обед, уступив место маме взрослого, но нуждающегося в помощи сына. Она с наслаждением прищурилась, глядя на солнце, и присела на стул. Макс оккупировал второе свободное место.

— Сигарету?

— Мне-е-е? Эээ, мам, я не…

— Попытаешься убедить, что не куришь с шестнадцати лет? — звонко и так по-доброму засмеялась Ольга, что Максу оставалось только признать поражение.

— Как ты это делаешь, а? Что за скан-система встроена в твой мозг?

— Сын, я просто не сразу родилась сорокапятилетней мудрой тётечкой. Опыт девятнадцатилетней взрослой жизни мне тоже знаком.

— Тебе не сорок пять.

— Зато тебе девятнадцать, и ты явно боишься рассказывать, что пригнало тебя ко мне в офис посреди рабочего дня.

— Ладно. Улитку помнишь?

— Ооо, ту, которой я траванулась в Париже? Её образ навсегда запечатлён в моей памяти.

— Нет, мою Улитку.

— А, прости, — хихикнула Оля и с наслаждением затянулась любимыми Vogue. — Улю помню, конечно. Что, расстались?

— Нет.

— Изменила?

— Нет.

— Ты изменил?

— Нет.

— У меня закончились популярные варианты. Давай выкладывай.

— Мам, Уля беременна.

Ещё одна затяжка. Потом ещё. Американо не стало за три глотка. Глубокий вдох.

— То есть в сорок пять буду бабушкой, — выдохнула терпкую смесь кофе, сигарет и осознания положения.

— Тебе не сорок пять.

— Как раз исполнится, когда Улитка твоя родит. Какой срок?

— Я ничего в этом не понимаю, мам. Тест показал четыре-пять недель, это оно?

— Оно, милый, оно. Только новость не срочная, не рожать ведь едете. Можно было и в более романтичной обстановочке сообщить. С просекко и пармской ветчиной на закуску.

Оля резко встала, подошла к перилам. Сидя было видно только макушки зданий, теперь же перед ней открылась вся картина. Порт. Отнюдь не романтичный видок. И уж совсем не располагающий к долгим беседам по душам.

— Жениться будете?

— Мам, нам всего по девятнадцать. Ну какая семья, дети, — Макс виновато опустил глаза, продолжая нервно теребить шнурок на капюшоне толстовки. Оля понимала, что самое важное сын ещё боится произнести.

Городской телефон в кабинете очевидно тоже не выдержал накала и решил нагло прервать беседу. Мерзкий трезвон заполнил пространство.

— Ответишь?

Молчание.

— Мам?

— Подождут. Не до них.

— Ясно. Короче, — Максим вскочил со стула и начал хаотично перемещаться в пространстве. — Посоветуй врача, чтобы сделал аборт.

— Это твоё решение или Улитка до такой оригинальной идеи сама доползла?

— Мы вместе. Мам, ну куда нам сейчас детей? Оба зарабатываем копейки, зависим от родителей, только на второй курс перешли. Да и вообще не готовы…

Ольга уже не слышала сына. В голове эхом прошлого звенел голос тёти Шуры: «Души договорились. Проклятие теперь смогут снять только дети».

Солнце стало раздражать. Дыхание участилось. Не заплакать бы. Попытка свернуть Макса с пути равнозначна жалкому усилию отказаться от кофе и сигарет одновременно. Без мощной стимуляции и огненной мотивации шансы на удачу стремились к нулю.

«Зря ты, Оленька, не дала Душе прийти», — снова пронеслось воспоминание.

— Прежде чем начнём искать врача, мне нужно кое-что рассказать, — не реагируя на продолжающийся монолог сына, твёрдо заключила Ольга.

— Что?! Будешь морали мне читать? О вреде абортов и бла-бла-бла? — Макс приготовился сопротивляться, но истерические нотки в голосе с потрохами выдавали нервозность.

— Нет, обещаю. Но до того, как совершим фатальную ошибку, ты должен меня выслушать. Обязан! Слышишь?!

— Мам, ну смысл…

— Моя судьба зависит от твоего решения, — потускневший изумруд глаз уже не искрил, умолял.