Сказка, которой нет

Анна Шабловская

Это книга о Николае Антропове.«Кто хочет понять поэта, должен идти в страну поэта»(Иоганн Вольфганг Гете)«Цветы показались на земле;время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей»(Песнь Песней 2:12)

Cоль и рожь

Мой рай — непроданный рок,

Твой — лес человеческих рук,

И срезанный голос времен фонит в микрофон:

«Терпеть и бороться!

Терпеть и бороться!

Терпеть и бороться

В застенках Красного Солнца!»

Н. Антропов

Июньским вечером в одном из жигулевских гаражей состоялась наша беседа с Андреем Тараном, Антоном Солнцевым и Николаем Антроповым. Не так уж давно было время, когда эти музыканты вместе проходились по концертным площадкам Самарской области. Многое успело поменяться, но дружба, юность, первые победы не только остаются в памяти навсегда, но и накладывают на нас отпечаток. Именно поэтому так интересно услышать о том, как все начиналось, как Антон и Андрей оценивали в те годы творчество Николая, и узнать их взгляд на то, что происходит в его творческой жизни сейчас.

Анна: Как вы познакомились с Николаем?

Андрей: Познакомились с Колей мы в туалете ДК «Юбилейный» в Жигулевске в 2006 г. Мы выступали тогда с нашей группой «Black rain». Был какой-то фестиваль. Коля был в шляпе… В общем, как сейчас примерно был наряжен. Он подошел и попросил у меня сигарету. Ему понравились сигареты, и он решил дружить.

Анна: Какое впечатление произвел на вас тогда Николай?

Андрей: Это было необычно, таких людей мы не встречали раньше. Были гаражные ребята — панк-рок, рок… Обычно, если видишь здесь людей с гитарой на улице, то это пьяное лицо и песни либо про армию, либо про осень, а тут было что-то свое и отдавало Высоцким… Именно надрыв в голосе вызывал такую ассоциацию.

Анна: Как складывалась ваша совместная работа?

Андрей: Еще до того, как группа «Black rain» распалась, в нашем ДК был фестиваль какой-то авторской песни. Мы пришли с Колей вдвоем туда, но нас не пустили, потому что мы не вписывались в формат фестиваля. Я помню, что в ДК Коле даже отключали звук как-то. В то время и начались наши совместные попытки что-то сыграть. Были сыграны в Петербурге в «Камчатке» два концерта, здесь в Жигулевске были выступления в ДК, в народной галерее…

Одним из знаковых моментов в нашей совместной деятельности был концерт, который назывался «Соль и рожь». 31 июля 2011 г. мы выступали на чердаке частного дома. Это был очень смелый эксперимент. В довольно короткие сроки мы подготовили коллективное выступление Николая с группой. И, по сути, это был первым и единственным выступлением Коли с музыкантами. Позднее были его концерты в театре, но это уже совершенно другой формат. У нас была рок-группа. Было интересно все это придумать, исполнить… И спустя столько лет мне это интересно послушать. Интересно сравнить творчество тех лет и то, что есть сейчас. На мой взгляд, это очень сильно отличается. Честно скажу, мне ближе то, что мы играли на чердаке. Это был именно рок. То, что Коля делает в театре с музыкантами, это уже совершенно другая музыка. Если бы у нас было больше времени, мы бы подготовили больше песен, смогли бы записаться… Но этому проекту не суждено было вылиться во что-то еще…

Коля самодостаточен, но музыкальный коллектив ему бы не помешал, и мы всячески пытались это организовать. Наши сложности были связаны с тем, что Коля уезжает в Москву и здесь пребывает от силы месяц. У меня еще была идея репетировать Колины песни без него. Есть материал, есть музыканты — мы делаем аранжировку, готовим скелет, а потом, когда Коля приезжает, вместе с ним все шлифуем. Но музыканты были набраны из разных кругов, все они были неорганизованные, у каждого были свои идеи какие-то… В общем, все это потерпело крушение спустя несколько месяцев. Надо было привлекать более ответственных людей. Все так на тот момент совпало…

Николай: Когда мы их собрали, они задали вопрос, в каком ключе, от каких музыкантов играть. Я сказал: «От себя! Нам нужно идти от себя!» — «„Pink Floyd“ или „Nirvana“ играем?» — «Если вы сможете дотянуть до „Pink Floyd“ и „Nirvana“, то тогда играйте! Но если не можете, нужно делать свое!»

Анна: Андрей, по-прежнему ли вы ассоциируете творчество Николая с песнями Высоцкого, или что-то изменилось?

Андрей: Нет, теперь скорее с Башлачевым. Хотя Башлачева я и тогда знал… Но позднее появились какие-то образы, ассоциирующиеся с песнями Башлачева — что-то в манере подачи.

Антон: Мне кажется, Коля сейчас как раз нашел свою волну, свой стиль исполнения. Сейчас я вижу, что это он сам.

Андрей: Я думаю, есть собирательный момент — мы все у кого-то чему-то учимся. Я помню, например, с «Гражданки» Коля тянул темы — музыкальные и немного текстовые. Но в настоящий момент творчество Коли ушло на какую-то свою стезю. Либо я не знаю того автора, обороты которого Коля взял себе в употребление, либо у него выработалось свое направление.

Анна: Вы знакомы с творчеством Николая только по песням? Читали ли вы его стихи?

Андрей: Читал стихи, но больше по песням все-таки. Мне запомнился тот момент, когда мы играли вместе. Именно песни того периода мне кажутся золотыми.

Анна: А знакомы ли вы с последними песнями Николая?

Андрей: Нет, с песнями настоящего момента не очень хорошо знаком. Площадь пересечения у нас стала меньше.

Антон: Одно дело смотреть записи, другое — когда вживую человек исполняет. Вживую мы давно уже не встречались. Но мне показалось, что стало больше вокала.

Андрей: Я немножко просматривал концерты на видео, некоторые ролики, что-то по разу слушал в ВК, но не знаю, насколько запись все сохраняет. Появилось что-то иное, а мне хочется того, что было — больше драйва в песнях. У Коли больше лирики стало. Сложнее это воспринимать, потому что я люблю вещи более протестные, кричащие или немножко более абстрактные, с каким-то неосознанным состоянием, состоянием транса, психоделики.

Николай: Я могу поспорить: у меня раньше мистики было меньше. Если взять «Одолеем змея» — там психоделики гораздо больше, чем в ранних песнях. В ранних было больше русской тематики.

Андрей: Я считаю эталоном «Алюминиевые реки» — когда образы обрываются. Мне не очень нравятся стихи, в которых хорошо видна последовательность событий. Нравится, когда строчки вырваны из контекста, и как будто не хватает чего-то, надо самому додумывать. Я читал последние стихи, и в них больше логики какой-то, смысл продолжается во всем тексте. Мне это меньше нравится.

Николай: Мы давно уже не играли. Нужен непосредственный контакт, когда вместе репетируешь, делаешь что-то…

Анна: Какие еще песни Николая вам нравятся?

Антон: «Терпеть и бороться», «Это мой Петербург», «Элвис Пресли».

Андрей: «Терпеть и бороться», «Алюминиевые реки», «Прекрасная дама».

Анна: Вас же связывала не только работа над песнями. Расскажите подробнее о ваших взаимоотношениях.

Андрей: Конечно, мы были в тесных дружеских отношениях.

Антон: Изначально стало понятно, что он артист. Куча персонажей в нем всяких, и он их мог в любую секунду поменять: он то такой, то такой… Это интересно было наблюдать. Таких людей у нас в Жигулевске, можно сказать, нет…

Андрей: И интересно в этом участвовать!

Антон: Были крутые тусняки!

Анна: Что еще вспоминается о том времени?

Андрей: Мы посвящали время походам… И наши походы по горам бурно обсуждались!

Антон: Просто в Жигулевске у нас есть места аномальные. Вообще Самарская Лука — это аномальное место. И эти ребята как раз туда и ходили в поисках приключений. Им это удавалось! Я бы отметил, что не без помощи Коли. Но, наверное, смотря зачем идешь…

Андрей: Оказываясь ночью у нас в лесу, если ты хочешь встретить нечто, ты встретишь. Ностальгичекие воспоминания, но я не хочу к этому возвращаться. Я оставил это в том периоде жизни и успокоился.

Анна: У Николая было много друзей?

Антон: Да, у него всегда было много друзей. Его везде ждут. Это о многом говорит.

Анна: Как вы тогда представляли себе творческое будущее Николая? Отличается ли то, что происходит сейчас, от ваших ожиданий в то время?

Андрей: Нет, я примерно так и думал, что в таком ключе он будет работать. Я его склонял к аранжировочному проекту, чтобы сделать альбом, чтобы это было что-то такое бомбическое. Сделать это с коллективом, чтобы была музыка удобоваримая, чтобы можно было позади текста почувствовать и музыкальный пласт. Я думаю, что это могло бы стрельнуть. Так я думал в то время, так думаю и сейчас.

Антон: Я тоже так считаю. Нужна запись. Мне самому хочется послушать студийную запись. Я всегда хотел, сколько знаю Колю, записать его… Возможности нет у нас такой здесь, в Жигулевске.

Анна: Чего, на ваш взгляд, сейчас не хватает творчеству Николая?

Антон: Мое личное мнение: ему надо сделать записи хотя бы нескольких песен с музыкантами — с бас-гитарой, барабанами, с приличными инструментами. Чтобы посмотреть в таком варианте. Мне это очень интересно. Музыканты нужны хорошие. Я вам слово даю, если будет такая запись когда-нибудь — это будет шедеврально. Если он сделает это. Но надо, чтобы он этого хотел, лично он.

Андрей: Надо, чтобы он хотел, потому что если он не захочет, не будет результата. Я тянул тогда на себе все, организация была на мне, и как-то все вообще не шло. Будущее зависит от него самого, как он поведет этот вектор. Но чтобы сделать успешную карьеру, стать известным, заработать денег, надо делать немножко другие вещи, чем это делает Коля. Дело в том, что формат музыки Коли, формат его исполнения, не может быть слишком популярным, потому что музыка сейчас больше для развлечения нужна, скажем так. Очень маловероятно, что человек неподготовленный станет слушать Колины песни. Поэтому, чтобы как-то популяризировать их содержимое, надо обшить их в удобоваримую оболочку, и тогда есть шанс, что это будет прослушано большим количеством людей.

Есть еще моменты. У Коли рождаются новые вещи, и он старое отодвигает. И еще длина некоторых текстов просто зашкаливает. Сложно столько играть, и вообще человеку сложно воспринимать столько зараз.

Николай: Тут уже нужно понимать, что я хочу этим сказать, что для меня важнее… Ты музыкант или поэт? У Высоцкого тоже куча куплетов в «Балладе о любви».

Андрей: Это не значит, что все песни такими должны быть.

Антон: Всего должно быть в достатке: и того, и того…

Андрей: Коля творит в одном ключе, но на следующий год у него меняется стилистика, причем добавляется за этот период довольно большое количество песен, и все записать проблематично. Даже чтобы просто качественно записать его сольно, в студии можно месяц просидеть. Он не хочет всем этим заниматься, ему не хочется тратить время, он тратит его на другое. Кроме того, выходят какие-то особые ключевые вещи, которые было бы интересно аранжировать, но сложив их вместе, можно не получить альбом, который бы был интересен как цельный продукт. То есть если будет сильное расхождение смысловое в текстах и расхождение в музыкальном оформлении, это может повлиять на то, что у человека, послушавшего это, не сложится единого впечатления. Не надо в рамки загонять себя, что это, например, инди-стиль или поп-рок, но при этом надо какую-то концепцию видеть в материале, чтобы это было цельной продукцией.

Анна: У Николая как раз недавно получилось создать такой цельный проект! В марте у него состоялся концерт³ в МГИЭТ⁴, в котором четко была продумана вся структура: начало, конец, была тщательно выстроена вся последовательность песен.

Николай: Да, у меня получилось простроить идею. В театре ко мне режиссер подошел и предложил сделать концерт. А до меня в театре такого не было, я был первым. Неделю я сидел, тупил с репертуаром, собирал всю мозаику и в конечном итоге как-то собрал. Потом начался свет, звук, и за три дня мы все спаяли. Это очень большой опыт для меня. Потому что я никогда этим не занимался. Но главное все-таки не это. Я понимаю, что форма важна. Андрей правильно говорит о том, как преподать и в каком ключе, это все верно. Но главное, чтобы пусто не было внутри. Потому что бывает так, что погремушка гремит, а внутри вся пуста. Можно шоу закатить, но если внутри будет пусто, то, в конечном итоге, что ты принесешь людям на алтарь их сердца, что ты можешь им отдать из того, что дано? Нужна гармония.

С Антоном Солнцевым и Андреем Тараном, г. Жигулевск, 2017 г

Первый концерт в МГИЭТ, 2017 г.

***

— Начни писать книгу, ты увековечишь себя! Это твоя главная цель в жизни — помни мои слова! Пропустишь — постигнешь пустоту! Я сразу видел это, ты только пришла. Возьми перо и бумагу, помолись и в путь по строке реки!

— Ничего себе задача! Умеешь ты огорошить! Можно подумать, я целыми днями книги пишу!

— Будешь! Я уже сделал так, что обратной дороги нет!

— Но я не писательница! Я всегда писала с трудом и долго. Даже теоретически плохо представляю, что ты от меня хочешь!

— Все, хватит ныть! Все готово! Бог в помощь!

— А если напишем, что будет?

— Будет чудо!

— Только если на чудо и надеяться…

— Нечего надеяться! Булки с неба не сыпятся! За дело! Бумага, перо, иконы, свеча, молитва и вперед, в бой! Времени мало у меня. Надо успеть. А ты запоминай, читай и пиши! Будьте реалистами — требуйте невозможного! Нельзя запирать стремления духа в клетку реализма! Все. Точка. Никаких отходных! Дух почит во Святая Святых уже! Все будет хорошо! Верь мне!

***

— Так надо!

— Ух, какая я непослушная — так и хочется назло сделать! Мне есть, у кого учиться! Я люблю зеркала за то, что можно их бить, я люблю красный цвет за то…

— Мда… Ешкин корень, научил на свою балку! Я в ярости! Я сломал себе пальцы и вырвал волосы! Это неслыханная наглость с твоей стороны! Я сломлен, мой дух повержен в уныние! Я не могу простить такую злую шутку, смех богов! Не попадайся мне на глаза, гангрена греческих сынов, павших в боях поэтики на минном поле любви к Слову! Лихоманка ты трясучая, персанда плаксивая! Повинуйся, раба, и внемли гласу пустыни моей! Ибо воды иссохли, ибо залью скоро кровью сахар Аравии, обагровею берега до Брахмапутры… Красное море бродит покоем… Помни! Мой перстень снимет ястреб! Мой перст указующий владеет Азией! Как молния полыхнет от Запада до Востока, так и я беспощадно опрокину чашу гнева моего!

***

— Не бойся… Я с тобой буду до конца.

— Спасибо… Это лучшее, что я могла услышать. Я постараюсь верить этому, и ты не забывай.

— Знаешь, ты ведь свою кровь породнишь с моей землей… Как? Не знаю… И тебе не надо знать. Ты только запомни. У тебя столько радости в тишине будет… Начни считать свои слезы. Попробуй их сосчитать. И, может быть, ты построишь город, и назовешь его моим именем, и звездочку повесишь перед входом, над воротами для усталых путников, и накормишь их самой соленой пищей. И каждый, богатый и нищий, отблагодарит тебя полным лукошком светлых очей. Но кровь ты прольешь над землей ничьей, над землей, которая выкрестит горизонт моим именем. И узники вымостят мост одеждами, разорванными для шага впредь. И ты шагнешь и зацепишься за кольцо одуванчика, и полетят маленькие десанты провожать твои следы из города прямо за мной… Вот так ты прольешь свою кровь над моей землей. Но меня там не будет, где ты отыщешь меня.

— Значит, это грустная сказка?

— Нет, потому что в ней никто не теряется. Это сказка — правда, спрятанная в волшебный мешочек слов. И ты это узнаешь тогда, когда высохнет колодец в твоих ладонях, когда не нужно будет считать и строить. День будет зерниться. Ночь будет тлеть. Тень отделится на тело смотреть.

— Мне она кажется грустной… Мне бы исполнить волю… Последнюю волю Твою. Знать, оттого я пою насмерть по чистому полю… Эти слова всегда в голове, когда пытаюсь заглянуть в будущее. Больше и желать ничего не могу…

— О Анна, он твой голос скоро срежет,

Бутоны соберет в немой букет.

— Пусть алым ароматом утро брезжит,

И захлебнется скрежетом рассвет!

— О Анна, отпусти! Пока не поздно…

Он высечет искру из поцелуя!

— Искру из камня, чтоб согреться звездной,

Зеркальной ночью в кущах. Аллилуйя!

Примечания

3

Первый концерт в театре состоялся в 2017 г.

4

Московский государственный историко-этнографический театр.