Зеленый. Цвет свободы

Анна Чернова, 2023

Жена богатого русского бизнесмена работает официанткой в Нью-Йорке. Как так вышло? Что ждет героиню в большом незнакомом городе? Продолжение романа «Голубая мечта. Осколки».Судьба преподносит неожиданные и не всегда приятные сюрпризы. Нервы на пределе. Удасться ли Кристине преодолеть трудности и выжить в чужой стране или придется вернуться к мужу-тирану?Избавится ли она от одиночества или найдет родственную душу?

Глава 6

Утро выдалось дождливым.

Желтое такси доставило меня по адресу, записанному Марией на бумажке печатными буквами. До навеса перед пиццерией с ярко-красной дверью было меньше метра, но нью-йоркскому ливню этого хватило, чтобы вымочить меня до трусов. Дрожа от холода, я удивленно смотрела на красную дверь. Куда идти? Внутрь? В ответ на мой немой вопрос сбоку высунулась светловолосая голова Марии.

— Ты похожа на мокрую курицу, — она захохотала непривычно громким смехом и широко открыла дверь справа от пиццерии.

Я поспешила за ней, боясь, что не найду этот тайный вход, если дверь закроется.

По скрипучим ступенькам мы поднялись на второй этаж, Мария толкнула окрашенную в темный цвет дверь и потянула меня за руку.

— Добро пожаловать домой, — она широко улыбнулась и развела руки в стороны, приглашая этим жестом осмотреться.

Квартирка была маленькой, но чистой и уютной. В спальне, большую часть которой занимала кровать, жила Мария. Мне отводилась гостиная с диваном и чудесным широким подоконником. Из окна было видно арку на Вашингтон-сквер и парк. Кухни как таковой не было: в двух квадратных метрах стоял холодильник, микроволновка и раковина.

После роскошных апартаментов на Парк-Авеню эта квартирка в Гринвич-Виллидж напоминала скорее скворечник, но я влюбилась в нее с первого взгляда.

— Спасибо, Мария! — я радостно обняла свою новую соседку, та фыркнула и оттолкнула меня. — Высуши сначала свою одежду, потом обнимайся, — она добродушно улыбалась.

— Я спущусь за пиццей, а ты переоденься пока, отметим твое новоселье, — Мария оставила меня одну.

Я осторожно развесила мокрую одежду на старом радиаторе под подоконником, надеясь, что он не развалится под тяжестью вещей и задержалась возле окна. Сквозь мокрое стекло был виден кусочек площади. Нью-йоркский ливень закончился так же внезапно, как и начался. Люди уже сидели на скамейках, грея руки о бумажные стаканчики с горячим кофе из ближайшей кофейни. Мужичок с бородой самозабвенно играл на саксофоне. Двое ребят на роликах отрабатывали резкие повороты. Жизнь шла своим чередом. Никто не обратил внимание на нового жильца в крошечной квартирке над пиццерией.

Пицца была отменной.

— Джо утверждает, что итальянцы рвут на себе волосы от отчаяния, когда пробуют его пиццу, потому что его пицца гораздо лучше итальянской, — Мария усмехнулась, откусывая идеально ровными белыми зубами кусок маргариты. Горячий сыр обжег ей язык, и она смешно высунула его, пытаясь остудить.

— Мм, это самая вкусная маргарита, которую я пробовала, — от наслаждения я закрыла глаза. Томатный соус был превосходным — в меру соленым, с легкой кислинкой и умеренной сладостью, а тесто тонким и хрустящим. — А я ела ее и в Италии, и во многих других странах, — я облизала соус с пальцев и потянулась за другим куском.

— Готова поспорить, что ты никогда не пила с пиццей самый идеально подходящий ей напиток, — Мария хитро подмигнула, — что тебе в Италии наливали, а? Белое или красное?

— По-разному было, и то, и другое, — впервые в жизни я уплетала пиццу за обе щеки.

Мария вытащила из холодильника две стеклянные бутылочки и одну протянула мне.

— Это что, кола? — я удивленно подняла брови.

— Это — идеальное дополнение к пицце, — она ловко открыла крышку кольцом и глотнула.

— И-де-аль-но, — выдохнула она.

— Но я не пью колу, в ней столько сахара.

Мария откупорила и мою бутылку и всунула мне в руку.

— Пей!

Я дожевала кусок пиццы и глотнула колу.

— Идеально! — повторила я, блаженно прикрыв глаза.

— Кстати, Джо — китаец, — Мария собрала коробку и бутылки в мусорку. — Мусор выставляем по четным числам возле пиццерии.

Я не знала, какая информация удивила меня больше, поэтому промолчала.

— Вечером покажу прачечную, где я стираю. Вот твои ключи. Бойфрендов не води сюда, — она чмокнула меня в щеку и упорхнула.

У меня был выходной в ресторане. Вещи из сумки я достала за две минуты. В квартире было чисто, так что не найдя себе дела, я решила прогуляться и изучить новый район.

Возле арки на Вашингтон-Сквер шумел фонтан. Я не спеша обошла его и увидела козырек кофейни на углу напротив парка. Горячий кофе — отличный спутник в прохладный дождливый день. Осторожно прихлебывая американо с молоком, я пошла по улице.

Эта часть Манхеттена была совсем не похожа на центр. Двух и трехэтажные домики из темно-коричневого кирпича, крылечки с коваными низенькими заборчиками, маленькие кафешки, кажется, только для своих клиентов-соседей, были как будто не из Нью-Йорка. Даже ритм жизни здесь был свой — размеренный и неторопливый. Я не заметила, как сама стала идти медленнее. Мне нравился этот дух спокойствия и тишина.

В очередной раз свернув за угол, я заметила девушек на одном из крылечек. Я остановилась посмотреть.

Высокая тонкая блондинка с шикарными длинными волосами позировала со скучающим выражением лица. Другая девушка щелкала затвором с невероятной скоростью. В один момент она перестала щелкать и внимательно разглядывала что — то в камере. На ее лице можно было заметить сочетание разочарования и легкого раздражения.

— Николь, это никуда не годится, — девушка с фотоаппаратом говорила с легким акцентом, и я готова была поспорить, что ее акцент был русским.

— В тебе нет эмоций! Ты в Нью-Йорке. Сделай что-нибудь смелое, сумасбродное!

— Что? Я и так стою полуголая на чужом крыльце, — голос белокурой девицы был неприятно писклявым.

— Ты же модель!

— А ты — фотограф!

— Да, я фотограф. Но снимать манекен бесчувственный не собираюсь. Или оживаешь прямо сейчас и работаешь, или катись к черту!

— Все думают, что моделям легко. А ты вот сама попробуй попозируй на таком холоде в открытом платье, — блондинка надула губки и скривилась, как будто сейчас заплачет.

— Держи камеру и нажимай сюда, когда скажу, — девушка-фотограф вручила блондинке фотоаппарат, скинула кожаную куртку, стянула свою кепку, из-под которой хлынул каскад темных блестящих волос, резким движением она сняла футболку, лифчик и кинула их на тротуар, подняла руки, поддев ими волосы и скомандовала: «Жми».

Блондинка-модель с круглыми от удивления глазами послушно щелкала затвором, пока девушка-фотограф с обнаженной грудью позировала. Ее щеки порозовели, глаза искрили смешинками, когда она изображала «я ловлю такси без лифчика», а таксисты ошарашенно глазели на нее.

— Поняла? — фотограф, наконец, оделась и заняла свое место.

— Это было… очень неожиданно… и круто, — Николь явно прониклась уважением.

— Дай мне эмоций!

Процесс фотосъемки пошел по-другому. Модель перестала быть куклой, а фотограф, казалось, летала вокруг нее.

Я редко видела людей, настолько влюбленных в свое дело, как эта девушка-фотограф. Камера была с ней одним целым. Щелк-щелк-щелк. Это ее мысли щелкали или камера?

Я смотрела, как завороженная. Когда съемка закончилась, я подошла к ним.

— Классно снимаешь, — сказала я по-русски.

— Спасибо. Хочешь съемку? — она внимательно на меня посмотрела: глаза цвета грецкого ореха как будто сканировали меня. — Для сахарных картинок в сети не снимаю. Домохозяек и розовые зефирные какашки тоже. Извини.

Она повернулась ко мне спиной и стала упаковывать технику. Через пару секунд повернулась.

— Кстати, откуда узнала, что я русская?

— Акцент услышала, — я пожала плечами. — Мне не нужна съемка. Мне понравилось наблюдать за тобой.

Карие глаза недоверчиво прищурились, но через мгновение расслабились.

— Марина. Вот моя визитка. Будет одиноко, кинь смс.

— Ок, — я спрятала визитку в карман.

— И?

— Что, и?

— Как тебя зовут, не скажешь? Как я пойму, что это ты мне написала?

— Кристина.

— Даже имя, как у кисейной барышни, — хмыкнула Марина. — Чао!

Я молча смотрела, как Марина надела шлем, завела блестящий хромированный мотоцикл и укатила.

— Да, она не слишком мила, — блондинистая модель упаковалась в теплый пуховик и шапку, хотя до зимы было далеко. Она подняла руку, и как по волшебству, появилось желтое такси.

— Тебя подвезти?

— Нет, спасибо. Я пешком, — повернувшись, я пошла в сторону Вашингтон-Сквер.