Зеленый. Цвет свободы

Анна Чернова, 2023

Жена богатого русского бизнесмена работает официанткой в Нью-Йорке. Как так вышло? Что ждет героиню в большом незнакомом городе? Продолжение романа «Голубая мечта. Осколки».Судьба преподносит неожиданные и не всегда приятные сюрпризы. Нервы на пределе. Удасться ли Кристине преодолеть трудности и выжить в чужой стране или придется вернуться к мужу-тирану?Избавится ли она от одиночества или найдет родственную душу?

Глава 5

Дни летели со страшной скоростью приближая меня к дате, указанной на штемпеле, проставленному в моем паспорте американским пограничником.

Лана старалась изо всех сил, но ее попытки разбивались о каменную стену непреклонного американского иммиграционного законодательства. Я брала дополнительные смены в ресторане, чтобы больше заработать, а заодно чтобы не было времени на отчаяние. Постепенно, мне стало казаться, что я никого не видела тогда в стеклянной витрине чайной лавки.

Алекс уехал из города, чему я была одновременно и рада, и нет.

Меня немного пугали чувства, охватывающие рядом с Алексом: с одной стороны, с ним было легко и приятно болтать, гулять, как с другом, но иногда я ловила на себе его взгляды, которые задерживались на моих губах или шее на мгновение дольше, чем требовалось, от чего глубоко внутри начинало теплеть, а в глубине его серых глаз я замечала искры разгорающегося пожара.

И этот пожар меня пугал.

Я боялась снова стать мотыльком, обманутым мнимой приветливостью огня, боялась снова быть сожженной до тла.

Джош несколько раз приезжал на Парк-Авеню, и каждый его приезд сопровождался ссорой с Ланой.

Я пришла в ресторан раньше своей смены, невыносимо было видеть заплаканное лицо подруги. Она изо всех сил старалась делать вид, что все в порядке, но у нее неважно получалось. Ресторан еще не открылся для посетителей, и я начала помогать девушке-бассеру, задумчиво вытирая столы и расставляя тарелки.

— У тебя что-то случилось? — тихо спросила она. Девушку звали Мария, она была откуда-то из восточной Европы и говорила с очень сильным славянским акцентом. Она работала всего пару недель и особо ни с кем не общалась.

— Никак не могу найти жилье, нужно срочно съезжать с места, где живу сейчас, — пожала я плечами, не отрываясь от работы.

Я просмотрела сотни объявлений, но ни один вариант мне не был по карману в данный момент. Я чувствовала себя виноватой в слезах Ланы. Это из-за меня Джош устраивал ей скандалы. У меня не было сил выносить это.

— Моя соседка по квартире завтра съезжает, если я не найду ей замену, мне тоже придется съехать, — она вопросительно на меня посмотрела.

— Сколько нужно платить?

Мария назвала сумму, и я радостно закивала. Не сумев сдержать эмоции, я крепко ее обняла.

— Спасибо, Мария, ты меня спасла!

Ланы дома не было. Завтра утром я перееду. Собрать вещи было делом пяти минут. Мой нехитрый скарб уместился в небольшую спортивную сумку. Серая бумажная папка с документами отправилась было вслед за вещами, но я задумалась и положила ее на кровать.

Вся моя жизнь в этой папке. Российский паспорт, загранник и старая выцветшая фотография женщины, которая приходилась мне матерью. Я открыла папку и достала пожелтевшее фото.

— Кристина, ты дома? Пойдем куда-нибудь поужинаем, — веселый голос Ланы вывел меня из раздумий.

— С удовольствием, — я улыбнулась, было приятно видеть Лану не в слезах. Фотография была все еще у меня в руках, и Лана внимательно ее разглядывала.

— Чье это фото? — в ее глазах мелькнуло удивление, которое она тут же скрыла. Это было так мимолетно, что я не уверена, что мне не показалось.

— Да так, — я замялась, — женщины, которая меня родила.

Я еще раз равнодушно посмотрела на фото и убрала его в папку.

— А что это за сумка? — голос Ланы дрогнул.

— Лана, я нашла квартиру и завтра переезжаю, — я подошла к ней и обняла, — спасибо тебе за всё! Позвони Джошу, скажи, что я больше не буду вам мешать.

За ужином Лана была непривычно тихой и задумчивой. Мои мысли тоже были далеко от Нью-Йорка. Один вопрос к темноволосой девушке на фото останется навсегда без ответа. Всего один вопрос: ПОЧЕМУ? Почему она меня бросила?

— Только сейчас сообразила, что никогда не спрашивала тебя, какая у тебя фамилия в девичестве была, — вопрос Ланы удивил меня.

— Федорова. Кристина Георгиевна Федорова. Бабушка дала мне отчество своего отца.

— Красиво звучит, — она задумчиво ковыряла еду вилкой. — А что случилось с твоими родителями?

— Мать меня подбросила бабушке, когда мне был месяц, а отца я никогда не знала, — я пожала плечами и отставила тарелку. — Это грустная история. И из нее в живых сейчас осталась только я.

— Почему ты решила, что твоя мать умерла? — Лана явно была в растерянности, но я не могла понять причину. Как адвокату, ей наверняка доводилось выслушивать истории похлеще.

— Бабушка наняла детектива, чтобы найти ее. Он нашел. Ее труп. Сообщил ей об этом в письме. Бабушка умерла, когда прочла это письмо, — я вспомнила тот промозглый декабрьский день, когда хоронили бабушку, и вздрогнула. Непрошенные слезы хлынули на лицо. Я не заметила, как стала всхлипывать. Лана встала из-за стола и обняла меня.

— Не плачь, моя девочка, не плачь, — она поцеловала мои волосы на макушке. Я подняла глаза и увидела, что она тоже плачет.

— Я тоже вспомнила свою маму, — пояснила она, прочитав в моем взгляде вопрос. — Я была не идеальной дочерью. К сожалению, сейчас уже слишком поздно что-то исправить или попросить прощения, — она разомкнула объятия и села на место.

— Извиниться никогда не поздно.

— Она умерла. Так что, поздно, — она смахнула слезу.

Домой мы шли в молчании, каждая в своих мыслях.