Морская ванна
Каждый вечер Никанор Степанович подолгу принимал ванну.
Никанор Степанович, пенсионер, низенького роста, всю жизнь проработал инженером, а на пенсии вдруг начал писать картины. Для себя, потому что особого таланта к живописи у него не было. Так он считал, не зная, что думают другие, потому что картины свои никому не показывал.
Жизнь Никанора Степановича была довольно скучной, ничего особенного в ней не происходило. Женился он рано, развёлся, когда его сыновья были уже взрослыми, и с этого времени жил один, дети о нём практически забыли.
И работа в прошлом была у него так себе, отнимала много времени, а потому лишь на пенсии, когда появилось, наконец, время, он понял, что хочет рисовать. Его руки в один из серых октябрьских дней словно сами потянулись к кисти. Он стал рисовать свою мечту — море. Однако море он видел только в кино и на фотографиях, поэтому картины получались «мёртвыми». А море — оно ведь живое. И так хотелось Никанору нарисовать живое море. Так хотелось.
Он знал: увидь он море хоть раз, хоть одним глазком, хоть на одну секунду вживую, не на картинке, удалось бы ему передать эту красоту на холсте, а так…
Но как попасть на море? Если уж в то время, когда он работал, не получилось скопить денег на поездку, то уж теперь, в старости, и говорить нечего.
Поэтому Никанор заменял море долгими приёмами ванны. Он любил воду, очень любил.
И часто, принимая ванну, он представлял, что это не ванна, а море. Он закрывал глаза и ощущал мягкую воду. И казалось Никанору тогда, будто он лежит не в ванной, а на морских волнах. И волны эти нежно качают его и тихо-тихо шепчут: «Мы любим тебя. И любим также сильно, как и ты нас. А может, даже и сильнее…».
И чем больше он принимал ванну, тем больше ему казалось, что он на самом деле плывёт в море, а не в ванной.
И вот в один из дней, как обычно, лёжа в воде, Никанор почувствовал нечто особенное. Его глаза были закрыты. Ему не казалось, он не представлял, он чувствовал… чувствовал море. С закрытыми глазами он чувствовал, как море покачивает его на своих волнах.
И боялся Никанор разрушить это счастье, но всё же открыл глаза.
А перед ним — море!
Он увидел море.
Он увидел вокруг себя не ванну, а настоящее море. Он видел морские волны вокруг себя, а на дне — песок и ракушки! Ракушки!
Сердце Никанора забилось очень сильно. Он вновь закрыл глаза, чтоб полностью отдаться во власть моря. И так лежал он с закрытыми глазами на волнах моря, что нежно качали его, и слушал их шёпот.
А когда вышел Никанор из моря и взглянул на ванну, то снова увидел обычную ванну, и не было на дне её никаких ракушек.
И всё же он видел. Он видел сегодня эту магию моря.
И он был счастлив.
А потому, придя в комнату, он тут же взялся за кисть и написал в этот день потрясающую картину — такие у него раньше не получались.
«Вот оно море, настоящее… Я его увидел». — шептал Никанор, задыхаясь от волнения.
А ночью ему первый раз приснилось море. Настоящее.
И проснулся Никанор со слезами на глазах и побежал в морскую ванну….
Целую неделю Никанор был счастлив. Теперь он каждый день видел море. Теперь он мог его видеть. Нужно было только прийти в ванну, лечь с закрытыми глазами, почувствовать море и…, открыв глаза, увидеть его. А потом можно было вновь закрыть глаза и лежать так, чувствуя, что море вокруг тебя, чувствуя, как море качает тебя на своих волнах, чувствуя, как ты плывёшь, плывёшь…
Целую неделю он чувствовал море, видел море, плавал в море, а после писал картины.
Нет, Никанор не сошёл с ума.
Разумом он понимал, что никакого моря в его ванной не образовалось, это просто его фантазия так разыгралась. Его ванна такая же, как и всегда, совершенно обычная, и всё вокруг иллюзия, галлюцинация, но эта галлюцинация помогает ему создавать картины.
С тех пор как он начал видеть эту галлюцинацию, он стал счастливым.
С тех пор как он начал чувствовать и видеть море, он стал счастливым.
Но… злому року было угодно вмешаться в это счастье.
Однажды раздался звонок в дверь, который разрушил всё.
Никанор как раз только что поплавал в море. Услышав звонок, он подошёл к двери. Открыл дверь. И встретился взглядом с разъярённой молодой женщиной.
— Послушайте, я всё понимаю, я уважаю ваш возраст, но… я больше не могу это терпеть! — сказала она, сердито глядя на Никанора. — Вы уже целую неделю меня заливаете!
— Простите, что я делаю?
— Вы меня заливаете! Я живу под вами, этажом ниже.
— Я… я… простите, я больше не буду… — сказал Никанор.
— Вы уж постарайтесь, пожалуйста. — сказала женщина и ушла.
Никанор решил сдержать своё обещание. И сдерживал его… целых два дня.
А потом его ноги сами понесли его в ванну, а руки сами открыли кран…
История повторилась.
Он снова чувствовал море.
Он снова видел море.
Он снова плавал в море.
А после он снова нарисовал море.
А вечером… снова пришла соседка.
— Вы же обещали мне, что исправите проблему! — с возмущением сказала она. — Неужели так сложно…
— Простите, я не сдержался… Я не смог противиться зову моря…
— Зову… чего?!
— Понимаете, в моей ванной море, я плаваю там, а потом пишу картины…
— Какой-то сумасшедший старик. — тихо сказала соседка, но Никанор всё же услышал.
Однако он не обиделся.
Счастливые не обижаются.
А соседка продолжила, обращаясь к Никанору:
— Я не знаю, что там с вашей головой, но мне всё-таки хотелось бы ещё раз вас попросить — прекратите нас заливать, иначе придётся разговаривать по-другому.
— Хорошо, мадам. — грустно сказал Никанор.
Мадам фыркнула и ушла.
На следующий день Никанор зашёл в ванную комнату, постоял пару минут, шепнул: «Спасибо за счастливые дни, Море», — и вышел.
В этот день он смотрел телевизор и не писал картин.
Но ванна теперь была для него наркотиком. Через два дня он снова не выдержал, сорвался…
И вечером Никанор уже ждал визита и, когда она подошла к двери, он раскрыл её, прежде чем она успела нажать на звонок.
Он протянул ей конверт.
— Возьмите мою пенсию. Это плата за то, что я вас заливаю.
— Вы издеваетесь?! — спросила она.
— Нет… как я могу, я всего лишь несчастный, одинокий старик, который ни разу не был на море и оттого любит принимать ванну, потому что она представляется ему морем… Потому что… Простите, мадам, вам это не интересно. Простите меня и возьмите деньги…
Мадам фыркнула и, не взяв денег, ушла.
— Я не буду больше вас заливать! — крикнул ей вслед Никанор.
Следующие два дня всё было спокойно. Никанор не принимал в эти дни ванну. А на третий день утром, когда он лежал в постели, несчастный и бледный, раздался звонок в дверь.
«Что же вы, мадам, я ведь вас больше не заливаю…» — подумал Никанор, поднимаясь с постели.
Однако это была не мадам. Это был мальчик.
— Вам письмо. — сказал он, подавая конверт.
На конверте был номер его квартиры, и больше ничего. Ни обратного адреса, ни имени отправителя. Дома Никанор осторожно раскрыл конверт и увидел записку и билет. Билет на море.
В записке было написано мелким, красивым почерком: «Примите этот билет и отправляйтесь на море. Я его дарю вам, чтобы вы больше не заливали квартиру моей сестры. Сама я была здесь лишь в гостях и уезжаю сегодня утром домой, в другой город.
Письмо вам передаст ученик моей сестры, она ничего не знает об этом письме, так что не вздумайте ей его возвращать!
Езжайте на море и не стоит благодарности. Вообще я редко кому помогаю, но вам почему-то захотела помочь.
Счастливого пути!»
Прочитав письмо, Никанор аккуратно сложил его в конверт и вытер слёзы.
На билете было его имя, его паспортные данные. Откуда она всё узнала — загадка.
«Она не человек, она — фея». — подумал Никанор.
А уже на следующий день он летел на море.
В сумке у него лежал паспорт, билет, белые листы, краски и пустая бутылка.
***
Это была самая счастливая неделя в жизни Никанора. Он увидел море. И теперь это уже была не галлюцинация.
А доказательство тому — бутылка, в которую он набрал немного морской воды.
Вернувшись домой, Никанор поставил бутылку с водой на полочку в ванной и, полюбовавшись на своё сокровище, тихонько вышел, прикрыв дверь.
Затем Никанор достал картины, написанные в поездке. Две из них, особенно красивые, он повесил на стену.
И лишь после этого Никанор позволил себе прилечь на диван и отдохнуть после поездки.
Никанор быстро уснул.
И во сне он услышал плеск моря. А потом во сне он пошёл в ванну, где слушал море в бутылке. А может и не во сне, а наяву. Кто теперь разберёт, как всё там было.
Да и нужно ли в этом разбираться. Думаю, нет. Важно лишь то, что мечта — исполнилась!
И часто по вечерам, счастливо улыбаясь, он шептал: «Спасибо, мадам».
Он так и не узнал её имени. Но ему очень хотелось её отблагодарить.
А потому недели через три он написал её портрет и назвал его коротко: «Фея».
Этот портрет получился прекрасным и Никанор попросил своего старого знакомого, владельца музея, взять картину на выставку.
Картина была включена в выставку неизвестных художников.
Целую неделю в музей приходили люди и смотрели на картины, среди которых была и «Фея».
«Она красивая». — говорили люди, глядя на картину.
Все думали, что художник назвал эту девушку Феей именно за её красоту.
И только мы знаем, что своё имя она получила совсем по другой причине.
