Ненавижу тебя любить!

Анна Премоли (2012)

Сильная и независимая Дженнифер предпочитает строить карьеру, а не личную жизнь. Острый ум — ее главный козырь, на него она делает ставку, чтобы утереть нос Иену. Этот состоятельный красавчик-карьерист, английский герцог, любимец женщин… лучше бы ему не приближаться! Но вот незадача, Дженнифер и Иен давно работают вместе, а теперь им еще и поручили общий проект. И если раньше их отношения были напряженными, то теперь не миновать крупного скандала. Или нет?.. Один рабочий ужин в ресторане — и вот они уже на страницах желтых газет. А дальше все как в тумане… Иен делает Дженнифер неприличное предложение: он даст ей карт-бланш в сделке с клиентом, если она согласится притвориться его девушкой. Вызов принят. Да начнется игра! Вот только поцелуй, который должен был стать началом представления, вызывает совершенно неожиданные чувства…

Глава 5

Сегодня понедельник, время половина восьмого утра, и в офисе нет почти ни одной живой души. Ну и замечательно, говорю я себе с облегчением после того, как выхожу из лифта и оглядываюсь по сторонам.

Кажется, моего антагониста пока еще нет на месте — хотя бы потому, что время на часах и в самом деле не слишком подходящее для начала рабочего дня в обычный, ничем не примечательный понедельник. Однако для меня этот понедельник — не такой, как все остальные. Сегодняшний понедельник знаменует собой начало нашей совместной работы с Иэном. Какая тягостная мысль!

Тамара появляется передо мной неожиданно, в тот самый момент, когда я уже стою перед дверью своего кабинета.

— Доброе утро, Дженнифер, — приветливо здоровается она. Она всегда очень мила и любезна со всеми просто по своей природе. Жаль только, что ее шеф — первостатейный мерзавец. Надеюсь, ей это помогает закалить характер.

— Доброе утро, Тамара, — отвечаю я ей с не меньшей любезностью, но потом замечаю, что она застыла как вкопанная перед моей дверью и уставилась на меня, разинув рот, а на лице ее написано крайнее изумление.

— Что-нибудь не так? — спрашиваю я с видом полнейшей невинности. Я прекрасно знаю, почему она так зачарованно меня разглядывает.

— Нет, ничего, — машинально говорит она, продолжая на меня таращиться. — Просто ты сегодня такая… совсем другая… — отваживается она наконец.

— Смелее, можешь сказать это громче, — отвечаю я ей с улыбкой.

Я действительно стала совершенно другой, и мне это очень нравится. У Веры оказались просто золотые руки: голова у меня ослепительно белокурая, и уложенные легкими волнами волосы распущены по плечам. И это я, носившая хвост последние двадцать лет своей жизни.

Не говоря уже о том, что на мне элегантный черный костюм со смелым разрезом на юбке и туфли на высоких каблуках. А ведь я всегда относилась к женщинам, гардероб которых состоит из кучи брюк и кучи обуви без каблука.

— Ты… как бы это сказать… довольно сильно изменилась. Но тебе очень идет, — тут же спешит она добавить.

— Спасибо. — Я знаю, что она права.

Теоретически перемены во внешности должны отражать собой и внутренние перемены. Будем надеяться, что это правда. Будем надеяться, что с серыми мышками и неудачницами навсегда покончено.

Буквально через секунду подходит и Джордж, который даже не думает скрывать своего восхищения.

— Да что, черт возьми, с тобой случилось? — спрашивает он. — Не то чтобы я не одобрял, но это какие-то слишком крутые перемены.

— Я рассталась с Чарльзом, — коротко отвечаю я. Нет смысла ходить вокруг да около.

Он кивает.

— Что ж, меня это не может не радовать. Ну правда, Дженни, где ты только в наши дни умудрилась откопать преподавателя философии? — подтрунивает он надо мной.

Приходится признать, что он прав, и я, смеясь, отвечаю на его вопрос:

— Ну что тебе сказать, у меня, наверное, какой-то особый нюх…

— В следующий раз тебе стоит выбрать кого-то не столь бесхребетного. Не такого несгибаемого, как ты, конечно — это было бы просто невозможно, — но хотя бы вполовину, — советует он мне из самых лучших побуждений.

— Если честно, я пока не планирую никаких свиданий. Хочу немного перевести дух и сосредоточиться на работе. В ближайшие несколько недель дело Беверли будет занимать у меня слишком много времени.

— Но у Иэна его имя тоже стоит в рабочем расписании, — в замешательстве произносит Тамара.

— Я знаю, — киваю я с таким видом, будто мне это совершенно безразлично. Боже, как бы мне хотелось, чтобы это и в самом деле было так, потому что в действительности меня это до смерти раздражает. Из-за этого человека у меня язва откроется еще до сорока лет.

— Этим делом мы будем заниматься вместе, согласно особому пожеланию клиента, — объясняю я им обоим.

И они оба разевают рты, будто выброшенные на берег рыбы.

— Вы с ним что, правда будете работать вместе? — спрашивает меня Джордж. — Ну, то есть… я слышал что-то такое в прошлую пятницу, но был уверен, что вы найдете способ этого избежать…

— Да, избежать — это была самая первая мысль, но она практически неосуществима, — признаюсь я.

Джордж и Тамара с изумлением смотрят на меня. Обычно для двух таких упертых типов, как мы, нет ничего неосуществимого.

— Что ж, ни пуха, ни пера, желаю удачи, — смеется Джордж.

— В последнее время ты слишком часто мне это повторяешь. Но спасибо, удача мне сейчас явно не помешает.

* * *

Несколько часов спустя в дверь моего кабинета заглядывает Колин. Он тоже явно несколько ошеломлен моим преображением.

— Добрый день, Дженни, — здоровается он, не отрывая глаз от моей прически. Как будто это так странно, когда женщина меняет цвет волос. Его секретарша перекрашивается чуть ли не каждый месяц, и никто не обращает на это никакого внимания.

— Добрый день, — отвечаю я ему, сосредоточенно изучая цифры на экране моего компьютера.

— Комната для переговоров в полном вашем распоряжении, — сообщает он. И я сразу же понимаю, кого он имеет в виду.

— Спасибо, это и правда хорошая мысль. Нам лучше общаться на нейтральной территории.

Колин довольно улыбается.

— Я так и подумал. И соответственно забронировал ее на два часа. Но все же она не звукоизолированная, — замечает он.

— Я знаю, вообще-то я не один год здесь работаю, ты не забыл?

Мой шеф закатывает к небу глаза.

— Ну, скажем, эти стены помнят немало бурных сцен, которые вы закатывали. Секретарши жалуются, что с тех пор, как вы не работаете больше вместе, жизнь в офисе стала невыносимо скучной и предсказуемой.

— А значит, наше новое совместное поручение вызывает всеобщее любопытство, — заканчиваю я за него фразу. — Но ведь предсказуемость в нашем деле является достоинством, ты не находишь?

— Просто я бы не удивился, если бы кому-то пришло в голову поставить в комнате для переговоров жучки, чтобы слушать, что у вас там происходит. Прежние ваши встречи носили очень… как бы это сказать… пылкий характер, — заявляет шеф.

Я с сомнением смотрю на Колина.

— Ну, я бы, наверное, не использовала именно это слово, но могу себе представить, что кто-то и правда может задумать что-нибудь в этом роде, — признаю я.

Уже в дверях Колин вдруг напоследок оборачивается.

— Кстати, выглядишь ты просто сногсшибательно, блондиночка.

И, подмигнув мне на прощание, он скрывается за дверью.

* * *

Комната для переговоров представляет собой аскетичное помещение с минимально необходимой обстановкой. Говорят, что все лишнее убрали оттуда как раз в период наших с Иэном ссор — из опасения, что мы начнем кидаться друг в друга какими-то предметами, способными причинить вред здоровью. Учитывая, какой оборот приняли затем события, в этом в общем-то было разумное зерно.

Когда я, собравшись с духом, решительно распахиваю дверь, то вижу, что Иэн уже удобно устроился в кресле, беседуя с кем-то по телефону. Если бы речь шла о ком угодно другом, я бы вышла, чтобы не мешать разговору, но Иэн не заслуживает никаких любезностей с моей стороны, так что пусть идет к черту.

Не прекращая говорить, он окидывает меня изучающим взглядом. Лицо у него остается непроницаемым, но он продолжает на меня смотреть, не отводя глаз.

— Ладно, мне пора, — произносит он в трубку, — я пока и правда не знаю, какие у меня планы на этот день. Не могу ничего обещать, но если я буду поблизости, то обязательно заскочу. Пока, мама. — Он разъединяется. Быстрым движением прячет телефон в карман и немедленно бросается в атаку.

— Тамара мне сказала, что у тебя новый впечатляющий лук, — язвительно заявляет он, — но, конечно, я и представить себе не мог, что до такой степени.

А я-то надеялась его поразить и тем самым получить над ним хоть какое-то психологическое преимущество, но его помощница успела уже выболтать все своему шефу, так что никаких тебе эффектов неожиданности.

— Женщины часто меняют прически, что тут такого необычного?

— Ты этого не делаешь никогда, — коротко отвечает он, явно не желая продолжать тему.

— Ну, а вот сейчас сделала, и неизвестно еще, не захочу ли делать это и в будущем. Я подумывала о том, чтобы стать рыжей. Разве есть какой-то закон, обязывающий меня оставаться все время одной и той же?

— Твоя проблема в том, что, несмотря на все внешние перемены, ты фактически остаешься той же, что и всегда. В этом твоя трагедия — ты не можешь убежать от себя самой, — говорит он с противным видом всезнайки.

А это уже просто смешно.

— Тебе никогда не приходило в голову, что я вовсе не хочу бежать от той, какая я есть? — раздраженно парирую я.

— Ты-то, может быть, и не хочешь, но твои парни явно хотят от тебя удрать, бегут со всех ног, — замечает он. Так, сегодня же голова Тамары будет лежать у меня на столе — это же надо, какая змеюка!

А теперь, если бы я двинула ему второй раз по носу, скажите мне, хоть кто-нибудь смог бы меня осудить? Разве его словесные удары не менее болезненны?

— Ха-ха, такие слова от человека, обычно даже не запоминающего имени девушки, с которой провел прошлую ночь, можно считать только комплиментами, — отвечаю я ему в тон.

— Однако я нашла для тебя выход: я бы посоветовала тебе называть их всех одним и тем же общим именем, например «золотко», и тогда ты сможешь не волноваться, что в них запутаешься. Перепутать имя в самый интересный момент — это же так по-плебейски, а для тебя так важно всегда оставаться лордом, ведь правда? — провоцирую я его.

Лицо Иэна внезапно становится очень напряженным. Гневно напряженным, если сказать точнее. Попала в самое яблочко.

Пару секунд мы молча глядим друг на друга с откровенной неприязнью. Потом я все-таки решаю, что пора уже бросить наконец все эти досужие пререкания.

— Ну что, если с любезностями мы покончили, то, как ты думаешь, может быть, мы займемся работой? — спрашиваю я, садясь с ним рядом и открывая папку с пятничной презентацией. Но я не успеваю взять из нее и листа, как чувствую, что он придвигается ко мне поближе.

— Прежде чем мы начнем, я хотел бы прояснить одну вещь. — Тон у него серьезный.

Мое молчание служит явным приглашением продолжать.

— Такие люди, как Беверли, привыкли вести дела по старинке, принятым когда-то образом. И вопрос тут не в твоих решениях, а в твоем к нему отношении. Даже если у тебя будут самые блестящие в мире идеи, для него самое важное — то, как ты ему их подашь. Это человек, привыкший всегда и во всем побеждать, и он ждет, что так дальше и будет продолжаться. Если он что-нибудь предлагает, то лишь для того, чтобы этой его идеей воспользовались, но уж никак не для того, чтобы ему взамен советовали что-то другое. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя подвергать сомнению то, что именно его деловое чутье — самое острое и безошибочное.

Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, действительно ли он верит в то, что говорит. Его пронзительно-голубые глаза убеждают меня, что на этот раз он вполне серьезен.

— Ну, тогда я не понимаю, зачем он нам платит. Если он и сам способен найти все решения… — шепчу я тихо, но внятно.

Иэн всегда быстро выходит из себя, вспыхивая как спичка. «Не будь идиоткой, ты прекрасно понимаешь, как устроен мир. Секрет в том, чтобы подкинуть ему определенные идеи, которые он потом сможет представить как свои. Мы должны всего лишь посеять в нем зерно сомнения и ждать, пока оно прорастет.

— Ты же шутишь, правда? Я не собираюсь потакать мании величия какого-то старого сноба с окончательно поехавшей крышей! — восклицаю я нервно.

Иэн недовольно вздыхает.

— Мы все время возвращаемся к одному и тому же, разве не так? Для тебя все всегда упирается в классовую борьбу! — упрекает он меня.

Я яростно смахиваю с лица непокорную прядь волос, то и дело падающую мне на глаза.

— Это вопрос вовсе не классовой борьбы, это вопрос банальной логики: если ты платишь эксперту, то ты ожидаешь получить от него экспертное мнение. Ну а если ты в состоянии разрешить все проблемы сам, то тебе тогда вообще ни к чему обращаться за помощью! — запальчиво настаиваю я на своем.

— Ну хорошо, давай тогда поступим так. Я предлагаю определить какой-то период времени для изучения ситуации до вынесения окончательных решений — время, в течение которого мы сможем внимательно понаблюдать за Беверли и оценить его образ мыслей и подход к делу, а потом мы снова обсудим этот принципиальный вопрос. Потому что все найденные нами решения не будут значить ровным счетом ничего, если мы не сумеем представить их правильным образом.

— Ты что, намекаешь, будто я не знаю, как делать мою работу? — возмущенно спрашиваю я.

— Ни на что я не намекаю. Это очевидный факт, что в чуткости восприятия ты можешь потягаться с носорогом!

— Я? А про тебя-то тогда что можно сказать? Ты у нас прямо воплощенная чуткость и проницательность! — парирую я в свою очередь, угрожающе склоняясь в его сторону.

— Да уж побольше тебя! Ты с рождения каменная, тебя родители, наверное, высекли из гранита!

— Завидуешь моему характеру, Иэн? Так бы сразу и сказал…

И кто знает, сколько еще мы бы продолжали осыпать друг друга оскорблениями, если бы не внезапное вторжение Колина в комнату для переговоров. Очень вовремя, судя по всему.

— Между прочим, я стучался, прежде чем войти. Но, понятное дело, как вы могли меня услышать, если вы вопите как резаные?

Колин по-настоящему взбешен — это видно по тому, как раздуваются у него ноздри. От напряжения в воздухе буквально потрескивает электричество, и исходит оно не только от нас с Иэном.

— У вас есть две минуты, чтобы привести себя в чувство и потом с радостными и улыбающимися лицами явиться ко мне в кабинет. И если я говорю «улыбающимися», то это значит, что я хочу видеть, как рот у вас в буквальном смысле растягивается до ушей, пока вы идете по этому коридору, — угрожающе говорит он.

И после этих слов он выходит, громко хлопнув за собой дверью.

— Упс… — На этот раз мы серьезно попали.

— Да уж… — соглашается Иэн.

Мы поспешно собираем вещи и торопимся на выход. В коридоре толпятся коллеги, ожидающие нашего появления. Ясно, что все подслушивали и, конечно, слышали каждое наше слово.

Старательно удерживая на лице улыбки, мы быстрым шагом подходим к кабинету Колина. Иэн распахивает дверь, знаком приглашая меня проходить первой, и на этот раз я подчиняюсь ему без возражений. Пропустив меня вперед, Иэн следует за мной по пятам.

По-прежнему молча мы усаживаемся в два кресла напротив Колина, наблюдая за тем, как он, все еще очень рассерженный, тарабанит по клавиатуре своего компьютера. Через минуту, проведенную в похоронном молчании, он наконец решает поднять на нас глаза.

— Я думал, что имею дело со взрослыми людьми, но, судя по всему, мы тут в детском саду, так что я буду вести себя с вами соответствующе. С этого момента вы двое будете встречаться за пределами офиса. Будете уходить в шесть и обсуждать дела за аперитивом где-нибудь подальше отсюда. Как можно дальше, вам это понятно? Вас никто не должен видеть! Я бы посоветовал вам найти какое-то место с дурной репутацией где-нибудь в глухомани. Я уже почти готов предложить вам встречаться по вечерам дома у кого-то из вас двоих, но все-таки боюсь, что, если рядом не будет свидетелей, эти встречи могут закончиться смертоубийством, так что пока что воздержусь от внесения подобных инициатив.

Я уже собираюсь что-то возразить, как Колин решительным движением руки меня останавливает.

— Мое терпение в том, что касается вас двоих, лопнуло. После того безумного года я думал, что вы окажетесь в состоянии вести себя как взрослые люди и оставить наконец ваши бесконечные ссоры, но теперь понимаю, что заблуждался. Вы — просто пара идиотов, и поверьте, я делаю вам комплимент. Так или иначе, если вам хочется послать к черту вашу карьеру, то пожалуйста, вы имеете на это полное право. Но меня за собой вы не утащите. Я все ясно сказал?

Я еще никогда не слышала, чтобы Колин разговаривал подобным образом. Мне так стыдно, как будто я что-нибудь украла.

— Яснее некуда, — отвечаю я с пылающими щеками.

— Абсолютно ясно, — мрачно подтверждает Иэн.

— Хорошо, тогда договаривайтесь на завтра о вашей треклятой встрече и грызитесь сколько хотите, где угодно, только не здесь. Но когда вы закончите, я прошу вас, однако, перейти к рабочим вопросам. И обсудить их со всей серьезностью и конструктивностью. Потому что Беверли в субботу утром ждет вас в своем шотландском поместье, чтобы провести восхитительные выходные в компании двух своих любимых консультантов по имущественным делам. И, честно признаться, я ему совсем не завидую.

Произнеся эту фразу, он отворачивается и снова принимается сосредоточенно колотить по клавиатуре.

За одну минуту он нас просто уничтожил, стер в порошок, и это стало поистине горьким уроком. Когда мы выходим из кабинета Колина, на лицах обоих и в помине нет облегчения. И поэтому неудивительно, что каждый из нас возвращается к себе, так и не проронив ни слова.

* * *

Когда я на следующий день возвращаюсь домой, то Лора с Верой кажутся почти испуганными. И, вообще-то говоря, они правы: на часах всего шесть, а я с того дня, как меня приняли на работу, еще ни разу не возвращалась так рано.

— Ты себя плохо чувствуешь? — взволнованно осведомляется Лора, едва я успеваю с ними поздороваться.

— Девочки, не беспокойтесь, со мной все в порядке, но через полчаса у меня деловая встреча, и я должна переодеться. Во что-нибудь не слишком формальное. — Эти слова я произношу на ходу, прямиком направляясь в свою комнату в поисках чего-то подходящего. Господи, что обычно надевают в подобных случаях?

Иэн сегодня днем прислал мне на почту сообщение с указанием времени и места встречи. Я там не бывала, но название слышала. Когда я повторяю его Лоре, пришедшей вслед за мной в мою комнату, у нее глаза вылезают на лоб.

— И с кем это ты должна встретиться в таком крутецком месте? — спрашивает она меня с подозрением.

— Это просто по работе… — оправдываюсь я, выуживая пару джинсов вместе с черной футболкой.

— У этой футболки слишком большой вырез, — многозначительно отмечает Вера, в свою очередь проследовавшая за нами в мою комнату.

— Давай-ка не увиливай, с кем ты должна увидеться?

Прежде чем ответить, я секунду собираюсь с мыслями.

— Если вы поклянетесь мне, что ничего такого не подумаете…

С явно нарастающим любопытством обе они кивают.

— Ну хорошо, я должна встретиться с Иэном. Но это сугубо деловая встреча. В офисе мы только и делаем, что ссоримся, и поэтому шеф предложил, а вернее, приказал нам найти для общения нейтральную территорию.

— То есть после того, как вы чуть ли не поубивали друг дружку в офисе, вы решили довершить это дело где-нибудь в другом месте? А я-то думала, что чему-то тебя научила! Только смотри, чтобы не было свидетелей, Дженни! — подкалывает меня Вера.

— Это работа! Только работа и точка, — раздраженно уточняю я.

— Ну да, конечно… — вторит ей в тон Лора, — и именно поэтому ты вся на нервах, как натянутая струна, потому что это ведь только работа…

— Вовсе я не на нервах! — решительно протестую я.

Но, черт возьми, это и в самом деле так. Эта схватка с Иэном меня почти доконала, морально и физически.

Пара секунд — и я готова, заново краситься или распускать волосы я не собираюсь. Сегодня я сознательно снова завязала хвост в надежде вернуться к прежней нормальной жизни. Мне не хочется, чтобы Иэну в голову пришли какие-нибудь не те мысли.

Туфли на низком каблуке, а вернее, практически без каблука — я ведь ни на кого не собираюсь производить впечатление.

Я прощаюсь с девочками и уже через несколько минут спускаюсь в метро. «Иэн, конечно, выбрал самое что ни на есть малолюдное место», — думаю я с иронией. Но, могу вообразить, этот парень просто не знает ни одного неприметного паба или хоть какого-нибудь заведения в дальнем, не фешенебельном и не роскошном районе. Роскошь, по-видимому, является для Иэна необходимостью, все в нем буквально излучает ее: от волос, чуточку слишком длинных, но искусно подстриженных его доверенным стилистом, до его дорогущих, сшитых по мерке костюмов.

Я быстро добираюсь до указанного Иэном заведения, битком набитого разными модными пижонами. Ненавижу подобных снобов.

Одна из девушек, обслуживающих столы, быстро замечает мой потерянный взгляд и пытается прийти мне на помощь.

— Вы кого-нибудь ищете? — спрашивает она, видя, как я озираюсь по сторонам.

— Ну да, такого высокого черноволосого парня с голубыми глазами…

— А, я поняла, ты ведь Дженнифер!

Я смотрю на нее с изумлением.

— Пойдем со мной, там в глубине есть зал поспокойнее.

Мне остается лишь подчиниться, и я следую за ней, пока она ловко пробирается между столиками. В конце концов мы действительно оказываемся в гораздо более тихом зальчике, где народу совсем немного. За столиком в плохо освещенном углу сидит Иэн, просматривая поток писем и сообщений. Меня он пока не замечает.

— Это он? — спрашивает девушка.

— К сожалению, он, — подтверждаю я. В ответ она улыбается — как мне кажется, с пониманием.

Я благодарю ее и подхожу к столику. Иэн одет в костюм, в каком обычно он ходит в офис: он снял галстук и пиджак, закатал рукава рубашки, но во всем остальном он такой же, как и всегда. Заметив мое приближение, он кладет телефон на стол и удивленно меня оглядывает:

— Вижу, тебе нравится спортивный стиль.

— Для тайных встреч я предпочитаю удобную форму одежды, — объясняю я.

— И никаких платьев а-ля женщина-вамп, — изумляется он.

— Я — и женщина-вамп? Господи, Иэн, ты что, уже выпил? — Я усаживаюсь за столик.

— И капли в рот не брал. Алкоголь замедляет реакцию, а рядом с тобой я не могу позволить себе пойти на такой риск.

— Ну спасибо, буду считать это комплиментом, — ворчливо огрызаюсь я.

На какое-то мгновение мы замолкаем, с вызовом глядя друг на друга.

— Нам и правда нужно начать с чистого листа, — в конце концов вдруг произносит он, явно не испытывая от этой мысли большого энтузиазма.

— Я знаю, — соглашаюсь я с ним тем же ровным безжизненным тоном, каким говорят на приеме у стоматолога.

— Вчера дела у нас снова пошли наперекосяк.

— Я знаю. — Я и сама в состоянии понять, что мы опять перегнули палку.

— И это может разрушить нашу карьеру…

— Иэн, мы можем пропустить то, что и так очевидно? Мы здесь, потому что мы оба решили измениться. Я все поняла, правда.

— И ты готова приложить усилия? — Он поднимает на меня взгляд.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Ну, если и ты готов.

— Я — да, честно. — В пронзительной синеве его глаз мерцает опасный огонек.

— Тогда и я — да.

— Хорошо, в том числе и потому, что секретарша Беверли только что прислала мне подробные инструкции относительно этих выходных, и могу сказать, что пережить их будет очень непросто, если мы не найдем с тобой согласия.

— Да уж, могу себе представить, — подтверждаю я. И так ясно, что ситуацию нужно менять.

— Прекрасно, ну тогда можно сказать, что выяснение наших отношений прошло лучше, чем я ожидал, — облегченно вздыхает он.

Я раздраженно смотрю на него.

— Послушай, я — человек крайне рассудительный с тем, кто желает рассуждать.

— Ну, рассудительной я бы тебя не назвал, — заявляет Иэн, знаком подзывая к себе официантку.

— Ты что будешь, Дженни? — спрашивает он почти галантно — так, будто он не оскорбил меня секунду назад.

— Я бы хотела капучино, — бормочу я обиженно.

— Прекрасно, пожалуйста, капучино для барышни и бокал белого вина для меня, — заказывает он девушке.

— Мы же должны работать. Какой алкоголь? — колко замечаю я.

— Надеюсь, что теперь я могу позволить себе расслабиться. Худшее, похоже, уже позади.

— Ну-ну, надейся. — Я достаю из сумки внушительной толщины папку, содержащую максимально обширные и подробные сведения относительно Беверли и всех его компаний, а также его родственников. — Лучше пока не знать, что тебя ждет впереди.

* * *

Два часа спустя мы все еще сидим, склонившись над бумагами: я — взвинченная еще больше, так как в крови у меня циркулирует приличная доза кофеина, а Иэн — более расслабленный после нескольких выпитых им бокалов белого вина. Похоже, он чувствует себя вполне комфортно, время от времени улыбается и порой даже прилагает усилия, чтобы казаться милым. Однако единственное, что ему удается, — это вызвать у меня раздражение.

Я вижу, что он действительно старается изо всех сил, и это меня бесит, потому что сама я не в состоянии забыть прошлое и начать все с чистого листа с той же легкостью и непринужденностью. Я и правда хотела бы вести себя так же, но мне себя не пересилить. Подпускать его к себе близко — опасно, я ведь знаю, как он коварно действует: он всегда пытается усыпить твою бдительность, а потом — именно в тот момент, когда ты меньше всего ждешь, — наносит удар. Он столько раз поступал так в прошлом, когда я еще плохо его знала и считала умнейшим и талантливейшим парнем. И только потом я узнала, что на самом деле он деспотичный и мстительный.

Лучше этого не забывать и держаться настороже.

Но все это напряжение последних дней, видимо, совсем меня доконало, совершенно лишив сил, так что в конце концов я сдаюсь.

— Похоже, нам придется продолжить завтра, а то я чувствую, что у меня голова сейчас лопнет. — Я поднимаю глаза от плана секьюритизации корпоративных кредитов.

Иэн внимательно смотрит на меня.

— Да, что-то ты и в самом деле неважно выглядишь. Похоже, у тебя слишком сильный стресс.

И, быстрым движением протянув обе руки к моему лицу, он кладет большие пальцы мне на виски и начинает их массировать.

Я настолько ошарашена, что проходит несколько секунд, пока я наконец не отшатываюсь.

— Какого черта ты делаешь? — резко спрашиваю я, возможно, несколько грубее, чем входило в мои намерения.

— Пытаюсь снять с тебя напряжение, — отвечает он как ни в чем не бывало. Я стряхиваю с себя его руки, как будто его прикосновение меня обжигает.

— Только, ради бога, не надо нарушать мое личное пространство — не приближайся так ко мне и, самое главное, не смей до меня дотрагиваться! Одна из главных причин моего нынешнего стресса — это ты, так что лучше тебе держаться за пределами моего психологического пространства, — угрожающе заявляю ему я.

Иэн смеется над моими словами. Ну и пусть он считает меня ненормальной, мне наплевать.

— Окей, тогда пойдем. — Он встает из-за стола и знаком показывает официантке, что хотел бы расплатиться.

— Что ты делаешь? — Вижу, как он достает свою платиновую кредитную карту.

— Ну, может быть, плачу? — отвечает он саркастическим тоном.

— Нет уж, заплачу я! — агрессивно возражаю я.

— Об этом не может быть и речи, — решительно парирует он.

— Может, да еще как, ведь Беверли — это мой клиент, — напоминаю я ему.

— Беверли — наш клиент. — Он протягивает официантке карту для оплаты.

Но я вырываю ее у него из рук и кладу на стол. А затем достаю из кошелька пару купюр и отдаю их девушке, которая, смеясь, наблюдает за нами.

— Ни одна девушка не будет платить по счету, если она со мной, — с раздражением сообщает мне он.

— Вот именно, а я для тебя — не девушка, а коллега. Мне рассказывали о том, как ты бурно проводишь ночи, и, поскольку ночь еще только начинается, у тебя есть куча времени, чтобы выгулять кого-то из твоих обычных знойных красоток — из тех, кто, уж конечно, не будет против, чтобы ты заплатил за них по счету.

Лицо Иэна выражает такое горькое удивление, что кажется, будто он проглотил лимон. Может быть — но только может быть, — я немного перегнула палку.

Официантка схватывает ситуацию на лету: она берет со стола карту Иэна, вместе с тем забирая у меня и мои деньги. После недолгого ожидания она приносит обратно карту и мою сдачу.

Мы встаем из-за стола и направляемся к выходу. Иэн по-прежнему оскорбленно молчит. Перед тем как попрощаться, я поворачиваюсь к нему и слегка дотрагиваюсь до его плеча, привлекая его внимание.

— Я хотела извиниться. Я сказала то, чего говорить не стоило.

Он молчит, не высказывая ни согласия, ни возражения.

— Я серьезно говорю: что я могу знать о жизни моделей или пиарщиц, может, в их среде вести себя так и нормально…

Иэн в свою очередь стискивает мне локоть, явно желая, чтобы я прекратила. Вся эта сцена выглядит довольно смешно…

— Так ты делаешь только хуже, — говорит он мне наконец. — У тебя довольно дикий способ просить прощения.

— Мне недостает опыта, — признаюсь я, — как правило, я всегда права.

Это мое замечание странным образом помогает ему расслабиться, и он улыбается.

— Надо отдать тебе должное, у тебя есть какое-то свое извращенное чувство юмора.

— Ну конечно есть. У меня особый, колкий юмор, но это же в любом случае юмор, разве нет?

Иэн ненадолго задумывается.

— Ну, раз уж мы остались живы и не поубивали друг друга во время сегодняшнего аперитива, что ты скажешь на то, чтобы поднять планку и завтра вечером рискнуть вместе поужинать? Я чувствую отчаянную необходимость как следует питаться.

Ну а я — соблюдать диету. Правда, я всегда могу заказать себе салат.

— Можем попробовать. Только никаких пафосных мест, пожалуйста. И я понимаю, что тебе такие неизвестны, так что на завтра выбор за мной.

— Я тебе кажусь завсегдатаем пафосных мест? — насмешливо спрашивает он.

Мой взгляд слишком красноречив, чтобы нужно было еще что-то отвечать.

— Ну ладно, ладно, можешь сама выбирать место, можешь сама платить и, если тебе этого мало, можешь даже сама выбрать завтра вино. — Он поднимает руки в знак капитуляции.

— Никакого вина, только вода. Не обижайся, но вино на тебя как-то странно влияет. И потом, каждый платит за себя. Или, в крайнем случае, можем разделить счет пополам, — уступаю я.

— Как великодушно с твоей стороны. — Он приподнимает брови.

— Ну а теперь я пойду. — Я указываю рукой в сторону метро.

— Я бы предложил проводить тебя, но ты же наверняка скажешь, что тебе это не нужно и что ты абсолютно в состоянии сама, без провожатых, добраться до метро, так что, как видишь, я воздерживаюсь!

— Я ценю, что ты не набиваешься в провожатые, — заверяю его я.

— Спокойной ночи, — желает он.

— Ну, а я не желаю тебе спокойной ночи, потому что она у тебя впереди еще долгая. Пока! — и, помахав ему рукой, я удаляюсь.

* * *

Как только я переступаю порог дома, меня уже ждут Вера и Лора, явно сгорающие от любопытства.

— Ну как? — хором интересуются они.

— Что «ну как»? Мы не поубивали друг друга, если вы именно это хотите знать, — отвечаю я, почти защищаясь. Расчистив себе местечко посередине, устраиваюсь между ними на диване.

— Ты не отделаешься таким простым ответом. Мы тут уже который час воображаем себе картины вашей жестокой схватки. Ты плещешь ему в лицо из своего бокала, он в ответ швыряется в тебя орешками… Короче, что-то в таком роде, — смеется Лора.

— В общем, вечер был странный, — признаюсь я, делая упор на последнем слове. — Ну правда, я даже не знаю, как по-другому его описать.

— Странный в каком смысле? — нетерпеливо переспрашивает Вера.

— Ну, если честно, я и сама ждала, что мы с ним будем ругаться гораздо сильнее, чем получилось на самом деле, но нам как-то удалось сдержать свою враждебность. И, в общем, мы очень продуктивно поработали, так что можно сказать, что все прошло хорошо.

— Очень за тебя рада. Тогда предлагаю завтра устроить вечер в чисто женской компании и отпраздновать твою свободу от отношений, потому что, скажем прямо, потерять Чарльза оказалось гораздо большей удачей, чем его найти. К тому же нам надо выпить еще и за то, что мы с Дэвидом помирились! — торжественно произносит Лора.

Во всяком случае, несомненной пользой от всех этих событий, происходивших в последние дни, стало то, что я не слишком думала о Чарльзе и у меня не было времени, чтобы себя жалеть. Но, хотя обычно я всегда согласна найти повод что-то отпраздновать, на этот раз мне придется уклониться.

— А что, если мы перенесем это на послезавтра? — предлагаю я. — Завтра вечером мне нужно работать.

— С Иэном, — уточняет Вера. Она не спрашивает, а уверенно заявляет, хихикая.

— Да, с Иэном, но я знаю, когда ты говоришь таким тоном, дорогуша… — угрожающе начинаю я.

— Кто бы мог сказать, что наша подруга пошлет нас куда подальше и предпочтет нам графа, — подкалывает меня Лора.

— Да уж, и подумать только, что ее родители воспитывали в ней уважение к определенным ценностям… Смотри-ка, в кого она превратилась в Сити… — в тон ей откликается Вера.

— Эй, может, вы обе заткнетесь? — возмущаюсь я.

Но они веселятся от души.

— Надо отметить, что этот парень и в самом деле достоин внимания, — не унимается Лора. — Ты видела газету там, на столике?

Вера берет газету и начинает быстро ее перелистывать.

— Вот, нашла! — восклицает она, демонстрируя нам фотографии, на которых Иэн запечатлен вместе с какой-то очередной красоткой с ногами от ушей и явным отсутствием мозгов.

— Однако, — Вера разглядывает фотографии, — в этом молодом человеке чувствуется потенциал.

— Ну уж нет, моя дорогая, этот молодой человек уже более чем достаточно раскрыл свой потенциал, точно так же как и свое самомнение и свое мерзкое отношение к людям. — В это время мой взгляд падает на одну из фотографий. Нужно признаться, что мои подруги отдают ему должное.

— По-твоему, он такой из-за своего титула, из-за денег или из-за своей внешности? — серьезно спрашивает меня Лора.

— Вполне вероятно, из-за того, другого и третьего вместе. Знаешь, когда растешь в определенной среде, для тебя само собой разумеется, что тебе все должно подаваться на тарелочке.

— А жаль, — немного погодя, задумчиво бормочет Вера.

— Да уж, — подтверждает и Лора.

Что касается меня, то я беру пульт от телевизора и начинаю щелкать по каналам, потому что я и в самом деле устала без конца говорить об Иэне. Лучше подумать о чем-нибудь другом.