Юсупов. Последний из рода

Анна Новикова

Россия, наши дни. Журналист и блогер Софья Михайлова узнает кровавую тайну одного из самых влиятельных персон Петербурга. Тот, кто называет себя Филом Князевым, на самом деле – двухсотлетний вампир, князь Феликс Юсупов. А где один вампир – там целое гнездо. В город одним рейсом прибывают великий князь Дмитрий Павлович и брат Феликса – Николай, который уже сто лет как считается убитым на дуэли. Софья жаждет сенсации. Как ее достичь и при этом остаться в живых? Книга содержит нецензурную брань.

Глава 7. Кто кого обратил?

— Ты — Юсупов даже не по крови! — рявкнула Софья.

Она торчала в дверном проеме кабинета редактора «Петербургского сноба».

Пахло хорошим кофе, очень дорогим парфюмом и осенью. Приоткрытое окно впускало уличную прохладу. Кабинет устроен со вкусом и с капелькой вычурности.

Вешалка под бронзу для верхней одежды. На стенах, естественно, обложки лучших выпусков журнала. Напротив окна бирюзовый диван. Тут же прозрачный столик с букетом свежих цветов. Поодаль на высокой тумбе графин с водой. Сверху шкафчик со стеклянными дверцами наподобие буфета.

Юсупов развернулся к гостье полубоком и теребил ручку.

— И что?

Софья с шумом выдохнула. А так хотелось огреть этого зазнайку по головушке со стильной укладкой.

— Вы — Юсуповы — великолепные предприниматели. Дабы укрепить личный бренд подмазались к самому пророку Мухаммеду. Ни подтвердить, ни опровергнуть.

Юсупов развел руками и спросил:

— Кого это волнует?

— Действительно! Так и пишется история. Только не победителями, а теми, кто больше заплатит.

— Поздравляю тебя с открытием Америки.

Софья переминалась с ноги на ногу, в груди клокотало от чувства несправедливости.

— Не было никаких трех Феликсов подряд, ведь так? Ты говорил, что прожил гораздо дольше. Значит ты Феликс Николаевич Сумароков-Эльстон?

Юсупов поводил глазами туда-сюда. Софья запрокинула голову и с шумом выдохнула.

— Но как?.. Это же… Это же величайший исторический подлог! Невозможно подделать столько фотографий, документов, портретов. Про тебя же французы в конце шестидесятых снимали документальный фильм. Ты сам давал интервью!

— О театральном гриме тебе что-нибудь известно? — продолжал играть ручкой Юсупов.

— А как же современники? Ты вертелся в императорских кругах. Столько людей тебя знало в лицо!

— Ммм… святая наивность. Неужели ты думаешь, я — единственный вампир на всю бывшую Российскую империю?

Софья потерла виски.

— В голове не укладывается. Это выворачивают всю историю наизнанку. В ней вообще есть хоть доля правды? — не сдавалась она.

Князь наигранно задумался и ответил:

— Возможно.

Софья тупо уставилась на него. Слова не шли.

— Хочешь правду? — спросил Юсупов. — Всем плевать. Каждый знает об истории ровно столько, сколько нужно, чтобы жить и ни о чем не волноваться. Больше знаешь — больше рискуешь. А кто хочет рисковать и без того короткой жизнью?

Софья скрестила руки на груди и спросила:

— Как ты стал вампиром?

Юсупов отложил ручку и отвел взгляд.

— Я не знаю, — ответил он.

Повисла пауза.

— То есть как это — не знаешь? — не поверила Софья. — Ты не знаешь, кто тебя обратил? Вот, зачем ты вернулся? Напал на след?

Юсупов поднялся с места и накинул пиджак.

— Полагаю, ты наконец составила список смысловых вопросов и готова начать интервью с вампиром, — сказал он.

За мгновение князь преодолел расстояние от стола до двери и теперь дышал Софье в упор.

— Такие вопросы я предпочитаю обсуждать на сытый желудок.

Софья попятилась.

— Ты что собрался на охоту?

Юсупов поморщился.

— Ну зачем же? Достаточно бифштекса. С кровью.

***

Пахло жаренным мясом с пряностями и свежеиспеченным хлебом. Официанты сновали по залу, принимали заказы, разносили блюда. Желтое освещение придавало домашнего уюта. Из окон ресторана виднелся купол Исаакиевского собора. Пока Юсупов листал меню, Софья включила диктофон.

— Я могу есть и говорить одновременно. Начинай.

— Какой из трех Феликсов — истинный ты?

Князь начал разгибать пальцы.

— Первый, второй и третий. Следующий вопрос.

— То есть ты Сумароков-Эльстон?

— Ох, Софи, ты меня все больше разочаровываешь. Знаешь, какое проклятье лежит на каждом вампире?

— Жажда крови?

— Скука. И если ты продолжишь в том же духе, интервью быстро закончится.

Софья глубоко вздохнула. Подали чай с ароматом брусники и можжевельника, с легким звоном расставили чашки.

— Кто тебя обратил?

— Я же сказал — не знаю.

— Что ты помнишь о дне своего обращения?

— Ничего.

— Ты так и будешь увиливать?

— А ты так и будешь задавать скучные вопросы?

Софья сделала пару глотков и отставила чашку.

— Расскажи историю своего обращения. Все то, что сможешь вспомнить.

Юсупов звякнул вилкой, разрезая добротный кусок мяса.

— О том дне я помню немногое. Ведь я был убит.

— Убит?

— Ага.

— Ну а потом?

— В этом твоя проблема, — Юсупов указал на нее вилкой, — ты слишком торопишься. Жаждешь быстрых результатов. Хорошую историю в спешке не рассказывают.

— Цитаты мудрых людей. Эф Юсупов Сумароков-Эльстон. Возьму в качестве эпиграфа.

Князь прожевал кусок и наклонился к Софье.

— Я неспроста дал тебе задание изучить иные версии мировой истории. То, что я расскажу, будет идти вразрез всему, что ты знаешь. Даты и события совсем не те, к каким ты привыкла. Возможно после этого ты почувствуешь, что сходишь с ума.

— Переживу.

Юсупов пожал плечами и ответил:

— Мое дело — предупредить.

Софья поерзала на диванчике. К ужину так и не притронулась.

Сейчас это событие в России называют Крымской войной. В мире же она оставила след как Восточная, Турецкая или нулевая мировая. А правильнее сказать, это была война всех со всеми. Таковы последствия потопа, о котором ты, конечно, уже наслышана.

Наш батальон готовился к наступлению. Как сейчас помню кровавый мозоль, который натер левым сапогом. Что, собственно, и послужило причиной моей нелепой смерти. Мы шагали строем. От боли я оступился, упал. Дальше чувствовал тяжелые ноги, марширующие по моей спине и голове.

— Тебя затоптали свои же? — ахнула Софья.

Юсупов криво ухмыльнулся и захрустел корнишоном.

— Слишком дурацкая смерть для человека с такой родословной, правда?

Софья не находила в этом ничего смешного. Желудок скрутился в тугой узел.

Видимо моя душа еще не успела улететь на тот свет, когда некто оставил на шее след от укуса. Я очнулся на поле, усеянном трупами своих и чужих. На мне лежала чья-то оторванная рука. При каждом вздохе легкие будто наполнялись битым стеклом. Я едва поднялся на ноги и огляделся. Ошметки мяса, окровавленная одежда, куски покореженного металла и тяжелый дымный смрад. Но все это заглушало одно — запах крови.

Кровью залита трава, земля, мое тело и мое лицо. Я почувствовал, что не один. Кто-то шевелился в тридцати шагах от меня. Я хромал, спотыкался на трупах, наступил кому-то на грудь и ощутил, как захрустели ребра.

Солдату оторвало ногу. Невидящими глазами он смотрел перед собой и что-то шептал. Он задыхался, кашлял кровью, из пробитого легкого со свистом выходил воздух. Каждый его вздох мог стать последним. Но он отдал его мне.

— Ты выпил крови умирающего солдата?

— Я не просто выпил его кровь. Я был готов съесть этого парня.

Опомнился я, когда почувствовал запах паленых костей и дыма. Поле с телами зачищал батальон огнеметчиков. То ли предотвращали распространение заразы, то ли заметали следы. А может все сразу.

Я что-то кричал и, кажется, махал им. А потом пришел в себя в военном госпитале. Стоит ли говорить, какой запах меня разбудил? С тех пор началась моя новая жизнь. Ох и наломал я дров в первые ночи, пока меня не успокоила сестра милосердия, что присматривала за ранеными. Она была из сербской деревни. По-русски, по-французски и даже по-немецки не говорила. Но я понимал все. И она понимала. Так вместо горьких микстур она стала подливать еще теплой крови. Потом снова и снова.

Каждый день я ждал, когда она придет. Меня мучил голод до скрипа зубов. Ни один запах привычной еды не вызывал во мне прежнего аппетита. Я хотел лишь крови.

А однажды вместо нее пришел мой будущий генерал-лейтенант. Понюхал стакан, из которого я пил. Спросил, что я помню о последнем сражении. Следующим утром я уже следовал в его экипаже на пути в Петербург.

Юсупов облизнул ложку с последним кусочком десерта тирамису. Софья опустила глаза и в задумчивости изучала узоры на салфетке.

— То есть ты не знаешь, кто тебя обратил?

— А я говорил.

— Но с чего ты вообще взял, что тебя обратили, а не что в тебе пробудилась вампирская природа? — не унималась Софья.

— Начнем с того, что вампирами не рождаются, а становятся.

— Вампиры не могут иметь детей?

Князь сцепил пальцы в замок и уперся в них подбородком.

— Могут. Но не все выживают. Это как рулетка, — ответил он.

— Так вот оно какое — проклятье рода Юсуповых.

— Ага, кто не умер в младенчестве, погибал по глупости.

— Как твой брат?

Юсупов хмыкнул и отвел взгляд. За секунду Софью осенило.

— Это ты его обратил?

— Я любил его. Как брата, как родственника — неважно. Будучи мальчишками — я по духу, он по возрасту — мы отлично проводили время. Дурачились, кутили, меняли девок.

— И тебе стало жалко его после смертельной дуэли? — догадалась Софья.

— Дуэль — глупейшее изобретение человечества после андронного коллайдера, — Юсупов выудил пачку сигарет, огляделся, поджал губы и убрал сигареты обратно в карман. — Мы слишком хорошо ладили, чтобы его смерть помешала нашим родственным узам.

— Ты обратил его против воли, и Николай обратился против тебя.

Князь оперся на спинку дивана, закинул на нее руку и отвернулся к окну.

— Я готов был стать для него учителем, как когда-то им стал для меня генерал. Но Николай не поддержал мои стремления.

— Он посчитал тебя эгоистом?

— Хуже. Обвинил, что я пошел против природы человека. Против воли Бога.

— Так объяснись ему. Уверена — он поймет.

— Хах, а ты бы хотела прожить вечность, попивая людскую кровушку, и мучиться чувством вины?

Глаза князя приобрели холодный блеск. Кожа побледнела самую малость, что придало остроты чертам его лица.

— Ты винишь себя?

Юсупов фыркнул и сказал:

— Я похож на того, кому известно это чувство?

— Скрывать его показной самоуверенностью, цинизмом, пресыщенностью жизни — известный способ.

— Ты решила стать моим личным психологом?

Теперь настал черед Софьи фыркать.

— А что если не все так плохо, и Николай вернулся не ради вендетты?

— Жизнь меня научила готовиться к худшему.

— Ну а Дмитрий? Он-то зачем приехал?

— Соскучился. Откуда мне знать?

Софья налила остатки уже холодного чая и сделала глоток.

— Еще вопросы? — Юсупов склонил голову, будто разглядывал безделушку.

— Почему ты мне все это рассказываешь? И не надо морочить мне голову, что ты увидел во мне великий потенциал гения-журналиста.

— Как ни смешно, но тут ты попала в точку.

Софья сжала двумя пальцами переносицу и вздохнула. Как же он надоел своим сарказмом.

— Думай, Софи, думай. Иногда у тебя это неплохо получается, — сказал князь.

Софья прикрыла глаза. При первой встрече Юсупов обзывает ее занозой медиасреды Петербурга, а потом прощает ее неудавшуюся провокацию, но с требованием вернуть все отснятые материалы в офисе. Той ночью в клубе он мог запросто ее прикончить, но отчего-то сохранил жизнь. Когда же Софья пришла к нему в офис во второй раз, перечислила доводы и рассказала об охотниках, лед тронулся. А сутки спустя он уже сам заявился к ней со словами «я согласен».

Так что либо Его Сиятельство страдает шизофрений, либо… Софья округлила глаза.

— Ты хочешь, чтобы я помогла найти того, кто тебя обратил?

— Браво, Софи! С твоим интеллектом не все так плохо.

— Но как… в смысле, я же… с чего ты вообще взял, что я могу помочь?

— Неправильный вопрос, Софи, — Юсупов понизил тон и оперся локтями о стол. — Правильнее спросить — как в этих поисках опередить моего брата?

***

Вы знали, чтобы стать вампиром, мало быть просто укушенным? Надо умереть. Да-да, взаправду умереть. Воскреснуть и выпить человеческой крови. Правда никто не дает гарантии, что вам удастся вернуться с того света. Иначе весь мир заполонили бы вампиры. Так что да, это дело случая — свезет, не свезет. Хотя это еще как посмотреть.

А еще желательно, чтобы вампир, которому вы попались, оставил хотя бы глоток этой жидкости в вашем теле. Иначе вы умрете насовсем. В смысле, без шанса на воскрешение.

Сей факт доказывает, тот, кто укусил Юсупова, прекрасно понимал, что делал.

— Зачем твоему брату тот, кто тебя обратил? — спросила Софья.

— Чтобы снять проклятье.

— Проклятье рода Юсуповых?

— Согласно легенде, если убить того, с кого началась вампирская ветвь, то все, кого он обратил, станут людьми.

— А для тебя это смерти подобно, — догадалась Софья. — Но ведь это могут быть сотни, если не тысячи укушенных.

— Это лишь легенда. Не стоит верить всему, что рассказывают в сказках.

— И ты веришь, что Николай хочет снова стать человеком? Тогда почему бы ему не убить тебя?

— Фу, как это пошло, — сказал Юсупов. — Мы — кровные родственники как-никак. К тому же хочется думать, что наше общее прошлое еще имеет для него какое-то значение.

— Князь Юсупов сомневаться изволит.

Юсупов одарил ее колючим взглядом.

— Ну а я-то чем могу помочь? — спросила Софья. — В охоте на вампиров я не упражнялась.

— На вампиров может и нет, но по части мужчин…

— В каком смысле?

— Когда я впервые увидел тебя, думал, что пора лечиться. Но вампиры не болеют шизофренией. К слову, вампиры вообще ничем не болеют.

— Ближе к делу.

— Ты — точна копия Марины Гейден, из-за которой стрелялся Николай. Разве что у тебя волосы светлые. Но в остальном… Ты даже смеешься и хмуришь лоб как она.

Софья отстранилась. Правильнее сказать — вжалась в диван.

— Ты хочешь, чтобы я соблазнила твоего брата? — догадалась она.

— Соблазнила, очаровала, заворожила… В общем, сбила с пути истинного.

Софья почувствовала ирреальность происходящего. А что если это все — один большой неудачный розыгрыш? Вон и парочка за соседним столом наигранно беседует. Официанты ходят с восковыми лицами. Даже звон столовых приборов звучит искусственно.

— Я на минуту.

Запинаясь, Софья проследовала в туалет. Громыхнула дверью кабинки и оперлась на раковину. Что же это творится? Неделю назад она грезила славой блогера-разоблачителя, а сейчас, значит, готова лечь под вампира, пусть и княжеского рода?

Зашумела вода. Софья смочила лоб, шею, затылок. Так, успокойся. Никто ни к чему не принуждает. Тогда почему ком стоит поперек горла, а в голове завывает сирена, оповещая красный уровень опасности? Софья вытерла руки и вернулась в зал.

Князь с безучастным видом смотрел в окно. Профиль на зависть, хоть портрет пиши.

— Извини, мне нужно было… — пробормотала Софья.

— Понимаю, — ответил Юсупов. — Твоя жизнь больше не будет прежней. Ты готова молиться о том, чтобы завтра проснуться и забыть все, о чем мы с тобой тут говорим. Но есть чувство, которое подгоняет тебя сильнее страха и инстинкта самосохранения.

Юсупов выдержал театральную паузу.

— Любопытство.

Софья отвела глаза.

— Согласись, такой шанс не каждому выпадает, — продолжил князь.

— Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя избранной?

— Но ведь у меня это хорошо получается?

Подпортить бы ему эту победоносную улыбку. Софья потерла лоб и спросила:

— Как мы будем искать твоего брата? Город-то большой.

Князь повел ладонью и ответил:

— Мы же четверть века провели вместе. Оставь эту заботу мне.

— Есть еще один неизвестный — охотники на вампиров.

Юсупов кивнул.

— Пока они не досаждают, — сказал он. — Но я включу их в наше уравнение. Ну так что — по рукам? Ты соблазняешь моего брата, выясняешь у него все о том-с-которого-все-началось. С меня — всяческое содействие в подготовке твоих творческих изысканий, в какой бы форме они ни были.

Софья поерзала и спросила:

— Насколько это опасно?

— Это подобно милой беседе за ужином в ресторане.

— Настолько все плохо?

— Несовместимо с жизнью, — сказал Юсупов таким тоном, будто угощал мороженым. — Сейчас ты в точке невозврата. Согласишься — назад дороги нет. Откажешься — покинешь этот ресторан и будешь дальше снимать свои разоблачения.

Знаете это чувство, когда вы из теплого помещения выходите на холод? Тело, не успев адаптироваться, бьет мелкая дрожь. Софья сейчас испытывала то же самое. Руки заледенели. Глаза, как и мысли, никак не могли сфокусироваться на чем-то одном.

Софья прижала кулак к губам, потерла нос и сказала твердым тоном:

— Ты помиришься с Дмитрием.

Юсупов закатил глаза.

— Он может нам помочь, и ты это понимаешь, — настояла она.

— Хорошо, я помирюсь с ним. Это все твои условия?

— Будем скреплять кровью?

Князь поморщился и ответил:

— Побереги кровь. Она тебе еще пригодится.

***

— Чего они там так долго? — сказал водитель, постукивая пальцами по крышке подлокотника.

— Желудки у них бездонные, — фыркнул пассажир.

Он припал к окулярам бинокля, наблюдая за парой в окне ресторана.

— Думаешь, она знает? — снова спросил водитель.

Пассажир убрал бинокль и ответил:

— Князь — еще тот темнила, чтобы болтать.

Водитель засопел.

— Но мы должны быть готовы ко всему. Убрать и ее, если потребуется, — дополнил пассажир.