Ребенок от босса-негодяя

Анна Лапина, 2022

Он – мужчина, которого я любила. Тот, кому я доверила себя и свою тайну. Тот, кто воспользовался мной и бросил. Уволил. Оскорбил. Прогнал, кинув денег на аборт. Но он вернулся и теперь ему нужна моя дочь. Или я…

Глава 3

Настя

— З… зачем мы здесь? — спрашиваю, оглядывая пустой зал для боулинга. — Здесь никого нет, — хмурюсь, не понимая, чего он от меня хочет.

— Тем оно и прекрасно, что пусто, Настенька! — тянет Назар и разваливается на диванчике. Единственное подсвеченное место в зале. — Садись. Поговорить с тобой хочу.

— О чём? — поднимаю подбородок повыше и сажусь напротив него.

Напряжённо гляжу на мужчину, делая мысленно сравнения каким весёлым и улыбчивым мужчина был в машине и какой он сейчас. Грустный, равнодушный, поникший.

— О тебе.

— А что обо мне говорить? — натягиваю улыбку.

— Ты красивая, самодостаточная и привлекательная девушка, Настя, — заговаривает якобы комплиментами, но даже дураку понятно, что за этим кроется что-то другое. Тяжёлое. — Так объясни, мне какого чёрта ты спишь с Рустамом и не требуешь от него отношений? Какого чёрта ты себя не ценишь, раз позволяешь всяким таким, как я, издеваться над тобой и пользоваться. И ещё больше меня интересует, почему ты доверяешь мне и почему села в мою машину по первой же моей просьбе. Я пьян и… могу сделать с тобой всё, что захочу. Мы в пустом здании, и тебе никто не поможет.

— Тут есть охрана… — пожимаю плечами, отвечая на последний вопрос, но игнорируя все остальные.

— Которая подвластна мне! — перебивает меня Назар.

— Я могу кричать, — предполагаю, хмыкая.

Дурацкий разговор!

Пытается меня запугать? Не думаю, что у него получится.

Всё же не безалкогольные напитки он в клубе пил. Хотя… может он всегда такой, когда что-то не по его?

Сейчас несёт бред полный.

— Я могу включить музыку. И она заглушит твои крики.

— Я… Я буду драться! — быстро придумываю новый вариант, произнося его с важным видом.

— Я быстро заломаю тебя, Настя! — хохочет. — Армия учит быстро справляться с врагами.

— Я тебе не враг.

— С противником, — поправляется, закатив глаза. — Твои следующие действия?

М-да уж… захотелось мужчине поиграть. И словесно прижать девушку к стене.

Ну что же… поиграем! И я обязательно выиграю.

— Я убегу!

— Не сможешь.

— Ты не такой! Ты меня не тронешь! — выпаливаю, скрестив руки на груди. С вызовом смотрю на него, ожидая ответки.

— Откуда ты знаешь, какой я, Настя? — придвигается ко мне. — Ты меня не знаешь, девочка. От слова совсем. Хочешь, расскажу свой страшный-престрашный секрет? — выпучивает глаза, и я киваю лишь затем, чтобы показать, что не боюсь его. — В прошлом я продавал молоденьких девушек в рабство. Начиная с десятилетнего возраста и заканчивая двадцатилетними. Брал симпатичных, стройных, привлекательных и доверчивых. Ты подходишь по всем критериям, — обескураживает меня дьявольской улыбкой, от которой у меня глаза на лоб лезут.

Он врёт! Он не такой!

Не мог он таким заниматься!

И вообще… Назар — благородный мужчина!

— Ты… — начинаю, размыкая руки на груди.

— Да, — по-своему понимает мои действия Назар. — Но вначале я их пробовал сам. Начинал с поцелуя, а потом приглашал их в пустое здание и…

— Нет… — мотаю головой и медленно встаю, замечая в своей руке телефон. — Я позвоню Рустаму! — выкрикиваю, тяжело сглотнув.

Он шутит!

Он шутит!

Он не такой!

Но страшно!

Мне страшно! А что, если… это правда? Ведь Назар всегда такой скрытный, опасный. И… он так расквитался с моим обидчиком. Он не знает жалости!

— Тут глушилка, — произносит и медленной походкой идёт ко мне.

— Нет! Не подходи! — отступаю назад, чувствуя страх. — Ты выиграл! Я верю тебе! Не трогай! Я… Я…

— Что ты? — прижимает меня к стене, но не делает больно. Лишь пугает. — Что ты, Настенька? Знаешь, сколько ты будешь стоить на рынке? — неожиданно спрашивает.

— С-сколько?

— Ты… девочка моя… бесценна! — шокирует ответом. — Помни об этом, — подмигивает и отходит.

— Чего?! — шепчу. — Назар, я не понимаю. Ты серьёзно? Насчёт рабства и…

— Нет, — мотает головой и начинает смеяться, но как-то грустно. — Я пошутил. Но это не меняет того факта, что ты уехала из клуба с незнакомым мужиком. Это не всегда хорошо заканчивается, Настя. Моя бывшая тоже однажды так уехала, чтобы отомстить мне. На следующий день её тело нашли за городом. Пусть я не любил её на тот момент, но это было ужасно. Поэтому не соглашайся на предложения сомнительных персонажей.

Открывает бутылку и делает глоток прямо с горла.

— Я знаю тебя…

— Меня никто не знает, — со вздохом произносит. — Даже Карим. Если бы знал, то давно бы остановил.

— Хочешь рассказать о чём-то?

— Нет, — мотает головой. — Не сейчас. Но предлагаю тебе облегчить душу. Рассказывай, почему позволяешь Рустаму с тобой так обращаться. Поиграл и бросил. У тебя денег нет? Ради денег перед ним стелешься? В чём причина, Настя?

— А ты точно не маньяк, продающий девушек?

— Да, точно, точно! — отвечает и садится на диван. — Меня воспитывали военнослужащие и мужчины, уважающие женский пол. Я бы никогда так не поступил ни с одной из вас. Знаешь, что я сделал с теми, кто убил мою бывшую? — спрашивает, а я мотаю головой. Не хочу. — Правильно! Не нужно тебе знать. Повторю — я не обижаю женский пол. Но поглумиться и попугать девушек словесно могу себе позволить. Так вы начинаете лучше думать. Кому доверять, а кому нет, — останавливается, наблюдая за тем, как я возвращаюсь на своё место. — Мне нельзя доверять, Настя. Я не такой, какой тебе нужен мужчина.

— Я уже поняла это, — вру и отвожу взгляд. — Мы не встречаемся с Рустамом. Только делаем вид. Поэтому я позволяю ему любить его сводную сестру, и сама способствую этому.

— Хм-м… дальше.

— Что дальше?

— Про семью твою знать хочу.

— Ну… мама, папа, сестра.

— С ними живёшь?

— Точно не маньяк? — нахмуриваюсь. — Такие вопросы… странные.

— Боже, Настя! — неожиданно начинает смеяться. — Ты чудо, честное слово! Рассказывай уже.

— Нет!

— Ладно. Тогда я расскажу, а потом ты мне.

Как-то всё подозрительно.

Он… он меня пугает сейчас! Гораздо сильнее, чем когда говорил, что он маньяк.

— Мой отец воевал почти всю свою жизнь. Как пошёл в армию служить, так и не смог бросить. Дослужился до майора. В двадцать девять познакомился с моей тридцатилетней матерью, — а дальше продолжает говорить с такой теплотой в голосе, которой может позавидовать каждый родитель. — Она у меня была обычным хирургом, но личная жизнь не сложилась на гражданке, и она решила стать военным хирургом. Чтобы никогда не влюбляться и забыть слово «любовь», — на его губах расцветает улыбка. — Отец сразу в неё влюбился, и поженились они через неделю, хотя мама была против. Он её украл и чуть ли не насильно заставил под венцом «да» сказать. Но… их брак, я считаю, был самым крепким и счастливым из тех, которые я знаю. Были ссоры, но отец умел мириться, даже когда мать не хотела. Он у меня стратег ещё тот был. А через два года у них я появился. Родители так и продолжили трудиться на границе. Отец воевал, мать лечила, я бедокурил. Потом отца ранили серьёзно, и мы в мои пятнадцать переехали в Петербург. Там у отца боевой друг был, и тот обещал помочь нам обустроится. Вот такая история моей семьи.

— То есть ты с самого рождения был в самом эпицентре войны?

— Нет, — мотает головой. — Мать после моего рождения в госпиталь военный устроилась, и мы квартиру неподалёку от штаба отца сняли. Отец приезжал к нам чуть ли не каждую неделю. Воспитывал меня, матери помогал, мне ремня всыпал, если требовалось. В общем, всё старик успевал.

— И всё же это сложно для ребёнка, по моему мнению. Жить рядом с местом, где люди гибнут. А сейчас твои родители где? В Питере остались?

— Предались клятве. Жили счастливо и умерли в один день, — делает очередной глоток. — К сожалению…

— Мне жаль, — искреннее произношу. — Мои родители, слава богу, живы и здоровы. Спасибо богу за это!

— Видишься с ними часто? — спрашивает и я киваю. — Завидую.

— Часто видимся. Мы живём в одной квартире. С младшей сестрой.

— Повезло. Я бы всё отдал за возможность увидеть своих родителей и дядю, — вздыхает и залпом допивает всё.

— Дядя тоже умер?

— Да, — цокает. — Хороший был мужик! Всё мне дал для взлёта, — решительно встаёт и подходит к стойке с шарами. — Может, всё же сыграем в боулинг?

— Почему вы позвали меня? Не Карима, не Рустама? — спрашиваю и подхожу к нему. — Я совсем не умею играть.

— Потому что я придумал тебе роль, Настя… и подарок.

— Что? Какой подарок?

— Скоро узнаешь. А теперь я научу тебя играть в боулинг! Ты должна научиться играть, девочка моя. Играть и выигрывать. Тебе это поможет в жизни.

***

— У тебя отлично получается! — хвалит меня Назар, сидя на диване и наблюдая за тем, как я один за одним сбиваю страйки. И радуюсь каждой победе, как маленький ребёнок. Чувство, словно я вернулась во времена, когда была счастлива и каждую свободную минуту проводила на льду.

— Спасибо, — отзываюсь, шутливо присев в подобии реверанса. — А почему ты не играешь? — сажусь напротив него и беру в руки свой гранатовый сок.

— Уже наигрался, — смеётся он и подмигивает. — А ты играй! Как наиграешься, отвезу тебя домой.

— Домой? — грустнею и опускаю взгляд на свои руки. — Назар, я не хочу домой, — признаюсь.

— Отчего же? Там родители, Настя.

— Ты не понимаешь, — откидываюсь на спинку дивана. — У меня сложные отношения с родителями. Пока я была звездой фигурного катания — я была для них всем! Солнцем! А сейчас… я никто. Теперь сестра их солнце и свет, а я… так! Принеси-подай.

— Но они ведь продолжают тебя любить? — мягко спрашивает, сев рядом со мной. — Возможно, ты просто привыкла к тому, что была в центре внимания. А сейчас их любовь направлена больше на сестру, так как подошёл возраст, когда её в узде держать надо. И от этого ты чувствуешь себя обделённой их вниманием? Или же сама себе надумала, и это ты из-за фигурного катания от них отдалилась?

— Возможно, — пожимаю плечами. — Но Рустам говорит, что они пиявки, которые сосут из меня деньги и силы. Заставляют плясать под их дудку и не дают и шага в сторону сделать. И… чем чаще он об этом говорит, тем больше я в этом убеждаюсь.

— Он так говорит? — напрягается. — Хмм… И почему он так решил?

— Помнишь нашу встречу в спортивном магазине? — спрашиваю его, и он кивает. — Я приехала за платьем сестры для выступления. Хотя должна была быть на встрече рядом с Рустамом. Но мама настояла и… — вздыхаю и продолжаю. — Я не могла иначе. Это был последний день, когда можно было забрать платье. А ещё родители его не оплатили, и мне пришлось самой платить. Хотя… у меня были последние деньги.

— Но ведь родители тебе возместят расходы? Это ведь расходы твоей сестры? Если я сейчас не ошибаюсь, она у тебя тоже в фигурном катании и получает какие-то гонорары или как они у вас у спортсменов называются. Все расходы должны оттуда оплачиваться?

— Не возместят, — поджимаю губы. — Они их потратили на новенький планшет для сестры. И зачем ребёнку планшет за сто пятьдесят тысяч. Потеряет же… или сломает, как старый.

— Тебе сейчас деньги нужны? — неожиданно интересуется Назар, застав врасплох своим вопросом.

— Нет! — тут же выпаливаю, решив, что он мне, как попрошайке, денег предлагает. — Я сама могу заработать!

— Так я тебе и предлагаю подзаработать, — подмигивает и, наклонившись, опускает руку на мою коленку, немного переместив её вверх.

Скидываю его руку и кидаю в его сторону возмущённый взгляд, поймав его улыбку и попытки сдержать смех. Пару секунд держится, а затем начинает в голос хохотать.

— Извини! Да шучу я! — наконец заговаривает сквозь смех. — Просто реакция у тебя на лице такая яркая, когда ты смущаешься и краснеешь. Пытался тебе настроение немного поднять, потому что грустная. Но… в итоге себе поднял. Извини, — отсаживается от меня, вернувшись на своё место. — А если серьёзно, то предлагаю подработку на несколько дней. Нужно порядок в документах навести. Сам не успеваю почти ничего. Бизнес, работа у Карима, плюс ещё одно дельце не оставляют свободного времени.

— А почему ты у Карима работаешь, если у тебя бизнес? Извини за интерес.

— Как тебе сказать, Настя, — устало вздыхает. — После смерти родителей и дяди я остался один. Карим и его семья стали для меня родными. Я привязался ко всем настолько, что не могу их бросить. Для меня это уже не работа, а потребность защищать и помогать им.

— Но вы же можете дружить? И помогать тоже?

— В своё время Карим заменил мне семью, — продолжает откровенничать Назар. — Я боюсь, что если оставлю его, то с ним обязательно что-то случится. И я буду винить в этом себя. Я должен себе найти достойную замену и лишь тогда смогу уйти. Пока я никого не встретил.

— Это так мило. Твоё признание, — поясняю с улыбкой. — Ты и сам близок Кариму. Я видела, как он к тебе относится.

Долго молчим, в тишине допивая свои напитки. Назар задумчиво смотрит перед собой, словно решает важный для себя вопрос. И ни одно из решений ему не нравится. От этого и страдает, и напрягается, и ломает себя.

— Так что насчёт работы? У тебя ведь у Рустама скоро выходные? — наконец заговаривает Назар.

— Через два дня, — отвечаю, посчитав в уме. — Там у меня три дня выходных. Но в первый день после обеда мне на приём к доктору. Так что… остаётся два выходных.

— Два не хватит! — решительно заявляет. — Ты можешь приехать с утра. Мы начнём, потом я отвезу тебя к врачу. Затем вернёмся и продолжим. Как тебе?

— Хмм… Заманчиво, — тяну. — Я могу подумать?

— Можешь, — разрешает. — Целую минуту.

— Как много времени! — с сарказмом заявляю. — Успею за это время замуж выйти…

— Бизнес требует быстрых ответов и быстрых решений задач, Настенька, — произносит Назар, растягивая губы в улыбке. — Привыкай!

— Хорошо, я согласна! — кидаю, ухмыльнувшись. — Но пощады не ждите! Если засяду в документах, то пока всё не сделаем — из офиса не выйдем, — с пафосом говорю.

— Да вы страшный человек, Анастасия.

— А то!