Пленники старой Москвы

Анна Князева, 2015

Эта квартира понравилась Катерине с первого взгляда. Большие комнаты, высокие потолки с лепниной, вид из окна в тихий двор… Настоящая старина – дом купца Щетникова был построен сто пятьдесят лет назад. После войны здесь располагались огромные коммуналки, но их давно расселили, и теперь это элитное жилье. Уговорив мужа сразу оформить сделку, Катерина с энтузиазмом занялась ремонтом. Но вскоре произошло невероятное – во время работы погибло сразу трое рабочих! Ни аварии, ни несчастного случая, просто сердечный приступ – у всех троих одновременно. Катерина не могла поверить в такое совпадение! С помощью старушки соседки она погрузилась в давнюю историю странной квартиры. И вскоре поняла: рабочие погибли вовсе не случайно, а ее саму ждет еще немало неприятных открытий…

Глава 3

Начало

Трубников сдержал свое обещание и через два дня вручил Катерине ключи от квартиры. Ее покупку они отметили в ресторане.

— Не хочешь сам посмотреть? — спросила Катерина.

— Зачем?

— Затем, что будешь там жить.

— Сначала сделай ремонт.

— Сделаю. Но тогда это будет уже другая квартира, и ты не оценишь моих талантов.

— Посмотрю, когда переедем. Кстати, — Герман достал из бумажника визитную карточку. — Вот архитектор, которого порекомендовал Балашов.

Катерина взяла визитку и покрутила в руках.

— Ну и зачем?

— Ремонт — дело хлопотное, — продолжил Трубников. — Предположим, обои ты выберешь, подушки на диваны закупишь, шторы пошьешь… А кто будет смотреть за рабочими?

Поразмыслив, Катерина решила нанять архитектора и в тот же день ему позвонила, назначив встречу в новой квартире. Он пообещал ее познакомить с надежным прорабом.

В тот день, когда была назначена встреча, в Москве окончательно установилась жара. В воздухе стояла духота, пахло пылью и горячим асфальтом. Катерина с удовольствием нырнула в прохладную тень двора. Нарисованный кот проводил ее взглядом до подъездной двери. Войдя в коридор, она прошла к лестнице.

Навстречу ей спускалась старая женщина в легком платье и кружевной шляпке. Ее наряд выглядел довольно изысканно. Неожиданно для себя Катерина с ней поздоровалась.

Старушка остановилась и замерла, как будто силясь ее вспомнить. Катерина представилась:

— Я ваша новая соседка.

— Квартира номер девять? — Старушка одобрительно улыбнулась. — Очень рада. Меня зовут Инна Михайловна.

— Меня — Катерина.

— А я живу в десятой квартире, — сообщила Инна Михайловна. — Милости прошу, заходите.

— Спасибо!

— Когда переезжаете?

— Как только закончим ремонт.

— Вы уже начали? — осведомилась старуха.

— На днях начинаем.

Катерина поднялась на второй этаж, подошла к своей двери, которая, как ей показалось, сохранилась со времен строительства дома.

«Нужно отреставрировать», — подумала она, отомкнула дверь и вошла в квартиру.

Протянув руку, чтобы включить свет, передумала. Постояла в темноте, затем прошла в комнату, открыла окно и села на подоконник. Оглядев двор, заметила двоих мужчин, входящих в подъезд. Катерина соскочила с подоконника и побежала к двери.

Первым в квартиру вошел невысокий мужчина лет тридцати в футболке и джинсах.

— Виктор Тищенко, архитектор.

Второй, такой же невысокий, в спецовке, стал оглядывать стены и между делом представился:

— Исаев Олег. Прораб.

Катерина включила свет. Тищенко предложил:

— Давайте осмотрим квартиру. Пока Олег делает замеры, мы с вами обсудим условия договора, и вы расскажете мне свои пожелания.

— Условия договора обсудите с мужем, — сказала Катерина. — Со мной — только дизайн.

— Тогда идемте смотреть.

Они переходили из комнаты в комнату. Казалось, Тищенко не слишком себя утруждал. Исаев, напротив, что-то измерял, щупал, осматривал. Потом наконец сказал:

— Никакой перепланировки здесь не получится. Все стены в этой квартире — несущие.

Тищенко подошел к стене и похлопал по ней рукой.

— Неужели?

— Все до единой.

— Мне не нужна перепланировка. Я ничего не хочу здесь менять, — заметила Катерина.

— Вот и хорошо, — сказал архитектор и посмотрел на ее руки. — План квартиры у вас с собой?

— У мужа.

— Значит, все, что касается документов, обсуждать только с ним?

В этот момент из коридора послышался голос прораба.

— Идите сюда!

Катерина и Тищенко пошли на его голос.

— Смотрите, — Исаев показал на дверь соседней комнаты. — Здесь был засов.

Приглядевшись, Катерина увидела замазанный краской прямоугольник с дырками от шурупов.

— В соседней двери точно такой же.

— Здесь была коммуналка, — Катерина повторила слова риелтора.

— Тогда почему засов со стороны коридора?

— Этого я не знаю. С замками та же история, закрываются ключом только снаружи. — Она решила обсудить то, что по-настоящему ее волновало. — Вам не кажется, что здесь чем-то пахнет?

— Запах? — переспросил прораб. — А что вы хотите? Дом старый. В таких домах необходимо вскрывать полы и все вычищать.

— Что вычищать?

— Если коротко, — Тищенко решил сам все объяснить, — это особенность старых домов. В Питере, например, та же история. Там в блокаду, зимой канализация не работала. Случалось, истощенные люди вырезали дырки в полах и справляли туда нужду.

Катерина пожала плечами.

— В Москве блокады не было.

— Зато была революция. В те годы канализация не работала. В барские и купеческие квартиры вселялись люмпены, которые без зазрения совести гадили в подпол, а не в ведро, которое нужно выносить во двор.

— Тогда будем вскрывать, — она согласилась.

— По-любому, — кивнул Исаев. — С этого и начнем, поскольку перепланировки не будет.

— Подпишем договор, тогда начинай. — Тищенко пригласил Катерину вернуться в комнату. — Давайте поговорим о дизайне. Если мы друг друга поймем, через неделю привезу готовый проект. Кстати… — он поднял глаза и осмотрел потолок. — Как насчет потолочной лепнины? Будем сохранять или сбиваем? Если реставрировать — это намного дороже.

— Сохранять, — сказала Катерина. — Всю — сохранять. И еще: входную дверь хотелось бы реставрировать.

— Зачем вам такая рухлядь?

— Она — неотъемлемая часть этого дома. Мне бы не хотелось, чтобы квартира утратила душу.

Тищенко улыбнулся.

— И здесь я с вами согласен. Хотя вот что для меня удивительно… — Он выглянул из окна, потом посмотрел на нее. — Как может понравиться этот двор? Простите, что говорю вам об этом, в Москве за те же деньги есть варианты получше.

Катерина тоже посмотрела в окно, потом объяснила:

— Мои родители были военными, и мы часто переезжали из города в город. Самый счастливый кусок моего детства прошел в питерской коммуналке. Наши окна выходили в такой же двор.

— Понимаю… — Тищенко на мгновение задумался. — Что ж, приступим к работе?

Обсуждение предстоящего ремонта прошло при абсолютном и взаимном понимании. Катерина точно знала, чего хотела, Тищенко все улавливал на лету. На подоконнике собралась небольшая стопка эскизов, которые он мастерски сделал в ходе беседы. Катерина внимательно их просмотрела и, кажется, осталась довольна.

Когда все было закончено, архитектор взял номер телефона Германа Трубникова.

— Прошу не затягивать и позвонить ему завтра, — сказала Катерина и поинтересовалась: — Когда начнете работать?

Прораб остановился в прихожей.

— Я могу хоть завтра начать. Свободная бригада есть и сейчас.

— Сначала договор, а потом работа, — напомнил им архитектор.

— И все-таки прошу, начните быстрее!

— Обещаю: на следующий день после подписания договора начнем ваш ремонт.

Мужчины попрощались и вышли. Собираясь закрыть дверь, Катерина увидела, что из соседней квартиры на нее смотрит Инна Михайловна.

— Простите, могу я к вам заглянуть?

— Прошу вас, — Катерина отступила в прихожую. — Буду рада. Только вот угостить ничем не смогу.

— Насчет угощения не волнуйтесь. Чай попьем у меня… — Инна Михайловна торопливо зашла в квартиру и словно в изнеможении застыла. — Боже мой… Боже мой!

— Что такое?

— Вы просто не представляете! — с чувством сказала старуха. — Я не была здесь целую вечность!

Не зная, что на это ответить, Катерина решила дождаться, пока Инна Михайловна снова заговорит.

— В пятьдесят втором году квартиру перегородили стеной, и нашей семье отдали три комнаты в противоположном крыле. Получилась полноценная двухкомнатная квартира. Из третьей комнаты отец оборудовал кухню и санузел. Но в этой части квартиры я не была с тех самых пор. По этому коридору я бегала маленькой. — Инна Михайловна показала на ближайшую дверь: — А здесь жила абажурщица Александра Филипповна… — Она тихо и печально спросила: — Позволите мне дальше пройти?

Катерина ответила:

— Пожалуйста, проходите!

Старуха вошла в комнату, оглядела стены и вновь повторила:

— Боже мой… Боже мой… — Она говорила четко, кругленько, широко разевая рот, как будто через непрошеный смех или зевоту. — Как часто я сюда забегала! И как же интересно здесь было!

— А куда же делись остальные жильцы этой квартиры? — спросила Катерина.

— Они получили другое жилье в разных районах Москвы.

— Кому досталась эта часть коммуналки?

— Недолгое время здесь располагалась контора. Потом въехала семья дипломата. Но мы их не видели, они жили и работали за границей. Ну а в последние годы сюда вообще никто не заглядывал. Не помню, чтобы дверь квартиры хоть раз открывалась.

— Значит, вы не бывали в этой части квартиры с пятьдесят второго года?

— Представьте, каково мне снова здесь оказаться, — растроганно прошептала старуха. — Когда мы вселились сюда, мне было пять лет. — Она подняла руку и провела по щеке.

Катерина сказала:

— Я очень вас понимаю…

— Знаете, — старуха доверчиво подняла глаза. — Теперь я каждый день вспоминаю свое детство. Кажется, это было самое сладкое, самое хорошее время. По ночам думаю: хоть бы одним глазком заглянуть. Хоть бы раз побывать там. Увидеть нашу комнату, маму, отца, себя маленькую… — Инна Михайловна вытерла слезы. — Какое доброе, хорошее было время! Какие люди меня окружали! И как жаль, что все это прошло!

— В моей жизни было нечто похожее. Мы жили в Ленинграде, то есть в Санкт-Петербурге…

— Для меня этот город навсегда останется Ленинградом, — вставила Инна Михайловна.

— Мне тогда не нравилось занимать очередь в ванную. А в туалет вообще невозможно было попасть. — Катерина вдруг улыбнулась. — Хотя в чем-то вы правы, времена были хорошие.

— Детство… — Инна Михайловна по-дружески взяла Катерину под руку. — Идемте ко мне. Чаю попьем, угощу клубничным вареньем.

Десятая квартира была намного меньше девятой, но Катерину поразили чистота и какой-то особенный, девичий уют ее комнат, строгость кухни, где стоял старинный буфет, а стены от пола до потолка покрывал белый нарядный кафель.

Они сели за стол с настоящей льняной скатертью, где на деревянном кружке стоял медный чайник. Старуха налила в него воду и поставила на газовую конфорку.

Катерина спросила:

— Скажите, а для чего на дверях комнат со стороны коридора были засовы?

— Засовы? — удивилась Инна Михайловна. — Этого я не помню. Возможно, не обращала внимания. Где именно?

— Например, на первой двери справа.

— Там проживала семья известного кардиолога, профессора Леонтия Яковлевича Белоцерковского. — Старуха поставила на стол две тонкостенные чашки костяного фарфора. — Мне так давно хотелось об этом повспоминать. Да не с кем было поговорить. — Она спохватилась: — Я не задерживаю вас? Вам никуда не надо идти?

— У меня много времени, — успокоила ее Катерина.

— И вы будете слушать бредни полоумной старухи? — улыбнулась Инна Михайловна.

Она надолго задумалась, уставившись на дребезжащую крышечку закипевшего чайника.