Ведьмина любовь, или В гостях у бабушки

Анна Киса, 2023

Если твоё имя Любовь, совсем не значит, что ты всю жизнь будешь купаться в этом чувстве. Если у тебя есть фамильное украшение, то совершенно необязательно надевать его на свадьбу. Если мама что-то просит, не слушай её, слушай свою интуицию! Тогда точно не попадёшь в неприятности, не потеряешь жениха и не познакомишься с давно почившей бабушкой, которая страстно возжелает втюхать тебе свою магию.А если всё-таки попала – борись и помни, что даром ничего не бывает, особенно волшебный дар…

Глава 13

Ночь. Тишина. Лишь уханье совы где-то там, далеко в лесу, и шелест только распустившейся листвы на ветках деревьев от редких порывов ветра хоть как-то разбавляли это мёртвое безмолвие. Если сильно постараться, то можно было представить, что просто совершаешь вечерний променад перед сном, либо поздно возвращаешься с работы через лесополосу. Как водится, я очень старалась. И у меня даже почти получалось, правда возвышающиеся в свете луны кресты над аккуратно, в ряд, расположенными холмами могил портили всё впечатление и заставляли моё богатое воображение корчиться в муках от безуспешных потуг как-то смягчить восприятие и выдать моему сознанию что-то более тривиальное и безопасное.

На самом деле было жутко. Особенно, когда к шуму ветра добавился какой-то странный ритмичный звук, раздающийся совсем близко.

— Хватит уже стучать зубами! — раздражённо шикнула на меня Тамара Иннокентьевна. — Тем более, ничего страшного пока не происходит. Ох, горюшко ты моё боязливое! Что ж мне с тобой такой делать?! Ладно, хоть не икаешь.

— Ик! — согласилась я и, смутившись, покраснела до корней волос.

Бабушка тяжело вздохнула, но воздержалась от комментариев. А что тут скажешь?! Честно говоря, мне и самой было стыдно за демонстрируемую трусость, только я ничего поделать с собой не могла. Вторые сутки беспрерывного стресса и различных испытаний никак не настраивали на оптимистичный лад и не позволяли ожидать от жизни хоть чего-то хорошего.

— Вот! Здесь подходящее место! — вдруг заявила старушка, останавливаясь между двумя рядами могил и указывая на возвышающийся в центре этого пустующего пятачка земли дуб. — Тихое. Спокойное. Как раз то, что надо.

— Кому надо? — дрогнувшим голосом уточнила я, потому как прекрасно осознавала, что лично мне вот точно ничего из этого не надо. Я просто хочу домой и всё! Почему для этого нужно было переться ночью на кладбище, было выше моего понимания.

— Нам! — непререкаемым тоном отрезала бабушка и, подняв с земли сухую ветку, очертила круг возле дерева. — Иди сюда. Садись.

— Куда?

— Сюда! — ткнула в нарисованный круг старушка.

— Прямо сюда?! — удивлённо воззрилась на женщину, а когда она нетерпеливо кивнула, я совершенно справедливо возмутилась: — Вы что, решили свой род на мне прервать? Земля же холодная!

Ведьма скрипнула зубами, полыхнула на меня злым взглядом, а затем, мученически вздохнув, будто смиряясь со своей незавидной участью иметь такую внучку, пробурчала что-то недоброе себе под нос и, присев в центре окружности, приложила руку к земле.

— Всё, теперь не холодная, садись! — через минуту поднялась на ноги и приказала она.

— А зачем? — поинтересовалась осторожно.

— Надо!

— Кому? — не смогла ни спросить.

Тамара Иннокентьевна натурально зарычала, я испуганно попятилась…

— Тебя в детстве по голове не били, нет? — с подозрением полюбопытствовала бабушка.

— Вообще, регулярно, — честно призналась я и с готовностью принялась делиться воспоминаниями: — Вот папа всегда жаловался, что пока меня учебником по голове не треснешь, я заданную в школе тему не запоминаю. А училась я, между прочим, хорошо. Не иначе как его стараниями. Но это после шести лет… А до этого он часто вспоминал, как меня зимой в садик на автобусе возил. По утрам народу много набивалось, приходилось меня на одну руку сажать, а другой за поручень держаться. Ну а поскольку он был высокий, а дороги ужасные… Вот я на кочках и подпрыгивала, нередко ударяясь макушкой об потолок. Хорошо, что шапка хоть немного защищала голову, а летом мы обычно пешком ходили, не то бы всё ещё хуже было. Так-то.

По мере моего повествования гнев в глазах бабушки сменился пониманием и сочувствием. Меня, признаться, порадовали подобные перемены, авось она сейчас совсем расчувствуется и уведёт меня из этого жуткого места? Если надо, я могу ещё несколько жалостливых историй припомнить. Всё, лишь бы тут не оставаться.

Но, несмотря на мои усилия и лелеемые в душе надежды, старушка оказалась крепким орешком, не склонным к проявлениям жалости и отмене принятых решений. Если уж надумала усадить внучку посреди кладбища, так тому и быть. Блин…

— Н-да, в моё время знания детям через другое место вбивали, более мягкое, — ностальгически заметила она, а после сразу нахмурилась, возвращаясь в действительность, и приказала: — А ну садись куда сказано!

Я тоскливо посмотрела на неё, потом на небо, только милости ни от кого не дождалась. До утра было долго, а бабушка неумолима… Пришлось подчиниться.

— А вы рядом со мной не присядете? — спросила жалобно, видя, что женщина осталась стоять. — Поболтаем по-родственному, я вам ещё что-нибудь интересное расскажу.

— Нет, — мотнула головой она. — У меня тут другие дела есть. Ты же устраивайся поудобнее, закрывай глаза и постарайся прочувствовать наполняющую это место энергию. Как получится — позовёшь.

— А если не получится?

— Завтра снова придём, — отрубила она и так угрожающе на меня посмотрела, что сразу стало понятно — как бы я не сопротивлялась, мы будем ходить сюда до нужного ей результата.

Под грозным взглядом старушки я покорно приняла позу лотоса и закрыла глаза. Услышав шорох, открыла, чтобы увидеть, как Тамара Иннокентьевна стала тихо бродить между могилами, выискивая и собирая какую-то травку. Тот факт, что бабушка находится рядом и не бросила меня здесь совсем одну, как я того, признаться, опасалась, успокоил, и я честно попыталась выполнить её поручение. Прикрыла веки, сосредоточилась… И совершенно незаметно для себя уснула…