Фото на память

Анна Ильина (2024)

Вспоминать былое иногда довольно мучительно, хотя и полезно. В награду за услугу, оказанную Яром, Ника рассказывает о своём прошлом. Отдел общественной безопасности, каратели и ликвидаторы, клыкастые твари, режущие людей на улицах, банда вампиров-неоязычников, планирующая теракт — работы полно, однако с верным напарником-человеком и море по колено, а коллеги пускай болтают, что хотят. Вот только точка невозврата всё ближе… Как отношения смертного и обитающей в ночи повлияют на будущее Министерства?

Глава 2

Тогда

Кто-то впереди звал его на помощь, и он бежал по гладкой, ровной, бесконечной дороге. Голос не приближался, не отдалялся, только с каждой минутой звучал всё жалобнее. Невозможно было понять, кричит ли это женщина, мужчина или ребёнок, и сделать ничего было нельзя — только отмахивать километр за километром, надеясь успеть. Внезапно асфальт под ногами обвалился, и, падая, он всё тянул руки вверх, отказываясь верить в собственное бессилие.

Противный писк маленького будильника вернул его из кошмара в реальность. В благодарность за спасение видавший виды пластиковый кубик был аккуратно выключен, а не пришиблен сверху, как обычно, карающей дланью. Накинув халат, Анатолий поплёлся на кухню, уклоняясь от детей и жены, мечущихся между прихожей, кухней и туалетом. Минут через пять машина, забитая вопящими школьниками, портфелями и влажными салфетками, вырулила с участка. Утренняя суета сменилась приятной тишиной. Можно было спокойно сесть за стол и, запивая остатки вчерашнего шашлыка крепким кофе, немного подумать о неприятном сне. Толик не верил в мистику и предсказания, однако интуиция у него была развита довольно сильно. Вероятно, недавно случилось что-то скверное, но вовремя не замеченное, и совсем скоро оно даст о себе знать. Вот только что? Эти выходные ему удалось провести с семьёй, и всё было хорошо: никаких ссор между детьми, им и Алиной, образцово-показательные два дня с почти бессонной ночью посередине, привычное утро… Мотоцикл встал на зимовку полностью осмотренным и исправным, машины в порядке. С работой дела тоже шли неплохо, откуда тогда это предчувствие надвигающейся беды? Так и не найдя ответов, он закончил завтракать и поплёлся в ванную надраивать зубы. Быстро собрался, покидал в спортивную сумку вещи, оделся и выдвинулся в Москву, готовясь, как обычно, стоять в традиционной понедельничной пробке.

Дорога оказалась на удивление приличной. Ничего сверхобычного не случилось, он благополучно припарковался около метро и, слившись с пока негустым потоком людей, зашагал в направлении работы. За спиной послышались слегка приглушённые девичьи голоса:

— Охренеть, ты это видишь? Точно из наших, — мельком взглянув в боковое зеркало стоявшей справа машины, он ухмыльнулся. Так и есть, новенькие девочки-лаборантки из научного отдела. Он уже видел их мельком, а вот они его нет, иначе говорили бы шёпотом или вовсе молчали. Решив слегка поднять себе настроение, Анатолий, постепенно сбавляя шаг, дошёл до входа в Министерство, резко остановился и, открывая дверь, обернулся к девушкам, широко улыбаясь:

— Дамы вперёд, — реакция была восхитительно предсказуемой: русоволосая в очках побелела от ужаса, рыженькая почти завизжала, но в последний момент сумела-таки сдержаться. Со спины-то, конечно, он выглядел сногсшибательно: широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги, рост под два метра (сто девяносто, но не суть), плавная походка уверенного в себе хищника, а вот с лицом дело обстояло куда хуже. Тяжёлая челюсть, узкие губы, серые холодные глаза, глядящие исподлобья — девушки явно ожидали чего-то получше. Шалость вполне удалась, лаборантки, оправившись от первого шока, быстро прошмыгнули в дверь, и он зашёл следом.

Отметившись на проходной, Толик повернул налево, в отдел общественной безопасности Министерства по делам граждан «С.О.В.», где работал последние тринадцать лет — сначала рядовым карателем, патрулирующим улицы ночного города, а потом и ликвидатором. Правда, последний год ликвидировать было особо некого, и он совмещал должности элитного палача и инструктора, что скорее радовало: обучать новобранцев куда лучше, чем рисковать жизнью, охотясь на сильных и умных кровопийц в паре с ещё более опасным вампиром. Впрочем, утренних тренировок и спаррингов это не отменяло. Быстро переодевшись, Толик дошёл до зала. Там не оказалось никого, кроме Ники — его бессменной напарницы. Видимо, все остальные уже закончили. Настроение улучшилось ещё немного. Закончив упражнение, она подошла:

— Доброе утро. Сегодня в одиннадцать совещание, — он кивнул:

— Здравствуй. Знаю, мне вчера звонили. Ты тут с ночи?

— Угу. С вампирами уже дралась, остались только вы, — по каким-то внутренним соображениям даже после семи лет совместной работы она упорно продолжала ему «выкать». Поначалу Толика это раздражало, но довольно быстро он перестал обращать внимание на слишком формальное обращение, поняв, что слова, в отличие от интонации и невербальных сигналов, практически ничего не значат.

— Дай мне размяться, и я постараюсь хорошенько тебя отлупить, — лицо её осталось отстранённо-равнодушным, однако глаза заметно потеплели.

— Вы хотя бы дотронуться сумейте для начала. Сегодня я в ударе, — и в настроении, отметил он, направляясь к тренажёрам. Видимо, предыдущая тренировка была удачной. Через сорок минут они уже стояли в центре зала, готовясь нападать и защищаться. Со стороны это, наверное, выглядело странно — высокий массивный боец против хрупкой мелкой девушки, но Анатолий слишком хорошо знал, насколько эта хрупкость обманчива. Глубоко вдохнув, ликвидатор скомандовал:

— Пошла! — и едва успел уклониться от молниеносного броска. Нечеловеческая сила и скорость реакции, помноженные на опыт, позволяли ей не напрягаясь парировать все атаки, а вот ему пришлось несладко. Впрочем, один раз Толик ухитрился, подгадав момент, от души садануть вампиршу по верхней части стопы:

— Говорил я тебе, не надевай на тренировку чешки! — Ника скривилась:

— В них удобнее! — она предпочитала как можно более лёгкую обувь, утверждая, что всё тяжелее кроссовок приковывает её к земле. — И вообще, так нечестно.

Он хотел сказать, что в бою нет понятия «честность», но разговаривать и драться одновременно было уже тяжеловато. К счастью, через несколько минут Ника остановилась:

— На сегодня достаточно, — сказала она секундой раньше Толика, развернулась и быстро пошла к выходу. Отдышавшись, он поплёлся следом.

Раздевалка и душевые были общими: никто не предполагал, что среди ликвидаторов окажутся женщины. Нику это нисколько не смущало, но три года назад к ним присоединилась Надя Михальчук, которая, едва освоившись, начала яростно отстаивать своё право на приватность. Отдельное помещение, разумеется, никто строить не стал, однако в раздевалке возвели пару перегородок, выделив дамам небольшой закуток у входа с двумя душевыми. Звукоизоляция при этом, ясное дело, была нулевой, поэтому, услышав с женской половины расстроенный возглас напарницы, Анатолий незамедлительно крикнул:

— Ник, всё в порядке?

— Нет! — донеслось из-за перегородки, и через полминуты в дверь постучали. — Зайти можно?

— Да, я уже оделся, — серые трикотажные брюки она успела сменить на джинсы, а вот тонкую чёрную майку, похоже, переодевать не собиралась. Впрочем, особой необходимости в том не было: вампиры не потеют, а пыли, грязи или чужого запаха на одёжке явно нет. В руках Ника держала чёрную же водолазку:

— Зацепилась за ошейник, и вот, — на ткани образовалась здоровенная дыра почти во весь бок.

— Как тебя угораздило? — ох уж эти ошейники. Широкие, довольно толстые, изготовленные из материала, напоминающего искусственную кожу, отделанные снаружи двумя рядами серебряных заклёпок. Хорошая защита для человеческой шеи, для вампира — манифестация его преданности делу. Ошейники, предназначенные для людей, можно было снять, вампирские же надевались раз и навсегда. При попытке их сорвать активировался простейший механизм, сматывающий спрятанную в толще полимера серебряную струну, ловко и быстро срезающую голову. Толик считал такой способ контроля отвратительным, но держал своё мнение при себе.

— Кажется, на одной из заклёпок слева образовалась зацепка. Я, понятное дело, ничего не трогала, поэтому посмотрите, пожалуйста, — она подошла поближе, завела волосы за ухо. Он присмотрелся. Да, так и есть, на одном из серебряных квадратиков сверху что-то вроде неглубокой зарубки с острым краем. Потрогав его пальцем, Анатолий уверенно заявил:

— Это нельзя оставлять в таком виде. Можешь порезаться. Сходи к оружейникам, — Ника сразу заныла:

— Вы же знаете, Яковлев начнёт жрать мне мозг чайной ложечкой за такое безответственное обращение со средствами защиты. Может, у вас получится что-нибудь сделать? — надо было отказаться, но, с другой стороны, зарубка совсем небольшая, а в сумке у него, кажется, завалялся лист наждачной бумаги…

— Подожди секунду, — заглянув в пару отделений, он нашёл искомое, а заодно и початую пачку влажных салфеток, которые, кажется, в его доме были везде и проникали повсюду. — Попробую зашлифовать. Закрой глаза, не дыши, молчи и не двигайся.

Она кивнула, соглашаясь, и застыла. Серебро оказалось довольно податливым, сильно не пылило, и через пять-шесть минут он снова коснулся зацепки. Нет, всё-таки стоит подпилить ещё. Из-за её уха выскользнула непослушная прядка, закрыв обзор. Толик заправил её обратно, но она тут же выбилась снова.

— Волосы подержи, мешают, — буркнул он. Закончил обрабатывать край, проверил остроту, аккуратно протёр заклёпки, искусственную кожу и ту часть Никиной шеи, куда могли попасть опилки. — Нигде не жжёт?

Она помотала головой, опуская руки. Тёмно-русая недлинная шевелюра заколыхалась из стороны в сторону, и тут он заметил нечто странное.

— Стой. Надо кое-что проверить, — захватив прядь, Толик как кисточкой провёл ей по серебру. — Чувствуешь что-нибудь?

— Чувствую, что меня тянут за волосы, — отозвалась Ника сухо, явно не слишком довольная посягательством на причёску.

— То есть тебе не больно? А теперь щёлкни-ка по заклёпкам ногтем, — велел он, услышал тихое «ай» и продолжил:

— Твои волосы часто соприкасаются с ошейником, но ты этого не ощущаешь, и на них ни следа. А ноготь отреагировал сразу. Ты знала о таком эффекте?