Хрон 48 минут. Начало

Анна Ивановна Архипова

Это рассказ о людях, которые работают на телевидении.« – Если ты когда-нибудь подашь на меня в суд, то я буду вынуждена написать про тебя книгу.– Если ты когда-нибудь напишешь про меня книгу, то я буду вынужден снова подать на тебя в суд».(с) Народный Артист

© Анна Ивановна Архипова, 2018

ISBN 978-5-4493-1865-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Андрей сидел, откинувшись, на деревянном стуле напротив открытого настежь окна, по привычке закинув ноги на подоконник. Хлопьями валил первый снег, следовательно, Садовое стояло. Был четверг. По четвергам всегда премьеры.

Из старенького приемника звучал Дога. Он закатал рукава рубашки. Поднял глаза на загоревшийся экран телефона и подтянул к себе. Фейсбук оповестил: «Вы дружите с Асей Одинцовой уже год». Андрей прислонил экран телефона к губам, улыбнулся.

— Дружите с Одинцовой… — прошептал он.

Встал, опустив ноги на холодный пол. Положил телефон в карман брюк. Хлопнул до щелчка оконной дверцей, погасил свет. Вышел из квартиры, два раза повернул ключ в замочной скважине. За дверью раздался лай Криса. Не оборачиваясь, побежал по лестнице вниз.

Идея

В прошлом году он выполнил обещание, данное еще после первой крупной роли в кино. Год назад была мерзкая, противная, дождливая осень. А за окном синего BMW потоп. Как Ной, он спасался от стихии, спрятавшись в дорогом немецком ковчеге. Но будучи Ноем-одиночкой, спасался один, отказавшись брать парных тварей на борт. Дворники на лобовом работали с магической скоростью — туда-сюда, туда-сюда.

— Бесишь! — выругался Андрей.

Он свернул на Вильгельма Пика и выдохнул: оставалось совсем немного до долгожданных слов Василия Уткина в навигаторе: «Вы приехали!» В пятницу пробка была неизбежна. Каждый раз, когда на новую, только летом положенную, плитку Москвы лил дождь, сыпался снег, — столица вставала. Хотелось бросить машину в малознакомом дворе и пойти пешком, но таких умников было больше, чем мест на парковках.

До эфира оставалось чуть меньше часа.

— Чёрт! — Андрей ударил по рулю.

Не успел дойти до предела злости из-за потери времени, как раздался телефонный звонок.

— Да! — раздражённо ответил он.

— Андрей Вячеславович, а вы где? — звонкий девчачий голос вырвался из динамика и врезался в ухо.

— В пробке, — он сделал вид, что успокоился, переходя на мягкий тон. Подрезав Skoda, уперся носом авто в крыло ВАЗа. — На Вильгельма Пика. Навигатор говорит, что все перекопали опять.

— Давайте по карте посмотрю… — девушка задумчиво замурлыкала, открывая «Яндекс. Карту». — Авария на Продольном. Блин, и не сократить же… А вы в гриме?

— Нет, — ответил он и жестом показал водителю ВАЗа, что тот мог бы пропустить.

— Вы не переживайте только, — успокаивала девушка.

— Я не переживаю, — улыбнулся Андрей, — переживать вам надо… эфир не начнется вовремя.

— Значит, начнется не вовремя, — спокойно ответила звонкоголосая.

Андрей свернул на Продольный и снова встал.

— Вы на 17-й заезжайте, пропуск на вас заказан, я встречу.

Андрей положил трубку и кинул телефон на пассажирское сиденье.

Пятнадцать лет назад он получил свою первую крупную кинороль. Это была роль гопника-злодея в фильме начинающего режиссера Константина Еремеева. А наутро после премьеры актерский состав и режиссер проснулись знаменитыми. С того момента карьера актера пошла вверх, как по эскалатору в метро. Не было переходов на другие станции, не надо было мотылять по кольцевой на «России, устремленной в будущее». Просто встал на первую ступень «Театральной» и поднимался, пока не дали «Народного артиста».

Тогда, в начале нулевых, у Андрея появился свой личный директор, персональный сайт с музыкальным оформлением, его стали приглашать на все премьеры и презентации и кормить изысканными итальянскими десертами — бесплатно! И в тот же год на федеральном канале вышла программа «Откровенное на ночь». Программа только-только набирала обороты и рекламодателей в субботнем вечернем прайм-тайме. Тогда креативным продюсером продакшена, который занимался производством программ для федеральных каналов, стал Илья Косилин. Он посмотрел фильм «И был день…» и на одной из планерок решил: «Вон того позовите на эфир, его смотреть будут». Младший редактор Казанцев позвонил Ковальчуку и пригласил на съемку нового проекта, на что Андрей, допивая очередной бокал ХО, ответил: «Перезвоните лет через 15. Я подумаю».

Тогда глаза молодого артиста слезились от собственной невъебенности, но редактор Казанцев запомнил и через 15 лет, будучи уже креативным продюсером программы, велел привести в студию Ковальчука.

Андрей долго смеялся в трубку, перелистывая блокнот с расписанием спектаклей, съемок рекламных роликов, озвучиванием сериалов и нечастыми киноролями, выбрал дату совершенно неудобную для телевизионщиков, но согласился.

И вот, спустя 15 лет, он ехал на обещанное интервью. Последние 20 минут казались вечностью. Он то вжимал педаль в пол, то резко отпускал ее, подрезал так же спешащие машины и медленно карабкался до телецентра. Свернул под монорельсовую дорогу, подъехал к шлагбауму 17-го подъезда, у проходной приоткрыл окно, одним нажатием кнопки распахнул багажник для проверки, который тут же захлопнулся.

Ковальчук въехал на полупустую парковку телецентра и остановился почти у входа во внутренний подъезд. На крыльце с ноги на ногу от холода переминалась светловолосая девушка лет 27 с прозрачным зонтом, наполняя его сигаретным дымом. Заметив BMW, она бросила окурок в урну и спустилась на парковку. Андрей выбежал из машины и пригнулся, стараясь спрятаться под ее зонтом.

— Здравствуйте! — девушка вытянула руку вверх, чтобы зонт не бился о голову высокого артиста.

— Приветствую, Ася.

Они направились к прозрачным дверям «Останкино».

— Холодно? — спросил он.

— Что? — переспросила, подняв голову.

— Шапка, — указал он глазами на ее черный головной убор, натянутый по самые глаза.

— Голова грязная. Снимаем третий день, — ответила Ася и пропустила гостя в здание первым, захлопывая на ходу зонт.

Андрей стремительно пошел по длинному пустому коридору в сторону центральных лифтов.

— Не туда, — Ася заставила артиста повернуться и посмотреть вниз.

— К лифтам же?

Он остановился и стряхнул с рукавов пальто капли дождя.

— По лестнице… нам во вторую студию.

Она повернула артиста за руку в обратную сторону.

— Простите, спешу. Не хочется задерживать съемку, — растерялся Андрей и последовал за телевизионным редактором.

— Хороший, хороший артист.

Ася пропустила Андрея в стеклянные двери и указала на лестницу.

— Простите, а курить у вас где можно?

Он остановился посреди прохода, пропуская сбегающих вниз администраторов.

— Нигде. «Останкино» больше не курит.

Ася посмотрела на циферблат часов на мобильном. Она начинала злиться на и так опоздавшего артиста.

— Невыносимо, — выдохнул он и последовал выше.

На телефон пришло сообщение от шеф-редактора: «15 минут до эфира. Казанцев в пробке».

— Но есть одно место, — добавила она.

— Вы меня туда отведете?

Он тут же остановился, преградив проход на площадке.

— Не так громко, Андрей Вячеславович, это же секрет.

Они на лифте поднялись на 9-й этаж, прошли вдоль пустого коридора, поднялись на два этажа вверх и, к удивлению Андрея, оказались на 13-м.

— Вопрос! Мы вышли на 9-м, а поднялись на 13-й, все верно?

— А вы верите в то, что показывают по телевизору?

— Иногда…

— Ну, значит, все верно.

Они шли по бесконечно длинному коридору, как все коридоры в телецентре. Ася открыла ключом дверь одного из кабинетов и запустила туда Андрея. Он прошел в темноту.

— Ваш кабинет?

— Это мой дом. Тут моя жизнь.

Девушка, не включая свет, дотронулась до компьютерной мышки, и экран загорелся. В кабинете стало светлее, и можно было разглядеть четыре рабочих места. Ася открыла окно настежь.

— Да тут вся Москва.

Перед Андреем открылась панорама вечернего города, омываемого ливнем, а внизу — покрывало из автомобильных пробок красно-белого цвета.

— Не вся. Здесь только в сторону центра.

Андрей подкурил сигарету и глубоко вдохнул.

— Мы опаздываем? — спросил он, наслаждаясь видом.

— Мы опоздали, — ответила Ася, хватаясь за крючки ответственного человека. — За это вы мне должны! — улыбнулась она, стоя за спиной черного образа.

— Я вам должен?! — обернулся он, но остался тем же черным образом.

— Услуга за услугу!

Экран погас, и стало совсем темно.

— Я вам дала возможность выдохнуть, а вы сделайте, пожалуйста, чтобы я смогла дышать… в аппаратной. Не молчите в студии, когда ведущие задают странные вопросы.

— Хм, — он затушил сигарету. — Ну вот и договорились.

Они вышли из кабинета и тем же путем отправились в студию.

— Скажите, Андрей Вячеславович, за что вас любят поклонницы? — пыталась она разговорить актера до эфира.

— А вы меня любите? — улыбнулся он коронной в 32 белоснежных.

— А-а-а… — задумалась Ася («только бы не сказать что-то лишнее», — прошептал диктор в ее голове). — Я вас работаю.

Она на мгновенье замерла.

— А теперь нам пора в студию!

— Одинцова! — недовольный крик продюсера ударил через гарнитуру рации в ухо, так что пришлось вытащить наушник. — Где Ковальчук?

— Веду в студию! — ответила она в рацию. — Три минуты.

— В гриме? — продолжал рычать Казанцев.

— Почти.

Она ускорила шаг.

— Что почти? — раздалось эхом в ухе.

— Почти в гримерке для грима, — ответила Ася и затолкала Андрея в гримерку с надписью «Откровенное на ночь». — Девочки, минута.

Гример Люся тут же замахала кистью по гладко выбритому лицу артиста. Ася дождалась, когда кисть на лице Андрея стала работать медленнее, и потащила героя во вторую студию.

— Звук на исходную! — крикнула она в рацию.

К артисту тут же подбежал взъерошенный сонный парень и прикрепил петличку¹ к брюкам, протянув шнур до ворота рубашки.

Андрей сел в кресло перед ведущими, позади него кто-то копошился со светом и тенями, на студийных экранах мелькали фрагменты из фильмов с его главными ролями, кто-то шептался за камерами, ведущие обсуждали галстуки. Андрей замер. Он осмотрел пространство, не обращая внимания на лишние звуки в голове. Сосредоточился. Он был готов.

— Камеры! — крикнул режиссер. — Три, два, один… Мотор. Поехали!

— Добрый вечер, дорогие зрители, сегодня в студии нашей программы «Откровенное на ночь» артист, которого мы ждали 15 лет, — повторил за сценаристом в ухе один из ведущих.

— Да, это известная история, которую знает весь телецентр «Останкино». Мы ждали вас всей страной, — поддержал улыбкой второй.

— Добрый вечер, — махнул головой Андрей и улыбнулся в камеру по левую руку от себя. — Я обещал. Я здесь.

Ася вошла в аппаратную. Перед шестью экранами сидел режиссер Степа Троцкий, по правую руку стоял креативный продюсер Казанцев, за спиной режиссера с микрофоном сидел сценарист и надиктовывал вопросы в уши ведущим.

Ася наклонилась над режиссером и поцеловала в темечко.

— Давай 48 минут, чтобы на монтаже ничего не резать!

— Боюсь, дедушки не справятся, они тут текст уже третий раз переговаривают, — улыбнулся Степа, не отвлекаясь от экранов с разными планами камер. — Вторая, не режь головы, можешь нормально снимать, оставь воздух. Пятая, я что тебе говорил, крупно глаза можешь поставить и не трогать ничего! Мне нужна крупность героя!

— Ась, — коснулся плеча Казанцев, — он как?

— Нормальный. Правда, ты же понимаешь, что не будет «фарша».

— Значит, плохо подготовила героя, — отрезал продюсер.

Ася была готова ответить, но промолчала. Секунду промолчала и продолжила.

— Это надо делать по-другому, Саш.

Она присела на стул рядом со сценаристом, который разговаривал с ведущими через их головы. Вот так, наверное, должен выглядеть диктор в головах каждого. Маленький, тощий и с бумажками в руках, думалось Асе. — Про него бы документалку бахнуть. Это, мне кажется, бомбанет, а ваше кино и театр никому не нужны в прайм-тайм.

— 15 лет назад он бы согласился… — выдохнул Саша и посмотрел на экраны. — Степ, можешь попросить пятую крупнее взять?

— Пятая, я тебе сейчас ноги вырву! Можешь крупность взять и замереть?! — крикнул в микрофон Степа.

— Но не согласился, — напомнила она Казанцеву, как он 15 лет назад не подготовил героя. — А сейчас…

— А сейчас сделай, чтобы согласился, — бросил надменный взгляд на Асю и криво улыбнулся.

— Я не всесильна, — развела руками редактор, — я поседела, пока сюда его привела! Сначала у него нет времени, потом «ой, простите, съемки», «ой, не успеваю, а давайте завтра», а у нас студия разобрана, а потом он выключил телефон и пропал на два дня и только спустя месяц сказал: «Ну я же обещал»! Я его сжечь хотела, когда он сказал: «Ну давайте в пятницу», — я ему: «У нас эфир в субботу», — а он мне: «Ну вы же профессионалы, что, за ночь не смонтируете?»

— Я обещаю, что наша Люся будет красить твои вечно непрокрашенные корни до конца твоих рабочих дней в «Останкино», — не поведя бровью пообещал продюсер.

— Врешь же. Люся не вечная вообще-то, она еще Шатилову красила, а я только жить начинаю, — старалась уйти от работы Ася.

— Ладно, не можешь, не надо, девочек попрошу, — махнул рукой шеф и вышел из аппаратной.

— У вас остается время на личную жизнь? — услышала она за спиной вопрос сценариста.

— У меня нет времени даже на то, чтобы сходить в туалет, Валечка.

Она встала со стула, оперлась о стену локтем и продолжила следить за съемкой.

Вот уже пять лет она работала в «Откровенное на ночь». До этого два года трудилась на криминальном канале в скандальном ток-шоу, потом взяла отпуск, устав от рыдающих матерей и трупов. Напилась и, опустив ноги в Черное море, сообщила шеф-редактору: «Горите в огне, а я увольняюсь». А потом по какой-то великой счастливой случайности попала в спокойную программу про искусство, театр и кино федерального канала. Телевизионные редакторы мечтают о такой работе, чтобы никакой личной желтухи, чернухи и бесполезного трепа. Начинала она с ассистента режиссера потом была корреспондентом, остановилась на редакторе и застыла. Дальше карьера не двигалась уже два года. Каждые две недели на съемочных пулах Ася вставала в аппаратной за спиной режиссера и следила, чтобы ее программы были самыми интересными (так казалось ей), но программы каждого из четырех работающих на проекте редакторов ничем не отличались — актеры, певцы, цирковые артисты, политики, юмористы… Весь первый эшелон «звездности» прошел через руки редакторов за 15 лет существования «Откровенного». А потом все те же звезды пошли по второму кругу, потому что звезды не редакторы, их много не бывает.

Ася любила наблюдать за ведущими. Она знала их движения наперед — вот сейчас Герман Павлович поправит манжет, коснется наручных часов указательным пальцем и задумается. Это была его фирменная задумчивость, как будто он впадал в секундный транс. В этот момент Максим Яковлевич подхватит его мысль и продолжит диалог с гостем. Дальше они все рассмеются, ну забавно ведь, а герой программы в этот момент расслабится и выдохнет. И вот он готов к откровенному разговору на ночь.

— Час двадцать, Ась! — обернулся Степа, объявив: «Стоп! Снято!» — Идем на рекорд.

— Ну это не три часа, уже радует.

Она погладила его по плечу.

— Когда-нибудь мы впишемся в хрон.

Ася выбежала из студии, на ходу натягивая пальто и укутываясь в шарф, спустилась на первый этаж по лестнице со стороны «маленьких» лифтов и забежала в ASAP².

— Мне чаечек вкусненький, — улыбнулась она уставшему официанту, — с собой.

— Ась, монорельс ушел, — он указал пальцем на последний уходящий поезд.

— Значит на машине, — она села за барную стойку и скрестила руки на коленях.

— С чабрецом или бергамотом?

— Бергамотом. Хочу, чтобы так звали моего мужа, — улыбнулась она.

— Ася, — раздалось за спиной, и она дернулась, — а выходить как?

— Как заходили, так и… — она обернулась и прикусила язык. — Вы не можете выйти?

Она стянула шапку с головы и запихнула ее в большую сумку, висевшую на руке.

— Вы не проводите? — он улыбнулся и поправил шарф, застегивая пуговицы длинного черного пальто.

— Провожу.

Ася схватила чай со стойки и поспешила проводить гостя.

— Только с одним условием!

— Я опять вам что-то должен? — выдохнул Андрей и на секунду остановился у турникетов на выход.

— Конечно! Из-за вашего поздней съемки я опоздала на монорельс. Не довезете до Тимирязевской? Тут недалеко. Нам по пути.

Девушка махнула охраннику головой, что Ковальчук с ней и его можно выпускать.

— С чего вы взяли, что нам по пути?

Андрей обогнал Асю и открыл перед ней дверь. Его удивляла наглость этой девушки, но вместо того чтобы разозлиться, он улыбнулся.

— Я редактор, Андрей Вячеславович, не забывайте.

Они вышли на улицу, и Ася вдохнула холодный осенний воздух полной грудью.

— Давно не была на улице, — сказала она, спускаясь по лестнице.

— В смысле?

— Все время работаю, работаю, а с таким графиком забываешь, что бывают такие чудные ночи.

Она остановилась и посмотрела на Останкинскую башню. Дождь уже закончился, и можно было рассмотреть Великую и Ужасную, но всегда прекрасную антенну.

— Горит, — прошептал Андрей.

— Мне кажется, ей пора уже на покой.

Ася посмотрела на экран телефона, куда пришло два сообщения от Казанцева.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, это, знаете, как цирк, что ли, — она параллельно отвечала на смс. — Раньше он был великим, а потом ушел в закат. Так же с телевидением, на смену придет интернет. Не сейчас, конечно, но…

— Не согласен с вами. Ведь цирк существует.

— Вы часто ходите в цирк? — она отвлеклась от телефона.

— Раньше, когда жил в Брянске, часто ходил, сейчас нет времени.

— Ну просто в Брянске больше некуда ходить, вот и остается цирк. Так же и с телевидением, в регионах оно не уйдет. А вот в Москве…

— А вы меряете Россию Москвой?

Они уже подошли к автомобилю.

— Нет, ни в коем случае, просто наступает новая эра. Мамонты вымирают, на их место приходят слоны.

— Присаживайтесь, Ася.

Он открыл перед ней пассажирскую дверь.

Ася, как жевательная резинка, прилипла к зубам так, что невозможно было с ней даже поспорить. Резкая, прямая, мятная. Такие, как она, обычно раздражали Андрея, но сейчас ему нравилось. Ему понравилось, как она села в его автомобиль, как позволила закрыть за собой дверь, как и с какой легкостью взяла ремень безопасности и защелкнула его, случайно коснувшись его руки, когда он защелкнул свой ремень.

— Какой адрес? — спросил Андрей, запуская навигатор.

— Яблочкова, 17.

Ася достала из огромной сумки пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, закурила.

— Мне совершенно не понравилось на вашей программе.

Он вывернул руль и выехал с парковки через шлагбаум.

— Почему? — удивленно спросила Ася, не глядя в его сторону.

— Все как у всех. Одни и те же вопросы, одни и те же смешки и шуточки. Ничего нового. Мне кажется, вас, журналистов, штампуют на какой-то фабрике. И вроде бы ведущие с именем, а ничуть не отличаются от тех, кто только выходит из институтов.

Машина остановилась на светофоре, и на лобовое снова стало капать.

— А может, дело не в журналистах? — осмелилась Ася.

— Звучит как вызов. Но что же со мной тогда не так? — он улыбнулся и прикусил губу от такого же профессионального плевка, какой он позволил себе в адрес журналиста.

— Когда в последний раз вы играли роль, которой гордитесь? — выпалила она.

— Три года назад вышел «Капитан», я играл Беринга, — ничуть не смутившись, ответил Андрей.

— Вы действительно гордитесь этой ролью? — возмутилась она. — Вы играли человека, который шел, ехал, шел, плыл, снова ехал, и в итоге что? А, простите, там он еще женился и потом сказал, что задание не выполнено, потому что азиатское и североамериканское побережья не соединяются. Ну и в честь него назвали пролив. А где же драма? Вы там ни разу не заплакали! Где гениальная игра артистов? Да там и состав был середнячковый. И вообще, вы видели кадры с квадрокоптера, там же все так дешево, как будто снимали на телефон.

Ася выбросила окурок и закрыла окно.

— Постойте, Ася, вы сейчас говорите о Витусе Беринге, об офицере русского флота, о капитане первого ранга, о человеке, который в 1729 году обогнул Камчатку… Кто же в вашем представлении герой, если не этот человек?

— Я сейчас не о героях! Я не говорю, что Беринг был лузером, он просто не запомнился. Режиссер даже не подумал о том, чтобы Беринг в его фильме стал «Бэтменом». Он не добился результата, а вы, тем самым, не доиграли!

— Ася, вы ходите по краю… — Андрей остановил машину у остановки на Ботанической и включил аварийку.

— Да я хочу сказать, что это не та роль, которой можно гордиться. Я помню, как вы играли футболиста в… как его…

— «Удар», — напомнил Андрей.

— Вот это роль так роль. Там вы и страдали, и плакали, и проживали, но это было раньше, лет десять назад. Я тогда еще школьницей была. А потом что?.. Потом пустота… У вас нет хороших ролей, поэтому журналистам не о чем с вами разговаривать.

— То есть вы считаете, что со мной не о чем разговаривать? — он повернулся к ней лицом и округлил глаза.

— Давно не о чем. Я когда готовилась к этой съемке, не нашла ни один нормальный документальный фильм о вас, ни одного нормального интервью в журналах!

— Интервью — не часть моей работы! Я никому не обязан что-то рассказывать! — он начинал заводиться. — И какую же роль, по вашему мнению, я должен сыграть, чтобы она показалась вам, журналистам, гениальной?!

— Нам, журналистам? — задумалась Ася. — Нам, журналистам, понравится, если вы сыграете самого себя.

В машине стало так тихо, что Ася слышала, как клацают аварийки.

— Это не роль! — возмутился артист.

— Но тогда мне будет о чем с вами разговаривать! — уколола она его шпагой Боярского ниже пояса.

— Это все ваши провокации, — дернулся он.

— Я просто предлагаю, — уже тише и спокойнее ответила Ася, понимая, что еще чуть-чуть, и он скажет «да».

— Вы ничего интересного предложить не можете! Ася! Вы, журналисты!

— Не обобщайте, Андрей Вячеславович. Я еще не предлагала, — подмигнула она.

Андрей дернулся всем телом, выключил аварийки, вывернул на дорогу.

«Через 200 метров поверните налево, под мост», — предупредил навигатор-Уткин.

— Хорошо, — выдохнул разозлившийся Ковальчук, — я согласился дать вам интервью.

— Сняться в моем фильме? — уточнила она.

— Ха! В вашем фильме? У вас неплохая самооценка, — расхохотался он.

— Я не претендую на звание режиссера, я — автор, — оправдалась Ася и замерла: почти-почти-почти…

— И что же вы мне предложите?

— Сыграть себя. Но вы не рискнете… вы же никогда этого не делали, — она бросила клубок шерстяных ниток артисту и ждала, когда он потянет за веревочку и она сможет позволить себе завязать эту историю в целый шарф. — Вы скрываетесь от прессы, они назло под вас копают. Конечно же, вы не рискнете.

Внутри Аси все замерло, сейчас бы она и не обратила внимание на ваварийку, сосредоточилась… не рискнуть — значит отказаться от шампанского.

— Почему же… — Андрей остановился у дома Аси. — Мы приехали.

— То есть вы согласны? — продолжала подкидывать клубок ниток Ася, только бы он остался у героя.

— Нужна идея. Будет идея, буду думать. Но это нереально, — усмехнулся он.

— Я позвоню, — Ася открыла дверь и за мгновение до хлопка дверцы, сказала: — Благодарю, что не отказали.

И все-таки оставила клубок шерстяных в машине и в голове народного артиста.

Ася подошла к подъезду, за голубую ленточку-опознаватель вместо брелока вытащила из сумки — черной дыры — ключи, вошла в подъезд. Дверь со скрипом затворилась. Ася села на ступеньку и на секунду отключилась от всего. Она смотрела на ярко-зеленую дверь многоэтажного дома, ведущую на улицу, и ждала, что сейчас она откроется, из нее выскочит клоун Пеннивайз и скажет: «Сюрприз! Все артисты врут!» Она не могла поверить, что Андрей Ковальчук, человек, доступ к которому был только у новостей, и то исключительно доброй тематики, ну, когда у кого-то был юбилей либо кто-то умирал, сейчас практически согласился на программу в ее подшефстве. Ей хотелось набрать продюсера, но как будто здравый смысл внутреннего диктора дернул за рукав пальто и громко сказал: «Не смей! Он артист, он обязательно сольется».

— Точно, — озвучила вслух и испугалась своего голоса. — Спать, — прошептала Ася, протянула руку к перилам, помогая себе встать, и поплелась на 7-й этаж. Пешком. Почему пешком? Потому что не могла попасть в спортзал уже второй месяц. Работу работала.

Она вошла в темную душную квартиру и на ощупь нашла ладонью выключатель. Зажмурилась от яркого света, простояла несколько секунд с закрытыми глазами, а открыв их, отшатнулась от порога.

— С ума сошла так пугать! — крикнула Ася.

— Прости, свет — это не мое.

Девушка в пижаме-зебре и с гулькой на голове развернулась и пошла в свою комнату.

— Ты на время смотрела? Уже двенадцать, а ты не спишь. Твое время вышло.

— Мое время неизбежно, оно утекает сквозь пальцы.

Девушка спряталась в темной комнате, и слышно было, как тело зебры рухнуло на кровать.

— Начинается…

Ася присела на пуфик в прихожей и, стаскивая ботинки, спросила:

— У тебя полетела винда? Что может еще случиться у айтишника, отчего он впадает в беспросветную квартирную тьму?

— Мне дали дописать пару строчек программы, а я решила сделать рефакторинг и переписала несколько кодов и подтянула парочку библиотек. Ковальский стал требовать выполнения задач по разработке без какого-либо творчества, — донеслось из спальни.

— Творчества? — удивилась Ася.

Она подошла к комнате соседки и оперлась о дверной косяк.

— Короче, они дважды пытались доработать программу, но я где-то налажала. Где пока не поняла. В итоге Ковальский сказал, что я на грани. Я такая дура!

Девушка закрылась одеялом с головой.

— Вообще ничего не поняла.

Ася присела на край кровати подруги.

— Ася! — всхлипнула та из-под одеяла.

— Ну прости, Женька. Вот это как?

— Это как если бы у тебя горел ноутбук, на жестком диске было самое важное интервью твоей жизни, а тебя держали под руки два сотрудника Росгвардии и били шокерами за каждую попытку подойти к компу.

— Плохо, конечно, — выдохнула Ася. — Очень плохо. А можно как-то повлиять на это?

— Если у Ковальского сломается жизнь и он попросит написать к ней код, только это будет моим спасением, — Женя выглянула из-под одеяла. — Сняла?

— Сняла. Скукотища смертная. Теперь одна надежда на рейтинг.

Ася легла в ноги к подруге и уставилась в потолок.

— Ваш рейтинг — лажа, там даже не видно, кто посмотрел. Если бы вы в ютюбе выходили, вот это я понимаю, все по-честному.

— Напиши это на айпаде и выйди на митинг к 17-му подъезду. Дудя возьми еще с собой, может, и спасете российское телевидение, — съязвила Ася.

— Кто следующий?

Женя села поудобнее, чтобы видеть подругу.

— Мне страшно пока об этом говорить…

— Никто? Опять не будешь спать неделю и искать героя?

— Нет, все сложнее.

Ася встала, включила в комнате свет, повернулась к Жене лицом и замерла.

— Короче. Сейчас меня довозил до дома Ковальчук.

Она пристально посмотрела на подругу.

— Это кто?

— Женя!!! Это тот, на чей фильм мы ходили летом.

— Режиссер?

— Актер он. Народный артист России. Снялся в более чем 40 картинках. Преподавал во МХАТе, снимается в кассовых фильмах, озвучивает сериалы и мультфильмы. На билбордах висит по всей Москве.

— А кого играл хоть?

— Отца главного героя играл… в рекламе телефонов снимается.

— Оу, это который такой старый? — скривилась Женя.

— Ему всего 43. Не старый, Жень.

Ася размахивала руками, чтобы объяснить подруге, что артист очень-очень-очень важный в этой огромной стране.

— Ну хорошо, это я поняла. Он в ваших узких кружках известный или типа совсем крутой?

— Жень, его обожают все!

— Не знаю про ваших всех. Ну и что, подвез он тебя? — торопила девушка, обнявши подушку и подложив ее под голову.

— Короче! Боюсь, что сольется, но он не против документалки со мной. Ну, в смысле я снимаю — он снимается.

— М-м, это как?

— Ну это как если бы Ковальский предложил тебе разработать серию программ, в которых только ты придумываешь коды.

— Неплохо, конечно. И что, это нравится людям? — удивилась Женя.

— А мы работаем на аудиторию Ковальчука! Эти женщины писают кипятком от его не всегда выбритой физиономии. И это понравится моему продюсеру. Саша сегодня сказал, что, мол, я не смогу уговорить Ковальчука на интервью. Ага! Конечно не смогу! — завелась Ася.

— Ты уверена, да, что он согласился? — переспросила Женя.

— Нет. В том-то и дело. Он вроде бы не сказал «да», но и «нет» он не сказал.

Ася подошла к выключателю и погасила свет.

— Наверное, мне надо поспать, да?

— Да пора бы уже. И дверь прикрой.

— Знаешь, что мне кажется… — она остановилась в дверях, — для работы на телевидении все-таки нужен мозг. Очень нужен мозг.

— Я тебе больше скажу, — послышался голос Жени, — спинной! Тебе же надо на чем-то сидеть!

Ася улыбнулась, закрыла дверь в комнату подруги и прошла в темноте до своей. Скинула одежду на пол и улеглась на неразобранную кровать. Уже четвертый год они с Женькой жили в этой квартире, сняли ее по знакомству без комиссии. За все время хозяйка так и не подняла квартплату, считала только по счетчикам, а счетчики дорожали каждый квартал. Потом хозяйка умерла, и ее муж стал все чаще наведываться в квартиру проверять, что там да как. Чаще Петр Михайлович приезжал, когда Ася работала, поэтому ее это мало волновало.

С Женькой Ася познакомилась, когда они учились в Тюмени в университете. Женя на физмате, а Ася на филфаке. И только три года спустя, когда обе переехали в Москву, судьба свела их на вечеринке общих знакомых. И распив бутылку чего-то крепкого и цветного, они решили, что вместе веселее. Так и жили. Женя работала в крупной технологической компании, Ася — в крупной продюсерской компании, производящей тв. проекты для центральных каналов.

Ася прикрыла глаза и вспомнила, как волновалась до приезда Ковальчука на программу. Она каждый раз испытывала одинаковое волнение, когда ждала героев, и каждый раз это волнение проходило, когда герой садился на стул перед ведущими. Ася поджала пальчики ног, а потом отпустила, чтобы расслабиться. Ей хотелось спать, но в голове не прекращали жужжать как пчелы слова, услышанные за день: «Камера! Мотор!», «Я опаздываю», «Письмо на почте», «Утверди этот чертов сценарий», «Я седая уже с вашим телевидением», «Не можешь, не надо, девочек попрошу». Это все врезалось в голову и летело дальше в сон. Нет, она не может позволить кому-то другому сделать эту документалку! Да и почему она должна была кому-то что-то отдавать?!

Главным ее конкурентом среди четырех редакторов была Марго. Редактор она была не просто непредсказуемый. Иногда ее решения доходили до абсурда. Маргарита уже два года как метила на место шеф-редактора проекта, и каждый раз, когда ныне действующий шеф уходила на больничный на два дня, она тут же давала знать, что существует и что очень хочет что-то поснимать. Обязательно сложное, обязательно звездное, обязательно так, чтобы все обзавидовались. Только вот рейтинга это никогда не давало. На этом Марго и проседала.

Ася так давно не засыпала в своей кровати. До этого съемочный пул и две ночи в монтажке на диванчике в АСК-3³, а до этого она ночевала у своего бывшего парня Миши, который вроде бы как бы не бывший, но это даже не отношения, и как бы… ну вы понимаете. В общем, последние три ночи она просто хотела домой. Ася улыбалась сквозь сон. Перед глазами стоял образ Ковальчука, который дает ей самый высокий рейтинг в истории телевидения — доля в 60 по стране ее бы устроил. И пусть смотреть ее фильм будут только Владивосток и Камчатка, но это будут ее зрители.

Перед глазами проплыл анонс документального фильма: «Откровенно — Андрей Ковальчук». И ведущий за кадром: «Самый популярный артист России даст самое откровенное интервью в своей жизни!»

— Мне нравится, — прошептала она, вытащила одеяло из-под себя, натянула его на голову и провалилась в сон.

Примечания

1

Радиомикрофон

2

Кафе в телецентре у входа в 17 подъезд.

3

Аппаратно-студийный комплекс 3 телецентра «Останкино».