Страшно жить, мама

Анна Златковская, 2017

Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой. Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба. Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки. Она расскажет нам о своей матери. Расскажет все о себе, о той девочке, которая однажды вырастет и останется совсем одна. С призраками, с мистическим даром и желанием быть любимой людьми.

3

Соблюдение порядка было не самым утомительным занятием в нашей с мамой жизни. Я привыкла к ее крику, привыкла класть каждую вещь на свое место, а если забывала, откуда взяла, просто выбрасывала в окно, чтобы не получить очередной нервный срыв. Всякие книжки по шитью, клубки ниток, спицы, ластик, карандаши. Бывает, лезешь за фломастером, а вывалится колечко серебряное. Откуда? Не сообразишь, шкатулка в другом месте стоит, на полке, за картиной, ну и мучаешься, мечешься, да в форточку со всего размаху. Маму, конечно, злило, что многое стало пропадать, но она не догадывалась, кто виновник. Мне было стыдно, но я так устала от бесконечно крика, что лучше уж выбросить вещь в окно. Нервничала, кусала губы, часто до крови. Маму ужасно раздражала моя глупая привычка, а ведь только так я могла успокоиться.

Мама за меня постоянно боялась. Нет, она вообще просто боялась. Всего на свете. Тараканов, мух, высоты, воды, автомобиля. Если я ела, то она следила, чтобы аккуратно, не спеша, ведь я могла подавиться едой и задохнуться. Если сбегала по лестнице, то ругала, останавливала, объясняя, что я могу подвернуть ногу и упасть головой вниз. Добавляя, что так одна девочка свернула себе шею. В ванной кругом были липкие коврики, чтобы не поскользнуться, ела я ложкой до шести лет. Любое шевеление в моей жизни подвергалось страшному риску, мама настойчиво просила меня быть острожной.

— Ты же понимаешь, если с тобой что-то случится, мне незачем будет жить, — говорила она. — Я умру. Тут же, на месте, от сердечного приступа.

И я боялась за любимую мамочку. Старалась быть очень аккуратной. Чтобы ничем ее не расстраивать. Пока была маленькой, худо-бедно мне удавалось быть тихой, незаметной. Один раз, правда, вместе с соседкой Людой выползла на крышу. Мы с ней просто постояли в двух метрах от края и спустились вниз, где нас встретил отец Люды с ремнем в руках. Мама, как узнала, долго пила корвалол. Вымолвила только: «Ты хочешь моей смерти», — и не разговаривала со мной два дня.

В отместку купила мне синие колготки, а синий цвет я недолюбливала. Заставила надеть их в садик. Все девочки смеялись и обзывали «мальчиком». Я спряталась за веранду и плакала. Пока обессиленная нудными поисками воспитательница не вытянула меня оттуда за ухо.

Даже моя близкая подружка по группе Катя смеялась надо мной. Я пыталась понять, почему она не хочет больше со мной дружить, ведь синие колготы — это такая глупость.

Мы никогда не катались на аттракционах. Мама говорила, что это страшно и опасно. Еще вытошнить может. Но однажды уступила и попросила свою подругу прокатиться со мной на безопасных «ракушках», которые крутились по кругу и вокруг своей оси. Тренажер для будущих космонавтов. Меня вырвало пирожком с повидлом прямо на цветастое платье маминой подруги.

— Ну, вот видишь, я же говорила, — мама хмыкнула. Я вытирала рвоту с подола платья своей кофтой, так как салфеток у нас собой не было. Подруга что-то бурчала, мама тараторила, перебивая, что ребенок мечтал о каруселях, ты уж прости, я устала ей, бестолковой, объяснять. Они в итоге разошлись по-хорошему. Но я чувствовала себя виноватой. Аттракционов, правда, больше не хотелось. Никогда. Тем более, когда в другом городе рухнула кабинка вместе с маленьким мальчиком и мама зачитала мне эту новость вслух, дрожащим голосом, с придыханием и слезами в глазах, я поняла. Все в этом мире направлено на убийство человека. Нужно быть очень настороженным, изворотливым, чтобы не стать жертвой несчастного случая.

Мне постоянно говорили: «Будь аккуратна, помни, сколько всего страшного может случиться», — и отправляли в новый ясный день. Мама желала мне добра и боялась, ведь всегда из-за угла может резко выскочить автомобиль и раздавить хрупкое тело черными колесами. А я боялась расстроить маму. Круговорот взаимозависимости.