Сезоны Персефоны: по следам Колеса

Анна Закревская

Есть истории, что не желают заканчиваться, и тропа ведёт героев, читателей, автора – вперёд, вперёд!Таковы оказались приключения оборотня по имени Артемис, что принял сан Осеннего князя, и чудесной травницы Персефоны, что была наречена его сестрой, а стала, наконец, возлюбленной.Магия и наука, Дикая охота и цифровые божества, чародейство и киберпанк.

Время Бельтайна. День четвёртый: воздух

Над крепостными руинами раскинулась пронзительная лазурь ясного неба. Свежий ветер заигрывал с флагами и лентами, перьями и длинными волосами. Звенели колокольчики в ловцах снов. На площадке воцарился утренний чайно-кофейный аромат, к которому вскоре добавился сдобный дух.

Музыканты в дальнем углу площадки погрузились в магию совместных импровизаций: чуткий слух Сьены выхватывал то жаворонковый полёт флейты, то тягучий ручей виолончели, то прохладную капель арфы. Вскоре с арфой сплелась гитара, а вслед им вступил бархатный баритон.

— Ты победил дракона в честной схватке —

Так отчего тревожен чуткий сон?

Ты видишь, глянув в зеркало украдкой,

Что часть твоей души и есть дракон…

Налетел тёплый ветер, беспечно зазвенели бусины в волосах Сьены, но она шагнула ближе к музыкантам, входя в пространство песни по колено, затем по пояс.

— Ты хочешь заглушить мой голос сталью,

Разбив, как чашу, свой непрочный мир.

Но я сильней во тьме твоей печали

И пламя гнева — мой извечный пир…

Эта песня уже звучала в ночь перед открытием фестиваля — но в тот момент, усиленная динамиками и огненными танцами, она стала заклинанием, от которого костёр обрёл чистоту и мощь ритуального пламени. Сейчас, слышная лишь тесному кругу любителей просыпаться с рассветом, песня казалась исповедью о тяжкой внутренней борьбе.

— Но мне не нужно славы и короны.

Средь рыцарей могучих с давних пор

Скажи: кто смело вызывал Дракона

На разговор⁵?

Последняя краткая строка показалась Сьене дротиком среди стрел — но если стрелы красиво попадали в мишень, то дротик пробил её сердцевину навылет. Дыхание у птицедевы перехватило, ритуальный костёр обдал её гудящим жаром, в котором на миг восстала подожжённая Артемисом церковь, и Сьена шарахнулась к низкому парапету с видом на небо и море. Быть может, именно поэтому ей выпало первой заметить, как близятся к острову летучие эскадрильи.

— Воздух! — не слишком придя в себя, крикнула Сьена.

— Не паникуй, чай не авианалёт, — с доброй усмешкой отозвались рядом.

Сьена обернулась. За правым плечом маячил растрёпанный парень в потёртых многокарманных штанах. Вчера они помогали друг другу скинуть камни с душ — и тем более неловко стало Сьене, напрочь забывшей его имя.

— Привет, э-э…

— Юодгальвис, — протянув визитку, напомнил парень. — Не трудись запоминать: на мне проклятие, оно и не позволит. Можешь звать Хорь, на кличку не распространяется.

Вчерашние истории Хоря Сьена предпочла бы забыть вместо его имени. Пять лет назад парень вписался волонтёром в археологическую экспедицию, где в первый же день отыскал обломок старинного меча. Поддался соблазнительной идее припрятать и продать, даже покупателя нашёл, но на встрече с ним, доставая меч из тряпок, неловко порезался. Меч же, вкусив крови, рассыпался в прах и высвободил проклятие, которому плевать было, что Хорь не прочёл и не собирался принимать условия соглашения.

Вскоре парню не стало равных: он рыл там, где никому и в голову не приходило, но всякий раз вылезал из нор с добычей. Хорь изрядно всхуднул и получил за это кличку, но причина его худобы крылась не столько в рытье, сколько в еженощных видениях. Неупокоенные останки взывали и указывали путь, попутно излагая несчастному археологу истории своих жизней и смертей. Не в силах вывезти такой груз в одиночку, Хорь пересказывал истории у костра, быстро прослыв чокнутым талисманом раскопа. Но пока ребята восхищённо крутили пальцами у висков, начальник экспедиции тайком писал откровения Хоря на диктофон. Потом перепечатал и издал книгу. Под собственным, разумеется, именем. Холодное бешенство охватило Хоря с такой силой, что он пришёл давать в морду начальнику — и успешно дал.

— Очнулся в дурке, обколотый по самое не могу, — рассказывал археолог птицедеве. — Зато мёртвые не шастали. Вместо них пришла дева в белом и с мечом, который я раздолбал, в руках. Показала, каков он был изначально — гляжу, а на клинке надпись: «Имени того, чью кровь сей меч пролил, не сохранит история». Может, оно и к лучшему: мою историю болезни через пару дней протеряли, а потом я сам сбежал. Вернулся на раскоп, и там мертвецы мне вновь являться стали, но по совету белой девы я с начальником помирился и отдал права на все свои откровения. Точнее, их откровения…

Пред мысленным взором Сьены встали музейные таблички в духе: «Шедевр такого-то века, автор неизвестен». Хорь пытался дерзко присвоить историю — и в наказание стал её безымянным проводником. Это казалось птицедеве справедливым. Но раскаяние и смирение уже состоялись, а беспокойные души продолжали занимать к парню очередь.

— А не говорила ли дева, как избавиться от проклятия? — спросила Сьена. — Или оно, блин, досмертное? И кто она вообще такая?

— Имя меча, — выдохнул Хорь. — И ей нужен такой же новый. Она мне его образ ещё пару раз во сне являла, и я зарисовал все детали. Да только никто из знакомых кузнецов за эту работу не взялся — сложно, говорят, и технология старинная…

Тут Сьена цапнула Хоря за руку и уволокла в шатёр Персефоны, спрашивать контакты датского мастера. Если он выковал символьную печать, что по сей день крепко держала шов на ткани бытия, то с мечом наверняка справится.

Кузнец попросил у Хоря рисунки, полдня не отвечал, а к вечеру обрадовал его согласием. Камень с души у парня упал буквально, и тот отнёс его на гору к остальным.

К утру гора проросла. Упругая зелень невиданных растений стремилась в зенит со скоростью, необычной даже для чудесного. Старшая независимых волшебников навестила будущий сад в одиночестве, ступая осторожно и улыбаясь светло.

Никому не было ведомо, как сомневалась она в собственных силах. Как продолжала сомневаться, созывая близких и надёжных соратников, до мелочей продумывая сложный узор многодневного мероприятия. Как получала внезапные отказы от тех, кого считала самыми близкими и надёжными — но упрямо не отменяла путь к избранной цели ради тех, кто рискнул поддержать её на этом пути.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

Песня Desfer, текст Agni, Desfer