Всё, что меня не убило…

Анна Дашевская, 2020

Катерина Михайловна Каретникова жила той жизнью, которую заслужила. Любимая работа, неплохая зарплата, загородный дом, в котором можно просыпаться ночью и слушать тишину, друзья, соседи… Всё изменилось, когда в собственном подвале, пойдя за банкой варенья, она обнаружила дверь. Дверь, которой раньше не было. Дверь в стене, за которой нет ничего, кроме земли. Дверь, ведущую в никуда? А если есть дверь, то рано или поздно она откроется. Что решит доктор Каретникова, когда её попросят о помощи те, кто окажется на пороге?

Глава 4

Дом пахнул застоявшимся воздухом. Я покачала головой: просила же Лидочку проветрить к нашему приезду! Но пожилая леди была и оставалась твёрдой последовательницей теории викторианского времени: сквозняки вредны, свежий воздух — то же самое что холодный, и это тоже вредно.

Впрочем, грех было бы жаловаться — пыль стёрта, пол сияет чистотой, в холодильнике наличествуют яйца, сливки и масло, дверь в погреб заперта на висячий замок.

Замок? Да…

Мы с принцессой переглянулись и разошлись в разные стороны, я в кабинет, Анндаранэ в свою спальню. Но нет, и в кабинете на столе, где, согласно договорённости, должен был оставить записку Михаил, было пусто. Должен был оставить, если бы вернулся.

Значит, не возвращался.

Шумно выдохнув, я пошла в гостевую спальню. Девочка сидела на постели, держа на коленях большую резную деревянную шкатулку, и вид у неё был самый потерянный. Она подняла на меня взгляд:

— Ничего нет…

— В каком смысле?

— Это почтовый ящик. Можно написать письмо, положить внутрь и отправить адресату. Я говорила, мы договаривались связываться по определённым дням и когда… когда что-то прояснится.

— Такая здоровая коробка ради связи с единственным адресатом? — я поморщилась.

Всё-таки магия иной раз, оказывается, не слишком удобна для использования…

— Бывает по-разному. Это же артефакт, — с некоторой снисходительностью объяснила мне принцесса. — Коробка красного дерева, а в крышку вмонтированы камни по числу… абонентов. Здесь их пятнадцать. Это предельное число, более ёмкого устройства не существует.

— И Михаил должен был тебе написать, когда прояснится ситуация, даже если в контрольный дни не смог выйти на связь?

— Да. Как минимум — когда поймёт, что случилось с порталами, и ещё если по каким-то причинам он задерживается.

— И не написал…

Она только помотала головой. Впрочем, что уж тут было говорить? Чуда не случилось, факир оказался несостоятелен. Я потёрла лоб, соображая.

— А с кем ещё ты можешь связаться по этому артефакту? Нет, погоди, сперва скажи вот что: это предмет дворцовый или твой персональный?

Анндаранэ нахмурилась, пытаясь понять мою логику, потом лицо её прояснилось:

— Ты имеешь в виду, что рабочим остался только портал, зачарованный лично на дядю Михаэля?

— Именно.

— Ага… Да, это мой собственный ящик. Мне его подарил на первое совершеннолетие наш дворцовый маг, адан-лоэ Герард ап’Тренс Ковали.

— И есть надежда, что этот канал связи пока должен работать… — я прикусила губу, отчётливо понимая, что вот сейчас делаю первый шаг по дороге, которая может привести куда угодно, только не в мой неуютный кабинет заведующей травматологическим отделением. — Скажи мне вот что, пятнадцать контактов. Абонентов. Кто именно?

— Родители, — начала перечислять Анндаранэ, — адан-лоэ Герард, адан Михаэль, старшая арданэ Высокой супруги правителя, две моих собственных арданэс, глава службы безопасности, мой старший наставник, две кузины. И несколько камней свободны, потому что так посоветовал адан-лоэ Герард.

— Хорошо… Скажи, а возможно ли ошибиться, отправляя письмо? Ну, ты же пользуешься телефоном, так что сталкивалась с неправильным набором номера.

— Не-ет, что ты, — девочка хихикнула. — Ну, можно, конечно, нажать не на тот камень и отправить записку для папы в почтовый ящик кузины. Но на самом деле так не получится, камни все разные, и тебе не дают пользоваться шкатулкой, пока всех не заучишь. А почему ты спрашиваешь?

— Если бы можно было ошибиться, попробовали бы связаться с кем-то и проверить хотя бы, работает ли связь… — Я сосредоточенно грызла ноготь. — Беда в том, что мы никому не можем доверять, понимаешь?

Взглянув на неё, я мысленно выругала себя последними словами: на резко побледневшем лице прорезались веснушки, а глаза стали такими огромными, будто у меня на плече сидела розовая мышь.

— Ты… думаешь?… — выдавила из себя принцесса.

— Лучше мы будем предполагать худшее, надеясь на лучшее, и в результате получим устраивающее нас, чем наоборот. Если почтовый ящик, к примеру, твоей кузины, попал в чужие руки…

— Он не сработает, — она прервала меня почти грубо. — Открыть шкатулку может только тот, на чью кровь она зачарована!

— Или тот, кто зачаровывал.

— Да…

Принцесса сидела на своей кровати, сгорбившись и обхватив колени руками. Маленькая худенькая девочка, попавшая в чужой мир и не знающая, что случилось с её роднёй. Мне хотелось пожалеть её, обнять, погладить по голове и спеть колыбельную…

Хотелось.

Но ничего этого я делать не стала, а предложила самым деловым тоном:

— Давай-ка сейчас выпьем чаю и ляжем спать. Завтра утром, на свежую голову, мир может показаться чуточку более дружелюбным.

Ночью меня разбудил какой-то непривычный звук. Я нашарила под кроватью тапки, накинула халат и вышла в коридор. Да, это в гостевой спальне… Подошла к двери и прислушалась. Анндаранэ повторяла какое-то слово на незнакомом мне языке, раз за разом, всё с большим напором. Слово было коротенькое, так что уже точно не заклинание. Имя, призыв, команда?

Наконец, девочка замолчала. Я уже подняла руку, чтобы постучать в дверь, когда оттуда раздались совсем другие звуки — не слова, а всхлипывания. Ну да, конечно, принцессы питаются радугой и какают бабочками, а плакать не приучены вовсе, это же все знают! Пойти утешать? Нет, всё-таки я для неё человек чужой, а нам неизвестно во что ещё придётся вляпаться, плохо будет, если ей окажется неловко смотреть мне в глаза.

Я прислонилась к стене, закрыла глаза и постаралась припомнить один из первых уроков магии, данных мне Анной: «Овеществлённое желание, очерченное формулой — вот чем должна быть твоя магия. Внутри неё нет места страсти, горю, гневу или скуке, только красота математики, совершенство линии, законченность точки»…

Ладно, попробуем.

Обратившись к крохотному очагу внутри себя, где-то в районе диафрагмы, я мысленно раздула этот огонёк, осторожно, чтобы не загасить его вовсе. Почувствовала тепло в ладонях, сложила их ковшиком и попыталась представить себе, что туда перетёк кусочек этого пламени, превратившись в шарик, переливающийся всеми оттенками перламутра. Повинуясь моему приказу, шарик наполнился спокойствием и светом, поднялся в воздух и полетел туда, где горело больным красным цветом чьё-то горе…

— Неплохо, — раздался спокойный голос совсем рядом. — Почему шар?

— Совершенная геометрическая фигура, — пожала я плечами, отклеиваясь от стены. — Всё в порядке?

— Теперь да, спасибо, — кивнула Анндаранэ. — Напомни мне завтра, что мы уже можем заняться стихией огня.

Наверное, я должна была почувствовать, что мой, скажем так, объект, уже не находится на месте. Да что там говорить, если бы я с такой сосредоточенностью попробовала защищаться даже не от другого мага, а от обыкновенной шпаны, уже огребла бы неприятностей по самую маковку! Но, в конце концов, медицине я училась десять лет, да и потом не переставала узнавать новое, а о существовании магии узнала три недели назад…

Кто-то мог бы удивиться, что огненной стихии мы пока не касались, ведь в современных романах фентези первое, что делает новоиспечённый маг — поджигает свечку. Ну, или создаёт файрбол, тут уж по прихоти автора. Но моя юная учительница сразу мне сказала, что с огня начинает только самоубийца, это предпоследняя из стихий, которой начинают обучать неофита, и понятно почему. Техника безопасности, как оказалось, и в магическом мире должна быть в приоритете. Первое, что я сумела сделать — наполнить чашку водой. Потом её заморозить, причём в этот момент чашка лопнула, потому что, разумеется, ученица перестаралась и влила слишком большую силу. Потом три дня я мучилась, поднимая потоком воздуха книгу, лист бумаги и, наконец, перо…

Короче говоря, давайте я лучше заново сдам экзамен по патанатомии!

Завтракали мы молча. Лично я просто опасалась открыть рот и произнести фразу, которая сольёт к чертям мои планы, карьеру, жизнь… Понятно ведь, что за неделю, оставшуюся от моего отпуска, мы с принцессой сумеем разобраться в причинах отключения порталов лишь в одном случае: если нас убьют сразу же в момент перемещения. Нет, есть ещё второй вариант — что всё в порядке, и это был кратковременный сбой, но я уже перестала верить в то, что дверь, ведущая в погреб, распахнётся, и появится Михаил.

Замок с неё я сняла сразу по приезде…

Допив кофе, я отставила чашку, Анндаранэ открыла рот, чтобы что-то сказать, и в этот момент колокольчик над дверью задёргался, словно припадочный. Некто стоял у калитки и не отнимал палец от звонка.

Мы с принцессой переглянулись, и я нажала на кнопку видеонаблюдения.

У калитки стояла встрёпанная Лидочка в косо застёгнутом полушубке, а за её спиной высились две мужские фигуры, одна в форме полиции, вторая в штатском.

— Никак менты к нам пожаловали? — сказала я с удивлением.

— Менты?

— Жаргонное название полицейских, местной стражи. Придётся открыть…

Мысленно порадовавшись тому, что к завтраку натянула джинсы и свитер, а не осталась в халате, я нажала клавишу, отворяющую калитку, вышла в прихожую и распахнула дверь.

Лидия Николаевна затормозила у порога с немалым удивлением.

— Катерина Михайловна?

— А ты кого ожидала здесь увидеть? — я вздёрнула бровь.

Кажется, это нехитрое действие больше, чем какие-нибудь документы, убедило соседку в моей несомненной реальности. Она, словно заворожённая, шагнула через порог и осела на лавку. Следом за Лидочкой вошли оба мужчины, и в прихожей стало до невозможности тесно.

Я повернулась к ним:

— С кем имею честь?..

— Лейтенант Сорокин, — козырнул тот, что был в форменном полушубке. — Участковый уполномоченный ваш.

— Майор Досталь, — представился второй. — Оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска.

— Документы предъявите? — я не спешила пригласить их в дом.

Передо мной развернули удостоверения, я сладко улыбнулась и, достав из кармана айфон, сфотографировала оба.

— Проходите, — чуть склонила голову.

— Ноги только вытрите! — неожиданно вскричала очухавшаяся Лидочка.

Участковый честно пошаркал подошвами о коврик, майор спрятал в углах рта улыбку и последовал его примеру.

На кухне я села на своё место, жестом обозначив для незваных гостей стулья напротив. Принцесса сидела всё над той же чашкой чая и терзала на тарелке кусочек сыра.

— Итак, чем обязана? — повторила я вопрос.

— А ваши документы можно попросить?

— Можно, — кивнула я. — Анни, будь добра, поднимись в мою спальню и достань из сумки паспорт.

Кивнув, девочка всё так же молча пошла к лестнице.

— Ваша дочь? — вежливо поинтересовался майор.

— Племянница. Двоюродная. Приехала погостить из Эстонии.

— Иностранная гражданка, значит?

— Да.

По лестнице Анндаранэ спускалась так, что мне примерещился на ней бальный наряд и сияние королевских драгоценностей, не меньше. Но девочка всего лишь несла в руках тёмно-бордовую книжечку моего паспорта и более синюю — своего. Протянув участковому обе, она светски улыбнулась и сказала:

— Мне показалось, вы захотите и мои документы увидеть.

Неловко поблагодарив, лейтенант Сорокин передал паспорта муровскому сыщику.

— И в третий раз я спрашиваю: чем обязаны, господа? Время раннее, — я перевела взгляд на часы, — ещё и десяти нет, я в отпуске… Мы только вчера вернулись из поездки, даже чемоданы разобрать не успели.

— Вот в этом-то и вопрос, госпожа Каретникова! — майор аккуратно положил паспортные книжечки на стол. — Вчера около полуночи на МКАДе, километров за десять до поворота сюда, случилась серьёзная авария. Столкнулось пять автомобилей, четверо пострадавших в серьёзном состоянии в больницах, и двое погибших. Опознать их удалось не сразу…

Мы с Анндаранэ переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Мы вышли из здания аэропорта в начале первого, — сказала я. — То есть, около полуночи проходили паспортный контроль. На их печатях в паспортах, конечно, не стоит время пересечения границы, но я уверена, что в компьютерах погранслужбы оно есть. Так что не вполне понимаю, какие вопросы к нам?

— А из аэропорта вы как добирались?

— На такси, — вздохнула я. — Заказала вот тут.

И покрутила перед ним айфоном.

— Катечка, они мне сказали, что это ты погибла! — влезла совсем уже пришедшая в себя соседка.

— Да ладно? — мне стало смешно, потом взяла жуткая злость. — А я кто? Лжедимитрий? Как вы опознавали погибших? Знаете что, если вы вызывали туда Лидию Николаевну, я вас по судам затаскаю!

— Видите ли, Екатерина Михайловна… — майор замялся. — Опознавать там особо не вышло бы. Тела очень обгорели…

— Так какого… — я проглотила бранное слово. — Какого лешего вы через несколько часов припёрлись сюда беспокоить моих соседей и меня?

— Были найдены два тела, женщины и подростка женского пола, — он покосился на безмолвную Анндаранэ. — Опознать по отпечаткам или по лицу не представлялось возможным, но проверили ДНК… Ну, честно говоря, наш эксперт получил новый прибор для экспресс-диагностики, и не утерпел, проверил. А вы сдавали пробу ДНК некоторое время назад…

Тут мне стало нехорошо.

Я и в самом деле не так давно сдавала эту пробу… ну, была необходимость, не хочу вспоминать. И если совпало…

— Вы хотите сказать, что?.. — у меня перехватило горло.

— Я хочу сказать, что этот анализ показал полное, стопроцентное совпадение. Я приехал по установленному адресу, лейтенант сообщил, что в вашем доме убирается соседка, и ключи у неё есть…

— А я и вспомнила, Катенька, что ночью-то свет у тебя видела, — и Лидочка зажала рот рукой.

— Ну, вот что можно вам на всё это ответить? — Я пожала плечами. — Либо прибор ошибся — неоткалиброван, инструкция была на китайском, не знаю… Либо ошиблась современная генетика, и в мире существуют люди с дублирующейся ДНК. Кстати, а шофёр?

— Какой шофёр?

— Водитель такси, сгоревшей машины, он-то куда делся?

— Неизвестно, — с глубоким удовлетворением сообщил майор, и тут я поняла, что выдача неприятностей еще не закончена. — Такси ехало по МКАДу в крайнем левом ряду явно со слишком высокой скоростью, как говорят очевидцы — не менее ста пятидесяти, а то и больше. Потом стало резко перестраиваться правее, там было несколько машин, ну, вот оно их в кучу и собрало. Пробило ограждение, перевернулось и загорелось. Никто не выпрыгивал, да это и невозможно было. Никто не убегал. А в обгоревшем автомобиле обнаружили только два тела.

Я развела руками:

— Ну, уж простите, что мы вам портим статистику. Но мы с Анной живы и относительно здоровы, и готовы доказать это любым доступным способом… в удобное нам время.

Тут я взглянула на принцессу: губы её сжались так плотно, что пропихнуть хоть словечко сквозь эту бледную полоску не смог бы никто. «Надо попросить незваных гостей на выход…» — мелькнула было мысль, но майор уже и сам поднялся, коротко глянул на участкового — тот тоже поднялся, — и сказал:

— Могу я просить вас, госпожа Каретникова, пока никуда не уезжать из Москвы?

— Просить — можете, — майор мне сейчас ужасно мешал, надо было поговорить с Анндаранэ. — Обещать не буду, мало ли что, у меня работа такая: вызвали — и полетела на катастрофу.

— У вас отпуск.

— А вас из отпуска ни разу в жизни не отзывали? — удивилась я. — Надо же, какой высокий гуманизм! Короче, смогу — буду дома, нет — оставлю информацию. Где, кстати, оставлять, на соседнем столбе объявление вешать?

— Ну, зачем же! — на стол легла визитка.

— И в течение какого времени это… ограничение должно действовать?

— Никаких ограничений, просьба!

— Просьба — на день, три, пять? Пожизненная?

— Рад бы, — развёл руками майор, — но я женат.

— Идите уже! — Я с досадой махнула рукой. — Мне ещё племянницу домой отвозить, каникулы не навечно.

Наконец полицейские выкатились.

Лидочка ушла за ними, говоря что-то о некормленых курах и обещая вернуться. Когда входная дверь хлопнула, и валенки соседки проскрипели по дорожке до калитки, я развернулась к принцессе всем телом:

— Ну? И кто нас выследил?

— А может, и никто… — задумчиво сказала она, постукивая пальцами по нижней губе. — Пока непонятно…

— Что-то чем дальше, тем меньше понятного! — ответила я с досадой. — Ладно, предположим, эксперты ошиблись, и ДНК с моей не совпадает…

— Думаю, что как раз эксперты были совершенно правы. Вопрос в другом, — Анндаранэ посмотрела мне в глаза. — Если образец твоей ДНК попал к ним в руки, значит, у них есть кто-то свой в твоей клинике.

Я потрясла головой. Примерно сотня вопросов крутилась в голове, я поймала за хвост один из них, пусть и не самый важный:

— Они — это кто?

Принцесса отвела взгляд.

— Это долгий разговор.

— Всё время этого мира в нашем распоряжении, — я поплотнее уселась на стул. — Давай. Начни с самого начала, перейди к середине, а дальше поглядим.

— С начала… Ну, ты же не думаешь, что возможность посещения других миров используется только для, так сказать, туризма?

— Видимо, нет. Я бы такую золотую жилу использовала на все сто.

— Вот именно. У нас есть организация, которая изучает ваши… достижения и находит им применение с поправкой на магическую природу мира. Ну, вот та же самая генетика — усиление наследственных линий, например. Причём не только в смысле внешнего сходства между отцом и сыном, это важно, но не главное. Самое главное — наследственная передача магических способностей и возможность их усиления или блокировки.

— Блокировки?

— Магия крови запрещена законодательно. Магия разума…

— Погоди! Магия разума — это я могу понять, что-то вроде гипноза, но мгновенно и полностью — страшно, да. Полагаться лишь на моральные качества обладателя таких способностей… А магия крови чем плоха?

— Понимаешь, старая градация видов магии не всегда точна, — Анндаранэ потёрла лоб. — Маги крови получают силу благодаря особым ритуалам. Чем больше пролито крови, тем сильнее ритуал. Чем мучительнее смерть донора…

— Понятно. То есть, возвращаясь к достижениям науки, ваши учёные могли воспользоваться полученными — сворованными! — данными моего генетического анализа и… и что? Кого сожгли в машине?

— Никого. Пустышку, манекен из плоти и крови, которому придали определённые характеристики.

— Уже хорошо, — всё равно жутко было представить, что у обгоревшего тела моя кровь. — Тогда зачем?

— Вот этого я и не могу понять…

Я встала и прошлась по кухне, машинально налила чайник и поставила на плиту. Потом взглянула на часы: вообще-то уже и обедать пора, а еды особо никакой нету. Повернулась к Анндаранэ:

— Давай поиграем!

— Что? — глаза её распахнулись от неожиданности, огромные голубые озёра.

— Вот, держи! — на стол легли лист бумаги и ручка. — Представь себе, что завтра мы отправляемся в Лантар, в неизвестность. Что ты берёшь с собой?

— Отталкиваясь от реальности? Или, к примеру, можно посчитать десяток огранённых сапфиров для изготовления амулетов?

— Пиши всё, — с улыбкой посоветовала я. — А реальность внесёт свои коррективы.