Всё, что меня не убило…

Анна Дашевская, 2020

Катерина Михайловна Каретникова жила той жизнью, которую заслужила. Любимая работа, неплохая зарплата, загородный дом, в котором можно просыпаться ночью и слушать тишину, друзья, соседи… Всё изменилось, когда в собственном подвале, пойдя за банкой варенья, она обнаружила дверь. Дверь, которой раньше не было. Дверь в стене, за которой нет ничего, кроме земли. Дверь, ведущую в никуда? А если есть дверь, то рано или поздно она откроется. Что решит доктор Каретникова, когда её попросят о помощи те, кто окажется на пороге?

Глава 6

У кого-то наверняка может возникнуть вопрос, почему в конечном итоге я оказалась в Лантаре, и что здесь делаю? Ведь даже если считать на пальцах и суммировать всё положенное, мой отпуск закончился почти две недели назад, и с данную минуту я должна была бы размываться после операции, заполнять пробелы в истории болезни или собачиться с менеджером по поводу очередного платного пациента. О, нет, пардон! Семь вечера, в такое время ни один из этих высокооплачиваемых сотрудников в отделении не остаётся…

Да, так как же — закончившийся отпуск и прочее?

Всё просто, как огурец: меня уволили.

Ну, опять-таки понятно, что уволить заведующего отделением, успешного и известного хирурга, обросшего связями как собака шерстью, не так-то просто, надо подвести под это действие достойную базу. Моего месячного отсутствия, как оказалось, хватило на это с избытком, и в первый же день, когда я появилась в отделении, меня вызвал заместитель главного врача.

— Как отдохнули, Екатерина Михайловна? — начал он, улыбаясь.

— Превосходно, благодарю вас.

— Где были?

— По-разному, Кирилл Николаевич, по-разному. У вас какой-то вопрос по работе отделения?

Вот тут-то и выяснилось, что вопросов масса, и главный из них — жалоба, написанная на меня недовольным пациентом. Точнее, его родственниками. Не первая жалоба в моей врачебной жизни, и я бы пережила её точно так же, как и все предыдущие: доказав комиссии, что выбранное лечение полностью соответствовало показаниям.

Делов-то!

Но если тебя хотят съесть, то и такая жалоба сгодится в качестве маринада…

Короче говоря, мне было предложено написать заявление на длительный отпуск без сохранения содержания с уточнением, что использован он будет для научной работы. На это я только хмыкнула: докторская давно защищена, а академиком мне не стать, научную работу я и так веду постоянно, не беря для этого никаких свободных дней…

— И потом, Екатерина Михайловна, — с некоторой интимностью шепнул замглавного, придерживая меня возле двери за локоток, — у вас какие-то трения с полицией, насколько меня известили? Лучше будет, если вы займётесь этим… в личное время.

— Непременно, Кирилл Николаевич, — сладко улыбнулась я. — У меня как раз образовалась полная подборка счетов по платным услугам в… э-э-э… в хирургическом отделении. Думаю, полицию она заинтересует.

Слова «наше отделение» с языка слетать не захотели.

Итак, к вечеру понедельника, четвёртого февраля, я могла считать себя абсолютно свободной от любых обязательств.

И тут выяснилось, что эта самая свобода от обязательств вовсе не такое уж счастье…

Да, когда ждёшь отпуска, считаешь дни, зачеркивая их в календаре, пишешь списки, что взять с собой, когда в последний рабочий день с наслаждением отключаешь в айфоне функцию «будильник» — о, да, вот в эти моменты грядущее «dolce far niente»^[1] представляется блаженством.

Признаться, я уверена была, что новая работа найдёт меня очень быстро. В конце концов, я почти тридцать лет в профессии, у меня куча печатных работ, ученики, аспиранты, докторанты и прочие. Да ведь есть ещё и то, что называется «лёгкая рука» в работе оперирующего хирурга, хоть это понятие и не измеряется в амперах или метрах, но очень, очень важно.

Но телефон молчал, и в электронной почте копилась пустая реклама.

На третий день я поняла, что обрадовалась бы даже визиту майора Досталя и несколько напряглась. Настолько, что извлекла из ящика стола записи по магическим упражнениям и повторила всё, что оставила мне Анндаранэ — «ветерок», замораживание воды в ведре, нагревание той же воды до кипения, проращивание зерна… И когда между моих ладоней развернулся упругий ярко-зелёный росток, почувствовала, как уходит из души непонятная мутная досада.

Это всё ещё я, и знания остались со мной.

Я могу.

Я умею.

А вечером на скамейке у двери в погреб обнаружился конверт, правда, печать на нём была всего лишь зелёной, да и надпись по-русски. Письмо же, написанное на двух языках каллиграфическим почерком, в изящнейших выражениях приглашало госпожу профессора Каретникову (геретэ-лоэ ап Каретников, в ступоре прочла я) провести серию консультаций в главном госпитале страны… ну, и так далее. Привычно, традиционно, даже уютно. Всего лишь — приглашение иноземному профессору от коллег и немножко от правительства страны.

Собрала вещи, предупредила Лидочку, что уезжаю на несколько недель, и в назначенное время открыла дверь. За порогом царила золотая осень…

Там, в Лантаре, был ясный день, и я прекрасно видела и небольшой деревянный дом, где совсем недавно принцессу ждали её родители, и сад вокруг, обыкновенные яблони, увешанные красными плодами. Словно и не в другой мир шагнула, а просто вернулась на четыре месяца назад, в подмосковную золотую очень.

На ступеньках дома виднелась высокая мужская фигура в тёмном плаще с капюшоном, и вот это уже никак в подмосковные реалии бы не вписалось.

Мужчина пошел мне навстречу:

— Геретэ-лоэ ап’Каретников? Рад видеть вас. Кирэ Анндаранэ просила меня вас встретить. Мое имя — Герард ап’Тренс Ковали, я маг семьи Высокого правителя.

— Приятно познакомиться, адан-лоэ ап’Тренс Ковали, — я говорила медленно, старательно подбирая слова. Но зато говорила сама, без магического переводчика!

Дворцовый маг немедленно это заметил и встревожился:

— Ваш амулет разрядился?

— О, нет! — рассмеялась я. — Просто лучший способ изучить язык — говорить на нём.

— Вы совершенно правы, геретэ-лоэ, — кивнул мой собеседник. — Итак, кирэ Анндаранэ ждёт вас. Для скорости мы с вами отправимся в дом Высокого правителя порталом, но потом у вас будет возможность увидеть нашу страну, и поверьте, вы не будете разочарованы!

— Не сомневаюсь.

— Отлично! Если у вас нет больше вопросов, то…

Он повернул на пальце кольцо с большим дымчато-лиловым камнем, и в воздухе перед нами возникла точка, светящаяся синим. Довольно быстро эта точка стала расширяться, превращаясь в кольцо, которое будто бы негромко шипело и плевалось голубыми искрами, точно бенгальские огни. А за кольцом, словно за распахнутой дверью в неведомое, видна была обычная комната…

Вопросов у меня было ещё примерно миллион, но я решила, что будет ещё время их задать и, мгновение помедлив, шагнула в портал.

Анндаранэ и в самом деле меня ждала, даже бросилась мне на шею. Маг деликатно вышел из комнаты, и девочка позволила себе всхлипнуть.

— Ох, Катерина, — сказала она, шмыгнув носом. — Как же я рада тебя видеть!

— Давай сядем, и рассказывай, — предложила я, осматриваясь в поисках стульев, кресел или хоть чего-нибудь, на чём можно уместить седалище. Но помещение было пусто. То есть вообще — не то, что мебели, даже окон с занавесками не оказалось. Лишь в полу тускло поблескивал чёрный полированный каменный круг.

— Сейчас не получится, — покачала головой принцесса. — У меня через десять минут заседание государственного совета, и, если я опоздаю, эти старцы будут воспитывать меня вместо того, чтобы дела обсуждать. Но вечером… вечером поговорим.

— Общая картина какова?

— Состояние тяжёлое, но не безнадёжное! — успела ответить девочка, уходя по коридору следом за секретарём.

Меня же дожидалась у двери портальной комнаты молоденькая горничная в голубом платье чуть ниже колен и белом фартучке. Присев в книксене, она сказала:

— Разрешите, я провожу вас в ваши апартаменты, геретэ-лоэ? Я ваша горничная, меня зовут Настэ.

— Да, спасибо… А… мои вещи? — вспомнила я о сумке.

— Уже там, геретэ-лоэ. Я позволила себе их разобрать и разложить в шкафу, а инструменты оставила на письменном столе в кабинете.

Тараторя всё это, она провела меня по лестнице двумя этажами выше. Здесь, как я предположила, располагались гостевые комнаты. Спросила у Настэ, так ли это — горничная даже остановилась, вытаращившись на меня.

— Нет, что вы! Это крыло семьи Высокого правителя! Вот комнаты кирэ Анндаранэ, — она показала высокую белую дверь справа, — а вот ваши.

Такая же дверь, только дверная ручка в форме кленового листа, а у принцессы — какой-то цветок.

Настэ приложила ладонь к тому месту, где должен бы был разместиться замок, и прошептала уже знакомое мне заклинание. Что-то щёлкнуло внутри дверного полотна, девушка с улыбкой потянула золочёный кленовый лист, и я вошла в свои апартаменты.

Ну, что сказать… слово это, «апартаменты», удивительно здесь подходило.

Большая комната с камином, креслами возле него и диваном в стороне — видимо, гостиная. Стены отделаны светлой тканью, на мраморной каминной полке какие-то вазы, над диваном картина в золочёной раме, большое окно выходит в сад. Мило. Справа и слева двери…

Я вопросительно взглянула на горничную, и та тут же пояснила:

— Там спальня и гардеробная, ну и ванная, конечно. Здесь, — кивок влево, — кабинет и ещё одна комната, вы сможете сами её обставить, когда решите, что именно хотите там сделать.

— Например? — заинтересовалась я.

— Ну-у… ну, например, у адан-лоэ ап’Тренс-Ковали комната для медитаций. У главы охраны — оружейная… Кому что нужно!

— Ладно, — кивнула я. — Тогда, пожалуй, я бы хотела немного отдохнуть…

— Конечно, геретэ-лоэ. Если я вам понадоблюсь, просто коснитесь синего шнура, — она показала на плетёную верёвку возле окна. — Такие же есть во всех комнатах, я услышу и сразу прибегу. Кирэ Анндаранэ предположила, что вы захотите перекусить, так что я сейчас принесу вам чай или кофе, что желаете?

— Чай, пожалуйста.

Настэ упорхнула, а я, всё ещё в некоей прострации, прошлась по всем комнатам — бледно-зелёной спальне, голубой гардеробной, золотисто-коричневому кабинету и, вернувшись в гостиную, уставилась в окно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Сладкое ничегонеделание (итал.).