Бюро расставаний

Анна Дашевская, 2020

Вы хотите уволиться с работы, но начальник этому всячески противится? Ваша вторая половинка оказалась от другого яблока, но сказать об этом не поворачивается язык? Ваш лучший друг сделал подлость, и теперь даже говорить с ним невыносимо? Есть те, кто готов помочь с этими проблемами. Двое друзей организовали агентство по разрыву отношений. Любых отношений – личных, дружеских, служебных… Смогут ли они работать в Москве, чужом городе, куда занесла их судьба? Судя по тому, что в самом начале первого задания они натыкаются на труп, работа простой не будет…

Глава 5

В тот же день

Швейцар Никодим Николаевич — невысокий, поджарый, под форменным котелком прячущий короткую армейскую стрижку обильно усыпанных серебром ржавых волос — оказался до странности похож на медведеобразного Бахтина. «Лис! — подумал инспектор. — Вот точно, лис! И имя такое… глумливо-отрицательное, Ни-Ни. А ещё говорят, оборотней не бывает!» И сделал строгое лицо, чтобы скрыть эти мысли от подошедшего к нему швейцара.

— Вы к кому, господин стражник? — вежливо поинтересовался тот.

— К вам, Никодим Николаевич. Вот записку принёс.

Записку швейцар развернул, прочёл и сунул в карман.

— Что ж такое случилось, если с тремя словами ко мне господин секунд-майор отправляет целого старшего инспектора?

— Помощь от вас нужна, Никодим Николаевич, — сознался Глеб.

— По-омощь… Ладно, погуляй минут пятнадцать, я сменщика вызову. Мне как раз перерыв на чай положен. Вон, кафе напротив, съешь там мороженое, оно у них высший класс, особенно лимонное.

И отвернулся, встречая высадившуюся из экипажа старуху в чёрных кружевах.

* * *

Мороженое и вправду оказалось отличное, девушка за стойкой была чудо как хороша, и Никонов совсем неплохо провёл время. Ровно через четверть часа Никодим Николаевич вошёл в кафе и сел к нему за столик. Судя по всему, его неплохо здесь знали, поскольку без всякого заказа принесли чай, липовый мёд и пару пышных ватрушек. Глеб честно помалкивал, пока Лис пил чай и поглощал булки, и дождался вопроса:

— Ну, чем могу служить?

— Антон Генрихович Майер.

Сидящий напротив поморщился.

— Знаю такого. Зачем тебе?

«Раз меня к нему послал Бахтин, значит, можно рассказывать всё, иначе какой смысл?» — быстро подумал инспектор и будто с моста прыгнул в холодную воду.

— Жену его, Ангелину, сегодня обнаружили мёртвой. Скорее всего, убийство, похоже на отравление. А господина Майера отыскать не можем, словно прячется.

— Вот как? И давно ищете?

— С двух часов дня.

— А сейчас… — Лис глянул на часы. — Начало шестого. Проверь ещё раз, не приходил он домой?

Глеб связался по коммуникатору с коллегой, заканчивавшим обыск в квартире Майеров, спросил и покачал головой, отключая связь.

— Нет. Не приходил ни он сам, ни прислуга, никто вообще.

— Значит, он в клубе, — уверенно сказал швейцар.

— Поясните, пожалуйста, Никодим Николаевич!

— Антоша любит пообедать пораньше и поплотнее, а после обеда пару часов поспать. Раз дома не появлялся, значит, в клубе.

— А может, у любовницы?

— Он у своих дамочек не спит никогда. Точно тебе говорю — клуб. А поскольку из «Декарта» и «Солюса» его попёрли, — это слово Ни-Ни произнёс с особым вкусом, — значит, он в «Емелинском». Тверской бульвар, дом восемнадцать, во дворе. Таблички там нет, найдёшь выкрашенную в тёмно-зелёный цвет дверь с силуэтом щуки, швейцара зовут Аким. Передашь от меня привет.

— Никодим Николаевич, — решился спросить Глеб. — А если бы я просто так туда пришёл, без привета?

— Ну и пришёл бы, тебе б никто и слова не сказал. Впустят, всё покажут, а Антона ты не найдёшь нипочём. Ладно, тебе работать, и мне работать. Сергею Иванычу привет.

* * *

Конечно, рабочий день у инспектора подходил к концу, и он мог бы отправиться домой.

Но, во-первых, был он до невозможности упрям, и если уж решил господина Майера отыскать, то с пути этого сойти не мог. Тем более что от «Савоя» до Тверского бульвара совсем недалеко. Во-вторых, некоторое сочувствие к вдовцу он испытывал: тот и знать не знает, что дома его уже никто не ждёт, кроме следов тщательного обыска и повестки, предписывающей незамедлительно связаться с городской стражей. Ну и, наконец, в-третьих, ему было ужасно любопытно посмотреть на один из этих клубов, созданных по бритвальдскому образцу и ставших чрезвычайно модными среди нетяжело работающих мужчин.

Тверской бульвар.

Двор дома номер восемнадцать.

Дверь. И в самом деле, очень зелёная и с бронзовым щучьим силуэтом.

На стук открыл подслеповато щурящийся, будто спросонья, невысокий мужчина с кожей то ли тёмной от природы, то ли сожженной жестоким солнцем где-то под иными небесами.

— Вам кого? — спросил он без лишней вежливости.

— Старший инспектор городской стражи Никонов, — представился Глеб по всей форме. — Разыскиваю господина Майера.

— Нет здесь таких, — буркнул темнокожий, но дверь закрывать не стал, будто ждал чего-то.

— Вы Аким? Вам привет от Никодима Николаевича, — со вздохом сознался инспектор.

— Да? И как старичок, всё красит волосы в чёрный цвет?

— Нет, как был рыжий с сединой, так и остался.

— Прошу прощения, ваше высокоблагородие, проходите, — и Аким распахнул дверь. — На второй этаж, я вас провожу.

В комнате, затемнённой зелёными шторами, на неширокой кровати сном младенца спал искомый Антон Генрихович Майер, во сне причмокивая губами.

Глеб поморщился:

— Вот тьма, будить его надо. А известие я принёс нерадостное…

— Вы, ваше высокоблагородие, пройдите пока к господину управляющему, там кофейку выпьете, там и подождёте. А я господина Майера разбужу, в чувство приведу и подготовлю.

Вроде бы Аким и не подталкивал его в спину, но Глеб сделал шаг, другой, третий, и вот уже сидит он в строгом кабинете на удобном диване. В руке у него чашка отлично сваренного кофе, а управляющий клубом протягивает ему книжечку в зелёной сафьяновой обложке.

«И что это было? — спросил инспектор сам у себя, когда вызванный Акимом экипаж уносил его и господина Майера в сторону Сретенки. — Ведь ни сном ни духом не собирался я становиться членом, тьма его побери, клуба. Ещё и взнос заплатил, теперь до зарплаты придётся на чебуреках жить или к Алексу напрашиваться на ужины… С другой стороны, пятьдесят дукатов в месяц — деньги небольшие, а с точки зрения информации точка отличная. Нет, но как они меня!..»

Сидящий рядом с ним Антон Майер мрачно помалкивал, стараясь дышать в сторону: несмотря на принятые Акимом меры, перегаром от него разило изрядно.

* * *

В квартире на третьем этаже Майер всё так же молча прошёлся по комнатам, сел на кровать в разорённой спальне и потёр ладонями лицо.

— Я забыл, как вас зовут?

— Старший инспектор следственного отдела городской стражи Никонов, — ещё раз представился Глеб.

— Ах, да, — вяло кивнул вдовец. — Её… увезли?

— Да, ещё в середине дня. Мы долго не могли вас найти.

— Понятно, — он снова надолго замолчал. — И что теперь будет?

— Будет следствие. Наш патологоанатом проведёт аутопсию, мы узнаем причины смерти и, если она была насильственной, найдём убийцу, — терпеливо ответил инспектор.

— Понятно, — повторил Майер. — А вы считаете, её… Ангелину убили? Мне нужно будет её опознавать? — вдруг встревожился он.

— Опознание провели её сотрудники из салона красоты, так что в этом нет необходимости. Но если вы хотите…

— Боже сохрани! — вдовец содрогнулся. — А это… похороны, наследство… О! Надо вызвать Бунимовича!

Он быстро вскочил и побежал куда-то упругой походкой, будто и не был только что похож на варёный стебель сельдерея. Заинтересованный Никонов последовал за ним.

Антон Майер вбежал в кабинет, не обращая внимания на валяющиеся на полу бумаги, рывком выдернул средний ящик письменного стола и стал в нём копаться, приговаривая:

— Ну, где же ты? Ага, вот!

Коммуникатор последней модели был выдернут из-под чеков, коробочек из-под пастилки и смятых пачек от табака. Майер потыкал пальцем в кнопки, дождался ответа и заговорил:

— Саша, привет! Слушай, тут такое дело… Анжелу убили. Приезжай, давай, жду.

Он бросил аппарат на стол, глянул на Глеба и нахмурился:

— Как ваша фамилия? Новиков?

— Никонов, — скрипнул тот зубами.

— Вот что, Никонов, вы идите пока. Приедет мой адвокат, посмотрим, что он скажет.

Инспектор вскипел.

Конечно, при такой работе он не был кисейной барышней — нередко ему хамили, бывало, и ударить пытались. Но сегодня это произошло так неожиданно и прозвучало настолько грубо, что он именно вскипел, мгновенно, словно чайник с магическим подогревом. Майер, уже не обращая на него внимания, снова принялся копаться в столе.

Глеб глубоко вздохнул, представил себе секунд-майора, каким огорчённым будет его лицо, если Бахтин узнает, что старший инспектор ударил… пострадавшего? Подозреваемого? Фигуранта!

И уже совершенно спокойно произнёс:

— Если вы предпочитаете давать показания у нас в дежурной части, господин Майер, то я препятствовать не смею. Вызываю патруль, вас доставят в камеру, где вы сможете дожидаться вашего адвоката.

Он вытащил из кармана коммуникатор.

— Не надо, не надо! — замахал руками вдовец. — Что вы, в самом деле, понимаете же, я расстроен, такая… неприятность.

«Не беда, — отметил про себя Глеб. — Не горе. Смерть жены — это неприятность». Он достал блокнот и магический стилус, сел в удобное кресло, закинул ногу на ногу и сказал:

— Присядьте, господин Майер, и давайте побеседуем. Сядьте! — тот с недовольным видом плюхнулся напротив и затих. — Итак, для начала хотелось бы получить список родных и знакомых вашей жены.

— А… А я их не знаю! Вы возьмите её коммуникатор и в нём посмотрите, Ангелина с ним не расставалась.

Инспектор не стал сообщать своему визави, что ни записную книжку, ни коммуникатор покойной они пока не обнаружили.

— Хорошо, — спокойно произнёс он. — Пожалуйста, расскажите, как вы провели день.

— Весь день? А разве вас не интересует время… происшествия?

— Нет. Пожалуйста, весь день.

— Ну-у… Встал часов в одиннадцать, принял ванну, оделся и отправился завтракать. Я люблю завтракать в кондитерской Паттерсона, там отличные круассаны, такие, знаете ли… — Майер пошевелил в воздухе пальцами, ища слово. — Такие пышненькие. Потом заехал в пару мест по делам.

— В какие? И в какое время там были?

— А разве это не является коммерческой тайной? — из-под припухших век неожиданно блеснул острый взгляд.

— Я же не спрашиваю, что именно вы там обсуждали, — невозмутимо отвечал инспектор. — Место и время.

Так постепенно, то нажимая, то отступая на полшага, он выяснил, где господин Майер провёл время от полудня до обеда, где обедал и с кем, отчего поехал не домой, а в клуб…

— Ну, вот и всё, а из клуба вы меня увезли! — завершил свой рассказ скорбящий вдовец.

Во входную дверь застучали.

— Ага, это Бунимович. Сейчас он вам покажет, где юстиция зимует! — удовлетворённо сообщил Майер и пошёл открывать.

Вошедший в дверь человек был высок ростом, худ и уныл до чрезвычайности, так что инспектор усомнился в его способности кому бы то ни было что-то показать. Тем не менее он поднялся, корректно распрощался, предупредил, что могут возникнуть ещё вопросы, и поспешил удалиться. Надо было переварить всё узнанное, а ещё понять, отчего в какой-то момент ему показалось, что Майер всё врёт.

* * *

Клиентка пришла в строго оговорённое время — ровно в восемь. Вид у неё был такой уставший и огорчённый, что каждый из сотрудников агентства поспешил предложить свой излюбленный способ растворения горестей.

Андрей протянул румяное ароматное яблоко.

Елена спросила:

— Знаете, как бритвальдские медсёстры говорят? Нет такой неприятности, чтобы от неё не помогла хорошая чашечка чаю. Я заварю! — и поспешно ушла на кухню.

Гном буркнул в бороду:

— Да уж лучше не чаю, а чего покрепче! — и полез в правую тумбу стола за стратегическим запасом.

Гай же помялся и вытянул из кармана фольгу, в которую был завёрнут кусочек шоколада.

Нина заулыбалась, обещала съесть яблоко попозже, с благодарностью отказалась от шоколада и аква-виты, обхватила ладонями кружку с чаем и посмотрела поочерёдно на каждого.

— Спасибо! — сказала она. — Теперь давайте о деле, да? Не уверена, что я смогу расплатиться за вашу работу. Вы понимаете, салон закрыт на неопределённое время, значит, зарплаты не будет. Работать без артефакта я не смогу, так что придётся затянуть пояс. Но главное, вы, наверное, знаете, что меня подозревают в убийстве?

— Расскажите поподробнее, — попросила Елена.

— Всегда считала, что ко мне хорошо относятся коллеги, — криво усмехнулась клиентка. — Ну, может, не все прямо вот любят, но относятся неплохо. Ровно, по-товарищески. Знаете, сколько из них сегодня рассказали страже о том, что у меня был давний конфликт с хозяйкой?

— Думаю, что все, — уверенно ответил Андрей. — Может быть, кроме барышни, встречающей гостей.

— Да, Таня ничего такого не сказала… А почему вы так решили, что кроме неё?

— Я там сидел, ждал Лену, слушал и наблюдал. У вашей Тани первая любовь и все связанные с этим переживания, она и вас-то не особо замечает, а уж тем более ваши взаимоотношения с Ангелиной Майер. Остальные же… Я правильно понимаю, что вы — единственный уникальный мастер, остальные просто парикмахеры, косметологи и маникюрши?

— Ну что вы! — всплеснула руками Нина. — Варя совершенно замечательно стрижёт, Асель отлично красит и подбирает сочетания цветов к образу, к лицу. У Юлечки золотые руки, я как-то испортила ногти, грибы чистила… — она смущённо улыбнулась. — Маша, дочка, очень любит грибы собирать, и мы так много тогда нашли! Пока почистили, ногти стали совершенно чёрными. Вот Юля всё сделала, привела в порядок, и хозяйка ничего не узнала.

— Деньги Юля с вас взяла?

— Ну конечно, она же работала!

— Вот именно. Ладно, речь не о том. Конфликт с госпожой Майер был у каждого сотрудника салона, мы это знаем точно. И, разумеется, завтра доведём до сведения стражи, — голос Андрея звучал успокаивающе, все неприятности словно покрывались какой-то пеленой.

Нина зевнула украдкой, порозовела и извинилась.

— Как вы думаете, мне нужно нанять адвоката?

— Не помешает.

— Но… у меня нет таких знакомых.

— Неужели среди ваших клиенток не водятся дамы-юристы или жёны господ стряпчих?

— Что вы, как же можно к клиенткам обращаться по поводу… убийства? Вот что, я видела дальше по Сретенке адвокатскую контору, завтра туда схожу.

— Не спешите! — вмешалась Елена. — Мы спросим у друзей, полагаю, кого-то они порекомендуют. А пока постараемся встретиться с господином Майером, если он не слишком переживает смерть супруги.

— Думаю, не очень, — задумчиво произнесла Нина и поторопилась пояснить. — Раньше, когда они только поженились, он частенько забегал к Ангелине. Всегда или цветы приносил, или конфеты, особенно если собирался уезжать из города на несколько дней. Потом это стало всё реже и реже происходить. А последнее время мы Антона и не видели ни разу. И ещё… Обычно Ангелина уходила последней — проверяла расходные материалы, считала выручку и закрывала двери. Но с недавних пор пару раз в неделю она стала срываться рано, иной раз и в пять, и в шесть. Причём именно срываться. Вот только что кого-то отчитывала или с клиенткой говорила, сигнал коммуникатора — и через пять минут её нет, только туфли валяются, в которых она по салону ходит.

Конец ознакомительного фрагмента.