Междустрочные

Анна Власова

Бывают истории, от которых сжимается сердце, которые хочется перечитывать вновь и вновь, сходя с ума по буквам и эмоциям. Потому что каждая строчка в них – это ты сам. Книга содержит нецензурную брань.

Прощание

***

А она уходила так тихо, словно никогда и не была рядом. Оставляла кольцо на столе в гостиной, проводила кончиками пальцев по корешкам книг, задерживала взгляд на совместных фото и беззвучно говорила «прощай». Она не собирала вещей, не складывала по коробкам любимые туфли и даже дорожная сумка осталась дальше пылиться на полке, чтобы лишний раз не тревожить его сон и своё разбитое сердце. Слезы выжигали глаза, наполняя душу отчаянием и той тонкой нитью безумия, которая после превращается в пустоту. Она его любила. Помнила каждую линию его тела, то, как он держал её за запястья (и никогда за ладони), как целовал шею, осторожно убирая пряди волос. Или как на первую годовщину принёс домой двух попугаев, чтобы выпустить их летать, словно голубей. Она тогда смеялась, словно ребёнок, пытаясь доказать, что бедные птицы не выживут и умрут; но он, одержимый своей идеей, отвечал, что «пока двое любят друг друга, все можно пережить». И они жили. Она носила его растянутую футболку, а он готовил на завтрак омлет. Они читали друг другу вслух книги по вечерам и комментировали каждую фразу с экрана в кинотеатре. Она заставляла его носить тапочки в квартире, а он стягивал с неё тёплые носки и согревал замерзающие ступни в своих ладонях…

…Все изменилось вчера. Они ужинали в ресторане, отмечая очередную годовщину, и он сказал, что хочет «попробовать что-то еще». Заказал рыбу вместо привычного стейка, попросил официанта принести что-нибудь покрепче вина. И ни разу не прикоснулся к её запястьям. Наверное, этого стоило ожидать ещё тогда — пару месяцев назад — когда вместо завтрака он просто налил себе кофе. Или когда переключил их «вечернюю программу» на другой канал. А, может, когда принёс ей розы, которые она так не любила…… Она стояла в прихожей и обводила взглядом родную, но такую чужую, гостиную. И вроде бы те же стены с бежевыми обоями, та же мебель, которую они целый месяц выбирали в каталогах, но ничего, наполненного теплотой. Её ждало солнце, волны Индийского океана и самый первый — новый — рассвет. Завтра Она откроет опухшие от слез глаза, выпьет бокал шампанского на завтрак и будет учиться жить без него. Без того, кто просто перестал её любить.

***

Было время, когда они писали друг другу длинные сообщения. Рассказывали о жизни, о том, как прошёл день, строили совместные планы и улыбались друг другу с разных концов земли. Иногда она читала ему книги, он засыпал примерно на второй странице, но открывая глаза все ещё слышал её тихий голос, заканчивающий рассказ.

Расстояние убивает.

Он помнил, с какой интонацией она произнесла его имя и как осторожно провела ладонью вдоль рукава при самой первой встрече. Они тогда всю ночь просидели в зале прилёта: пили холодный кофе, придумывали истории окружающим людям и молча смотрели друг другу в глаза. Она тогда задремала на его плече и он — аккуратно накрыв её своим пальто — несколько часов вдыхал, запоминал, наслаждался запахом её волос. Она улетала на рассвете. В пять тридцать утра они маленькими шагами отдалялись друг от друга, не желая расцеплять пальцы и запоминая каждую из миллиона крупинок в глазах. По её щекам стекали соленые слезы, причёска растрепалась и одежда была слегка мятой, но она была самой прекрасной из всех, кого он когда-либо видел в своей жизни.…

Они встретились через триста дней. А спустя год он одевал тонкое обручальное кольцо на изящный палец любимых ладоней.

…Рой мыслей проносился в голове, пока взгляд провожал улетающий вдаль самолёт. Не успел. Спешил, бежал за ней, в попытке остановить, задержать, сказать, что все ещё любит каждую крупинку её карих глаз. Он до дрожи в запястьях ощущал, как разрываются небеса и как она навсегда уходит из его жизни.