Сделка со зверем

Анна Владимирова, 2022

Одна ночь меняет жизнь врача скорой помощи до неузнаваемости. Жизнь, которая всегда казалась понятной, вдруг превратилась в ночной кошмар. И только он – незнакомец с горящими глазами и запредельной самоуверенностью – может защитить от всего мира, ставшего вдруг пугающим и непонятным. Но не слишком ли велика цена этой защиты?От автора: продолжение выходит с пн по пт (5 р в неделю)

Глава 2

Я проснулась от головной боли и застонала. Белый потолок даже в сумерках показался слишком светлым, и я зажмурилась, переворачиваясь на бок. В голове стоял туман, редеющий с каждым вздохом. Открыв глаза, я замерла взглядом на горе вещей у кровати. Венчало ее мое белье… Но картинки, где я все это снимаю, в памяти все не появлялось. Зато были другие: дежурство, страшная авария, белокурый мальчик в кресле и… оживший труп мужчины со странными глазами.

Я шумно сглотнула в тишине и медленно села на кровати.

Он же пришел ко мне… или приснилось все?

— Как самочувствие?

От тихого хриплого вопроса меня подкинуло в одеяле, и я впечаталась лопатками в стенку, поворачивая голову к входу в спальню.

Мужчина стоял в дверном проеме, сложив руки в карманы джинсов. Как напоминание о произошедшем, в шее заныло, и я вскинула ладонь, касаясь саднящей кожи.

— Что ты мне вколол? — прохрипела.

— Тебе надо было отдохнуть, — оттолкнулся он от проема и направился к креслу у кровати. — Хочешь чего-нибудь?

— Ты убьешь меня?

Вышло сипло и жалко. Я пыталась вжаться в стенку сильней, будто это было возможно.

— Нет. — Он сел в кресло и уперся локтями о коленки, пристально глядя мне в лицо. — Хотя должен.

— За что? — заморгала я часто, поражаясь, как вообще еще могу соображать.

— За то, что видела меня с зубами.

Его взгляд показался ненормально спокойным. Он псих… Поэтому и нашел. Хочет от меня чего-то? Боже, что же делать?!

— Саша, такие, как я, живут рядом с людьми. Я не причиню тебе вреда. Наоборот. Заберу себе.

— Куда к себе? — давилась я безжизненно словами.

— Домой. Саша, стань моей. И останешься жить.

— Твоей? — переспрашивала глупо, не в силах взять в толк его слова.

— Да, — кивнул он, хмурясь. — Я виноват в том, что ты увидела меня. Я получил серьезные травмы, не мог себя контролировать, и зверь взял верх над сознанием…

Я моргнула, чувствуя, что начинаю дрожать.

— Может… вы повредили голову от удара? — еле сложила в слова. — И… и вам нужна помощь?

Псих сузил глаза, как мне показалось, растеряно.

— Наверняка, повредил, — медленно кивнул. — Но регенерация уже все поправила. Оборотни легко и быстро восстанавливаются.

— Оборотни?

Я сама не услышала своего слабого голоса, но он расслышал:

— Да, Саш. Люди, которые могут обращаться в зверей…

— А, ну да… Как же я могла про них забыть… — закивала я, но ему это не понравилось.

— Саша, ты же все видела, — раздраженно процедил он.

И вдруг снова блеснул глазами так пугающе, что я вскрикнула, застыв от ужаса:

— Не надо!

— Возьми себя в руки, пожалуйста! Я не буду с тобой нянчиться — мне есть с кем! — И он рывком поднялся на ноги: — Поехали!

— Что? Куда? — вцепилась я в одеяло.

— Покажу тебе все. Давай одевайся!

Я пыталась прикрыться, оказавшись на ногах без одеяла, но мужчина уже отвернулся, направляясь к шкафу. Решительность его поубавилась, когда он раскрыл его створки, но все же вскоре в меня полетело белье, джинсы и футболка.

— Одевайся!

Ледяные пальцы дрожали, когда я путалась ими в трусах, пытаясь одеться. У психа зазвонил мобильный, и он вышел, а я недолго думая бросилась к окну.

— Помогите! — заорала в форточку, но тут же оказалась в жестких несговорчивых руках.

Мужчина швырнул меня на кровать и сел сверху, затыкая рот рукой.

— Я сохранил тебе жизнь, — склонился ниже, впечатывая ладонь в мои губы до боли. — Не вынуждай жалеть об этом! Тебе ясно?! — Я закивала, всхлипывая и поскуливая ему в руку. Из глаз покатились слезы, и он шумно вздохнул, хмурясь. — Саша, пожалуйста, успокойся. — И вдруг провел осторожно по волосам, вынуждая сжаться сильней. — Я не хотел тебя пугать. Не усложняй…

Он выпустил, но остался следить за мной, чтобы оделась без фокусов.

— Я скоро буду. — Я вздрогнула, но оказалось, он снова говорил по мобильному. — Марин, он всегда кидается на двери. Скажи ему, что приеду скоро. Он поймет…

Псих оглядел меня и кивнул выходить. Завязать кеды не вышло, и я просто затолкала шнурки в обувь.

— Кофе хочешь? — спросил мужчина в лифте. А я впервые оценила нашу разницу в росте — я ему в грудь дышала. На вопрос мотнула головой. — Ты же не ела ничего весь день, — хмуро заметил он.

— А это имеет значение? — хрипло вопросила я.

— Имеет. Ты нужна мне здоровая.

— Нужна?

Он только раздраженно покачал головой, и мы вышли из лифта. На улице уже стемнело. Я с грустью мазнула взглядом по лицам бабушек, сидевших на скамейке, но больше испытывать терпение психа не стала. Он взял меня под руку и проводил к черному внедорожнику, припаркованному сбоку от дома.

— Может, заедем все же купим что-нибудь перекусить? — прищурился, усаживая меня в кресло.

Я вжалась в кожаное сиденье и сникла, когда пристегнул меня ремнем. Он все меньше напоминал психа: взгляд спокойный, серьезный и… едва выносимый. Глаза странные даже без пугающих отблесков. Хищные черты лица, заостренные скулы. Я поймала себя на том, что рассматриваю его, пока он глядел назад, выезжая со двора.

— Что следователям рассказала? — поинтересовался, выпрямляясь.

— Что ты ожил, забрал ребенка и сбежал с места аварии, — послушно доложила.

— Не поверили?

— Не знаю, — нахмурилась, теряясь от такой странной беседы.

Но продолжил он ее нескоро. Ему постоянно звонили, а я слушала разговоры и терялась в догадках. Вроде нормально общается по разным деловым вопросам: какие-то заказы, сроки исполнения, ресурсы… Будто он главный, босс собственной компании по выполнению каких-то услуг. Я слышала лишь фамилии и никакой конкретики. Пару раз он говорил, что появится в офисе завтра. А остальное время мы ехали в молчании, пока он не заехал на парковку у какого-то придорожного кафе.

— Что будешь? — поинтересовался, заглушая двигатель.

— Куда мы едем? — уставилась на него с вызовом.

Иллюзия того, что вокруг вроде бы люди и я могу предпринять новую попытку бегства, расслабляла. Только стоило встретиться с мужчиной взглядом — и она лопнула, как мыльный пузырь. Я даже вжалась в сиденье снова, приходя в себя.

— Я несколько лет назад построил приют для брошенных детей. Особенных детей. Таких, каким был я, Миша и других. Хочу тебе показать.

Ответ меня парализовал, а похититель толкнул двери и вышел, оставив меня сидеть в машине. Конечно, я подергала ручки дверей, но те не поддались. Пришлось дождаться хозяина. Да и были сомнения, что есть смысл бежать — для него не составило труда меня найти и вломиться в квартиру.

Мужчина вернулся с двумя стаканами кофе и какими-то пирожками в бумажных пакетах.

— Держи, — передал все мне и завел двигатель. — Ешь.

Я послушно принялась жевать, не чувствуя вкуса.

— Откуда ты взялась, Саша? — вдруг спросил, когда мы выехали на трассу.

За окном все реже попадались освещенные дома, уступившие место промзоне. Москва осталась позади.

— Приехала из Тулы, — тихо отозвалась я.

— Работать врачом?

— Угу.

— И как, нравится тут?

— Не знаю уже, — мотнула головой. — Устала.

— По тебе видно…

— В смысле?

— Ты изможденно выглядишь. Синяки под глазами, ребра торчат…

— Это ты рассмотрел, когда раздевал меня?

— Я тебя еще и купал, — как ни в чем не бывало добавил он.

— Купал? — переспросила ошалело, представляя себе эту картину. — Меня? В отключке?

— От тебя невыносимо пахло лекарствами, — продолжал он обыденно. — И ты вся промокла и замерзла. Я тебя согрел и уложил спать.

— Ну да… — Я тяжело сглотнула, убеждаясь в том, что этот мужик — ненормальный. — Как ты так быстро узнал, где я живу?

Раз у нас время задавать вопросы, может, и мне удастся побольше о нем узнать? Правда пока непонятно, как это должно мне помочь.

— Это моя работа, — хмуро ответил он.

Мне не нравилось смотреть на его профиль. В свете встречных фар его глаза казались прозрачными и лицо выглядело жутковато.

— Находить адреса?

— Находить людей.

— Зачем?

Он нахмурился сильнее, сузив глаза.

— Иногда мне заказывают найти нужных людей. Большего не могу тебе сказать.

— Ты киллер, что ли? — вырвалось.

А ему бы подошло это занятие, пожалуй. Только зачем он меня купал — непонятно.

— Иногда, — недовольно признался он.

Видимо, я уже не представляю для него угрозы, можно и рассказать.

— И что со мной будет? — естественный теперь вопрос.

— От тебя зависит.

— Как?! Как это может зависеть от меня?!

Псих сводил с ума. Своими взглядами, манерой разговаривать и тем, что говорил.

Нет, мама предрекала, что я обязательно встряну в какие-нибудь неприятности в столице. Но никогда бы не подумала, что может случиться такое! Я же вела приличный образ жизни! У меня не было времени на другой — только работа до изнеможения и кровать! Вот и вся моя жизнь. Ну почему со мной случился весь этот ужас?!

Оказалось, последнее я произнесла вслух.

— Успокоишься, сориентируешься в ситуации и примешь ее — все будет хорошо с тобой, — вдруг хмуро отозвался мужчина, и машину слегка тряхнуло — мы съехали с трассы на какую-то грунтовку. — Я не обижу.

Я всматривалась в окно, но там царила темень. Сердце сжалось от нового приступа паники, в груди сдавило тисками, а с губ сорвался жалкий стон. Ну почему я не попыталась выбраться на парковке той забегаловки? Теперь-то уже поздно…

Из темноты вдруг выступили очертания шлагбаума, а я его даже не заметила, пока машина не остановилась перед ним.

— Руслан Сергеевич, доброго вечера, — поприветствовали моего психа из темноты. — Вы останетесь?

А я вспомнила, что псих представлялся сегодня. Руслан…

— Не знаю еще, — отозвался он.

— Проезжайте.

Шлагбаум поднялся, и мы снова остались в темноте леса, но ненадолго. Вскоре за листвой забегали отблески электрических ламп, и машина выехала на гладкую парковку перед двухэтажным зданием. Остатки какой-то массивной старинной изгороди дополнял железный забор, поверх которого, освещая периметр, горели круглые лампы. И в их свете предстала настолько неожиданная картина, что у меня онемели ноги.

Перед парадным входом играли дети. Гоняли мяч, рисовали классики и скакали на скакалке… Только у некоторых из них горели глаза, как у Руслана. И еще огоньки на ладонях, будто высеченные спрятанной в рукаве зажигалкой…

— Ну все, Оксана! — послышался воинственный писк, и меня едва не сбило внезапным порывом ветра, за которым из-за спины вылетела маленькая взъерошенная девчонка.

Я так ошалела, что не сразу осознала себя в крепких мужских руках. И осталась бы там и дальше, потому что руки этого психа вдруг показались самым знакомым и понятным местом, в отличие от того, где я оказалась.

— Карина! — сурово окликнул девчонку Руслан, ставя меня на ноги.

— Руслан Сергеич! — звонко отозвалась та. — Здрасьте!

— Здрасьте! — Он опустился на корточки перед девочкой. — Ты же знаешь: использовать силу в конфликтах — запрещено.

На ладошках детей разом погасли все огоньки, а сами дети притихли. Девчонка зыркнула на меня растерянно, но тут же подобралась, насупившись. Лет восемь ей, волосы — короткие и темные — торчком, платьице замурзанное. Вылитая беспризорница.

— Оксана старше! Она меня дразнит! — выпалила, наконец.

— Ничего не дразню. — Из толпы детей вышла девочка старше раза в два и кокетливо улыбнулась психу: — Здравствуйте, Руслан Сергеич. А врач сегодня снова не приехал…

— Как? — нахмурился он, выпрямляясь.

— Не знаю, не было его, — пожала та плечами. — Даем Пашке прописанный сироп, но ему не становится лучше.

— Где Марина Юрьевна?

— Где-то в доме.

— Пошли. — Руслан взял меня под руку и повел к крыльцу, а я все озиралась на детей, провожавших нас взглядом.

Все казалось сном: огонь в их ладонях, горящие глаза…

— Кто они? — проблеяла я, когда оказалась на ступенях.

— Ведьмы, оборотни, — оглянулся Руслан на детей во дворе. — Все сироты.

Здание казалось старинным, но отделанным на современный манер: большие вытянутые двери, стертые каменные ступеньки, скрипучий деревянный пол и витая лестница в холле. Но в коридоре светло и современно: гладкие стены, натяжные потолки и круглые лампы. Я все цеплялась за реальность, чтобы та не уплыла из-под ног с очередным фокусом уставшего сознания, но все больше думала о том, что если выживу, нужно будет лечить психику.

Руслан вел меня за собой по коридору, то и дело натыкаясь на приветствия из открытых дверей. Из очередных к нему выскочила рыжая девушка в униформе:

— Рус!

Но тут же тревожно глянула на меня, раскрыв рот.

— Это Саша, — нехотя представил он меня. — Где доктор?

— Обещает с обеда, но Пашке хуже, — покачала головой девушка.

— Давайте я посмотрю, — неожиданно для самой себя предложила я.

Руслан и рыжая посмотрели на меня, но от его взгляда захотелось броситься по коридору в обратную сторону или на худой конец спрятаться за девушку. — Я же детский врач.

— Посмотри, — разрешил он. — Марин, где Паша?

— В медкорпусе, — кивнула она в сторону коридора.

— Пошли, — развернулся Руслан, подхватывая меня под другую руку, и потащил в обратную сторону.

Медкорпус оказался на втором этаже. Мы поднялись по лестнице и прошлись в противоположное крыло. Все больше это здание напоминало брошенный советский санаторий. Не все здесь демонтировали. Например, стена из стеклянных зеленых блоков, отделяющая коридор от медицинского кабинета, явно старше меня втрое. Оборудование тут оказалось как в платной клинике: кушетки, аппарат узи в углу, холодильник, стерилизаторы и шкафы для медикаментов.

— У нас тут есть все для оказания скорой помощи детям, — повела рукой Марина, но тут же нерешительно посмотрела на Руслана в дверях. — Только вот врача постоянного найти не можем.

— Есть стетоскоп? — огляделась я и прошла к раковине.

Палата располагалась тут же. На четыре койки. Одна была занята мальчишкой. Он сидел на кровати в пижаме и что-то смотрел на экране мобильного.

— Паш, мы тебе доктора привели. — Марина вошла в палату первая, я следом. Но перед этим наши взгляды с Русланом встретились, и меня замутило. От напряжения, неопределенности и сюрреализма, которым был наполнен каждый час в обществе этого психа, который психом не был. Но у меня уже тряслось все внутри от происходящего. И в его взгляде читалась уверенность в том, что новая реальность скоро меня добьет.

Но ничего страшного в палате меня не ждало. Паше оказалось десять лет. Глаза у него ничем не сверкали, в ладонях не горел огонь, и в целом он ничем не отличался от обычного мальчика. Марина подала мне стетоскоп, а я присела на кровать:

— Привет, Паша. Меня зовут Александра, я детский врач…

Он слушал внимательно, поглядывая на Марину.

–…Какие жалобы?

— Кашляет, — сказала Марина. — Часто. Но последний месяц прямо сильно. Несколько раз задыхался.

Я нахмурилась и дала мальчику знак поднять рубашку. Он послушно отложил мобильный и выполнил мою просьбу. Но мой взгляд сразу зацепился за кожу на его руках и животе.

— А он всегда так шелушится? — обратилась я к Марине.

— Да, практически…

Я провела осторожно по коже, отмечая выраженную сухость.

— Уход за кожей ему никто не прописывал?

— Нет.

Паша шмыгнул носом и потянулся за платком, которых на тумбочке уже лежала целая гора.

— А сопли тоже постоянно?

— Ну вот этот месяц…

Я прослушала дыхание, проверила лимфоузлы.

— Он нормально себя ведет? — обратилась к девушке снова. Но на вопрос в ее взгляде поспешила уточнить. — В сравнении с другими детьми — такой же активный?

— Паша очень спокойный, — замотала она головой. — С ним вообще проблем нет. Спать ложится вовремя, дневной сон у него всегда…

— Гоняет с мальчишками во дворе? — допытывалась я.

— Больше читает, играет вот в телефоне…

Я покачала головой еле заметно.

— Скажите, вашим детям часто не хватает медицинской помощи?

Марина оглянулась за спину, где молчаливой тенью стоял Руслан, наблюдая за происходящим.

— Они проходят осмотры раз в месяц, — ответил он. — Но с оперативной помощью проблемы. У нас не хватает врачей.

— А карты медицинские ведутся?

— Тут все. — Марина опустилась перед тумбочкой и достала карту. — Я готовила для врача…

Я открыла записи, пробежавшись по отчетам медосмотров. Прививки тоже стояли, хоть и не все. Диагноз «хронический бронхит» мальчику ставили стабильно с семи лет.

Но ни один из врачей не предположил главного диагноза.

— Паше никогда не ставили астму? — Я вернула карту Марине.

— Нет, — покачала она головой. — Вы уверены?

— Чтобы удостовериться, ему нужно пройти обследование. Нужны консультации аллерголога, пульмонолога и дерматолога. Но то, что я вижу, называется «атопический марш». Сухая кожа требует специального ухода. Уверена, это у него с рождения. Риниты тоже частая картина. И кашель. Сухой, постоянный, изматывающий… — Марина кивала. — То, что вы описываете и что вижу я — первый эпизод астмы. Если не лечить, может кончиться плохо. И, кстати, то, что вы называете «спокойный ребенок», на деле просто хроническое кислородное голодание.

— Мы меряем детям сатурацию, — начала Марина.

Я покачала головой.

— Голодание не настолько выражено, но оно хроническое. Это мое мнение. Но прогноз весьма благоприятен. Пройти обследование, получить лечение — и Паша сможет забыть обо всех этих симптомах. Не редкость, когда астма уходит в ремиссию и никак не беспокоит.

— А сейчас что делать?

— Ингалятор у вас есть?

— Да, — закивала она.

Мы вместе откопали новый прибор в шкафу. В запасах нашлось все, что нужно для процедуры, и я показала Марине процесс. Паша за все время так и не сказал ни слова.

— Почему он не говорит? — спросила я в коридоре, следуя за Русланом.

— Дети-оборотни не говорят при незнакомцах некоторое время…

Я закатила глаза, останавливаясь:

— Слушай, хватит, а! — возмутилась в голос. — Что ты за бред несешь?! Обычный ребенок! Вы тут психи все?! Или только ты один?! — Он вцепился в меня злым взглядом, потом подхватил под руку и рванул за собой на лестницу. — Пусти меня! — упиралась я.

И не перестала выдираться, даже несмотря на группу девушек, уставившихся на нас в холле. Они проводили наш тандем удивленными взглядами. Несколько снисходительных усмешек полетели в спину, но мне было плевать. Как, впрочем, и Руслану. Он втащил меня в небольшой холл и подвел к двери, припечатывая к полу. Затем дернул свободной рукой ручку и втолкнул меня внутрь, выпуская.

Я вжалась в ближнюю стенку, пытаясь привыкнуть к полумраку. Руслан закрыл за нами двери и опустился на корточки. И тут откуда-то из центра комнаты к нему кинулся то ли пес, то ли… нечто. Оно зарычало, бросилось в руки мужчины, а я задержала дыхание. И начала медленно оседать на пол, когда глаза привыкли, и я увидела, как эта непонятная собака начинает обращаться в ребенка. Втянулись лапы, исчез хвост, запрокинулась голова… и ни единого звука.

— Привет, Миша, — как ни в чем не бывало заговорил Руслан и прижал ребенка к себе. — Смотри, кого я тебе привел…

И повернулся в мою сторону.

— Ты все видела? Или тебе еще раз показать?

— Что это? — выдохнула я, дрожа.

Задница достигла пола, и я подтянула к себе колени, сжимаясь в комок. Я сошла с ума…

— Это Миша, мальчик-волчонок. Без меня он оборачивается зверем, поэтому не могу его оставить надолго нигде. Даже не знаю, почему у нас с ним так вышло. А ты была первой, к кому он пошел на руки. Что-то в тебе есть особенное.

Руслан поднялся, щелкнул выключателем и направился с ребенком вглубь комнаты. А я не сводила с него взгляда. Внутри все оцепенело. Кажется, если я пошевелюсь — рассыплюсь на куски и меня не станет. Разум метался в поисках рационального объяснения. И Руслан начал объяснять:

— Мы живем рядом с людьми. Давно. Кто-то знает о нас. Но большинству нельзя. И тебе — тоже. Если становишься свидетелем другой жизни, ничего хорошего не светит, Саша. Но я не отдам тебя никому. Только успокойся, пожалуйста. Это важно, чтобы продолжать жизнь дальше…

Он усадил мальчика к себе на колени и принялся одевать как ни в чем не бывало. А тот смотрел на меня, не сводя взгляда.

— Они такие же дети. Их тоже часто бросают, — продолжал Руслан. — Поэтому я создал здесь приют. Чтобы собирать их и помогать по мере возможности. Приютов много. Не все они частные. Но их возможности ограничены. И, как видишь, с хорошими врачами напряженка. Ты меня сегодня впечатлила. Ты очень хороший врач, Саша. Что ты делаешь на «скорой»?

— У меня еще мало опыта, — тихо ответила я. Будто вести беседу с этим мужчиной и правда можно. — Я хочу назад свою жизнь…

Руслан не ответил. Продолжал одевать мальчика, но я видела — брови сдвинуты на переносице, взгляд суровый, пугающий…

— Саша, выбор небольшой, — наконец, ответил он, ставя ребенка на пол. — Либо остаешься со мной, либо я тебя убью.

Странно, но эти его слова вызвали внутри бурю гнева.

— Да кто тебе дал право?! — Я поднялась на ноги, отодвигаясь от стенки. — Я ни в чем не виновата! За что?!

— Я уже сказал, — холодно ответил он, глядя на меня будто с интересом. Выражение лица серьезное, но глаза искрили явным удовольствием. — Моя вина. Поэтому ты теперь — моя ответственность.

— А подальше ты пойти не хочешь? — сжала я кулаки. — Я сама за себя отвечаю! Дались вы тут мне! Много о себе думаете!

Руслан спокойно выпустил мальчика и поднялся, а я снова впечаталась лопатками в стенку. Кураж прошел, и снова захотелось скулить и умолять. Руслан остановился в шаге, рассматривая с нездоровым вниманием, а меня парализовало.

— Саш, — усмехнулся он, — я могу тебе предложить совсем другую жизнь. Без изматывающей работы. Хочешь работать с детьми?..

Я молчала.

–…Хочешь мир посмотреть? Отдохнуть? Отъесться, в конце концов…

— Предлагаешь меня откормить? — вздернула я брови.

— Настаиваю. — Он вдруг впечатался рукой в стенку сбоку, а я вздрогнула. — Ты не одна такая. Для нас отношения с человеческими женщинами — единственный вариант. Своих женщин у нас нет.

— Отношения?

— Да.

В этот момент меня дернули вдруг за штанину джинсов, и я опустила взгляд. Между нами стоял его мальчишка и смотрел на меня, запрокинув голову. А потом вдруг воскликнул:

— Саша! — и рассмеялся, демонстрируя белозубую улыбку на все тридцать два зуба. В пять лет…

— А зубы у него… — дрожащим голосом уточнила я.

— Как у оборотня — все.

Я прикрыла глаза, тяжело дыша.

— А еще какие отличия?

— У человеческого тела почти никаких. Кроме зубов. Поэтому я и предлагаю тебе работу. И все остальное.

— Дай мне время… У меня есть время?

— Быть может.

— Хорошо, — прошептала. — Я хочу домой…