Глория

Анна Бойко

Москва. 2010 год. Некто бесцеремонно вторгается в привычное течение жизни городских обывателей. Мимолетно соприкасается с чужими судьбами, преследуя единственную, лишь ему ведомую цель…

Поздний вечер 24 сентября. Вадим

Поезд на несколько минут застрял в туннеле, и Вадим невольно отвлекся от чтения. Окинул рассеянным взглядом сиденья напротив: старичок с газетой, фифа на запредельных каблуках, два пацана пихаются локтями. Ничего интересного. Пассажиры дремлют или читают. Он хотел было вернуться к детективу… и тут взгляд случайно остановился на сидящей напротив барышне. Пожалуй, она выглядела странновато даже для привычной ко всему столицы.

Скованная поза, тонкие пальцы с обломанными ногтями. Густая копна немытых серебристых волос, неровная челка падает на глаза. Мешковатый спортивный костюм абсолютно не сочетается с рукоятью меча, выглядывающей из-за спины. Испачканные землей стоптанные кроссовки явно не по ноге. Наметанным глазом Вадим определил, что бюстгальтера на незнакомке нет. Как и носков. «Где-то я ее уже видел… или нет?».

Ворчливый мужской голос объявил, что поезд вскоре отправится, барышня украдкой обежала взглядом безразличных ко всему пассажиров и немного расслабилась.

«Развелось толкиенистов, ступить некуда!» — с усталым неудовольствием подумал Вадим. — «Но что-то у нее точно случилось. Или ревнивый муж вернулся не вовремя, или с родителями поссорилась и из дома сбежала…».

Словно почувствовав его интерес, барышня подняла глаза. Глубокие, темно-серые и неожиданно спокойные, словно лесное озеро. Несколько секунд она беззастенчиво рассматривала лицо Вадима, затем скользнула взглядом по серьге, короткому ежику волос, дорогой куртке, вельвету джинсов. Даже видавшие виды горные ботинки удостоились беглого осмотра. Ничем не примечательный ридер и вовсе приковал внимание незнакомки почти на минуту. После столь пристальной инспекции барышня ненадолго задумалась, пошевелила губами и вновь встретилась с Вадимом глазами. Три секунды, и она вновь уставилась на собственные плотно сжатые колени.

Мысленно пожав плечами, он вернулся к детективу. Вскоре неутомимый сыщик разоблачил очередного злодея, Вадиму стало скучно и читать дальше расхотелось. Убрав ридер в сумку, он прислонился к неудобной, изломанной в районе поясницы спинке. От нечего делать пригляделся к девушке внимательнее: высокие скулы, точеный подбородок, чуть приподнятые уголки глаз, смуглая кожа. В крови определенно есть что-то восточное. Внезапно он осознал, что волосы у незнакомки не крашенные, как он было подумал, а абсолютно седые.

В этот момент барышня вдруг воровато оглянулась и совершенно невозможным в приличном обществе жестом вытерла нос рукавом флисовой толстовки. И, немного погодя, еще раз. Через пару остановок она в последний раз мазнула по Вадиму загадочно-непроницаемым взглядом, решительно поднялась и вцепилась в поручень. Болезненная гримаса исказила узкое лицо. Незнакомка покачнулась, с трудом удержала равновесие и, припадая на правую ногу, направилась к выходу. Это стало последней каплей. Несмотря на поздний час, Вадим бросился догонять.

Продолжая прихрамывать, девушка медленно брела по перрону. Оказалось, что за спиной у нее скрывался не меч, а нечто вроде длинного, обмотанного темной тряпкой кинжала в ножнах.

Далеко незнакомка не ушла, даже не выбралась на поверхность. Обессилено рухнула на ближайшую скамейку и закрыла лицо руками.

Вадим неуклюже потоптался рядом, затем присел:

— Девушка, вы что, плачете?

Барышня опустила руки и уставилась на Вадима полными слез глазами.

— У вас что-то случилось? — повторил он настойчиво.

— У меня… я…

Теперь она разрыдалась всерьез.

— Может, тебя проводить?

— Зачем? — во взгляде незнакомки читалось искреннее недоумение.

— Чтобы с тобой ничего не случилось, время позднее, — столь же недоуменно пояснил Вадим.

— А что со мной?.. А, поняла. А куда?

— Что куда?

— Куда ты хочешь меня проводить?

— Ну… до дома, наверно.

— Нет, домой мне нельзя.

Странный акцент и удивительная непонятливость барышни настораживали все сильнее.

— А куда ты ехала?

— Не знаю. Сюда, на лавочке посидеть.

— А тебя часом никто не ищет?

— Часом? Как можно искать часом?

— Так, — Вадим попытался собраться с мыслями. Хотелось повернуть время вспять и очутиться в вагоне, на пути домой. — Что у тебя с ногой?

— Натерла… болтаются, — незнакомка указала на кроссовки и снова шмыгнула носом. — И коленкой немного ударилась. Ерунда.

— В травмопункт не надо?

— Нет.

— Точно?

— Точно.

— А акцент такой откуда?

— Я сама не местная. Я… понаехала, — она застенчиво и виновато улыбнулась сквозь слезы.

Вадим протянул ей чистый платок, и барышня, совершенно не стесняясь, истово, от души высморкалась.

— И издалека ли ты понаехала?

— Отсюда не видать.

— А говоришь почти без ошибок.

— Я стараюсь.

— Ладно, я понял. Домой тебе нельзя, идти некуда, нос течет, с ногой беда. Приглашаю в гости.

Девушка благодарно кивнула и с готовностью поднялась:

— Спасибо огромное. Мне бы только ногу перевязать.

— Как тебя зовут?

Девушка внезапно смутилась.

— Глория.

— Редкое имя.

— Да, вероятно.

— А я Вадим.

Подошел поезд. За пять остановок барышня с редким именем не произнесла ни звука. Сто метров до дома еле прошла, но нести себя на руках не позволила.

Проводив ее в комнату, Вадим поспешил на кухню за аптечкой и стаканом воды. Когда он вернулся, оказалось, что барышня так и стоит посреди гостиной, не решаясь присесть.

— На, выпей, — он кинул в стакан шипучую таблетку и протянул Глории. Та как завороженная уставилась на бегущие пузырьки. — И давай, приземляйся, где нравится. Здесь не музей. Быстренько лечимся, ужинаем и спать — двенадцать почти. Я тебе на диване постелю.

По-прежнему не сводя глаз со стакана, девушка осторожно и медленно присела на край дивана.

— Ты что, аспирин никогда не видела?

— Видела. Просто, прикольно выглядит, — она осторожно отпила.

Вадим удивленно покачал головой и поспешил сменить тему:

— Показывай свои ужасные травмы.

— Не надо, я сама, — Глория окончательно смутилась.

— Не сама, а показывай.

До крови стертые пятки Вадим шустро протер перекисью водорода и залепил пластырем. Настал черед коленки. Закусив губу, барышня аккуратно закатала штанину. Срезав ножницами импровизированную повязку из какой-то грязно-серой тряпки, Вадим осторожно высвободил коленку и тихонечко присвистнул. Увиденное ему не понравилась. Края небольшой раны вспухли и покраснели, сукровица сочилась, не желая останавливаться. Вокруг разливался огромный иссиня-черный синяк.

— Эээ… Глория, а может тебя все-таки отвезти к платному хирургу?

— Зачем? — встрепенулась девушка, и глаза у нее сделались испуганными.

— Затем, что с такими травмами не шутят. У тебя началось воспаление.

— Вадим, поверь, со мной уже бывало такое. Все обязательно заживет.

Он неодобрительно покачал головой и вылил на ранку почти пол-пузырька перекиси. Девушке полагалось заорать и подпрыгнуть до потолка. Вместо этого она лишь едва слышно зашипела сквозь стиснутые зубы. Внезапно Вадиму подумалось, что клинок в потертых ножнах подходит ей гораздо больше спортивного костюма.

— Если завтра станет хуже, обязательно обратись к врачу.

— Хорошо.

Такая покладистость плохо вязалась с недавним испугом и Вадим прищурился:

— У тебя нет полиса, верно? И денег тоже.

Глория беззаботно улыбнулась:

— Со мной все будет в порядке. Не беспокойся.

С сомнением поцокав языком, он закончил перевязку.

Заварил чай, соорудил несколько бутербродов.

После ужина, пока барышня умывалась, достал из шкафа подушку, плед, постельное белье. Остановился в дверях:

Конец ознакомительного фрагмента.