Вернуть нельзя, забыть невозможно

Анна Бигси, 2022

– Твой муж погиб. Мне очень жаль… Мир разлетается на миллионы осколков. – Тело еще не нашли, но… – Значит, еще ничего не ясно? – перехватываю недоуменный взгляд Павла. – Вик… – он отрицательно качает головой, но меня уже не переубедить. – Это же значит он не погиб! – упрямо цепляюсь за последнюю соломинку. – Это значит пропал без вести! – Я был там… Авиакатастрофа. Никто не уцелел. Нет, нет и еще раз нет! Я не согласна! Это мой муж. Он просто не может погибнуть! У нас скоро родится сын. Ведь он так хотел сына, а я даже не успела ему рассказать об этом. – Этого не может быть, слышишь! Не может! – кричу отчаянно и захлебываюсь слезами. – Ванечка жив. Я чувствую это. И он вернется ко мне!

Глава 3

Виктория

Промаявшись весь день, мне наконец удается уснуть. Видимо, усталость просто взяла свое, и я отрубилась прямо в гостиной на диване. Но сны опять неспокойные. Куда-то бегу, плутаю и как сумасшедшая ищу Ивана. Чувствую, что он где-то близко, но так и не могу отыскать.

Настойчивая трель дверного звонка проникает в сознание, выдергивая меня в реальность. С большим трудом продираю глаза и пытаюсь прийти в себя. Голова тяжелая, а тело ломит от перенапряжения.

Звонок повторяется. Поднимаюсь и иду на звук. Чужих на территории не бывает, охрана бдительно следит за этим, поэтому, не глядя в глазок, распахиваю дверь. Павел стоит на пороге с двумя сумками и переминается с ноги на ногу.

— Давай быстрее, сестренка. Тяжело же, — решительно входит в дом и сразу сворачивает к кухне.

— И тебе привет, — озадаченно следую за ним.

— Да-да, привет.

Ставит сумки на пол, поворачивается ко мне и сгребает в медвежьи объятья. Павел немного крупнее Ивана, и в его руках я тону еще больше, чувствуя себя маленькой девочкой. За спиной такого мужчины не страшно. Уверена, что его жена будет чувствовать себя, как за каменной стеной. Он правда очень хороший и добрый. Но для меня лишь друг. Брат. Не больше.

— Что это за непонятная акция? — киваю на пакеты, выбираюсь из его объятий и внимательно рассматриваю содержимое. — Я вроде не просила…

— Гуманитарная помощь, — хмыкает он и, чуть помедлив, добавляет: — Маман просила все это купить и доставить.

— Все интереснее и интереснее…

— Покормишь меня? — расплывается в улыбке и включает воду, чтобы помыть руки.

— Даже не знаю, — открываю холодильник и с ужасом для себя понимаю, что у меня нет еды. Совсем. Как я упустила этот момент?

— Негусто, — бормочет Павел, заглядывая мне через голову.

— Да уж. Но, может, в пакетах есть что-то съедобное? — виновато улыбаюсь и начинаю доставать еду. — Выбирай.

— Давай поищем.

Паша помогает мне разобраться с продуктами. Он достает, а я раскладываю по местам. В конце концов на столе остаются овощи и кусок мяса.

— На вот тебе, порежь, — подвигает ко мне лоточки с помидорами и огурцами, а себе достает широкий нож. — А я мясо пожарю.

Даже не собираюсь спорить, тем более от предвкушения этого блюда рот заполняется слюной, а желудок жалобно бурчит. Я, оказывается, очень проголодалась, а осознала это только сейчас.

Быстро нарезаю салат, сажусь за стол и наблюдаю за Павлом. Он ловко управляется с мясом и отправляет его на сковороду. Увлеченно что-то мне рассказывает и, не переставая улыбаться, переворачивает. Я даже не слышу слов, просто голос такой похожий на Ванечку. Прикрываю глаза, и мне неожиданно становится легко и спокойно. Словно груз, давивший на плечи в последний месяц, ненадолго отступил.

— Рота, подъем, — вздрагиваю и распахиваю веки. Неужели уснула? Неудобно как-то…

— Прости. Устала что-то…

— Ничего страшного. Поешь и спать ложись. А мне тоже пора уже.

На столе появляются две тарелки с мясом и соус, а также заправленный салат и хлеб.

— Приятного, — подмигивает мне Павел и принимается за еду.

— Взаимно, — улыбаюсь ему и тоже начинаю есть.

В кои-то веки не чувствую тошноты. Даже удается съесть половину куска и несколько ложек салата. Определенный успех в этом направлении.

— Вик, мне надо уехать на некоторое время, — говорит Павел, а я невольно напрягаюсь, слыша в голосе знакомые нотки волнения.

— Куда собрался? — стараюсь говорить беззаботно, но голос предательски вздрагивает и звучит как-то иначе.

Паша отставляет тарелку и смотрит на меня долгим взглядом. Словно пытается решить, стоит говорить правду или нет. Задерживаю дыхание, не представляя, чего ожидать. Какой сюрприз еще мне преподнесет судьба?

— На место происшествия… — Паша опускает глаза и говорит немного тише. — Спасатели хотят завершать работу, надо быть там…

Внутри все обрывается. Ведь это означает конец поискам. Этого не может быть.

— Как завершать? — вскрикиваю возмущенно. — Но Ивана же еще не нашли!

Павел накрывает мою кисть своей ладонью и несильно сжимает. Тяжело дыша, поднимаю на него глаза.

— Вик. Его не найдут, — сокрушенно качает головой, а во взгляде столько боли, что мне становится дурно. — Чудес не бывает. Услышь меня, пожалуйста.

— Нет. Это неправда! — выдергиваю руку, вскакиваю на ноги и начинаю метаться по кухне. Меня разрывает на части от неотвратимости принятия этой ситуации. Головой все понимаю, но не могу согласиться. Это не каприз, я реально верю в то, что мой муж жив. И точка. Я буду его искать во что бы то ни стало.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. — Паша перехватывает меня, заставляя остановиться. — Мне тоже больно от этой ситуации, но такова жить. Надо смириться…

— Я не хочу смиряться, — цежу сквозь зубы. — Потому что чувствую, что он жив. Я знаю это, понимаешь!

— Успокойся…

Я не слышу его. Меня переполняют эмоции. И какая-то странная решимость начинает зарождаться в душе. С каждым вздохом растет и стремительно разлетается по организму, заряжая его энергией для борьбы.

— Возьми меня с собой, — отчаянно шепчу, хватаясь за Павла обеими руками, как за спасительную соломинку. Еще сама не понимаю, зачем мне это нужно, но твердо знаю, что хочу быть там и собственными глазами увидеть, где пропал мой муж.

— Что? Ты с ума сошла? — Паша недоуменно смотрит на меня, как на умалишенную.

— Нет, со мной все в порядке, — качаю головой, пытаясь найти аргументы в свою пользу. — Просто возьми меня туда, на место аварии. Я хочу увидеть все своими глазами.

— Это невозможно, — отрезает Павел, но голос его звучит не очень уверенно и дает надежду.

— Почему? Ты же говоришь что спасатели завершают работу. Значит, и оцепление снимут…

— Вик, это дурь. Тебе там нечего делать. Там очень страшно.

— Ну и что? Я справлюсь, — умоляюще смотрю в глаза. — Правда.

— Я не хочу брать на себя такую ответственность.

— И не нужно. Я сама за себя отвечу, — чувствую его слабину и решительно давлю на нее, чтобы добиться своего. — Может, мне будет легче отпустить его там… Дай мне этот шанс. Ну, пожалуйста…

— Я себе никогда не прощу если с тобой или ребенком что-то случится, — устало выдыхает, опускается на стул и хватается за голову.

— Ничего не случится. Я тебе обещаю.

— Ладно. — Павел звонко припечатывает ладонь в столешнице и поднимается. — В понедельник вечером вылетаем. Будь готова к семи, я заеду за тобой.

— Спасибо, — кидаюсь ему на шею и крепко обнимаю.

— Мне пора. Не подводи меня.

Павел грустно улыбается и идет к выходу. Провожаю его до двери, закрываю замок и возвращаюсь на кухню. В душе чувствуется нереальный подъем, и вера в счастливый конец растет с каждой секундой. Надо только как-то дожить до понедельника.

* * *

После короткого опроса и осмотра на кресле врач предлагает сделать УЗИ. С радостью соглашаюсь и ложусь на кушетку. Трепетное волнение перед первой встречей с малышом охватывает меня целиком. Руки трясутся, а к горлу подступает горький ком. Непрошеные слезы жгут глаза. Я так хотела разделить этот прекрасный момент с мужем… Но жизнь внесла свои коррективы.

— Ой, а можно позвать свекровь? Она за дверью.

— Конечно, — улыбается мне Елена Сергеевна, поднимается на ноги и идет к двери.

А я в это время пытаюсь взять себя в руки и успокоиться. Все еще будет. На следующее УЗИ мы обязательно пойдем с Иваном. Как раз уже пол можно будет определить.

— Все хорошо? — Людмила Петровна садится рядом со мной и берет руку в свои.

— Да, нормально, — выдавливаю из себя улыбку.

— Спасибо, что позвала.

— Ну что, готовы?

— Конечно, — киваю я.

Врач намазывает датчик гелем и начинает водить по моему животу. Смотрю на экран у себя над головой и пока ничего не понимаю. Лишь серо-черные тени сменяют друг друга.

Наконец датчик останавливается, и картинка проясняется.

— Так… что тут у нас, — бормочет себе под нос Елена Сергеевна и делает необходимые измерения.

— Все хорошо? — с придыханием спрашиваю и замираю в ожидании ответа.

— Более чем, — улыбается она мне. — Срок восемь недель. Развитие соответствует сроку. Никаких патологий и угроз нет.

Облегченно выдыхаю. Это главное. Я так боялась, что с этим постоянным стрессом наврежу ребенку, но слава богу все обошлось.

— Вот смотрите это голова, это ножки, а это, — наводит курсор на мерцающую точку, — сердечко бьется. Хотите послушать?

— Конечно.

Врач нажимает кнопку, и четкий, ритмичный звук сердцебиения заполняет пространство кабинета. Непрошеные слезы катятся по моим щекам, а остановить их не получается.

— Вика, ну что ты, — кидается ко мне свекровь, пытаясь успокоить.

— Все нормально, — останавливаю ее и шмыгаю. — Это от счастья.

— Бывает, — улыбается Елена Сергеевна. — Фотографию для папы распечатать?

Сердце болезненно сжимается, а дыхание срывается. Закусываю до боли губу и отворачиваюсь, чтобы перетерпеть.

— Не нужно, — тихо отвечает Людмила Петровна.

— Нет, распечатайте, — решительно говорю я. Иван увидит эти снимки, когда вернется. Обязательно увидит.

Вытираю живот, сажусь на кушетке и надеваю кофту.

— Результаты УЗИ я оставлю у себя и вклею в карту. Если вам нужны, могу копию сделать.

— Не нужно. Только снимок, — забираю и аккуратно кладу в сумочку.

Врач дописывает бумажки и протягивает их мне.

— Вот направления на анализы. Как будут готовы результаты, приходите ко мне, и я вас поставлю на учет.

— Хорошо. Спасибо.

— На здоровье.

Выходим от врача и идем к выходу. На улице я останавливаюсь и глубоко дышу, приводя нервы в порядок. Сложное было испытание, но я справилась.

— Все нормально? — Людмила Петровна заботливо обнимает меня за плечи.

— Да, — улыбаюсь ей. — Просто перенервничала.

— Надо было рассказать врачу про нашу ситуацию, возможно, она бы подсказала какие-то успокоительные.

— Я пока справляюсь.

— Поехали, отвезу тебя.

Сажусь в машину и сразу пристегиваюсь. Людмила Петровна опускается на водительское кресло и заводит двигатель. Обычно она ездит с водителем, но сегодня почему-то решила сделать исключение.

Машина плавно трогается с места и выезжает на проспект, аккуратно вливаясь в плотный автомобильный поток.

Спустя час мы пьем чай у меня дома и беседуем ни о чем. Время стремительно несется вперед, и пора рассказать о своей поездке, но язык не поворачивается.

— Людмила Петровна, я хотела с вами поговорить… — начинаю издалека, нервно кусая губы. Не знаю, как подобраться к главному, да и вряд ли свекрови понравится моя затея.

— Конечно. О чем? — Она ставит чашку на стол и смотрит на меня.

— О Нюсе. Она может пожить у вас какое-то время?

— Что-то случилось? — Свекровь сразу напрягается, будто чувствует подвох.

И он есть… Набираю в легкие побольше воздуха и выпаливаю:

— Я хочу уехать на несколько дней…

Людмила Петровна недоуменно смотрит на меня и молчит. Сдаюсь и добавляю:

— С Павлом…

— Что? — Ее глаза округляются еще больше. — Нет, Вика, это невозможно!

— Почему? — устало вздыхаю. Примерно такой реакции и ожидала. И в принципе к ней готова.

— Это опасно, особенно в твоем положении! — заходится она праведным гневом.

— С моим положением все в порядке, — улыбаюсь ей. Не хочу ругаться и смягчаю острые углы. — Сами же слышали слова врача.

— Вик, ну зачем тебе эти риски?

— Я хочу побывать на месте и сама убедиться во всем.

— В чем убедиться? Я против, — сокрушенно качает головой Людмила Петровна, пытаясь меня образумить.

— Я уже все решила и все равно поеду, — терпеливо объясняю ей и смотрю прямо в глаза. — Помогите мне.

— Что же ты творишь…

По одной только интонации понимаю, что она сдается. Осталось только дожать.

— Пожалуйста, возьмите к себе Нюсю, — сжимаю ее руку, подталкивая к правильному решению.

— Да куда же я денусь. Конечно возьму.

— Спасибо, — поддаюсь порыву и обнимаю ее за шею. Сейчас она действительно сильно меня выручает. Тащись с собой ребенка мне совсем не хочется.

— Береги себя и малыша, — обнимает в ответ.

— Конечно.

Слава богу, все разрешилось, и теперь можно со спокойной совестью собираться. Вечером обещал заехать Павел, к этому времени надо быть готовой.