Вернуть нельзя, забыть невозможно

Анна Бигси, 2022

– Твой муж погиб. Мне очень жаль… Мир разлетается на миллионы осколков. – Тело еще не нашли, но… – Значит, еще ничего не ясно? – перехватываю недоуменный взгляд Павла. – Вик… – он отрицательно качает головой, но меня уже не переубедить. – Это же значит он не погиб! – упрямо цепляюсь за последнюю соломинку. – Это значит пропал без вести! – Я был там… Авиакатастрофа. Никто не уцелел. Нет, нет и еще раз нет! Я не согласна! Это мой муж. Он просто не может погибнуть! У нас скоро родится сын. Ведь он так хотел сына, а я даже не успела ему рассказать об этом. – Этого не может быть, слышишь! Не может! – кричу отчаянно и захлебываюсь слезами. – Ванечка жив. Я чувствую это. И он вернется ко мне!

Глава 5

Виктория

Сквозь сон слышу негромкий стук в дверь и распахиваю глаза. Осматриваюсь и вспоминаю, что нахожусь в гостинице, в которую мы с Павлом заселились ночью. Если это место можно так назвать. Но других вариантов в этом богом забытом месте не оказалось.

— Вик, у тебя все нормально? — Взволнованный голос Павла разносится по комнате.

— Да. Сейчас.

Отгоняю остатки сна и сажусь на кровати. Была совсем без сил, уснула прямо в одежде и со светом. Разминаю затекшую от неудобной позы шею и поднимаюсь на ноги. Подхожу к двери и распахиваю ее.

Оперевшись рукой о косяк, Павел внимательно смотрит на меня. Его взгляд такой тяжелый, что становится не по себе.

— Что-то случилось? — передергиваю плечами и пропускаю его в комнату.

— Нет. — Павел проходит к окну и отворачивается от меня. — Ты просто на звонки не отвечаешь, решил проверить.

— Звук, наверное, забыла включить…

Нахожу свой телефон и проверяю: десяток пропущенных от Павла, еще столько же от Людмилы Петровны. Как же так? Быстро включаю звук и пишу свекрови смс, что со мной все в порядке. Отправляю и просматриваю другие события, стоящие внимания.

— Может, не поедешь? — Тихий голос взрывается в моем сознании и заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Останешься в номере и подождешь меня?

— Паш, ты опять? — укоризненно качаю головой. Мы же уже обо всем договорились. Зачем ненужные дебаты?

— Что опять? — резко разворачивается и впивается в меня сердитым взглядом. — Мне до сих пор не нравится эта затея!

— Я все равно поеду. Именно для этого я здесь, — повторяю упрямо и складываю руки на груди, демонстрируя твердость своей позиции. — Ничего со мной не случится.

— Ладно, — смягчается Паша. — Вижу, спорить с тобой бесполезно. — На его губах появляется слабая улыбка.

— Именно, — однозначно киваю и улыбаюсь в ответ. Надеюсь, это последний наш спор на эту тему.

— Собирайся и спускайся тогда. Я пока организую нам завтрак.

Павел признает полную капитуляцию и идет к двери.

— Я не голодна, — кидаю ему в спину. Есть действительно совсем не хочется, да еще и мутит неприятно.

— Нет, Вика, — резко останавливается и разворачивается ко мне. — Ты поешь. И это не обсуждается, — говорит не терпящим возражений тоном. — Я не знаю, когда мы вернемся, поэтому давай без выпендрежа.

— Хорошо. Завтрак так завтрак, — примирительно поднимаю руки. Придется уступить такому напору. Тем более он, скорее всего, прав. Надо набраться энергии и сил.

— Вот и молодец.

Выходит и прикрывает за собой дверь. Привожу себя в порядок, собираю в небольшой рюкзачок все, что может пригодиться, и спускаюсь в столовую. Паша сидит за столом и разговаривает по телефону. Увидев меня, завершает разговор и поднимается навстречу.

Присаживаюсь на стул. На столе уже стоит овсяная каша и яичница.

— Шведский стол? — усмехаюсь, кивая на такие разносолы.

— Угу, практически, — смеется Паша и многозначительно подмигивает. — Тактическая хитрость.

— Не поняла, — озадаченно поднимаю на него глаза, ощущая какой-то явный подвох.

— Попросил накормить мою беременную жену, — неопределенно пожимает плечами и отворачивается.

— Паша, — укоризненно тяну я и невольно напрягаюсь. Он не должен был этого говорить, не посоветовавшись со мной.

— Так безопаснее, — устало выдыхает и кивает на персонал, стоящий неподалеку. — Не нравится мне все это.

— Они же знают, что мы же живем в разных комнатах.

— Ну и что? Фамилия же у нас одинаковая. А там мало ли какие у нас причуды.

— Ну хорошо. Возможно, ты прав, — вынужденно соглашаюсь. В его словах есть логика. Может быть, действительно лучше, если для окружающих я буду женой такого медведя, как Павел. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет с ним связываться.

Придвигает ко мне тарелку с кашей. Смотрю на нее, пытаясь отыскать хоть жалкие крохи аппетита, но тщетно. Есть не хочется совсем. Тяжело вздыхаю и поднимаю на Павла глаза, умоляю об амнистии. Но он лишь качает головой.

— Ешь и поехали. Я корыто арендовал.

— Почему корыто? — нехотя набираю ложку и заталкиваю в рот. На вкус это еще хуже, чем на вид.

— Потому что машин нормальных здесь тоже нет.

— Так не Москва все-таки, — безразлично пожимаю плечами. Странно в такой глубинке искать комфорт. У людей на это просто нет денег. — Нам далеко ехать?

— Пару часов по трассе, а потом еще по полю неизвестно сколько.

Решив, что кашу я в себя не протолкну, отодвигаю тарелку и беру яичницу. Она хотя бы выглядит более съедобно. Аккуратно отрезаю вилкой кусочек и кладу в рот. Вполне вкусно, и рвотный рефлекс не появляется. Останавливаюсь на этом блюде.

— А ты почему не ешь?

— Я уже позавтракал. Мне надо отойти на пару минут.

— Конечно.

Павел поднимается на ноги, берет телефон и выходит из столовой. А я нехотя жую яичницу и думаю. Может, Паша прав? Зачем я сюда приехала? Чего хочу добиться, чего найти, а главное как? Ведь спасатели, вероятнее всего, прочесали каждый сантиметр земли.

Головой понимаю, что эта затея полный бред, но ничего не могу с собой поделать. Меня тянет сюда со страшной силой. Я должна быть здесь и увидеть все своими глазами. Даже не представляю, что будет, если подтвердится, что Иван погиб. Я не готова к этому. Не хочу принимать такую правду. Мне очень-очень страшно. Но и неизвестность не дает защиты, лишь погружает меня в беспросветную депрессию.

* * *

Павел уверенно ведет машину по трассе. Громкий гул дороги неожиданно успокаивает. Смотрю в окно на проплывающие мимо одноэтажные домики и пытаюсь ощутить энергетику этого места. Обычные деревни, местами заброшенные, но ничего сверхъестественного.

Паша сверяется с навигатором и сворачивает на проселочную дорогу. Еще совсем немного, и мы прибудем на место. Нервничаю, но всеми силами стараюсь держать эмоции под контролем и не показывать, как мне страшно. Прикрываю глаза и глубоко дышу. Помогает. Паника ненадолго отступает, и даже удается задремать.

— Приехали, — будит меня голос Паши.

Открываю глаза и осматриваюсь. Практически голое поле, а чуть дальше оцепленная яркой полосой зона катастрофы. Нам, видимо, туда.

— Как ты? — заботливо спрашивает Павел и сжимает мою озябшую ладонь в знак поддержки.

— Все хорошо. Пойдем, — выдавливаю из себя робкую улыбку, хотя внутри все кричит от ужаса.

Паша помогает мне выбраться из УАЗика и ведет к огороженному периметру. Чем ближе мы подходим, тем сильнее ощущаются страх, боль и отчаяние. Все это ужасно, но я не чувствую здесь Ивана. Его нет среди всего этого безобразного хаоса.

Закусываю до боли губу и ныряю под ограждение. Передо мной выжженная земля, куски железа, какие-то обгорелые вещи. Глаза разбегаются, а сердце разрывается на части. Как же все это страшно…

Хватаюсь за обгорелый ствол дерева и часто дышу, чтобы пережить приступ внезапно накатившей тошноты. Этого еще не хватало.

— Вик? — Павел сразу же оказывается рядом и протягивает бутылку воды.

— Все нормально, — благодарно киваю и жадно пью из горлышка. Становится значительно легче.

— Я отойду, мне надо со спасателями поговорить…

— Хорошо. Я могу здесь походить?

— Думаю, да, они уже вроде закончили.

Павел уходит, а я медленно брожу по всему отмеренному периметру и пытаюсь найти хоть что-то, что может дать надежду или, наоборот, ее убить. Сдаваться рано, обязательно должно быть что-то.

Останавливаюсь и пытаюсь проанализировать. Здесь возвышенность. Скалы, о которые по одной из версий зацепился самолет. Рядом река и густой лес. Как случилась эта катастрофа и почему, пока официально не сообщают. Приходится только строить догадки. Результаты будут после полного расследования.

Единственное, что на данный момент установлено точно, — никто не выжил. На борту было всего десять человек. Какой-то частный самолет. Ванечка, ну что тебя дернуло полететь на нем? Знаю что… Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза, чтобы сдержать непрошеные слезы. Он торопился ко мне. Знал, что я скучаю, места себе не нахожу, и хотел вернуться как можно раньше. Но не вернулся вообще. Как дальше жить, я пока не понимаю… Самолет взорвался еще в воздухе и разлетелся на мелкие куски по всей округе.

Прохожу дальше к обрыву и смотрю вдаль. Река петляет, огибает лес и исчезает за поворотом. Природа великолепная, аж дух захватывает. Если бы не обстоятельства, при которых я здесь оказалась…

Обнимаю себя руками и прикрываю глаза. Прохладный ветер треплет волосы, а в груди ноет от острой тоски. Набираю в легкие побольше воздуха и кричу в пустоту:

— Ва-неч-ка!

Ветер пронзает меня насквозь. Открываю глаза и судорожно хватаю ртом воздух.

— Вик, ты чего? — Паша оказывается за спиной. — Холодно же, — накидывает на плечи свою куртку и разворачивает к себе.

— Все хорошо, — виновато улыбаюсь. Ему не понять моих чувств.

— Пойдем со мной.

— Куда?

— К спасателям. У них есть информация…

Сердце обрывается, а руки начинают мелко дрожать. Вроде сама приехала за тем, чтобы узнать правду, но сейчас уже не уверена, что хочу этого. Надежда — последнее, что у меня осталось…

Титаническим усилием воли заставляю себя успокоиться. Зажимаю эмоции внутри и на негнущихся ногах иду за Пашей. Как на эшафот.

— Вот, смотрите, что мы нашли. — Мне показывают разложенные на белой материи обгорелые вещи. — Возможно, сможете что-то узнать?

Скольжу по ним лихорадочным взглядом и молюсь, чтобы не попалось ничего, что смогу опознать. Но, видимо, сегодня у бога выходной, потому что замечаю знакомый предмет. Невольно покачиваюсь, но крепкие руки Павла помогают удержать равновесие. Холодный пот выступает на коже, а по позвоночнику ползут липкие мурашки.

— Это его чемодан… — указываю на обгорелый кусок. — Точнее, мой, но Иван взял именно его, потому что он меньше…

В голове рождается целый хоровод из воспоминаний. Как мы спорили, потом дурачились, когда укладывали в него вещи. Иван хотел вообще ехать с рюкзаком, но я уговорила взять чемодан. Спрятала в нем несколько записок с милыми нежностями. Прочитал ли он их? Наверное, нет. Даже не открывал этот чертов чемодан!

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Голос мой срывается, а перед глазами все плывет. Осознание случившегося резко наваливается на меня, и сердце останавливается. Секунда, две — и темнота поглощает меня в свою бездну.