Гадалка для холостяка

Анна Белинская, 2023

Илья Миронов – молодой преподаватель Политеха и патологический холостяк. Такой статус его полностью устраивает. Но не его бабулю, которая ждет правнуков, и каждую неделю собирается на тот свет. Хитрая Аглая Рудольфовна просит Илью исполнить ее последнюю волю и сходить вместе с ней к ясновидящей, чтобы узнать будущее любимого внука.Яна Решетникова – предприимчивая неунывающая студентка Политеха, у которой совершенно не складываются отношения с принципиальным доцентом Мироновым Ильей Ивановичем. Но в один день она узнает о преподавателе кое-что интересное и начинает нагло этим пользоваться!

Глава 8. Встретились как-то доцент и профессор…

— Каждый день концерты мне устраивает, — сокрушается друг. — Прихожу домой уставший, жрать хочу как собака, а она мне с порога: «Опять со своими студентками развлекался?», — пытается спародировать голос своей супруги Саня. — И эта еще… на разогреве ей поддакивает, — ядовито бурчит.

— Кто? — спрашиваю.

— Так теща.

— Прошу прощения. Повторить? — в который раз певучим голоском спрашивает хорошенькая официантка с именем Наталья на бейдже.

Вообще, в этом баре все девчонки ладные. Словно их отбирали из фотомоделей. Возможно, я бы с ней сегодня замутил, но она положила свой цепкий глаз на моего друга, которому, в свою очередь, на нее до лампочки.

Сейчас он ненавидит весь женский свет и эту Наталью, уверен, тоже.

Мой друг Саня изрядно надрался, но у него есть на то причины, и я его полностью поддерживаю.

— Двойной, — кивает Наталье и несколько раз неудачно протыкает шпажкой кубик сыра.

По количеству выпитого мы с Саней идём вровень, но он пьет чистый, а я бодяжу себе льдом. Это ему скоро ехать на каторгу, а у меня грандиозные планы на ночь, где мне нужна относительно трезвая голова и бодрый стояк.

На столе вибрирует телефон Санька. Друг матерится и закатывает глаза. Это уже пятый звонок. За десять минут.

— Да! — рявкает друг, но уже не так активно, как десятью минутами раньше. Его челюсть еле ворочается и мне вдруг становится жалко Александра Ерохина, декана Факультета урбанистики и городского хозяйства.

Я не видел таким товарища… пытаюсь припомнить… И понимаю, что не видел таким дерганным и нервным всегда ответственного, сдержанного, предельно собранного Александра никогда. Саша Ерохин третий год возглавляет Институт и по сей день является самым молодым руководителем вуза. Но даже за время напряженной работы в должности декана, пройдя адовы круги аккредитации и лицензирования, даже тогда Сашка был спокойным как удав.

Мы дружим, не соврать, девять лет. Познакомились в магистратуре. Два года в магистре были самыми отвязными в наших жизнях с Саней. Потом вдвоем поступили в аспирантуру, и там я понял, что наукой сыт не будешь. И ушел в бизнес. А друг закопался в учебе, защитил диссертацию на соискание ученой степени, получил ученое звание доцента, затем профессора и в итоге дорос до декана. В тот же год он женился. Для меня все прошедшие три года брак Саши и Оли казался на небе окрещенным. Помню, каким счастливым выглядел друг и как уверял меня, насколько ему в семейных узах комфортно. А сегодня эти прочные узы трещат и грозят тяжелым разводом. По крайней мере за этот вечер из уст Ерохина подобные фразы я слышал неоднократно. Не знаю, что случилось с их идеальной семьей, но именно гибнущий брак Ерохиных стал для меня жирной конечной точкой.

— Я сказал, что скоро приеду. Не начинай, — друг прикрывает трубку ладонью, преграждая звук бьющей по башке музыки. — Оля! — предупреждает друг супругу. — Да! Да! Я с бабами. Со студентками, именно. Сколько их? Сейчас посчитаю! Так… — деланно задумывается друг. — Шесть. Их шесть, Оля. По три нам с Илюхой на каждого. Довольна? Ты это хотела услышать?

Усмехнувшись, качаю головой.

И вот нафига? Нафига, спрашивается, оно надо? Чтобы потом вот так мучаться? Ревность, истерики, слезы — нет, такое не для меня. То ли дело я — никому ничем не обязан, никому не должен и сам ничего не требую взамен.

Сашка раздраженно нажимает отбой и отбрасывает телефон. Рыщет осоловелыми глазами по столу в поисках выпивки, но в наших стаканах пусто.

— Задолбала, — плюется Саша. Вот, а когда-то на секунду оторваться друг от друга не могли. — Ну ты представляешь, Илюх, эта ненормальная считает, что я только и делаю, что студенток окучиваю. В кишках сидит уже своей ревностью. Да у меня свободного времени нет, чтобы новости в интернете почитать или отлить сходить, а не то, что кого-то там клеить, — это точно. Друг зарывается в бюрократии. — Выдра болотная! — вот, а когда-то была заей любимой.

— Тогда уж речная, Сань, — усмехаюсь я. — Выдры в болоте не водятся. Ты же профессор, Ерохин. Стыдно не знать, — подшучиваю над другом, стараясь разрядить обстановку.

— А ты не умничай. Я тебя сколько уламываю защищаться? — вдруг перепрыгивает товарищ.

Да. Было дело. Только за каким лесом мне оно надо? Я и так каждый год веду с другом борьбу на тему моего увольнения.

Честно? Я работаю в вузе только из-за него. Мне даром не сдались те гроши, которые я получаю в должности доцента. Я даже не помню, на какую карточку приходит моя преподавательская зарплата.

Я имею действующий, успешно развивающийся бизнес в сфере тепловодоснабжения. Моя фирма проводит установку и монтаж оборудования для отопления и обеспечивает полный сервис оказываемых услуг. Но каждый год я поддаюсь уговорам Ерохина, филигранно облизывающего мое эго тем, что кроме меня такого специалиста, имеющего опыт в экономике и управлении промышленным предприятием, во всей солнечной системе нет. И да, порой я тщеславен. Но уже в сентябре месяце, когда новые студенты сдают первую контрольную точку, я глубоко жалею о своем решении, и каждый раз обещаю себе, что этот год станет последним.

— Думаешь, рыбки на кандидата технических наук будут лучше клевать, чем на доцента? — перевожу в шутку и поигрываю бровями.

— Да на твою смазливую рожу будут клевать, даже если ты будешь ассистентом, — усмехается друг.

Телефон Ерохина вновь неистово вколачивается в поверхность стола, и сквозь мобилу я ощущаю, насколько смертельно заряжен звонящий абонент.

— Слушаю! — Сашка хватает трубку и, прикрывая свободной рукой ухо, встает из-за стола. Губами шевелит, мол, скоро вернется и уходит.

Вот так и пропадают нормальные мужики.

Снова обвожу помещение бара взглядом. Вяло сегодня. Даже поохотиться не на кого.

Ерохин возвращается через несколько минут злой как черт:

— Короче, — почесывает затылок, — тут такое дело… — мнется, — пора мне, Илюх, не обессудь. — Ну понятно. Сам, значит, меня выдернул и сам же кидает. — Всю плешь проела зараза, — достает из бумажника пятитысячную купюру и бросает на стол. — Знал бы заранее, чем всё обернется, век бы не женился. Жаль, что нельзя заглянуть в будущее. Ну так без обид? — протягивает руку.

— Без обид, — пожимаю в ответ.

Друг испаряется так же быстро, как охмелел.

Сижу в глубоком одиночестве и что-то такое зудящее не дает мне покоя.

«Знал бы заранее, чем всё обернется, век бы не женился. Жаль, что нельзя заглянуть в будущее…».

А, собственно, почему нельзя?

Действительно, было бы полезнее для всех — знать заранее и соломинку потом вовремя подложить, чтобы потом вот так не мучаться.

Смотрю на часы: 22.30 — время практически детское, вечер все равно уже испорчен, да и продолжения судя по сегодняшнему контингенту не намечается, поэтому оживляю экран и собираюсь дозвониться до ба, чтобы номерком одним разживиться. Да вовремя понимаю: время-то детское, а Аглая Рудольфовна далеко не девочка. Трехсотую серию, пади, «Великолепного века»* во сне уже видит.

Вместо дозвона вызываю через приложение такси, и каким-то необъяснимым образом пальцы сами автоматически знакомый адресок набирают. Тот, который утром на своем навигаторе вбивал.

Расплачиваюсь. Набрасываю пальто. Выхожу на «свежий» московский, с примесями смога, воздух. Чувствую, как начинает кружить. Тряхнув головой, замечаю свое такси.

Сажусь, облокачиваюсь на спинку кресла и…темнота.

*«Великолепный век» — турецкий сериал, выходивший с 2011 по 2014 гг.