Гадалка для холостяка

Анна Белинская (2023)

Илья Миронов — молодой преподаватель Политеха и патологический холостяк. Такой статус его полностью устраивает. Но не его бабулю, которая ждет правнуков, и каждую неделю собирается на тот свет. Хитрая Аглая Рудольфовна просит Илью исполнить ее последнюю волю и сходить вместе с ней к ясновидящей, чтобы узнать будущее любимого внука.Яна Решетникова — предприимчивая неунывающая студентка Политеха, у которой совершенно не складываются отношения с принципиальным доцентом Мироновым Ильей Ивановичем. Но в один день она узнает о преподавателе кое-что интересное и начинает нагло этим пользоваться!

Глава 7. Добрый вечер и спокойной ночи!

— Яна, седьмой столик. — В дверном проеме появляется уложенная гелем макушка Рубина Артуровича и тут же скрывается.

Да что ж такое! Ведь только присела!

Ударившись затылком о стену, закрываю глаза и скулю. Про себя. Моя поясница до сих пор отказывается держать меня на ногах, а три часа сна — как легкий аперитив для полноценного отдыха, который стал непозволительной роскошью.

Глаза слипаются так, что во время ожидания, пока блондинка выбирала между коктейлем «Секс на пляже» и «Кричащим оргазмом», я успела отключиться и увидеть короткометражный сон.

В итоге победу одержал коктейль «Мокрые трусики», и, что удивительно, я проснулась с одноименным ощущением у себя в нижнем белье Только не от возбуждения, а от страха.

Просто снился мне Миронов Илья Иванович, будь он неладен: сидит за своим преподавательским столом, значит, ногу на ногу закинул, важный, как гусь, и говорит: «Ну что, Белладонна, как успехи с примером? Решили?».

И смотрит с издевкой. Взгляд такой зловещий, аж до трусов пробирает.

А я голову опустила, губу зажевала и головой покачала, мол, ничего не получается. Так этот садист наклоняется близко и голосом Люцифера в лицо мне бросает: «А что же ты, гадалка в седьмом поколении, себе ответы-то не нагадаешь, а? Уа-ха-ха!»

Бр-р, жуть!

Пощипав себя за щеки, встаю. Деваться некуда, и идти нужно, хотя все равно не понимаю, с чего вдруг я понадобилась. Сегодня в баре даже семидесятипроцентной рассадки нет, и девочки отлично справляются без меня. Я всего-то отпросилась у них на десять минут покемарить.

Поправляю красную галстук-бабочку и одергиваю черную жилетку. Наша униформа мне нравится, ничего пошлого, развратного и кричащего: черные зауженные брюки, белые рубашки, жилетки и красные бабочки. Всего в баре работает шесть девушек-официанток, считая меня. Подобрались все девчонки хорошие, правда, текучка все равно присутствует. Из старейшин — я, Наташка и Мира, а остальные девочки максимум по нескольку месяцев задерживаются. Но судить их в этом я не могу, потому что работу в ночную смену осилит не каждый. По вечерам посетителей больше, чем днем, особенно по пятницам-субботам. А если в баре планируется шоу-программа, так у нас вообще не протолкнешься, и нагрузка на наши хрупкие плечи падает вдвойне.

Ну а у меня другого выбора нет: до обеда я в вузе, после обеда, если есть клиенты, принимаю на дому, а в ночную смену ношусь между столами. Да и коллектив у нас хороший. Директора я никогда не видела, а вот Рубин Артурович — свой мужик, где свои глаза на наше безобразие прикроет, а где за наши задницы грудью мохнатой встанет, и, конечно, по темечку постучать, когда перебарщиваем, не забывает. Остальной персонал бара положительный, и в трусы к девочкам руки никто не совал. Ну, кроме посетителей изрядно подвыпивших, но тут наша охрана — как состав метро: всегда вовремя и к месту поспевает.

— Решетникова, а ты чего? Вроде отдохнуть пошла. — В сторону кухни несется Наташка с полным подносом грязной посуды.

— Рубин Артурович распорядился, — пожимаю плечами.

Хватаю свой сикипер* и натягиваю дежурную улыбку, которая выработалась за годы рефлексом.

Толкаю дверь и выхожу в основное помещение. Сегодня у нас обычный вечер, потому что вчера отгрохала грандиозная вечеринка. Оглядываю зал — на танцполе всего две девушки: одна дрыгается, вторая ее снимает на телефон, ослепляя бедняжку вспышкой.

Хохотнув, следую к седьмому столику, стараясь не хромать.

Эх, вклинило поясницу, сил нет! Надо Степана Васильевича попросить за сервелат, чтобы потоптался по ней.

Оживляю планшет и смотрю на двух мужчин, сидящих за столиком и листающих меню.

Мой тормозной путь стремится попасть в книгу рекордов Гиннесса, потому что я останавливаюсь как вкопанная.

Где-то я читала, что вследствие чрезмерной усталости у человека могут возникнуть галлюцинации. Видимо, конкретно сейчас со мной именно это и происходит, раз в двух посетителях за седьмым столиком я узнаю Миронова Илью Ивановича и… Приглядываюсь, чтобы окончательно удостовериться в начинающейся шизофрении, потому что вторым мужчиной оказывается сам декан моего института. Что?!

Моргнув пару раз, убеждаюсь, что у галлюцинаторных образов слишком громкие голоса, а у одного, который мой преподаватель, слишком сексуальный смех.

Какого небритого?!

Не понимаю.

Он что, выслеживает меня?!

Слишком доцента Миронова стало непозволительно много в пределах моего существования: на занятиях меня изводит, в моем доме уже успел побывать, в сны за каким-то бесом пробрался, так еще и на работу ко мне притащился!

Да что же это такое?! Издевательство, не иначе!

Столько лет работаю в этом баре, но ни разу не встречала здесь знакомого. Во-первых, в Москве моих знакомых-то можно пересчитать по пальцам, да и те, кто имеются, по таким местам ходить не будут: ценник в нашем баре выше среднего, а контингент здесь собирается далеко не простой.

Я всегда была спокойна насчет того, что кто-нибудь из института меня сможет узнать. Преподаватели-старички вряд ли трясут стариной под попсу в ночном баре, а у моих одногруппников штанов вместе с трусами и повышенной стипендией не хватит, чтобы оплатить себе выпивку или закуску.

А этот… приперся…

Хотя, с другой стороны, вести у нашей группы занятия Миронов стал только с этого семестра, и, возможно, он был частым посетителем нашего заведения, просто я его раньше не знала.

Прижимаю планшет к груди и стремительно разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, пока Миронов меня не заметил. Декан, уверена, даже понятия не имеет о такой студентке, как Яна Решетникова, а вот его собеседник…

Несусь в сторону дверей и почему-то про себя проговариваю молитву при изгнании дьявола, которую вычитала в талмуде покойной Беллы: «Избавь род человеческий от пленения диавольскаго, избави раба от всякаго действа духов нечистых, повели нечистым и лукавым духам и демонам отступити от души и от тела раба твоего».

Тьфу!

Три раза «тьфу»!

Смотрю прямо перед собой и выхватываю глазами Наташку, воркующую с барменом Мишей.

Подлетаю к коллеге и утаскиваю ее за локоть за барную стойку, сдвигая Миху.

— Янка, что за прикол?! — хохочет Наталья, но послушно прячется вместе со мной под столешницей.

— Тихо, ты! — шикаю на девушку, будто сквозь долбящую музыку нас смогут услышать.

Осторожно выныриваю из-за стойки, выглядывая одними глазами, а нос оставляю под столом.

— Иди сюда, — подзываю коллегу. — Вон, видишь тех, за седьмым столиком? — киваю на смеющуюся парочку из доцента и декана.

— Тех красавчиков? — Глаза Натахи вспыхивают заинтересованным огоньком.

Смотрю на девушку злобно.

Красавчиков?!

А потом, подумав, решаю, что она не виновата в том, что не знает, какой Миронов засранец. И, если бы я тоже не знала, возможно, посчитала бы так же.

А вот декан… Вновь смотрю на Александра Сергеевича. Никогда не рассматривала его как мужчину. Я, когда случайно в коридорах вуза или в деканате его встречала, смотрела на него как на нечто ученое и неприкосновенное. Никогда бы не подумала, что наш декан может вот так сидеть в баре, без костюма и очков. Слышала, что Александр Сергеевич — ходячий мозг и кандидат чего-то там. Он выигрывал неоднократно научные гранты и имеет вагонетку степеней и званий. И у меня в голове не укладывается, как этот кандидат кандидатский может иметь обычную человеческую жизнь. Он разве не робот?

— Обслужи их столик, Натуль? — Делаю максимально жалостливый взгляд, которому научилась у Степана Васильевича, когда он не поднимает крышку унитаза и выхватывает из-за этого от меня. — Пожалуйста! — умоляюще складываю руки.

— А ты сама почему не хочешь? — удивляется Наташка. — Такие няшные, еще и на чаевые, уверена, раскошелятся!

И тут мой гадкий смех не остается незамеченным от бармена Михи.

Ага, раскошелятся! Не знаю, как насчет декана, а вот от Миронова даже сухого «спасибо» не дождешься!

Но об этом я Натахе не скажу.

— А я сегодня не в ресурсе, — демонстративно хватаюсь за спину и поднимаюсь. — Уй! — Прикладываю ладонь ко лбу и обкладываю столешницу литературным трехэтажным.

— Ну как хочешь! — расцветает Наташа и забирает из моих рук планшет. — Пошла!

Удовлетворённо кивнув напарнице, выныриваю из бара и трусцой направляюсь к дверям, ведущим в нашу служебную подсобку.

— Ты куда? — Не успеваю забежать в дверь, как руки Рубина Артуровича ловят меня в кольцо.

— Э-э-э… — включаю мозговой генератор. — Рубин Артурович, н-не могу. — Обхватываю живот обеими руками. — Живот болит, тошнит. — Сгибаюсь пополам.

Одним глазом подсматриваю за старшим админом, на лице которого появляется гримаса отвращения.

— Отравилась, что ли?

— Наверное, — стону я и хватаюсь за горло, показательно демонстрируя, что меня сейчас стошнит.

— Иди, Решетникова, домой и лечись, — морщится Рубин Артурович.

О, даже так? А я всего лишь хотела откосить от обслуживания седьмого столика.

Мысленно довольно потерев ручки, еле передвигаю ногами и с характерными звуками иду в служебку, как слышу вдогонку:

— А вот нечего после клиентов со столов объедки доедать! — кричит Рубин Артурович.

Чувствую, как к горлу по-настоящему подкатывает тошнота от сказанных админом слов. Фу!

Вообще-то такое было всего пару раз. И я ничего не доедала, а всего лишь собрала в пакетик мясную нарезку для Степана Васильевича, к которой огромная компания ребят практически не притронулась.

В подсобке ускоренно переодеваюсь, запираю форму в шкафчик, беру рюкзак и выхожу в коридор.

Для персонала в баре существует отдельный выход, но прежде чем покинуть заведение, я решаю заглянуть в зал и еще разок взглянуть на своего преподавателя. Озираясь по сторонам, чтобы не быть пойманной админом, проскакиваю к бару. Мишаня усмехается, когда видит меня под барной стойкой, прикладывающую палец ко рту:

— Тс-с-с, — шепчу ему.

— Миш, для седьмого еще не готово? — слышу голос Наташи.

— Делаю, — отвечает Мишаня.

Что она спросила? Для седьмого столика?

— Пс-с! Пс-с, — прячась за огромным пивным резервуаром, окликаю коллегу. — Наташ!

— Яна? — Наташа перегибается через стойку и удивленно смотрит на меня. — Ты до сих пор там сидишь?

— Наташ, — игнорирую вопрос, — эти напитки для седьмого столика? — киваю на бумажный чек, лежащий на стойке.

— Ага, — кивает Натаха. — «Белая лошадь» для красавчика в белой рубашке, «Карибское сокровище» — для сладенького в черном джемпере. — Наташка мечтательно закатывает глаза.

А я закатываю пренебрежительно.

Ну еще бы! В черном свитере — не кто иной, как Миронов Илья Иванович, и неудивительно, что этот мажорик заказал себе такой же смазливый коктейль, как он сам.

— Так, ладно, Миш. — Наташка нервно постукивает ноготками по глянцевой поверхности. — Подойду через пару минут. Меня хотят за вторым, — уносится.

Вновь выглядываю из-за стойки и смотрю на доцента.

Смеется, гаденыш. Весело ему, отдыхает! С утра настроение мне испортил, заработка лишил, так теперь еще и без чаевых оставил!

У-у-у, ненавижу!

И тут меня озаряет!

Усаживаюсь на корточки и рыскаю в рюкзаке.

«Да где же вы?! — Шарю рукой по дну сумки, встречаясь с насмешливым выражением лица бармена.

— Ведь точно помню, что где-то здесь завалялись».

Есть!

Пальцы нащупывают картонную упаковку!

«Капсулы Бисакодил»,** — читаю.

Они, родимые!

Эх, как же хорошо, что я их не выложила!

Месяц назад Степан Васильевич страдал запором. Свозила его к ветеринару, и выписали моему болезному этот лекарственный препарат. Врач тогда разъяснил, что он отлично подходит престарелым кошакам, на что Степан Васильевич оскорбился. И вот, не помню почему, но к моему счастью, а к мироновскому несчастью, из сумки я так это слабительное средство не выложила.

Дождавшись момента, когда Мишаня полез в холодильник за льдом, я со скоростью света вскрываю капсулу и не раздумывая высыпаю в коктейль для доцента.

«Уа-ха-ха!» — Теперь уже я голосом Люцифера злобно смеюсь.

Ну что, Илья Иванович, доброго вам вечера и спокойной ночи!

*Сикипер — разговорное наименование планшета для принятия официантом заказа у посетителя и передача информации о заказанном меню на кухню.

** Бисакодил — слабительное средство.