Девушка лучшего друга

Анна Антонова, 2012

Нина с Женькой дружили словно сестра и брат, ведь их мамы были лучшими подругами. Вот и на этих каникулах они все вместе отправились в путешествие по загадочной Скандинавии. Поездка началась отлично, но потом появилась Вероника… Разбитная девчонка из их туристической группы сразу заинтересовалась Женькой, да и он не остался равнодушен к ее чарам. Нину это почему-то очень задело. Неужели она ревнует друга детства? Или на самом деле Женька значит для нее гораздо больше? Среди суровых норвежских фьордов Нине предстоит решить непростую любовную головоломку…

Глава 4

Группа туристов викингов

— Ешь, — подгонял меня Женька.

— Не хочу, — мямлила я.

— Неизвестно, когда теперь поесть придется.

— О да! Мы прибываем в голодные края! — съязвила я. — Как в тебя столько лезет в пять утра?

— Я наедаюсь впрок, как удав, — важно пояснил он, отправляя в рот очередной бутерброд.

— Нельзя наесться впрок.

— А вот и можно.

Этим вялым и бредовым разговором мы старательно показывали друг другу, что вчера ничего не произошло — просто не могло произойти! Впрочем, показывала я, причем скорее самой себе — Женька был, как обычно, самоуверен и пуленепробиваем.

Наше путешествие на пароме оказалось совсем коротким — в шесть утра мы прибывали в Стокгольм, поэтому в пять уже сидели в ресторане, пытаясь впихнуть в себя завтрак.

— Зачем мы вчера чемоданы разбирали? — возмущался Женька, стоя в холле парома с вещами.

— А ты все-таки разбирал? — удивилась я. — Я только самое необходимое вытащила.

— Да я тоже, — вздохнул он. — Но очень уж обломно с утра все обратно уминать.

— А мы где-нибудь останемся на две ночи? — очень кстати поинтересовалась туристка из нашей группы.

— Нет, — ответила Марина. — Каждый день ночевка в новом отеле.

По группе пронесся разочарованный вздох, а я удивилась про себя: неужели кто-то не ознакомился с программой поездки перед тем, как отправиться в путешествие?

— Круто, да? — вместо «привета» прокомментировала материализовавшаяся рядом с нами Ника.

Сегодня она не стала выпендриваться и оделась обычно — в джинсы, футболку и кеды. Правда, на попе красовались стразы, а в пупке поблескивал пирсинг. Эта деталь, вчера скрытая от нашего внимания, сегодня привлекла Женькино внимание — он уставился на Никин живот и в тон ей ответил:

— Круто, — то ли отвечая на вопрос, то ли выражая восхищение оригинальным украшением.

Ника гордо выпятила грудь — благо, там тоже было на что посмотреть, — и цепочки, болтавшиеся на ее шее, мелодично звякнули. На Женьку это произвело магическое действие, и я сочла нужным вмешаться:

— Пирсинг — проявление варварских обычаев прошлого.

Ника смерила меня взглядом с головы до ног, и я против воли стушевалась. Терпеть не могу откровенные оценивающие взгляды девчонок и совершенно не умею их игнорировать. Чаще всего это встречается в транспорте — вдруг чувствуешь на себе чье-то назойливое внимание, поднимаешь глаза и упираешься в нахальный взгляд своей сверстницы, рассматривающей тебя с туфель до заколки. И она нимало не смущается, продолжает таращиться как ни в чем не бывало. Вначале я опускала глаза и только что под сиденье не пряталась, но со временем научилась держать лицо и нарочито медленно окидывать нахалок таким же внимательным взглядом с ног до головы. Чувствовала я себя препротивно, но хотя бы не теряла лицо.

Зачем они это делают, я искренне не понимала. Ладно — парни, им по статусу положено девушек разглядывать. Но девчонки? Неужели так приятно отсечь вероятную соперницу, заставив ее сомневаться в своей привлекательности? На меня это действовало — я немедленно начинала переживать, все ли в порядке с лицом и одеждой, и лишь усилием воли удерживалась от того, чтобы не начать оглядываться, отряхиваться и тайком заглядывать в зеркало.

— У тебя уши проколоты? — то ли спросила, то ли констатировала Ника. — Тот же варварский пирсинг.

Крыть было нечем — я сочла за лучшее промолчать, тем более в толпе пассажиров наметилось какое-то движение. Я вместе со всеми повернулась к окну — классический круглый иллюминатор у нас имелся только в каюте — и мигом забыла про Нику вместе с ее пирсингом. Открывалась удивительная панорама Стокгольма — со сказочными остроконечными башнями, суровыми северными дворцами и словно игрушечными домиками на склонах холмов. Обычно город со стороны порта выглядит малопривлекательно, но к столице Швеции это явно не относилось.

— Доброе утро! — зычно поприветствовала группу Марина. — Сейчас мы организованно выходим и едем на обзорную экскурсию по городу.

Когда все расселись, она пробежалась по автобусу, привычно пересчитывая поголовье туристов. Жена дяденьки-моржа, сидевшего перед нами, — в отличие от него это была худенькая вертлявая дамочка — обернулась, убедилась в наличии нас с мамами и бодро отрапортовала:

— Все тут!

Женька схватил валявшуюся на сиденье ветровку, закинул на локоть, убедился, что его манипуляции не видела мама, и только после этого облегченно выдохнул. Я против воли хихикнула. Правильно пишут: мужчины — вечные дети!

Экскурсия в седьмом часу утра вызывала странные ощущения: залитый солнцем безлюдный город, дрожащие блики на голубой воде озер и каналов — исторический центр Стокгольма располагался на островах — древние стены дворцов и церквей… А вот ратуша оказалась построенной совсем недавно. Ее башня, украшенная тремя золотыми коронами, никак не влезала в кадр, и я перешла на другую сторону дороги, все время примериваясь к экранчику фотоаппарата.

Конец ознакомительного фрагмента.