Горький привкус любви

Андромеда Васечкина, 2021

Кому-то на восьмое марта дарят цветы, конфеты, украшения, а она получила буквально пинок под попу. Утро восьмого марта началось вовсе не с поздравления от любимого человека, а от его признания в неверности, и просьбы освободить жилплощадь в кратчайшее время. И вот она одна беременная в большом городе, без средств к существованию, без родных и друзей, на грани отчаяния. Но все не так плохо, как может показаться на первый взгляд, то что было концом, вполне может стать началом новой истории любви с горьким привкусом. В тексте есть: боль предательства, встреча двух одиночеств, арабский шейх, добрый, но властный обладатель гарема и любитель блондинок, отец-одиночка с очаровательной дочкой, или быть может с двумя, о второй он пока и сам не знает ;) ХЭ, куда же без него-то?

Глава 1

Алена с восхищением смотрела на красивое кольцо с большим бриллиантом, переливающимся всеми цветами радуги в свете лампы. Сердце радостно колыхнулось, неужели? Неужели Виталик наконец-то, после года как он это называл"свободных"отношений, решился сделать ей предложение? Да еще в этот чудесный день, в день восьмого марта, накануне их годовщины. О, это так мило, так трогательно! Смахнув набежавшие было слезы радости, девушка закрыла бархатную коробочку и быстро спрятала ее в ящик комода, где и нашла ее чисто случайно среди носков любимого человека. Вот же какой у нее чудесный, родной, а самое главное, любимый мужчина. И тут же ей стало как-то стыдно за себя, что рылась в вещах Виталика, и изредка проверяла его телефон на предмет незнакомого женского имени, но номер, по которому чаще всего звонил любимый, принадлежал Жеке, и это был его закадычный друг. Они вместе ходили в детский сад, в школу, в один институт, а теперь вот работают вместе в офисе отца Виталика.

Расчесав свои длинные темные волосы, Алена посматривая на часы, выбрала нарядное платье из мягкого, нежного черного бархата с сиреневым отливом, оно идеально облегало ее стройную фигуру… пока еще стройную, загадочно улыбнулась она, красуясь перед большим напольным зеркалом в тяжелой бронзовой раме. Дополнив наряд длинными серьгами с аметистовыми искорками, девушка прошлась по квартире. Элитная трешка в самом центре, в новом здании на берегу Москва-реки, на первом этаже застройки находятся ресторан, несколько салонов красоты, спа, бутики модной одежды, бассейн, спортзал и теннисный корт. В общем, все блага цивилизации собраны в одном месте. Присев на мягкий кожаный диван, Алена задумалась, заказать еду в квартиру, или все-таки они с Виталиком спустятся в ресторан, или, быть может он отвезет ее в какой-нибудь закрытый клуб.

Пока она сидела размышляя что лучше, дверь в квартиру раскрылась и в прихожую вошел высокий спортивного телосложения блондин в теплой куртке и ярким алым чемоданом на колесиках, который ну ни как не вязался с вылизанным видом прожженного мачо. Приставив чемодан к стене, Виталик расстегнув пуховик, бросил его на пуф, и толкнув дверь в спальню, заглянул, не найдя там Алену, позвал.

— Ален, Алена, ты дома? — спросил он глубоким баритоном.

Едва заслышав голос любимого, девушка встрепенувшись, отвлеклась от мыслей и вскочив словно пружинка, бросилась в прихожую, встречать свое сокровище.

— Виталь, я здесь! — улыбаясь радостно проговорила она, бросаясь на крепкую шею парня и с нежностью целуя его в щеку, тот сморщился, брезгливо вытирая след помады на своем лице.

— Слушай, я же тебе тыщу раз говорил, что не люблю, когда ты жирными губами касаешься моего лица, — проговорил Виталий отстраняя от себя девушку и проходя в гостиную прямо в обуви.

— Прости, — смутилась девушка, хватая влажную салфетку и вытирая с щеки парня помаду. — Я сейчас вытру…

— Не надо, дай, я сам вытру, — недовольно проворчат тот, выхватывая салфетку и яростно стирая помаду.

Алена украдкой бросила взгляд в сторону прихожей, где стоял алый чемодан.

— А что это за чемодан? — спросила она, чтобы хоть как-то сменить тему разговора, иначе Виталий может без конца муссировать тему"Яжеговорил".

— А, — отмахнулся парень, бросая салфетку в вазочку на столике. — Это тебе, ведь у тебя нет нормального чемодана. Вечно какие-то авоськи да тюки таскаешь.

— Мне? — сердце девушки радостно заколотилось, боже, неужели это для свадебного путешествия, в которое они поедут после свадьбы? — Мы куда-то поедем?

— Ага, — каким-то зловещим тоном подтвердил парень, и добавил. — Только не МЫ а ТЫ.

Алена слегка насторожилась, сердце предательски екнуло.

— Я? — спросила она тихонечко. — А куда я поеду?

— Не знаю, — равнодушно пожал плечами парень. — Это уже тебе решать. Хочешь в свой Задрищенск, а хочешь в Париж, если, конечно у тебя на него денег хватит.

Сердце бухнуло к камнем вниз, а ноги подкосились, чтобы не упасть прямо там где стоит, Алена присела на край дивана.

— В смысле? — прошептала она похолодевшими губами.

— Ален, ты же вроде не глупая баба, — поморщился в очередной раз Виталик так, словно у него приступ острой зубной боли. — Что тебе не понятно? Просто собирай свои вещи, и проваливай из моей квартиры.

— Как так… проваливай? — судорожно сглотнула девушка.

— Молча, я надеюсь, без претензий, скандалов и истерик, — равнодушно, ничего не выражающим тоном проговорил Виталий. — И, желательно прямо сегодня.

Алена чувствуя как голова начинает кружится, судорожно хватанула ртом воздух. Ей почему-то казалось, что это все дурной сон, что все это происходит не с ней.

— Это… это какая-то шутка? — пролепетала она, бледнея с каждой секундой все больше и больше.

А как же то прекрасное кольцо? Разве он не собирался подарить его ей сегодня вечером, делая предложение руки и сердца? И тут сердце предательски пронзил ледяной осколок этих льдисто-голубых глаз. Нет. Нет, нет и еще раз нет, мелькнула догадка, раня еще сильнее. Это кольцо предназначалось не ей. А кому? Кому тогда? Еще одна болезненная догадка пронзила сердце навылет: Жеке.

— Ален, я разве похож на шутника? — вскинул светлую бровь парень.

— Нет, — чуть слышно прошептала девушка, чувствуя, что близка к обмороку, но старалась держаться из последних сил.

— Ну так давай, шевелись, собирай свои вещи, и на выход, — кивнул он равнодушно в сторону двери.

— Но, Виталик, как же так? — судорожно всхлипнула она, силясь не разрыдаться, иначе он просто вышвырнет ее в том что сейчас на ней есть, а вещи покидает с балкона.

— Прости, малыш, но ты мне надоела, — проговорил парень, пожимая плечами. — Причем уже давно… да и матери ты никогда не нравилась, а тут так кстати компания отца собирается сливаться с компанией отца Жеки, и, мы с ней решили, что нам лучше быть вместе… любовь-морковь и немного бизнеса.

— Но… но ты же говорил что любишь меня! — не сдержалась Алена, не в силах вынести такого предательства. — Ты же говорил…

— Ну, говорил, — не отрицал тот, все так же равнодушно пожимая плечами. — А ты и поверила… дура.

Дура и есть, дура, дура… слезы градом покатились по щекам, в глазах потемнело, и она зажимая себе рот рукой, чтобы не заорать, до боли прикусила себе ладонь, чтобы не потерять сознание.

— Ладно, — вздохнул Виталий, взглянув на часы в золотом корпусе. — Я пошел, сейчас придет домработница, проследит чтобы ты собрала свое шмотье, не прихватив чужого, приберет все здесь, а вечером я привезу в гнездышко Женю…

— Я жду ребенка! — выпалила Алена, цепляясь за соломинку, в надежде, что хоть это растопит лед в сердце расчетливого красавца, но увы, чуда не произошло.

— О, — вскинул тот брови и полез в карман, вытащив бумажник, он бросил на стол купюру в пять тысяч. — Сдачи не надо.

Алена смотрела на деньги, на бросившего их парня, легкой походкой покидающего гостиную, и тут уже спасительная темнота накрыла ее с головой словно одеялом. Она потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, то Виталия в квартире не было, зато появилась домработница, дородная женщина лет сорока пяти с густо размалеванными губами, туго обтянутая словно гусеница форменным платьем и ниткой ярких бус на короткой шее. Она шумно топая передвигалась по гостиной, протирала мебель, поливала цветы, и вытряхивала старательно меховые коврики.

— О, проснулась наконец, — недовольно поджимая толстые губы проговорила она, заметив, что Алена пришла в себя. — Давай, поднимайся, вещи я твои уже собрала.

Алена равнодушным взглядом скользнула по Инне Викторовне, хм, надо же как заговорила, подумала она, да с таким пренебрежением, а ведь еще вчера толстуха юлила и лебезила перед ней, выпрашивая лишний выходной день, чтобы съездить на свою малую родину, навестить мать и дочь.

— А мы разве с вами уже на ты? — спросила Алена чуть приподняв тонкую темную бровь. — Что-то я не припомню такого.

— Пф, — повела очами с явно наращенными ресницами Инна Викторовна, яростно взбивая диванную подушку. — С чегой-то я теперь должна перед тобой плясать-то? Чай ты мне более не хозяйка… тут таких хозяек, как ты, десятками водилось. Давай, переодевайся в что-нибудь удобное, и на выход, вещички уже собранные в прихожке дожидаются, такси могу еще вызвать, если надо.

— Не надо, — огрызнулась Алена, понимая, что это не вежливо, конечно, но с такой хамкой только по-хамски и получается разговаривать.

— Ну, не надо, так не надо, — ответила та, хватаясь за пылесос. — Мое дело предложить.

Алена бросила взгляд на стол, пятитысячную купюру как ветром сдуло.

— Инна Викторовна, на столе лежали деньги, вы случайно их не трогали? — спросила она, понимая, что женщина пользуясь случаем просто украла их.

— Какие еще деньги? — побагровела та, выключая пылесос и воинственно вставляя вперед подбородок, подбоченилась. — Я сроду копейки чужой не брала!

— Ну-ну, я это замечала, когда вы возвращали сдачу с покупок продуктов, — холодно заметила Алена, и с гордо поднятой головой покинула гостиную, оставляя домработницу стоять с широко раскрытым ртом и выпученными глазами.

Зашла в спальню, чтобы переодеться в удобную одежду. Слезы тут же подступили к глазам, но она не доставит им такого удовольствия, нет, она будет сильной, и перенесет это испытание достойно… если получится, с тем количеством наличности что у нее имеется при себе. Раскрыв кошелек, она пересчитала то немногое что было, десять тысяч и пару сотен мелочью, если не тратить на право и налево, то вполне можно снять какой-нибудь угол, и сразу же начать поиск работы.

Переодевшись в удобные штаны, белую майку, и длинный кардиган из кремовой шерсти, Алена вынула из резной шкатулки все имеющиеся там украшения, это были ее собственные серьги, цепочки и кольца, все что ей дарил Виталий, он держал в сейфе в кабинете, и выдавал по необходимости, когда они шли на какой-нибудь вечер или в гости к его родителям, а потом сразу же отбирал и прятал обратно.

Окинув печальным взглядом на прощание стены ставшей родной за этот год спальни, девушка, взяв в руку сумочку, вышла в коридор. Инна Викторовна, сурово сжав алые губы, хлопотала у плиты, видимо готовила праздничный ужин для хозяина и его новой пассии.

Взяв пуховик, Алена оделась, накрутила на шею шарф, но прежде чем она успела натянуть шапку с помпоном, в коридор выскочила домработница с выпученными глазами, видимо Виталий строго настрого приказал ей проследить за тем, чтобы бывшая не рискнула прихватить норковую шубку, да больно-то хотелось, в пуховике куда удобнее передвигаться в общественном транспорте, ведь именно на него у нее сейчас и было средств.

— Шубу не брать! — зычно рыкнула Инна Викторовна, но пыл умерила, вида что на ценную вещь никто не покушается.

— Не кричите, я не глухая, — тихо вздохнув проговорила Алена, беря перчатки, сумку и ручку чемодана. — Я, надеюсь, что из белья вы ничего не взяли для своей дочери?

— Нужно больно, — зло огрызнулась та, отпирая дверь и широким шестов раскрыв ее, дерзко улыбнулась. — Скатертью дорога, Алена Ивановна.

— И вам всего хорошего, — ответила девушка, вытаскивая чемодан из квартиры. — Прощайте.

— Иди-иди уже, — поморщилась домработница, захлопывая за ней дверь и ворча отправляясь обратно на кухню. — Готовь тут весь день, словно пожрать в ресторане не мог со своей новой простипомой!

Спустившись на лифте вниз, Алена отцепив от брелока связку ключей, бросила на стойку администратора.

— Передадите Панфутеву из тридцать шестой, — сказала она, не оглядываясь.

— Всенепременно, Алена Ивановна, — с дежурной улыбкой проговорил молодой человек в темно-синем костюме с логотипом организации обслуживающей компании.

Выйдя из автоматически разъехавшихся дверей на улицу, Алена судорожно вдохнув свежего, пахнущего весной воздуха, отправилась практически в никуда, не имея за душой ни гроша, и не одной родной души в этом огромном, чужом ей городе.