Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ

Андрей Эдуардович Бронников, 2016

В августе 1968 года в Рязанском училище ВДВ было сформировано два батальона курсантов (по 4 роты в каждом) и отдельная рота курсантов частей спецназначения (9-я рота). Основная задача последней – подготовка командиров групп для частей и соединений спецназа ГРУ. Девятая рота, пожалуй, единственная, ушедшая в легенду целым подразделением, а не конкретным списочным составом. Прошло уже больше тридцати лет с тех пор, как она перестала существовать, но слава о ней не угасает, а скорее, наоборот, растет. Андрей Бронников был курсантом легендарной 9-й роты в 1976–1980 годах. Спустя много лет он честно и подробно рассказал обо всем, что с ним произошло за это время. Начиная с момента поступления и заканчивая вручением лейтенантских погон…

Глава 3. Карантин. Начало

Рязанская область, берег реки Окив районе Кузьминское — Константиново

Я лежал на крутом косогоре и мечтательно смотрел в голубое небо, представляя себя парящим под куполом парашюта. Вокруг открывалась необъятная взглядом ширь. Передо мной извивалась серая лента Оки, теряясь в безбрежных далях рязанских полей. Есенинские строки «…и рассыпалась мгла в беспредельную даль, с отягченной груди отгоняя печаль…» написаны именно об этих местах.

Несколько минут назад колонна автомобилей спустилась по извилистой дороге с крутого яра на околице села Кузьминское, молодое пополнение воздушно-десантного училища спешилось и теперь с наслаждением попа́дало на зеленую траву в ожидании парома, который только отчалил с противоположной стороны Оки.

Этот берег с небольшим деревянным причалом был едва ли не самым любимым местом курсантов всех времен и, уверен, остается таковым и теперь. Именно здесь можно было вольготно провести, если повезет, добрых полчаса в сладкой дреме и отдыхе, развалившись на траве в ожидании дощатого парома, а потом еще подышать свежим речным воздухом во время переезда через Оку. Страшным невезением считалось, если вдруг натужно тарахтящий катерок как раз подтаскивал утлое суденышко к этой стороне.

Наконец прозвучала команда «подъем», и еще не курсанты, но уже и не абитуриенты потянулись к бревенчатым подмосткам, где причаливал паром. Через пятнадцать минут мы уже сходили на противоположном берегу, и нас сразу же направляли к большой палатке. Таковых было растянуто несколько. Чуть дальше дымились походные кухни.

Здесь, на пункте приема личного состава, все действовало четко и быстро. Уже через несколько минут мы стояли одетые в новенькие гимнастерки без погон и в пахнущих текстилем пилотках. Я стоял в крайней колонне, и сержант Малинин, осматривая внешний вид подчиненных, глядя на меня, с удовлетворением хмыкнул. Видимо, ему понравилось, как на мне, лысом и лопоухом, сидела военная форма.

Николай Малинин тут же раздал только что полученные им от прапорщика вещевой службы картонки с иголками и нитками трех цветов — черного, зеленого и белого. Затем показал, что с этим делать, и мы принялись приторачивать солдатские швейные принадлежности к внутренней стороне пилотки.

На следующем этапе каждому из нас поочередно другой прапорщик обмерял овал лица и тут же вручал противогаз соответствующего размера. Малинин отдал мне знакомую еще по школьной военной подготовке команду «газы», которую я довольно сносно выполнил, затем развернул меня кругом, подтолкнул и я оказался в небольшой палатке.

В полутьме я увидел майора, сидящего за столом. Как выяснилось впоследствии, это был начальник химической службы и преподаватель соответствующего предмета майор Сурконт. Еще позже мы узнали его неблагозвучное прозвище «Пиздисят» — именно так он с особым удовольствием произносил цифру «пятьдесят».

Он также был одет в противогаз. По едва ощутимому покалыванию в глазах я понял, что здесь был распылен слезоточивый газ. Майор довольно отчетливо произнес: «Нормально?» Я в ответ кивнул головой и был немедленно выдворен начальником химслужбы наружу, где тут же получил команду «отбой газам», с удовольствием снял резиновую маску, вытер пот и встал в строй таких же счастливчиков с противогазными сумками на боку.

До походного ужина мы успели пришить к ним фанерные бирки с фамилией владельца. Тогда же я узнал вторую армейскую истину — «солдат без бирки, что вагина без дырки». Вместо слова «вагина», разумеется, было использовано другое, совсем уж не литературное слово.

Первую истину я узнал еще в прошлое поступление, которая гласила, что все в казарме должно быть пусть и «безобразно, но однообразно».

После того, как мы из гражданских по внешнему виду стали военными людьми, наступил черед ужина. Дисциплинированно мы выстроились в очередь к одной из дымящих походных кухонь. Я получил в алюминиевую тарелку ком рисовой каши с тушенкой и отошел в сторону, присматривая, где бы можно было поглотить вожделенную пищу. Присмотрев удобное местечко на берегу заросшей водорослями старицы, зашагал туда, и тут у меня случился небольшой конфликт с коренастым и невысокого роста курсантом. Когда я отказался отдать ему первенство в борьбе за удобное место, он сильно разозлился от моей наглости. Неизвестно, чем бы это закончилось, но Малинин по-свойски окрикнул курсанта: «Саня, дуй к парому, там к тебе сестра приехала». На этом инцидент был исчерпан.

Конец ознакомительного фрагмента.