Хроники Альта. Ловец эфира. Том первый

Андрей Чернокнижников

Куда может привести мага Райза естественное любопытство? К вершинам власти? Богатству? Удачной женитьбе? Нет – не в этот раз. Его желание прочесть чужие мысли подтолкнет Альт – мир полный опасностей и магии – к войне. Людям и, познавшим мощь пара, гномам предстоит испытание на прочность. Герой против его воли обретет странных друзей: дочь ректора академии магии и северянина, оказавшегося некромантом. Троих друзей увлечет водоворот опасных приключений, дуэлей магов и дворцовых интриг.

Иллюстратор Андрей Чернокнижников

© Андрей Чернокнижников, 2021

© Андрей Чернокнижников, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0053-3277-6 (т. 1)

ISBN 978-5-0053-3278-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

— Получилось! Точно, получилось! — беззвучно прокричал Райз. Сердце заколотилось так же бешено, как однажды в детстве, когда Райз, мальчишкой, на спор спрыгнул с обрыва в море во время прилива. В тот раз все обошлось: поднявшаяся выше вода не дала разбиться о прибрежные камни, но волны так потрепали его, что пара шрамов досталась будущему магу, так сказать, на долгую память. Случилось в тот памятный день и еще одно примечательное событие. Выбравшись на берег, окровавленный мальчишка впервые четко осознал, что преследующее его ощущение присутствия вокруг чего-то незримого, необъятного, словно океан, есть не что иное, как проявление дара. В тот день Райз понял, что действительно может ощущать волны Великого Эфира, но этот, безусловно, важнейший для каждого мага факт, померк на фоне посетившего Райза нехитрого озарения. Необходимость выживания в этом прекрасном, но опасном мире, почему-то получившем звонкое название Альт, теперь целиком лежит на его, и только его, плечах. Тогда он чуть не погиб, и виной всему была глупость. Глупость его, Райза, а не подначивших его мальчишек, теперь гомонивших вокруг, поражаясь его смелости и везенью. Нет, Райз не превратился в труса, боявшегося собственной тени, но понимание того, что всегда нужно заботиться, в первую очередь, о выживании, глубоко отпечаталось в разуме человека, прочно вставшего на скользкую тропинку изучения искусства управления Великим Эфиром. Вместе с тем как росла сила мага, крепло и понимание, что неплохо побеспокоится не только о себе, но и о безопасности своих родных и близких. Не раз, следуя зову своего неспокойного разума, упорно выводившего юношу к очередному обрыву, будущий маг находил в себе силы вовремя остановиться, не сделав опрометчивый последний шаг. Вот и сегодня, предчувствуя успех и действительно большую удачу, маг напомнил себе, что он не один живет на Альте, а есть еще множество разумных, готовых с радостью воспользоваться его ошибкой.

– Нужно пока оставить все как есть, и взять себя в руки. Пусть поработает, а я пока позабочусь, чтобы сохранить все в тайне. Неспроста в последнее время в академии стало слишком тихо. Все всё про всех знают, словно в маленькой деревушке на севере. Еще не хватало загреметь к ректору на свидание с Судным Камнем.

На залитых солнцем улицах славного города Тиля не сложно встретить молодых людей, которые что-то бормочут себе под нос или тревожно озираются по сторонам. Горожане давно перестали обращать на них внимание и тем более подшучивать над ними. С магом, пусть еще и недоучкой, шутки плохи. Кто знает, кем станет ныне бледный, изможденный учебой молодой человек в будущем? А разумным свойственно очень надолго запоминать юношеские обиды. Многие, уже вошедшие в силу маги, так и сохраняли на всю жизнь привычку неразборчиво бормотать непонятные обрывки фраз.

– Нет. Все-таки нет ничего более удивительного, чем сила мысли, — в очередной раз подумал молодой маг — недавний ученик, а ныне полноправный маг Академии магии Тиля. Он с трудом справлялся с волнением, предвкушая большую удачу. Его мысли путались, цеплялись одна за другую, разум лихорадочно пытался не упустить ни одной детали, которая может стать бесконечно важной в будущем.

Мысли — удивительные, капризные создания. Они могут стать чем угодно: словом, жестом, предметом, созданным руками разумного, или бесследно раствориться в Великом эфире. Неведомом, непонятном океане, которым дано управлять лишь магам.

Так издревле считалось здесь, на Альте, и только сами маги понимали, как мало в этом правды и сколь мало отмерено им сил. Райз придал лицу всю серьезность, на которую был способен и степенно, как и подобает магу академии, отошел от живой изгороди, за которой он тайком наблюдал аккуратную лысину одного из коллег, не менее самого Райза поглощенного работой.

— Ну почему их так трудно запечатлеть, удержать! — не сдержавшись, снова начал бормотать маг, постепенно ускоряя шаг, направляясь в сторону дома. Именно с попытки понять, что такое мысль, Райз и начал работу, которая затянулась на два года. Он изучил все доступные трактаты на эту тему и пришел к выводу, что все признанные умы современности, сходятся в одном суждении: «Мысль есть порождение Великого Эфира и познанию не подлежит». В остальном авторы всеми возможными путями показывали свою ученость, изливая на терпеливую бумагу свои гипотезы о том, что «мысль есть причина всех эмоций, и поступков разумного и ничего более ценного нет ни в Свете, ни в Тени».

Философский настрой коллег раздражал амбициозного мага. Изучив историю развития способов запечатлевать мысли, Райз сделал простой, но важный для него вывод: сохранять мысли необходимо, но очень опасно. Записал мысль в книгу — подарил наследнику, а уж кто и как скоро станет твоим наследником, точно не дано знать никому. Дороги не безопасны, в городах полно воров, да и коллеги не побрезгуют помочь уйти в Тень, чтобы завладеть твоей книгой. Часто невозможно сразу понять, какая мысль нужная, а какая нет, и лишь потому, что разумный не может удержать все свои мысли в голове, он вынужден запечатлевать их в удобной для себя форме. Чтобы, как гласил один из трактатов, «иметь возможность подумать одну и ту же мысль дважды». Все на Альте с детства знали, что мысли священны, и обходиться с ними следует очень бережно. В этом мире так или иначе каждому предстоит проделать свой путь: можно проторить свою тропку в поисках счастья, а можно и повторить чужой путь, надеясь опередить всех тех, кто выбрал его так же, как и ты сам. Конечно, идти проторенной дорогой всегда легче, чем брести неведомо куда. Однако, иногда, для того, чтобы сделать невероятное, достаточно лишь знать, что кто-то уже сделал это до тебя, а значит, и у тебя может получиться. Что уж говорить о значении запечатленных мыслей для мага! Так уж вышло, что они раньше других стали доверять свои мысли бумаге, сменившей неудобные глиняные таблички и стены заклинательных покоев. Так уж повелось. Просто после войн древности выжили лишь те, кто смог быстро пройти путь предшественника или учителя. Те, кто оказался умней. Маг Артий прошел путь от ученика мага до владетеля Тилии за год, найдя книгу мага Пира, ушедшего в Тень за два века до появления на свет самого Артия.

Завладеть книгой мага — самый простой путь получить над ним власть, опередить его на выбранном пути, понять его сильные стороны и слабости. Здесь, в академии, где мысли в умах роятся, словно пчелы в улье, уберечь их действительно становилось вопросом выживания. Узнал кто-то тонкости твоих заклятий — и жди неприятных сюрпризов. Случайная ссора приводит к магическому поединку, и внезапно сотни раз использованное заклятье дает сбой, а ты отправляешься торить тропки на просторах Великой Тени. Райз подумал, что теперь-то, если сегодняшний успех — не случайность, все, ну или почти все, изменится.

Он вошел в свой небольшой, в два этажа, дом. Излишне резким движением, выдавшим волнение, запер дверь на засов и взбежал по крутой лестнице в кабинет, занимавший весь второй этаж. По привычке, усевшись с ногами в любимое кожаное кресло, маг заложил за ухо золотое самопишущее перо, освобождая руки. Это недавнее неприлично дорогое приобретение, сработанное мастером из Ограда, избавило Райза от необходимости таскать повсюду ненавистный пузырек с чернилами. Облокотившись на широкую, обитую бархатистой зеленой тканью столешницу, — кстати сказать, ставшую единственным местом в доме, на котором всегда царил идеальный порядок, — он достал из потайного ящика свою заветную книгу. Рядом с ней он положил тонкую прозрачную пленку, покрытую вязью черных линий, — долгожданный результат бессчётных экспериментов. Смысл узора, проявившегося на пленке, ускользал от Райза, но это его нисколько не огорчало. Он считал, что сделал главное — нашел свой собственный путь. Путь, которым не прошел ни один разумный Альта. Предвкушение успеха щекотало нервы, а буйная фантазия уже сулила вполне радужные перспективы для мага, который и так никогда не был последим учеником. Справедливости ради надо заметить, что и первым учеником Райз тоже никогда не был. Поняв, что он не обделен талантом, но и не хватает звезд с неба, маг упорно занимался, обойдя в учебе даже тех, чей талант сиял много ярче звездочки самого Райза. Узор на лежащей перед магом пленке, несомненно, был результатом озарения, посетившего коллегу Райза, тоже живущего в академическом квартале. Подтверждение догадки молодого мага нашлось быстро и практически без труда — перо соседа бойко порхало по страницам толстой книги в коричневом переплете.

Этого события маг с нетерпением ждал два дня, и наконец, все сошлось. Эксперимент прошел, как кошка по раскалённой весенним солнцем крыше, неуклюже, вприпрыжку, но старательно пытаясь сохранять соответствующее манящим перспективам достоинство. Кристалл сверкнул фиолетовым светом, кольцо слегка кольнуло палец, а Райз опрометью метнулся с кухни вверх по лестнице к самописцу, уверенно выводящему первый пик выброса магической энергии. На прозрачной пленке медленно проявлялся загадочный черный узор. Прибор, которому Райз так и не дал названия, указал место выброса энергии. Маг, спешно записав показания хронометра — хитроумного гномьего прибора, способного измерять временные промежутки с точностью до мгновений, — привычным движением вогнав в чернильницу свое золотое перо, бросился обратно вниз, к двери, на залитую солнцем улицу. Наплевав на приличия, он понесся со всех ног к долгожданному счастливцу. Теперь-то, сидя дома в любимом кресле, Райз мог безнаказанно позволить себе самодовольно улыбаться, вспоминая, как увлеченно сосед выводил символ за символом в своем потертом фолианте. Ведь заметь он Райза, запросто мог бы подать на него в суд, обвинив в шпионаже, и неприятностей было бы не миновать. Райз, привычно достав из-за уха перо, вытер излишки чернил о специальную шелковую подушечку. В его заветной книге появилась новая запись: «Доказано. Чужое озарение можно обнаружить. Это важно.». После столь короткой, для результата двухлетней работы, фразы все вернулось на круги своя. Следующие два месяца для мага прошли в упорной монотонной работе. Прибор исправно работал, выдавая прозрачные листы с черными узорами. Однако, итог испытания Прибора, по истечении отмеренного магом срока, не радовал Райза.

— Шестнадцать листов за два месяца — не густо. И это в академии Тиля, по праву считающейся одной из самых сильных на всем Альте! — рассуждал Райз. Получалось, что либо прибор требовал дополнительной проверки, либо озарение действительно слишком редкий гость в головах почтенных коллег магов. Чтобы проверить жизнеспособность своего творения, Райз решил сменить место проведения эксперимента. Он поселился в таверне, что окнами выходила прямо на знаменитую рыночную площадь Тиля. Хорошая еда, милые служанки, а главное — невысокая плата, что в последнее время стало немаловажно. С деньгами у Райза последний год было туговато, и не удивительно, ведь все сбережения мага легко проглатывал капризный Прибор. Нужно сказать, что других магов в Тиле в наличии было предостаточно, в отличие от золотых монет в карманах Райза. Академия исправно выпускала по тридцать магов в год. Треть из них оставалась в городе в надежде получить место при академии или начать собственную практику — найти тот самый пресловутый «свой путь» и обязательно оставить след в истории, как будто там и так мало темных да грязных пятен. Академия устраивала отбор претендентов раз в полгода, взимая за право участия в отборе и за обучение столь внушительную сумму, что даже сильно одаренные люди не всегда могли попасть за её знаменитую узорную ограду. Поэтому поиздержавшиеся за время учебы выпускники брались за любую работу: от вызова дождичка в четверг до любовных приворотов, в связи с чем, цены на магические услуги в Тиле были относительно невысоки, а конкуренция среди коллег-магов воистину жестока.

Райз выбрал таверну именно возле рынка неспроста. Встретить в толчее торговых рядов образованного человека, тем более мага, было практически невозможно. Он на собственном примере знал, как неохотно маги покидают кварталы академии. Разве что ученики, облачившись в плащи с капюшоном, тайком сбегали в центр города в поисках юношеских приключений в кабаках на набережных Великой или в портовом районе. Райз здраво рассудил, что неясно, для чего нужны слуги, разве что для похода на рынок! Да и зачем быть магом, если не имеешь возможность нанять хорошего слугу? К слову сказать, Райз сам недавно уволил свою единственную служанку. Уж больно часто она стала интересоваться, как продвигается его работа, да и вообще, стала воображать не пойми что в отношении молодого мага… Подкуп слуг был самым простым, можно сказать, классическим приемом — попыткой узнать об изысканиях конкурентов. Крайне редко, но все же иногда подкупленным слугам даже удавалось завладеть чужой книгой мага. Поэтому, поразмыслив, Райз счел за благо избавится от нее до возникновения реальных проблем. Следуя логике мага, получалось, что рынок — идеальное место для проверки Прибора. Людей много, а толковых мыслей должно быть мало — иначе чем маги отличаются от простых людей? Если Прибор отследит хоть одно озарение, значит, коллеги из академии работают, мягко говоря, с ленцой, а Прибор в полном порядке. Райз установил кристалл в медную стойку держателя. Затем, проверив крепления золотой проволоки, соединявшей самописец с кристаллом, он присоединил густо залитый воском блок усилителя.

Изготовить усилитель самостоятельно Райз не смог. Ему пришлось нанять инженера из Ограда, но результат превзошел все ожидания! Молодой инженер, вероятно, решил сэкономить на защитном кожухе усилителя, и Райз буквально за день разобрал его. Обмерив детали и составив подробнейшую схему так нужного ему блока, он теперь был уверен, что сможет собрать такой же, если приобретенный выйдет из строя. Сам он подобной ошибки позволить себе не мог. Пришедшая еще в детстве предусмотрительность заставляла мага всегда заботиться о магической защите его детища.

Приготовления были завершены. Райз прошелся по комнате, разминая затекшие от работы с мелкими деталями руки. Затем, отфыркиваясь, умылся ледяной водой из старомодного кувшина, машинально отметив, что хозяин гостиницы явно скуп, раз до сих пор не раскошелился на водопровод.

— А вот в вине он определенно разбирается, — откупоривая бутылку, уже вслух пробормотал взбодрившийся Райз. Он наполнил неказистый бокал вином, оставил его «подышать» и вернулся к делу. Он на собственном опыте убедился, что приступать к ответственной работе нужно только со свежей головой, особенно если проделывал предстоящую работу сотню раз. Как говорил учитель фехтования академии: «Если ты умеешь сносно махать мечом, то это еще не значит, что ты не можешь им порезаться. Насмерть». Маг вернулся к столу. Пополнив запас чернил в колбе самописца, он накрыл тяжелым колпаком из толстого мутного стекла самую дорогую и уязвимую часть прибора — кристалл. Под основание колпака маг установил банку с тягучим смолянистым веществом, известным как «Обсидиан-компаундом алхимика Фелира». Деактивировав защитные амулеты, вмонтированные в оправу кристалла и усилитель, он зажег самую обычную горелку под банкой с компаундом. Собранная установка с трудом разместилась на исцарапанном, видавшем виды столе. Вероятно, из-за незавершенного вида установки Райз и наименовал свое произведение невыразительным именем «Прибор», подражая гномьим мастерам, никогда не дававшим имен незавершенным изделиям. Проверив настройки еще раз, он с гордостью осмотрел свое творение. В сборе оно действительно выглядело весьма внушительно. Компаунд изредка булькал крупными пузырями, кристалл светился неровным зеленоватым сиянием, едва пробивавшимся сквозь мутноватое стекло колпака, а горелка источала резкий аромат крепчайшей гномьей браги.

— Да, видок, конечно, у тебя — не картина маслом. Если заработаешь нормально, доведу тебя до ума, — он по-отечески погладил медный блок самописца и замкнул цепь усилителя. — Ну, а если нет, то пойдем на рынок. Буду показывать тебя за деньги.

Маг пододвинул ближе бокал вина, приготовившись коротать предстоящий длинный день, однако, не успел он сделать первый глоток, как кольцо подало сигнал, больно кольнув палец. Самописец пришел в движение. Колпак наполнился густым дымом. В приборе рождался «лист озарения», так Райз назвал пленку, которую он снимал с внутренней поверхности колпака, после того как компаунд кристаллизовался. Лист медленно становился прозрачным, и в его толще отчетливо проступали черные обсидиановые узоры. Райз словно предчувствовал, что что-то уже пошло не так и был прав. Через час на широком подоконнике перед магом лежала уже целая стопка «озарений» из семнадцати пленок. Причем последнее озарение, если верить показаниям прибора, состоялось прямо в таверне, где-то на конном дворе. Недолго думая, Райз высунулся из окна чуть ли не на пояс, в надежде отыскать счастливца. К радости мага двор был практически пуст. Райз сразу встретился взглядом с невысоким незнакомцем — жилистым человеком средних лет. Он явно был приезжим, о чем лучше слов говорила его обгоревшая до красноты шея и слишком резкие для тильца черты лица. Райз повеселел, незнакомец был во дворе один, и если озарение не посетило его лошадь, то оно могло посетить только самого незнакомца.

— Любезный! Не согласитесь ли вы ответить на один простой, но немного странный вопрос? Для меня это очень важно! Настолько, что я готов заплатить золотой за честный ответ! — боясь упустить из виду незнакомца, Райз высунулся еще дальше, рискуя вывалиться из окна.

— Не уверен, что стану отвечать на странные вопросы, но попробуйте, — ответил невысокий, все же садясь в седло. Он явно не был расположен к знакомству, но Райза это нисколько не смутило. Жизнь давно научила загонять его природную стеснительность в дальний угол, когда дело касалось работы.

— Идет! Я сейчас спущусь, — наскоро, повинуясь привычке, Райз снова на всякий случай, проверил настройки Прибора. Активировав защитный браслет-амулет, он вылетел во двор, едва не сбив с ног служанку, разносившую по комнатам кувшины с водой. — Любезный, скажите, пожалуйста, не посетила ли вас особо удачная мысль за последнюю четверть часа?

Незнакомец встретил Райза неожиданно холодным, словно пронизывавшим насквозь, взглядом. Поглаживая лоснящуюся на солнце шею гнедого жеребца, он привстал на стременах, проверяя упряжь и крепление седельных сумок. Он уверенно держался в седле, сразу было видно, что он привычен к путешествиям, но было в поведении незнакомца что-то неуловимо странное. Слишком уж тщательно, словно впервые, он проверял состояние упряжи, ощупывая каждую застежку. После того, как незнакомец устроился в седле удобнее, его правая рука как бы случайно, невзначай, легла на рукоять его то ли кинжала, то ли охотничьего ножа, который был убран за пояс. Подходя ближе к незнакомцу, Райз попытался определить род занятий и не смог. Одет тот был дорого, по последней моде Тиля, но без вкуса. Никаких нашивок, подвесок, знаков, определявших принадлежность к какой-либо гильдии, тоже найти не удалось. Райз прислушался к эфиру и сразу стал относиться к незнакомцу с большей осторожностью. Чувство, что он снова, как некогда в детстве, встал на самый край обрыва, неожиданно остро дало о себе знать. Незнакомец не был похож на мага — слишком крепкие натруженные руки и плечи, но эфир вокруг него был неспокоен. Он был очевидно богат — одна его лошадь стоила небольшого состояния, а значит мог позволить себе и сильные артефакты. В этом не было ничего необычного, многие богатеи обвешивали себя всевозможными амулетами на все случаи жизни, но вот все эти детали облика незнакомца никак не хотели складываться в единую цельную картину. К тому же смотрел незнакомец как-то нехорошо… Слишком пристально.

— Ты, наверно, очень богат, если можешь разбрасываться золотыми так легко. О чем я подумал? — голос незнакомца изменился, словно он почему-то потерял к Райзу всякий интерес. — Я решил, что, следует позаботиться о корме для коня, — заявил незнакомец, окончательно убедив Райза в том, что что-то с ним очень не так.

— Значит, все-таки лошади… — Раздраженно пробормотал Райз, заглядывая в умные карие глаза животного.

— Что? — незнакомец подал лошадь вперед.

— Да нет, ничего. Мысль действительно удачная, — Райз легко расстался с золотым. Он тоже стремительно терял интерес к необычному собеседнику.

— У меня все мысли удачные, — скупо улыбнулся незнакомец в ответ.

— Скажи, любезный… — Райз замолчал, давая понять, что хотел бы узнать имя собеседника. Он никогда не мог понять, почему люди не ценят нежданную удачу? Казалось бы, ну заработал ты случайный золотой, ну так и иди своей дорогой, радуйся! Так нет, нужно поумничать, позубоскалить. Разочарование в необъяснимой работе Прибора требовало выхода. Райз никогда не был мальчиком для битья и легкой мишенью для насмешек.

— Кир, — представился невысокий.

— Скажи, Кир, — маг принял стремительный переход на «ты» как должное при общении мужчин одного возраста, — а с чего это мысль о конском корме так тебя порадовала? Может тебя больше порадовала мысль, что можно нагреть меня на золотой?

Кир никак внешне не отреагировал на резкость Райза. По-прежнему, неприлично внимательно для Тиля, разглядывая мага, он просто тронул бока коня пятками.

— Там, откуда я родом, редко тратят еду на животных — зверь сам может добывать себе пищу. Зря ты заговорил со мной, любезный. Не попадайся мне на пути снова, маг, — холодно ответил Кир, направляя коня к городским воротам. Райз с удивлением смотрел на удаляющегося странного человека. Яркая вспышка в сознании заставила мага сильно шлепнуть себя по лбу. Кольцо-амулет тут же в очередной раз больно кольнуло палец. Маг вернулся в свою комнату, где, как он и ожидал, в клубах густого дыма зрело еще одно озарение, на этот раз его собственное. Все же, добравшись до бокала с вином, он осушил его и наполнил вновь. Неожиданные итоги эксперимента снова будоражили кровь. Он взял перо и сделал запись в лабораторном журнале: «Прибор явно работает: находит и фиксирует озарения, но не так, как я предполагал. Мысли явно влияют на течение эфира. Тот, кто научится облачать узоры эфира в понятную форму, сможет проникнуть и в чужие мысли. Читать чужие мысли тайно и безнаказанно — это ли не тайная мечта любого разумного? Странностей много, вот и еще одна — мне, магу, в городе магов Тиле, не таясь, угрожал незнакомец, для которого удивительно, что коня нужно кормить и…».

Клубы дыма под колпаком рассеялись, лист с озарением Райза стал обретать прозрачность. Черная вязь причудливого узора эфирных линий по-прежнему, хранила свои тайны. Маг с интересом рассматривал причудливый результат работы своего разума и, вероятно, провел бы за этим занятием остаток дня, если бы его не отвлек необычный шум с улицы, за которым тут же громче обычного загомонил рынок. Райз подошел к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как у городских ворот полыхнуло пламя. Раздался грохот падающих створок ворот. Толпа на рыночной площади качнулась и, словно ведьмин металл, растеклась по кривым улочкам Тиля. Райз второй раз за день наградил себя ударом по лбу, бросившись обратно к столу. Лабораторный журнал пополнился записью: «…Кир — никто иной, как преступник, которого разыскивает вся городская стража! Эксперимент придется прервать и сегодня же перевезти прибор в Академию, иначе могут начаться неприятности, потому что я один из тех, кто говорил с врагом Короны. Кир явно чужой в наших краях, настолько чужой, что можно предположить, что он тот самый северянин!

Наконец-то все детали случившегося сложились в единую картину, которая очень не понравилась Райзу. Он решил, что нужно срочно, но не привлекая внимания, убраться за надежные стены родной академии. Там и спокойнее и Прибор будет в большей безопасности. Самописец остановил бег пера и Райз бережно снял со стеклянного колпака очередную пленку, аккуратно разложил ее рядом с первой и продолжил подводить итоги эксперимента:

«Прибор фиксирует любое озарение независимо от его научной ценности. Торговец, понявший, как провернуть удачную сделку, тоже способен, вероятно, неосознанно создать возмущение эфира, которое и „видит“ Прибор. Необходимо поработать над возможностью разделения эмоционального и магического фона, чтобы фиксировать только действительно важные события».

Закончив писать, Райз потушил спиртовку, набросив на пламя колпачок, и выключил усилитель. Прибор пора было срочно готовить к переезду домой. Он бережно очистил кристалл от осевшего на него компаунда, проверил защитные амулеты и продолжил сборы. Вернувшись к лабораторному журналу, маг с интересом понаблюдал, как обретает прозрачность лист с его вторым озарением. Сквозь твердеющую пленку на фоне белой скатерти постепенно, становясь все четче, проступали черные узоры. В этот момент маг очень пожалел, что уже выключил прибор. Он был уверен, что к имеющимся двум, добавилось бы еще одно — самое важное озарение: «На моих „озарениях“ есть одинаковые группы символов или узоров, если хотите. Возможно, с них и начинается каждая моя пойманная мысль (проверить). Это своего рода „эфирная“ подпись моего разума. Моя подпись или имя! Узор появляется постепенно, но когда проявляется весь, то теряется смысл послания! Получается, что словно на одном и том же листе бумаги написано несколько писем, одно поверх другого. Как же много впереди работы…».

Райз перечитал свои записи и ужаснулся, тут же вырвав последние страницы из журнала, он поджог их нехитрым заклятьем, отправив догорать в камин. В научном азарте он дважды на одной странице подписал себе приговор. Мало того, что посягнул на священность мысли, — письменно признался, что целенаправленно «ловил» чужие мысли, так еще и раскрыл тайну Короны о том, что вся стража и гончие охотятся за гостем с далекого севера, который неведомо как смог перейти через Синие горы. Поразмыслив немного, Райз сжег весь журнал, а еще через четверть часа в дверь его комнаты постучали закованные в броню стражники.