Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински

Валентина Гордова, 2023

Ведьмочкам на празднике магов делать нечего! Так Верховная сказала и строго-настрого запретила нам лететь на бал в их магическую академию. А как это «нечего», когда жуть как хочется?! Мы с ним встретились случайно. Я сбегала из школы, а он спас меня от умертвия. У него околдовывающая улыбка, а у меня тепло в груди при виде неё. У него горящие магией и восторгом глаза, а у меня желание тонуть в их зелени. Он – самый странный некромант из известных мне, а я – самая необычная из встреченных им ведьм. Нас свела случайность, стукнула носами опасность и связала древняя пробудившаяся магия. Новогодье, как ему и полагается, сотворило чудо и создало волшебство… а нам теперь разбирайся.

Глава 1

— Ведьмы, где вас мётлы носят? — возмущалась я в переговорный камень, упрямо продираясь сквозь снежные сугробы.

— Верховная бдит, Есь, — мгновенно отозвалась угрюмая Купава.

— Заподозрила что-то, — вторила ей расстроившаяся Станислава.

— Накрылся наш шабаш! — Дарёна ругаться принялась.

— Да успеваем ещё, — как всегда попыталась всех успокоить Руслана.

— Ты сама-то где? — вопросила Стася.

И подруги замолчали, ожидая моего ответа.

А я остановилась, тяжело дыша и проклиная всё на свете, но особенно Дарёнку с её прекрасными идеями, оглядела тёмный заснеженный лес, в котором единственным источником освещения было парящее у меня над головой перо жар-птицы, поёжилась от холода и страха и так ответила:

— Не знаю, девочки. Тут деревья и снег кругом.

— Как неожиданно встретить их зимой в лесу! — едко прокомментировала Купава.

— Ты хоть в ту сторону идёшь? — судя по голосу, Дарёна уже не надеялась даже живой меня хоть разочек повстречать, не то что на праздник к магам в академию попасть.

Мы почему страдаем? Да потому что Верховная так сказала: нечего вам у магов делать! А Верховной слово — закон. И мы всё понимаем, но у нас с девочками этот учебный год — последний, потом, как экзамены сдадим, мы по лету все и разойдёмся по лесам, деревням, городам. Дай боги будем раз в десять лет на шабашах встречаться, но не то это уже будет. Мы уже станет большими, взрослыми, серьёзными и ответственными, а поразвлечься и повеселиться только сейчас вот и можно. А где же ещё этим заниматься, как не на балу у магов?

Так что слова словами, Верховную мы любим и уважаем, но едва она от нас отошла, Станислава мрачное прошептала: «Всё равно уйдём», и все с ней молча согласились.

И два дня пять ведьмочек ломали светлые головушки над тем, как бы нам и из-под надзора старших ведьм улизнуть, и на праздник к магам попасть, и за всё это по этим самым головушкам не схлопотать.

Действовать решили осторожно. Одна из нас, притворившись, что у неё голова разболелась, сослалась на слабость и ушла спать раньше обычного, а сама хвать метлу — и в окошко. И, никем не замеченная, скоренько через лесок наш Зачарованный пролетела, затем через весь Колдоград, у радушно распахнутых магических ворот приземлилась, метлу прутиком ивовым обернула и браслетом на руке повязала, а сама амулет переговорный магией напитала, да и выдернула подруг прямичком к себе.

Таков был план.

И затрещал по швам он аккурат за окошком, в которое переодевшаяся для праздника я на метле вынырнула.

Метла у меня была вот чисто ведьминская. Бывают мётлы нормальные, хорошие, послушные и о хозяйках заботящиеся. А бывают ведьминские.

Мы отлетели метров на сто всего, а потом эта гадина решила, что больно уж холодно на морозе, да во тьме лесной боязно.

— Шо ты встала? — зашипела я, взгромоздившаяся на неё прямо в бальном платье, из-за чего юбка испорчена была… бы, не будь я ведьмой и не знай пару хитростей. А так о платье не переживала, ну только ногам в туфельках холодно и неудобно было, но девчонки заявили, что «Потерпишь, ишь!», так что терпела, куда деваться.

А вот к очередной демонстрации характера своего летательного средства я не то чтобы не готова была, просто надеялась её избежать… Зря.

Дрянь общипанная встрепенулась, аки птыц намокший, вот только вместо капель воды стряхнула с себя меня!

— Ах ты гадина! — завопила я, уроненная моськой в сугроб.

Вскочила тут же, чувствуя невообразимый прилив бодрости от непередаваемых ощущений, вскинула руку, да сделать уже ничего не успела. Метла была гадостью, но не дурой, и в тот же миг, как меня спихнула, рванула обратно к зданию школы!

А я осталась! По колено в снегу в туфельках на каблучке, с задранной по самый пояс пушистой помятой юбкой, с завалившимся за шиворот и в вырез на груди снегом, растрёпанная, бледная, ошалевшая от происходящего и едва не плюющаяся проклятьями на все лады. Одна, посреди тёмного зимнего леса, сразу насквозь не замёрзшая лишь по причине наличия пушистой беленькой полушубки, а она с чарами согревающими, да тёплых чулочков с варежками.

Естественно, я посчитала операцию проваленной, о чём девочкам и сообщила, амулет достав. Но дамы изволили кутить и разгульничать, о чём сообщили уже мне через всё тот же амулет и чью-то мать.

Купава так и сказала:

— Мать! — помолчала и добавила. — Свою поминать жалко, твою… страшно.

Ну да, маму мою многие знали, а кто не знал, тот очень этому радовался.

И ведьмочки, ещё помолчав, решительно сменили гнев на жалобные уговоры.

— Ну, Есенька, ну последний же годик учимся! Не сможем же больше никогдашеньки на балу маговском потанцевать! Ну, будь ромашечкой, ну пожалуйста, ну мы что хочешь для тебя сделаем!

И я, дура, повелась.

— Ладно, — сказала угрюмо, упавшую на лицо прядь смоляных волос сдувая, — в школу я не вернусь, но и до магов дойти не смогу, сами понимаете.

Они понимали, тут идти три версты по одному только лесу, а я в платье и туфлях, да без метлы.

В итоге план перестраивали там же. В смысле, девочки в тепле школы, я в сугробе и темноте леса.

— Иди пока к городу, — медленно проговорила, раздумывая, Руслана, — кто-нибудь из нас вырвется и подберёт тебя по дороге. В остальном план без изменений.

Дрянной план, прямо как самогон, который наши домовые гнать пытались. Я ведьмочкам так и сказала, получила в ответ суровое от Купавы «Хороший самогон, вкусный» и осталась в лесу одна, потому как связь со мной разорвали.

И кто мне скажет, где был мой мозг в момент, когда я выбиралась из сугроба, но вместо того, чтобы в школу вернуться и оставить всяческие глупости, направилась в лес, предположительно в сторону ближайшего города Колдограда?

Об этом я и раздумывала, а ещё о том, как так получилось, что из нас пятерых именно мне не повезло оказаться «ведьминской спасительницей».

И вот шла я себе, угрюмо колеи по лесу прокладывая, и вдруг во тьме леса раздалось утробное:

— Гхр-р!

Я подпрыгнула от неожиданности! От страха не прыгала, от него я лихо на месте развернулась, чувствуя, как за крохотное мгновение секунды срывается в дикий грохот перепуганное сердечко и как в голове начинает звенеть.

Ко мне подбирался скелет! Обглоданный до чистеньких желтеньких косточек, с тёмно-зелёным свечением в глазницах и решительно-пожирательным настроем! Пожрать он меня решительно намеревался!

В следующий миг ночной зимний лес огласил визг! Не мой.

Я стояла уже не испуганная, а мрачная, обиженная и пристыженная. Да, падение с метлы в сугроб и прогулка в туфельках по снежным ухабам практически в темноте не пошла на пользу моему внешнему виду, но это уже перебор.

А передумавший меня жрать зомби всё визжал! Хрипло и настойчиво-взывающе, настойчиво взывая о спасении.

И вопли были услышаны!

Из чащи справа в освещённое сиянием пера пространство стремительно и бесшумно вылетела тёмная, окутанная тусклым зелёным сиянием фигура.

На оценку происходящего у неё ушла доля секунды всего.

Рывок, приземление на снег прямо передо мной и брошенное поверх плеча повелительным мужским голосом:

— Ложись!

И не собиралась, но меня, не глядя, толкнули в сугроб.

В тот же миг с левой руки мага сорвалось заклинание упокоение, трещащей зелёной молнией рвануло вперёд и ударило в грудь скелета, вынудив того рассыпаться постукивающими при ударах косточками в снег уже без возможности проснуться вновь и напасть на кого-нибудь тёпленького и живого.

Всё это я увидела за мгновение до того, как утонуть в ледяном снегу.

— Ах ты гад! — хотела заорать, но едва рот открыла, туда снега тоже насыпалось, заставив истерично махающую руками и ногами меня захрипеть и закашлять, и лес огласило что-то вроде: — Кхах кха кагх!

Внезапно на рёбрах сомкнулись чужие ладони. Подозреваю, маг целился на талию, но в снегу не видно, вот он и промахнулся, однако решил, что лучше уж так, чем вообще никак, и через секунду меня с силой дёрнули вверх, вырывая из снежного плена.

— Ложиться надо было не в сугроб, — со сдержанным смехом сообщили мне откуда-то сверху.

— Д-дт-т-тд, — послала я его.

— Да ты вся ледяная, — не внял некромант посылу, осторожно отряхивая снег с моего лица, придерживая при этом второй рукой за плечо. — Потерялась, милая? Чего сигнал о помощи не послала? В тебе магия есть, я чувствую, почему сигнальное заклинание не активировала?

И он требовательно замолчал, ожидая от меня ответа и продолжая смахивать снег уже с волос.

Вся бледная, дрожащая, замёрзшая и откровенно себя жалеющая ведьмочка открыла глаза, которым убранный магом снег больше не мешал, лишь пара снежинок в ресничках запуталась, подняла голову высоко настолько, что в шее заныло, и заглянула в тёмно-зелёные, завораживающе мерцающие глаза.

В следующую секунду рука мужчины замерла около моей головы, глаза полыхнули магией, засветились ярче и заметно расширились, а с тонких приоткрытых губ вместе с облачком пара сорвался тихий долгий выдох, звучавший как «Ха-а-а…».

И мы замерли в неярком золотистом свечении пера жар-птицы над головами. Кругом блестел снег, воздух искрился и тихонько звенел от мороза, а я очень чётко ощущала лежащую на плече широкую ладонь, и почему-то не находила в себе сил оторвать завороженного взгляда от глаз некроманта, но и он, не дыша и не моргая, смотрел на меня в ответ.

Молодой ещё совсем, но при этом сразу видно: не мальчишка — уже мужчина. Лет двадцати семи на вид, улыбался так недоверчиво и глазами сверкал, но при этом ощущалась в нём и серьёзность, и уверенность, и чутьём ведьминским я понимала, что ответственность большая на его широких плечах лежит, да носит он её с гордостью и достоинством.

Волосы чёрные, как вороново крыло, до плеч падали, лицо обрамляя, нос с горбинкой небольшой, подбородок квадратный гладко выбрит, крепкая шея воротом мантии полностью скрыта. А она, мантия, непростая, зачарованная от холода и грязи и прочная сверх меры, я пробегающие по чёрному материалу и чёрному же меху изумрудные искорки хорошо видела.

А вокруг тишина, и ни звука, словно весь мир застыл, подглядывая за нами и гадая, что же случится дальше.

Неожиданно поняла, что, не смотря на мороз и снег на мне везде, от холода больше не трясло, наоборот, странное тепло растекалось в груди, и ноги отчего-то ослабли и задрожали, и мир медленно и неотвратимо становился ярче и светлее, и…

— Привет, — так удивлённо и удивительно прошептал некромант, осторожно, словно боясь спугнуть, мне улыбаясь.

И рукой, до этого недвижимою, так аккуратно, бережно по волосам моим растрёпанным провёл.

— Привет, — и кто скажет, отчего у меня губы дрогнули в ответной улыбке?

А у некроманта его собственная улыбка шире стала, и вид был такой малость растерянный и приятно удивлённый, хотя я точно знала, что данный вид магов отличается наглостью и самоуверенностью.

Наверно, сам мужчина тоже об этом знал, но всё так же негромко спросил:

— А что ты тут делаешь?

А я почему-то взяла и ответила:

— На бал иду…

— Правда? — маг оживился. — Я тоже. А он где?

Логика попыталась намекнуть о своём отсутствии, но я её голосу не вняла.

— В городе, — говорить было так легко, а сияние зелёных глаз словно обволакивало, — в магической академии.

— А-а, — протянул некромант понятливо, — такую знаем. Подаришь мне танец?

Чуть не ляпнула, что с радостью подарю ему всю эту ночь, но он же маг, ещё поймёт не так.

И тут амулет на моей шее вздрогнул и в лесу раздался хриплый голос разъярённой Купавы.

— Ес-с-с-ся! Я твою метлу на корзинки распущу! Я её сожгу к предкам! Я… я её ненавижу-у-у! А-а-а!

Метла, она да, она такая, умеет пробуждать демонов даже в ведьмочках.

— Ой! — спохватилась я, и волшебство момента рассыпалось с тихим звоном, обрушилось на меня морозным холодом, заставило поёжиться, виновато улыбнуться нахмурившемуся некроманту, сжать амулет в кулачке и, отворачиваясь, спросить: — Что, Купава?

Ответила мне не она, из камушка Дарёна зарычала:

— Твоя гадина остальным нажаловалась, что мы их в морозный тёмный лес потащим, мётлы массово скрылись в погребе и дверь держат, никого к себе не пуская!

Так как амулет был не узконаправленным, то по нему можно было сразу нескольким людям переговариваться, и некоторые слова Дарёны тонули в воплях бесящейся Купавы: «Убью-у-у!», «Дрянь облезлая!», «Только попадись мне!».

Я побледнела, представив себе, как сборище мётел подпирает тяжёлую окованную железом деревянную дверь, в которую с другой стороны ломятся разъярённые ведьмы, а сами мётлы дрожат от страха, но позиций не сдают.

— О-ой…

— Это не «ой»! — и подключившаяся к разговору Стася таки высказала, что она думала по этому поводу в целом и о моей метле в частности.

— Верховная узнает — головы поотрывает! — вечно всех успокаивающая Руслана завыла от отчаяния.

Ситуация вышла из-под контроля, и возвращаться обратно не собиралась.

— Успокоились! — я решительно приняла бразды правления на свои хрупкие плечи. — Вы своими воплями сейчас всю школу на уши поднимете, и тогда о празднике точно можно забыть.

Удивительно, но подействовало. Девчонки прекратили выть и ругаться, и с сопением приготовились внимать моим словам.

Соображать пришлось быстро.

— Стась, ты врёшь лучше всех, сделай какао и займи старших расспросами о жизни молодой.

— Поняла, — отозвалась подруга и сорвалась на бег.

— Вообще-то, лучше всех вру я, — обиделась Дарёна.

— Ты всё время врёшь, тебя заподозрят раньше, чем в гостиную войдёшь, — ответила ей не я, ведьмочку Руслана припечатала.

— Дарён, ты в кабинет к лорду Эйгенелю, — продолжила я, на ходу выстраивая план действий, — у него в шкафу на третьей полке Лунное эльфийское вино, он к наставнице Истиславе ростки подсаживать собирался…

— Что делать? — судя по звукам, Купава откуда-то свалилась.

На помощь непонятливой подруге пришли мы все.

— Порог пристраивать.

— Рыбку запускать.

— Брёвна тесать, — от объяснения Дарёны даже мы опешили.

Я так и вовсе зачем-то осторожно скосила взгляд на всё ещё стоящего рядом и слышащего каждое слово некроманта. Судя по вытянувшемуся лицу и удивлённому взгляду на мой кулачок, в котором был кулон зажат, мы были первыми ведьмочками в его жизни. А своих первых ведьм вовек не забудешь…

— Дарёш, а брёвна-то тут причём? — боязливо, причём боясь именно ответа, спросила Станислава.

— Ну, — девушка преисполнилась собственной важности, ведь недогадливым нам разъяснять пришлось, — движения рубанком напоминают движения при посадке ростков.

Стало стыдно. Причём почему-то перед не вмешивающимся некромантом. Я даже догадывалась, почему он молчал — от потрясения и слова вымолвить не мог!

С трудом поборов желание снова на него покоситься, красная от стыда и мороза я малость хрипло вернула девочек к действительно важному:

— Так, Дарёна, берёшь вино и подкупаешь домовых, чтобы они нас перед старшими не спалили. Купава, Руслана, у меня в ящике стола разговорник… вы его сразу узнаете, на форзаце карандашом фраза написана. Громко и грозно прочитайте её один раз под дверью погреба, так, чтобы моя метла гарантированно услышала. Дальше по изначальному плану.

Ответом мне было тишина. Ну только Станислава запыхалась, бежала же, но в целом даже грохнувшаяся неизвестно откуда Купава постанывать перестала.

— Есь, а та фраза, это что? — всё же озвучила общее любопытство Руслана. — Заклинание какое-то, да?

Угму, если бы.

— Я потом расскажу, — решила уклончиво, — всё, разошлись.

И ведьмочки действительно все отпустили свои кулоны, обрывая связь, и разбежались каждая выполнять свою часть.

А я осталась… мой стыд остался тоже, и даже невольный некромантский свидетель никуда не собирался.

Ой, могучая Матушка-Земля, стыдоба-то какая.

Но деваться было особо некуда, пришлось делать невозмутимый вид и снова к мужчине всем телом поворачиваться.

И вот я повернулась, шубку нервно отряхнула, голову закинула и ослепительно улыбнулась, намереваясь соловьём воспевать доблесть и храбрость этого некроманта, сердечно благодаря за спасение от скелета и извиняясь за то, что вынуждена оставить его в лесу в одиночестве, и…

— Ведьмочка, — протянул некромант негромко, недоверчиво-восторженно.

— Ведьма, — исправила гордо, но беззлобно, наоборот, отчего-то опять улыбаться начала.

Маг улыбнулся в ответ, вглядываясь в моё лицо с такой жадностью, словно хотел впитать в себя каждую черточку, каждую ресничку, каждую трещинку на губах. Впитать и сохранить в памяти до конца жизни.

И вдруг с живейшим интересом спросил:

— А что будет, если я тебя сейчас поцелую?

«Я упаду и восторженно задёргаю ножкой», — подумала искренне.

Но вслух, улыбнувшись и вглядываясь в мага с пристальным интересом, сказала совсем иное:

— Получишь по морде.

И мы оба почему-то, не сговариваясь, опустили взгляд на мою ручку в варежке. Я подумала, что последняя удар точно заглушит и из-за этого эффекта не будет никакого. Некромант, похоже, о том же самом рассуждал, так что я сочла своим долгом невозмутимо добавить:

— И проклятьем в лоб.

Он улыбнулся первым. Дрогнули, а затем растянулись в отчего-то довольной улыбке его губы, потом почему-то и мои.

И вот так, чувствуя себя сладко-дезориентированной, я и сказала:

— Спасибо за спасение, — поблагодарила искренне, пока в груди так непривычно и так волшебно растекалось тепло, — наверно, наши домовые опять погостника с Аисского кладбища дразнили, вот он из мести скелета в наш лес и отправил. Я поговорю и с одним, и со вторыми, но всё равно спасибо большое, ты мне жизнь спас. А… звать-то тебя как, герой мой?

Герой от моего обращения сделался довольным-довольным, сверкающим, как новенькая монетка.

— Риаган, — назвался спокойно, без гордости, с которой маги обычно называют свои имена, без надежды на то, что его узнают, без фамилии даже, хотя именно в ней вся известность.

Интересный какой некромант. Нестандартный такой.

— Риаган, — повторила я, пробуя необычное имя на вкус. Кивнула, удовлетворённая, и под отчего-то стремительно темнеющим взглядом мага попробовала иначе, — Риаганушка…

А у мага улыбка всё шире и шире становилась, и вид сделался таким малость пьяно-невменяемым.

— Ну, а я Есения, можно просто — Еся, — представилась весело.

И вздрогнула, когда некромант, повторяя за мной, негромко и проникновенно произнёс:

— Есенька…

Ох… ах… никогда не думала, что моё имя может звучать вот так… так… будоражаще, лёгкой вибрацией пробираясь под кожу, заставляя всё внутри дрожать и сжиматься.

— Мне уже идти нужно, — ухватилась, как утопающий за соломинку, я за причину сбежать.

И сама от себя не ожидала, но в душе всё натянулось, сопротивляясь, и так сильно захотелось остаться здесь, под взглядом горящих магией тёмно-зелёных глаз и с этим удивительным ощущением звенящего волшебства вокруг и внутри. И слушать, ещё хотя бы разочек услышать, как он назовёт моё имя — так ласково, нежно, бережно.

— Как идти? — впервые видела, чтобы человек таким растерянным и грустным за секунду становился. У него даже плечи опустились. Но уже в следующее мгновение некромант подобрался, выпрямился, став ещё выше, подался ко мне, хотя некуда ближе уже было, и так непозволительно близко стояли, и решительно заявил: — Ты обещала мне танец.

Я снова улыбнулась. Так удивительно, но рядом с этим человеком мне было поразительно легко, свободно и радостно. И совсем не страшно, даже не смотря на то, что некроманты — жуткие, страшные, мстительные и изобретательные, и шутки у них злые, а сердца давно почернели и заледенели, и нет в них ничего человеческого.

Но этот каким-то неправильным был.

— Вообще-то, я не успела ответить, — заметила справедливо.

— Боюсь, у тебя нет выбора, — ничуть не виновато заверил Риаган, — потому что в случае отказа я не смогу удержаться и совершу похищение.

— Надо же, меня никогда не крали, — призналась заинтригованная я.

— А я никогда никого не похищал, — он тоже пошёл на откровение.

В этот момент в зимнем лесу отчётливо разлился запах лета. Откуда-то повеяло ароматом сочной зелёной травки, спелых сладких ягод, теплой нагретой солнцем земли…

— Ты такая красивая, — зачарованно произнёс некромант, не отрывая от меня сверкающего магией взгляда. — Знаешь, я в жизни много ведьм повидал, но ведьмочку встретил впервые. Не думал, что у вас столь разительные отличия.

Я засмущалась и растерялась, и расцвела, словно алая роза в морозном саду.

А дальше… Риаган решил окончательно попрать сложившееся о некромантах негативное мнение, отвесил полный грации поклон, протянул мне затянутую в чёрную перчатку руку и с затаённой надеждой попросил:

— Вложи ладонь, и я сделаю эту ночь самой волшебной в твоей жизни.

Бедное сердечко одной маленькой ведьмочки замерло, и дальше биться отказалось, восторженно попискивая на тему «Чего-чего он сказал? Это мне показалось? Это же мне точно не показалось! Уи-и-и!». А ещё дыхание перехватило, ноги задрожали, в ушах зашумело, в голове всё поплыло, перед глазами яркими огоньками взрывались фейерверки… И захотелось волосы поправить, юбку разгладить, и вообще что-то я разнервничалась и засмущалась ещё сильнее.

Мне никогда ничего подобного не предлагали.

Меня никогда не похищали.

И, уж конечно, я никогда не сбегала с незнакомцем в ночь.

Но мы с девочками всё это затеяли ради веселья, приключений и сказочного праздника, и я, уже через столько прошедшая и столько вытерпевшая, просто не могла ответить отказом.

Кроме того… не хотелось мне отказывать.

Моя дрогнувшая ладонь в тёплой вязаной варежке легла в широкую руку уверенного в себе и терпеливо ожидающего моего решения некроманта. Сильные пальцы бережно сжались, на тонких, чётко очерченный губах заиграла счастливая улыбка, в которой мне вдруг померещилось что-то предвкушающе-угрожающее…

— Но у меня условие, — хриплым от волнения голосом сказала я прежде, чем мы сорвались в обещанное волшебство.

— Я слушаю, — продолжая улыбаться, умудрился серьёзно заверить Риаган.

А я, кажется, начала частично терять способность связно мыслить и внятно говорить… И моя ручка в его уверенной руке казалась такой маленькой, хрупкой, беззащитной…

Но взяла себя в руки и негромко попросила:

— Мне нужно уединённое помещение и несколько минут, чтобы привести себя в порядок и перенести подруг через амулет.

Некромант внимательно выслушал, не отпуская моей руки, медленно кивнул, раздумывая, и решил:

— Как пожелает моя леди.

Быть чьей-то леди оказалось весьма волнительно.

— Предупреди девочек, чтобы были готовы, — подсказал маг, кивнув на мой амулет.

Точно, девочки.

Приняв невозмутимый вид, мол и сама знаю, и сама собиралась, я свободной рукой сжала камушек. О том, что могут посторонние услышать, не переживала — амулет можно было временно отключать от общей связи, не боясь подставиться.

— Ведьмочки, — друг друга мы обычно только так и называли, а вот для всех остальных были исключительно ведьмами, — изменения в плане. Вам на сборы пятнадцать минут.

Естественно, ответ не заставил себя ждать!

— Что случилось? — прилетело серьёзное от Русланы.

— Чую дух мужицкий! — воскликнула ликующе Купава.

Я камушек отпустила, на выгнувшего бровь некроманта посмотрела и искренне извинилась:

— Не обращай внимания, ей мужики везде мерещатся.

Просто ему же с девочками встретиться придётся, надо хоть немного мужика подготовить, а то мало ли.

— Пятнадцать минут, — повторила для ведьм, — оставьте мётлы. И поторопитесь!

И на этом я связь разорвала, на время отключившись, а то знаю их, сейчас Купава с Дарёной такого навыдумывают… вслух причём, и Риаган каждое из слов услышит. А оно мне надо?

— Готова? — с затаённым предвкушением уточнил некромант, сжав мои пальчики сильнее.

В груди юной ведьмочки восторженно затрепетало сердечко. Готова я не была, но мне жуть как хотелось сорваться в приключения, и потому я встретилась взглядом с таинственно мерцающими глазами, радостно улыбнулась и весело кивнула.

И завизжала! Потому что, когда тебя одним быстрым смазанным движением подхватывают на руки, вытащив из сугроба, а затем вместе с тобой срываются в полёт вертикально вверх — это неожиданно как минимум! И страшно!

И визг превратился в заливистый смех, а улыбающаяся я машинально сильнее прижалась к крепкому мужскому телу, ощущая себя ребёнком, впервые забравшимся на бабушкину метлу. Мне тогда тоже было быстро, головокружительно, потрясающе и очень весело, а потом больно — бабушка у меня суровая и по непослушной попе настебала только так, когда поймала и с метлы стянула.

— Вот это голосок, — прокомментировал тоже смеющийся Риаган, когда мы без происшествий миновали все ветки и стволы и поднялись над острыми верхушками елей.

— Давай ещё? — взмолилась подхваченная авантюризмом я, восхищённо заглядывая в его довольное лицо.

Поёрзав, устроилась поудобнее, потом подумала и, плюнув на всё, попросту обняла некроманта за шею. Мне так было удобнее, да и ему, похоже, тоже, но на пару мгновений мужчина напрягся и словно окаменел.

— Ты чего? — обеспокоилась я искренне.

И, не удержавшись, глянула вниз. Высотой меня не удивишь, я ведьма и на метле с детства летаю, но столь оригинальным способом делала это впервые.

— Больше так быстро не будем, — решил Риаган, а когда я вопросительно на него посмотрела, пояснил, — ты и так замёрзшая, не хватало тебе ещё заболеть.

После чего неторопливо, словно прогуливаясь, полетел в ту сторону, где в тёмном небе светилось зарево от города.

— А, — я беззаботно заболтала ножками в воздухе, — я не заболею, перед вылетом укрепляющий иммунитет чай выпила.

Перо жар-птицы, потому что моим было, взлетело вместе с нами и теперь, держась в метре над головами, заливало ярким золотым светом и нас, и деревья. И если кто из ведьм, например, Верховная, сейчас на метле поднимется, она и увидит нас без труда, и мигом сообразит, кто именно тут летает.

— Это что за чай такой? — заинтересовался маг, наблюдая за тем, как я варежки стягиваю и на животе лежать оставляю, а сама к перу мгновенно заколовшую от холода ладонь протягиваю.

То послушно подлетело, легло в ручку и втянуло в себя яркое свечение, едва я пальчики осторожно сжала. А всего через несколько секунд молодая ведьмочка с невозмутимым видом натягивала на указательный палец тонкий красно-золотой ободок, одновременно отвечая Риагану:

— Особый, но не магический, и очень действенный. В мороз согревает не хуже огня, здоровье укрепляет, бодрит и разум проясняет.

— Полезная вещь, — уважительно похвалил он, пока я варежки обратно натягивала.

А я подумала, что он же маг и даже некромант, и работа у Риагана наверняка нервная, изматывающая, по лесам вон зимними ночами мотаться приходится. Ну и мне не жалко, а ему полезно, так что:

— Я смешаю для тебя трав и отдам при случае, — решила моя добрая душа, вновь обнимая мужчину за шею.

И доброжелательно улыбнулась его удивлённому взгляду.

— Спасибо, — улыбнулся он в ответ и с убеждённостью повторил уже звучавшее, — нет, молодые ведьмы всё же совсем иные! Ты мне чай предлагаешь, а твои коллеги постарше угощали удушающими проклятьями и сглазами.

Настал мой черед очень удивлённо смотреть на некроманта.

— Это или тебе ведьмы какие-то неправильные попались, или ты их умудрился до бешенства довести, — рассудила серьёзно. — А когда проклинали, они это вслух делали?

— Ага, — беззаботно подтвердил маг, продолжая движение по направлению к городу, — я благодаря их крикам и понял, что проклятья те удушающие.

— А-а, — успокоилась я, снова принявшись ножками болтать, край помявшегося платья вверх подбрасывая, — тогда довёл, да. Мы обычно заговоры все вслух читаем, а проклятья принято про себя произносить. Даже не знаю, почему так, разницы нет никакой, лично проверяла. И если ведьма начала проклятья кричать, значит, на эмоциях контроль над собой потеряла.

— И на ком проверяла? — с улыбкой полюбопытствовал внимательно меня слушающий маг.

Вот тут я смутилась, взгляд отвела и тихонько призналась:

— Надеюсь, ты этого никогда, а особенно сегодня не узнаешь!

Некромант на моё откровение отреагировал весёлым громким смехом, которым я аж заслушалась, а потому не сразу поняла смысл сказанного:

— Понял, тебя эту ночь на всякий случай держу под щитом.

Но вот когда суть дошла, внутри меня начали распускаться крохотные розовые цветочки чего-то такого удивительного, до этого дня неизвестного и неощутимого, большого, тёплого, волшебного…

— Ну, раз не заболеешь… — не дождавшись от меня ответа, хитро протянул маг.

Опустил горящий во тьме взгляд на мои глаза, улыбнулся предвкушающе и посоветовал:

— Держись.

Я и так держалась, но послушно прижалась сильнее и завизжала, когда Риаган со скоростью арбалетного болта полетел вперёд и вверх, набирая высоту.

Воздух свистел в ушах, окончательно растрепав мою причёску и заморозив лицо, била по ногам юбка платья, дрожало от смеси страха и детской радости всё тело!

И я искренне полагала, что лететь быстрее просто невозможно, но мы забрались на уровень облаков, которых сегодня не было, и на миг застыли под тысячей ярких мерцающих звёзд.

Я, обнимая его за шею, Риаган, с лёгкостью удерживающий меня бережно, но крепко, и наш восторженный взгляд в глаза друг другу.

— Можешь кричать, — задорно разрешил некромант, хотя я и до этого не молчала.

И камнем рухнул вниз! Хотя нет, та скорость, с которой мы понеслись к тёмной земле, заставила бы все камни нервно щёлкать семечки в сторонке! Да если бы рядом с нами падал камень, он остался бы высоко наверху, далеко-далеко от нас, не в состоянии нестись вниз с такой же скоростью!

О, я так вопила! Весело больше не было, я с жизнью прощалась! Я умереть готовилась, убеждённая в том, что Риаган просто физически не сумеет затормозить!

А он и не собирался! Сжимал меня крепко-крепко, так, что понятно — и даже в случае удара о землю не отпустит, и нёсся вертикально вниз, в наполненный огнями и шумом вечерний город!

И я визжала, а он всё скорости не сбавлял! Я кричала, а он к частично плоской крыше одного из домов примерялся! Я едва не плакала и уже просто скулила, а маг практически у самой поверхности резко затормозил и легко, свободно, невозмутимо спрыгнул на плоский камень!

И встал, не испытывая ни дискомфорта от ноши, ни мук совести от сорвавшегося в последний момент моего убийства, улыбался широко и очень довольно, с пляшущими в глазах хитринками радостно смотрел на моё бледное лицо и с трудом сдерживал смех!

— Н-н-не смешно! — высказалась севшим от крика голосом.

— Ты своими воплями распугала патрульных ящеров, — не согласился маг, — а они существа закалённые, я впервые видел, чтобы так организованно и стремительно улепётывали.

И этот всё же рассмеялся, голову откинув и глаза закрыв. Весело, звонко, искренне, никого не стесняясь и не таясь. При этом он продолжал меня на руках удерживать, так что я хорошо ощутила его содрогающееся от смеха тело.

Ну вот и как можно после такого обижаться? Я и расслабилась, заулыбалась, а потом и сама засмеялась, больно уж заразительно Риаган это делал.

И вот стоим мы себе на плоской каменной крыше, хохочем, нас со всех сторон заливает приятный чуть красноватый свет от магических закреплённых в каменные перила огоньков, всюду вокруг сверкает разноцветным освещением и магией Колдоград, и тут всё на ту же нашу крышу берёт и опускается… ящер!

Патрульный, весь в зачарованных доспехах, по которым синие искорки пробегали, с длинной клыкастой мордой, сверкающими жёлтыми глазами с двумя вертикальными зрачками, прорывающимся из чешуйчатого горла тихим рычанием и всадником.

И вот именно он, молодой парниша, смеющимся нам сурово сказал:

— Нарушение городского покоя, уважаемые!

Успокоившийся, но продолжающий улыбаться Риаган прямо со мной на руках медленно, словно лениво обернулся, поверх плеча бросил насмешливый взгляд на спешивающегося стража и снисходительно, ласково так догадался:

— Новенький.

Лично я после такого заинтересованно на некроманта посмотрела. Просто, раз он срок службы стража определил, то тут одно из двух: или всех в лицо знает, или все в лицо знают его.

Риаган опустил на меня взгляд и весело подмигнул, но, увы, уже вставший на ноги молодой страж умом и сообразительностью если и отличался, то тщательно свои умения скрывал.

— Ваше имя! — воскликнул он требовательно, отставив ногу в сторону и раскрыв на затянутой в чёрную перчатку ладони горящее тёмно-алой дымкой протокольное заклинание.

Ы, знаем мы такие. Смолчишь — оно в тебя подчиняющими чарами швырнёт, соврёшь — окрасится в слепяще яркий красный и запустит уже чарами откровения. Поганая вещь, хочешь — не хочешь, а имя своё назовёшь, данные заполнишь, страж нарушение зафиксирует и в отделение вместе с тобой отошлёт, а там уже наказание придумывать будут.

Я об этом очень хорошо знала и, к сожалению, даже не из рассказов, а потому скривилась, осознавая, что, кажется, накрылся наш праздник, так толком и не начавшись.

Настал черёд Риагана заинтересованно на меня смотреть. Похоже, мы оба умели понимать больше, чем было сказано.

— Ваше имя! — потребовал повторно паренёк и, ожидаемо, применил подчиняющие чары.

Они фиолетовой молнией рванули точно в моего некроманта и… пронеслись мимо, сменив траекторию полёта прямо во время этого самого стремительного полёта!

А Риаган, даже не взглянувший ни на магию, ни на опешившего стража, продолжил с интересом и любопытством вглядываться в мои глаза.

Пришлось нехотя сознаться:

— Да, возможно, в главном патрульном отделении города есть парочка дел с моим именем.

— Парочка? — лукаво улыбнулся маг, у которого лицо таким интересным было, с красноватым из-за освещения отливом и продолжающими ярко гореть зелёными глазами.

— Возможно, парочка десятков, — призналась с ещё большей неохотой и поспешила добавить, — это дело прошлое, я тогда была молода, глупа и неосторожна.

Не в силах стереть широкую улыбку, некромант величественно кивнул, говоря, что ни на миг не сомневается в правдивости моих слов, и в очередной раз подтвердил свою сообразительность, как бы промежду прочим уточнив:

— И когда случилось твоё последнее задержание?

Вспомнила, что недели две назад. Покраснела. Но сделала максимально невозмутимое в данной ситуации выражение лица и абсолютно невинно посмотрела в искрящиеся смехом глаза мужчины.

— Я понял, — хохотнул он.

И тут из ступора вышел страж.

— Вы! — взревел он. — Это препятствие расследованию! Поставьте девушку и оба вытяните руки, вы арестованы!

Мы от его воплей как-то одинаково скривились, заметив это, оба невольно улыбнулись и даже не дёрнулись, чтобы приказ исполнить.

Но я почему-то сочла своим долгом сообщить:

— Нас арестовывать собираются.

Ну а вдруг некромант не понял?

По губам Риагана скользнула улыбка, которую он безуспешно попытался скрыть. Склонил голову, признавая мою правоту, и серьёзно спросил:

— Что будем делать?

Слышащий каждое слово парень смял протокольное заклинание и с шумом втянул воздух, явно намереваясь что-то сказать и сделать.

Я же, даже не взглянув на него, пожала закутанными в белую тёплую шубку плечиками, улыбнулась и решила:

— Ты мужчина, ты и разбирайся.

Риаган просиял, полностью довольный таким моим ответом, но, не смотря на неприкрытое удовольствие, всё равно с деланным укором прокомментировал:

— Как легко женщины справляются с трудностями.

И осторожно поставил меня на ноги с таким видом, словно был готов в любой момент подхватить обратно, если вдруг что.

Но я коснулась туфельками на каблучке каменной крыши, встала, с улыбкой заглянула в горящее радостью лицо некроманта и, подавив смех, подчёркнуто возмущённо ответила:

— Ты попробуй найди мужчину, которого можно приобщить к успешному решению проблем.

— Считай, нашла, — весело подмигнул он и мягко, но непреклонно задвинул меня себе за спину.

А там ящер. И вот именно ему, чешуйчатому и тёмно-зелёному, я демонстративно уделила всё своё внимание, приблизившись и принявшись поглаживать по голове там, где между ушей начинались гибкие шипы. У них это любимейшее для ласки место, точно знаю, уж сколько раз с ними встречалась.

За продолжившимся представлением мы с ним проследили оба.

Вот Риаган неспешно, немного задорно и очень уверенно приблизился к юному стражу, который этого приближения силился избежать собственным отступлением и швыряемыми в некроманта сферами. Их все не сбавляющий неторопливого шага маг уничтожил с лёгкостью и этакой ленцой, и в конце концов случилось неизбежное — место для отступления закончилось вместе с выдержкой стража, и тот, застыв у стены дома, больше не пытался препятствовать Риагану, который таки дошёл, дружеским жестом закинул на плечи задрожавшего мальчика руку и повёл того в сторонку, от нас подальше. Дружелюбно так, ласково, вежливо. Именно с таким выражением лица он и принялся о чём-то вдохновенно ему вешать, несколько раз свободной рукой точечно указав на что-то в городе, один раз весь Колдоград обведя широким жестом. К несчастью, слов я не слышала, стояли они далеко и говорил Риаган негромко, но, главное, что страж всё слышал, осознавал, бледнел и дрожал сильнее с каждым словом.

А затем некромант его отпустил и с подчёркнуто доброй улыбкой проследил за тем, как сгорбленный, спотыкающийся на каждом шагу паренёк спешит ко мне. Именно мне он, низко неловко поклонившись и не поднимая взгляда на глаза, заикаясь, сказал:

— Прошу прощения за беспокойство, леди, более этого не повторится. Разрешите лететь?

Несколько озадаченная и удивлённая, я машинально ответила:

— Летите.

И отошла, дабы не мешать. На своего ящера патрульный запрыгнул за секунду, после чего повернул его к краю крыши и, взлетев, понёсся куда-то прочь.

Я и некромант остались.

— Как ты и просила, я разобрался, — развёл он руками, с довольной и ни о чём не сожалеющей улыбкой неторопливо и мягко подходя ближе.

Как хищник, загнавший в ловушку добычу и точно знающий, что никуда она не денется.

Но мне почему-то не стало страшно и теперь. Стало очень любопытно:

— А чего ты ему сказал?

Уже подошедший Риаган остановился совсем близко, в полушаге, оглядел меня сияющим взором и с самым честным видом соврал:

— Попросил прощения и пообещал, что больше мы никому мешать не будем.

— Конечно! — усмехнулась ни разу не поверившая ведьма.

— Он поверил в мою искренность и вошёл в положение! — некромант решил во что бы то ни стало отстоять свою правоту.

— Да-а, — протянула насмешливо, — он выглядел именно таким — простившим, поверившим и вошедшим, а ничуть не перепуганным до ужаса.

— Вот видишь, — обрадовался некромант, приобнимая меня за плечи и поворачивая в ту сторону, где в стене имелась окованная магией и железом тяжёлая деревянная дверь, — ты собственными глазами в этом убедилась!

Я рассмеялась в очередной раз и покорно позволила увести себя с холодной крыши в тёплый коридор, освещение в котором вспыхнуло в тот же миг, как Риаган движением руки, не касаясь двери, её открыл.

— Так, тебе ванную побольше или поменьше? — деловито уточнил маг, уводя меня вправо и сразу вниз по каменной лестнице, с двух сторон ограждённой стенами без каких-либо картин или украшений, только энергетическая светящаяся нить шла по шву между стеной и потолком.

— Побольше, — решила я.

— Тогда на второй этаж, — постановил Риаган.

Лестница закончилась ещё одним коридорчиком — светлым, коротким и широким, с небольшим окошком на противоположной стене, простой деревянной дверью по центру слева и дверным проёмом в конце справа.

— Слушай, — уводя меня на очередную лестницу, с пролётом, несколько даже виновато начал маг, — праздник в академии до самого утра будет, на начало мы и так уже опоздали, ты не будешь против, если по дороге забежим куда-нибудь перекусить? Я голодный, как умертвие.

Я против не была совсем, да только имелись обоснованные сомнения:

— Думаешь, в такой час что-нибудь открыто? — скептически покосилась на продолжающего обнимать за плечи и вести вниз по каменной лестнице некроманта.

Он задумался, повернув голову, ослепительно и совершенно нагло улыбнулся и заверил:

— Для нас откроют.

Какой самоуверенный. И чего это я снова ему улыбаюсь?

— Давай лучше я что-нибудь приготовлю, — предложила миролюбиво, жалея тех, кто от наглости мага мог пострадать, — если у тебя в кухне есть продукты.

Мне не сложно, тем более, очень хотелось отблагодарить Риагана за его помощь хоть как-нибудь.

— Серьёзно? — некромант остановился, не дойдя до конца лестницы трёх ступенек, убрал руку, отодвинулся и выразительно оглядел меня с головы до ног, намекая на то, что вид у меня для готовки не так чтобы подходящий.

И уснувший было авантюризм поднял голову. Не люблю, когда во мне сомневаются, у меня тогда мигом пробуждается потребность отстоять себя и заткнуть всех недоверчивых.

— Показывай, — улыбнулась я с вызовом, — свою кухню, некромант.

Риаган приподнял уголок губ, насмешливо-недоверчиво вглядываясь в мои глаза, но в итоге осознал, что теперь выбора у него не было. В смысле, хочет он того или нет, а кухню я отыщу и только так ему тут наготовлю. От всей своей ведьминской души.

— Давай сначала в ванную, — признавая своё поражение поднятыми вверх раскрытыми ладонями, примирительно предложил маг.

Я подумала, вспомнила свои неоднократные падения в сугробы, реакцию встретившего меня в лесу умертвия… чтоб ему чесалось в упокоении, головокружительный полёт и решила, что таки да, действительно лучше сначала привести себя в порядок.

— Ладно, — сдалась, — веди.

— Да пришли уже почти, — Риаган протянул мне всё ещё находящуюся в чёрной перчатке руку, я положила сверху свою в варежке и мы пошли.

Спустились по трём оставшимся ступеням, повернули налево и быстро прошли мимо книжных полок у стены до двери, которую некромант движением открыл на подходе, и в комнату меня впихнули первой, тут же, взяв за плечи, убрали с порога и, махнув на дальний конец самой натуральной спальни, сообщили:

— Ванная там, окно тонированное, тебя не увидят, если вдруг что понадобится — кричи.

И сам маг, обойдя остановившуюся меня, направился налево, к неприметной дверке в стене, на ходу стягивая перчатки и расстёгивая мантию.

Я тоже поспешила, и так времени много потратили, а пока шла, всё думала: а чего кричать-то? То, что понадобится? Или просто кричать?

Толкая дверь, представила себе стоящую у зеркала себя и во всю мощь лёгких вопящую «Мы-ы-ыло-о-о!». Или банальнее и проще, просто — «А-а-а!». С таким повизгиванием, чтобы меня гарантированно услышали.

Мать-Сыра Земля, надеюсь, я тут найду всё необходимое и не придётся позориться.

А в следующий миг я со всей обречённостью осознала, что позорнее уже некуда.

Нет, сначала всё было хорошо. Я вошла в дверь, в помещении мгновенно вспыхнул свет в светильниках на стенах, и с некоторым изумлённым оцепенением я оглядела действительно впечатляющую размерами ванную комнату.

Прямо напротив входа практически во всю стену имелось окно. Причём я превосходно видела наполненный светом город, фонарные столбы на улице, прогуливающихся людей и нелюдей, проехавшую карету, запряжённую не лошадьми, а двумя порыкивающими друг на друга хамарами — гибкими, быстрыми, очень сильными хищными кошками размером с лошадей. Странно и удивительно, но никто из них в сторону загоревшегося в ванной света даже не обернулся, значит, действительно ничего не видели.

Помимо окна слева имелась стеклянная кабинка в углу, чуть в стороне от неё белоснежная каменная ванна на ножках, справа — длинный, во всю стену, узкий столик, глубокая тоже каменная раковина в нём, внизу ящички и полочки, а на самой стене — громадное зеркало, светящееся по краю.

Вот в него-то я, закрыв дверь и сделав шаг вглубь комнаты, и заглянула.

Звездыкс нагрянул основательный.

— Ох ты ж мать! — воскликнула изумлённая ведьмочка, в ужасе глядя… ну, на себя, вроде как.

— Ты там как? — мигом прозвучало громкое из спальни.

Находясь на грани между испуганным воем и истеричным смехом, пробормотала:

— Зеркало нашла…

— А-а-а, — протянул некромант понятливо и я услышала отдаляющиеся от двери шаги и негромкое, — тогда ладно.

То есть он на моё восклицание примчался, а когда понял, что всё хорошо, развернулся и обратно переодеваться пошёл.

Я же всё отчётливее осознавала, почему скелет в лесу при виде меня не напал, а завизжал. Удивляло другое: Риаган и слова дурного не сказал. Даже не взглянул так, чтобы я могла хоть заподозрить неладное.

Золотое платье сильно помялось, местами испачкалось и даже порвалось, но вовсе не оно было моей основной проблемой… совсем не оно.

Высокая причёска, которую я так долго и старательно закручивала в комнате в школе, в целом, вроде как, даже сохранилась… правда, сильно растрепалась и сползла на бок, ниже уха, и теперь чёрные волосы торчали кто куда, шпильки едва не вываливались, а изрядная доля, я уверена, навеки утеряна в сугробах, но в общем и целом мои волосы сейчас напоминали гнездо неблагополучной вороньей семьи — это в котором жена гулящая и муж агрессивный, всё гнездо лапами и клювом распинал.

Лицо белое, щёки ярко-алые от мороза, глаза широко распахнутые и взгляд такой малость невменяемый, но сверкающий, словно пьяный…

Пи… печально я, короче, выглядела. Прямо печальнее некуда.

Но кто унывает, тот не ведьма, нам в целом не до уныния, мы действовать привычные.

Вот я к действиям и перешла.

Стянутые варежки и шубку оставила на столике в стороне, быстро и ловко вытащила из волос все шпильки, а дальше, задействовав немного магии, соединила их все в гребень. Длинные, ниже поясницы, свои чёрные волосы расчесала старательно, начав с кончиков и согнувшись в три погибели. Хорошо, что с нами наставницы, лапушки наши, хитростями всегда делились, вот и травяной шампунь нам от них достался, а потому у всех ведьм волосы здоровые, длинные, блестящие и без труда расчёсывающиеся, даже если до этого представляли из себя страшнючие узлы.

Уф, с каким же наслаждением я разогнулась, закончив!

Постояла так немного и включила воду. Склонившись, старательно умыла сначала руки, затем лицо тёплой водой, возвращая ему здоровый вид, выпрямилась, критически себя оглядела и воду выключила, осознавая, что лучше уже не сделаю.

Ещё одно касание вернуло шпилькам первоначальный вид. Три удара пальчиком по одной из них, негромкое и задорное:

— Вертись-крутись, красотою плетись!

И подхваченные шаловливой магией ведьм заколочки вздрогнули, вспорхнули в воздух и рванули ко мне, чтобы с быстротой, с ловкостью, со знанием приняться за активное ажурное плетение кос.

Хоп, хоп, хоп, эту сюда, ту туда, и сверху, и снизу, и оп в пучок на макушке, и ап завитушками по его краю, и шпильку сюда, туда, вон тут одну, и здесь.

И пока оно там всё плелось и собиралось, я без труда обнаружила на украшенном бусинками и бисером животе нужный узелок, бережно сжала двумя отогревшимися пальчиками и слегка потянула.

У нас, ведьм, все рукастые и умелые — нас с детства учат готовить, шить, вязать, вышивать, бисером плести, рисовать — много чему учат, зачастую умения экзаменами проверяя, потому как всем известно: необразованная ведьма — горе в деревне!

Так вот, своё золотое платье я пошила сама. Несколько месяцев на работу убила, но в каждый стежок любовь вплела. Любовь и… магию. Ну а как иначе? Я же ещё пока ведьмочка, нам только дай пошалить, а уж если строго-настрого было запрещено к магии прибегать, так тут вообще невозможно удержаться.

Так что платье было моим от и до, и магия в нём тоже была моя, а уж на неё я не поскупилась.

И, подчиняясь движению, активировались крохотные, вышитые на нижней юбке символы, и ткань засветилась, засверкала, возвращая платью безупречный чистый вид без дырочек, изломов, складочек.

Порыв тёплого ветра, и юбка всколыхнулась, подлетела вверх, чтобы с тихим шуршанием медленно опасть назад.

Угасли символы и магия, затихли закончившие работать шпильки, и осталась я перед зеркалом красавица красавицей.

Волосы визуально невесомо, но крепко убраны наверх в обвитый косами пучок, лицо розовое, большие синие глаза чёрные реснички обрамляют, бровки тонкие домиком, кончик носа задорно вверх вздёрнут, розовые губы бантиком, подбородок остренький, шея тоненькая, ключицу чётко видно, а вот дальше уже ничего не видно, дальше кружево платья начиналось. И оно, прекрасное, словно вторая кожа обнимало грудь и живот, от бёдер спускаясь до пола переливающимися на свету тёмно-золотыми складками.

Да-а, красота.

Очень довольная собой, своим видом и тем, что управилась быстро, я подхватила шубку с варежками и вышла в спальню, где терпеливо ожидал некромант в чёрном халате.

До моего появления он стоял у одного из окон, заложив руки за спину и о чём-то размышляя, но, отреагировав на звук, обернулся, поднял взгляд поверх плеча и… перестал дышать.

Совсем как тогда, в лесу, когда наши взгляды встретились.

Затаил дыхание, словно боясь любым неосторожным выдохом спугнуть волшебство момента. В его отражающих огни города глазах горел неподдельный, самый искренний, светлый восторг.

Нам наставница Вецена как-то год назад наглядно показывала, как любовные зелья действуют. Она ради этого даже парубка из деревеньки украла и на метле к нам в школу приволокла. Вот у него, опоённого насильственной любовью, взгляд был невменяемым, нездорово-обожаемым, и мне тогда стало очень жутко.

Риаган смотрел совсем иначе. Его восхищение словно распускалось внутри него прекрасными светящимися цветами, и от этого лицо посветлело, глаза вновь засверкали магией, губ коснулась несмелая, мечтательная, очень добрая улыбка.

— Охо, — выдохнул некромант, не в силах пошевелиться.

Я смутилась так сильно, что не смогла этого скрыть. Опустила глаза, заулыбалась радостно, практически счастливо. Мне так приятно от его реакции стало, я себя сразу самой-самой красивой во всём мире почувствовала.

— Ты такая красивая, — подтверждая мои мысли, хрипло восторженно произнёс Риаган.

Всё, на этом одну окончательно расцветшую ведьмочку можно было выносить.

Сердечко трепетным биением подтверждало, что ему тоже всё очень-очень нравится, и реакция мага, и он сам… Хороший маг. Добрый такой, вежливый, светлый — я, как ведьма, это чётко видела, а ещё сильный и ответственный.

И у меня всё внутри из-за него пело и благоухало, и так сладко тянуло, и хотелось улыбаться на весь мир, но я, не поднимая головы, кое-как пересилила себя и прошептала:

— Так где кухня, Риаган?

И вот зря я так. Поняла это точно, когда вместо чёткого ответа услышала невнятное:

— М-м, а… ыхм… аээ… — вскинула взгляд и увидела, как повернувшийся в мою сторону всем телом маг неловко привалился к подоконнику, попытался опереться на него рукой, но промахнулся и едва не рухнул, в последний момент сумев устоять на ногах и таки облокотиться на дерево и бедром, и ладонью. — Тыкама-а ээ…

Мои губы дрогнули и растянулись в улыбке, из груди вырвался смешок, и это стало причиной того, что несколько смутившийся от своей неловкости и поведения в целом некромант вздрогнул всем телом, вновь заглянул в моё лицо и… поплыл. Как есть поплыл.

Стоял, улыбался и, очевидно, дать ответа мне не мог.

Я и не стала требовать вновь. Хихикнула, цветущая, и с широкой улыбкой решила:

— Сама найду.

Когда уходила, меня даже не попытались остановить. Похоже, Риаган в этот момент не был способен ни на слова, ни на действия.

Шмыгнув за дверь, я не удержалась, прикрыла её не до конца и замерла, с улыбкой прислушиваясь. Спустя несколько секунд услышала едва слышный протяжный стон. Определить его эмоциональный окрас не смогла, но хихикнула ещё раз, совсем беззвучно, и огляделась, прикидывая, где бы тут кухню искать.

Поняла, что дверь из спальни выводила в гостиную. Большую, с полукруглым диванчиком и креслами, оригинальным столиком между ними — как два больших обработанных и залакированных пенёчка, один повыше и поуже, второй ниже и шире. На стене справа два окна, напротив меня две одинаковые светлые дверки, между ними камин, а слева, совсем рядом, стеклянные двустворчатые двери, которые, похоже, вели на балкон.

А под лестницей, по которой мы спустились, шла ещё одна на этаж ниже. Туда я и направилась, сняв и подхватив рукой туфельки. Они все в снегу были, а в тепле дома тот растаял, так что обувь моя теперь следила, а мне как-то совсем не хотелось пачкать чужой дом.

Внизу оказалась ещё одна гостиная, а вот справа — каменная арка, ведущая в кухню, свет в которой вспыхнул с моим появлением.

И ох, что это была за кухня. Драконья! Такое только они делали! Белый с редкими тёмно-зелёными полосами мрамор, тёмная зелёная каменная чаша раковины, в цвет ей холодильный шкаф, морозильный шкаф, моющий и даже сушащий! Мечта, а не кухня!

А драконы на другом континенте живут вообще, как же вот это из Хайрассы сюда доставили?

О-о, я могла восхищённо пищать практически всю ночь, но мы и без того уже прилично времени потратили.

С этими мыслями я вернулась в гостиную, без труда отыскала вешалку у входной двери, оставила там верхнюю одежду, внизу туфельки, а вот тапочек для гостей не обнаружила и в кухню пошла босиком. Ну, это если чулочков не считать.

Стянув с крючка и ловко повязав фартук, поспешила к холодильному шкафу.

Там отыскала фарш в железной миске с крышкой, в шкафу рядом рис, и в целом с быстрым и сытным ужином всё было ясно. Рис промыть и поставить на огонь, рядом сковородку, на неё быстро замешанных и слепленных котлеток. Десяти штучек Риагану точно хватит, готовить больше смысла нет, так что я остатки фарша обратно в холодильный шкаф спрятала, напомнив себе не забыть сказать об этом некроманту. А потом нашла овощи, и пока всё готовилось, нарезала салатик. На кастрюльку крышечку и огонёк убрать, подрумянившиеся, аппетитно скворчащие котлеточки перевернуть.

И в момент, когда я заканчивала на стол накрывать, со стороны входа в кухню прозвучал громкий, полный страданий стон.

Я выпрямилась, растерянно глядя на успевшего принять душ, по влажным волосам поняла, и переодеться в чёрные брюки и рубашку с серебряными пуговицами в виде черепов мага, а тот замолчал на миг, прислушиваясь к ощущениям, и застонал вновь, громче и с возросшим страданием.

На одном стоне некромант не остановился.

— Что ты творишь, женщина?! — воскликнул возмущенно.

Я не знала, куда себя в этот момент деть. Ничего не понимая, удивилась, смутилась, испугалась даже. Может, я что не так сделала? Нельзя было что-то трогать? Или кухню не ту выбрала? Ванных у Риагана в доме две как минимум, может, и кухня не одна.

Так что я беспомощно развела руками и покачала головой, испуганно глядя на того, кто стонать перестал, шагнул в кухню и совершенно серьёзно мне заявил:

— Вечный покой, в этом доме ещё никогда так вкусно не пахло!

Поняла, что стою и улыбаюсь всё шире и шире, довольная до дрожи в пальчиках.

— Садись, — велела ему, — за стол, уже почти всё готово.

А сама пошла котлетки снимать.

Маг меня не послушался, увязался следом, решительно отнял блюдо с горячими, только с огня, котлетушками, посуду с тоже горячим рисом забрал во вторую руку и сам всё к сервированному на одного столу понёс, строго спросив:

— А ты есть не будешь?

— Не, — я продолжала светиться искренней радостью, пока фартук снимала и на место возвращала, — я ужинала недавно.

Бросив взгляд на настенные часы, поняла, что на готовку чуть больше пятнадцати минут ушло, а вот на путь от школы до Колдограда практически два часа. Плохо. Много это, но сейчас всего начало одиннадцатого, так что мы ещё действительно на веселье успеваем. А вот если бы не Риаган… мне бы ещё часа два до города топать. А то и больше.

А в следующий миг все мысли вылетели из моей головы, когда на всю кухню прозвучал новый стон некроманта. В этот раз не страдающий — полный наслаждения, восторга, практически беспредельного счастья и обожания.

Обернувшись, увидела, что Риаган уже за столом сидит, в тарелке перед ним всё, что наготовлено было, а сам он аж жевать перестал, глаза мечтательно прикрыв и голову откинув.

На мои котлетки вот так впервые реагировали. Приятно… очень приятно, и так тепло в груди, и я почему-то себя очень-очень счастливой в этот момент почувствовала.

А маг, с наслаждением прожевав, открыл глаза, направил на меня сверкающий взгляд и совершенно серьёзно хрипло предложил:

— Есения, выходи за меня.

Я рассмеялась, расхохоталась от души, аж слёзы на глаза выступили. Быстренько их вытерла костяшками пальцев и, посмеиваясь, честно ответила:

— Не-е, маг, в благодарность за помощь от меня ты получишь танец и ужин.

Риаган даже не улыбнулся и хрипло спросил:

— Что нужно сделать, чтобы ты ответила согласием?

Я улыбнулась, понимая, что он всего лишь шутит, но что ответить, не придумала, так что просто головой покачала и решила:

— Ты ешь, а я пока девочек перенесу.

Он не ответил, только сидел без движения и, кажется, даже дыхания, и не сводил с меня немигающего взгляда. Словно в транс какой впал. Может, так оно и было — я о некромантах, если честно, совсем мало знала.

— Приятного аппетита, — шепнула напоследок и выскользнула из кухни, но успела только на первую ступеньку лестницы подняться, когда прямо за спиной раздалось:

— Еся, постой.

Остановилась, обернулась, вопросительно посмотрела на некроманта, который стоя на полу всё равно был выше, чем я на первой ступеньке.

— Что такое? — спросила заботливо.

Маг улыбнулся и мягко, с намёком на просьбу сказал:

— Ты же замерзшая вся, пойдём, я тебя кофе угощу? К сожалению, какао, горячего шоколада и даже чая у меня нет.

Я уже отогрелась, да и кофе не очень любила, мне больше какао на молоке нравилось.

— Время, — извинилась улыбкой и поспешила добавить, — к тому же, мне уже не холодно. Ты иди, Риаганушка, кушай, пока всё горячее, а обо мне не беспокойся.

Некромант заметно опечалился. Перестали сверкать его глаза, чуть опустились плечи, взгляд сделался таким немного растерянным и очень грустным.

— Остынет, — напомнила я с улыбкой и оп шажочек на ступеньку выше, а за ним ещё один, и ещё.

Стоящий на месте и пристально следящий за каждым моим движением маг печально вздохнул… вновь ощутил аромат котлеток, сглотнул, вспомнил, что голодный и покосился в сторону кухни.

— Иди уже! — велела я со смехом и первой убежала наверх, чтобы пройти по освещающимся с моим появлением и темнеющим, едва выйду, помещениям и вернуться в ванную.

А уже там стояла и пыталась просто перестать улыбаться, но улыбка словно прилипла к моему светлому, сейчас будто сверкающему изнутри лицу. Намертво прилипла. И исчезать даже не планировала.

Я попыталась раз, второй, ещё с десяток, но результат не радовал. Результата в целом и не было.

Пришлось смиряться с тем, что я дура беспросветная… точнее, светящаяся, сжимать амулет в кулачке и шептать:

— Ведьмочки, приготовились.

Они были готовы уже давно, но ни одна мне и слова не сказала. А зачем? Знали же, что сейчас я их перетяну, и можно будет всё мне высказать в глаза.

Эх, ну и жизнь!

И я щедро влила в амулет энергию, которую в следующую секунду облачила в тихие слова:

— Потяну я нити магии, спряду я ленту алую, лента та по миру пойдёт, сквозь горы и реки, леса обогнёт, да найдёт подруг моих, да реки подкожные лунным сиянием наполнит, да засверкают те ярче самоцветов. Родное-далёкое, ко мне иди. Родное-далёкое, ко мне иди. Родное-далёкое, ко мне иди.

Яркое, слепящее до слёз свечение наполнило комнату, но я к этому делу была привычная и успела зажмуриться. Девочки тоже в процессе магического перемещения участвовали не в первый раз, и тоже знали, что и как делать, а потому уже через несколько секунд на меня буквально налетели четыре сгорающих от любопытства прекрасных ведьмы.

— Какого лысого оборотня ты не отвечала?! — Купава была быстрее остальных и за плечи меня схватила первой, в ярости сверкая каре-зелёными глазами.

— Какого линялого дракона ты пропала на полчаса?! — а Дарёна была сильнее, потому Купаву без труда потеснила и присоединилась к делу сжимания чужих плеч и встряхивания ведьмы-подруги.

А я подумала, что о, всего полчаса меня не было, значит, очень быстро со всем управились. Это же пока долетели, пока со стражем на крыше были, потом приведение себя в порядок и поздний ужин для голодного некроманта… Да, очень быстро управились.

Станислава в изумительном жемчужном платье и с убранными в высокий завитый хвост длинными русыми волосами вместе с Русланой в платье тёмно-синем и с каштановыми волосами, как и у меня изящно собранными высоко на макушке, участвовать в заранее ими проигранной битве не стали, остались стоять в шаге от нас.

Вот только Стася внимательно пространство оглядывала с задумчивым:

— А где это мы?

А Руся носом выразительно по воздуху повела и торжествующе заключила:

— Еськины котлетки! Я их узнаю из тысячи.

И вот тут-то я и поняла, что смерть от любопытства крайне жестока и мучительна — для того, кто подробности рассказывать отказывается!

— Выкладывай! — потребовали ведьмы одновременно.

И тут вспомнился мне Риаган, его взгляд при виде вышедшей из ванной меня и его же слова и стоны на запах и вкус моих котлеток… Губы, предательницы, сами в улыбке расползлись, глаза засияли, на щеках румянец…

— Вы на неё поглядите! — черноволосая Дарёна меня для порядка ещё раз ощутимо встряхнула.

— Сверкает, аки самоцвет! — обвинительно припечатала светломакушечная Купава.

— Розовая, цветущая, счастливая, — Стася с подозрительным прищуром ближе подступила.

— Влюбилась, — и Руся тоже вся заулыбалась от искренней радости за подругу, то есть меня.

И я так смутилась от её слов и их взглядов, прямо до заалевших щёк смутилась!

Но девочки не сжалились и повторно потребовали:

— Рассказывай!

Выбора не было. Его в принципе не остаётся, когда четыре ведьмы намереваются докопаться до интересующей их истинны.

И я, тяжело вздохнув, улыбнулась вновь и, смущаясь их и себя, совсем тихонько простонала:

— Ой, девочки, тут такой некромант!.. Мы с ним в лесу нашем встретились, он меня от умертвия спас одним заклинанием, а потом наши взгляды встретились и у меня внутри всё расцвело, распустилось тёплой весной. Он такой… такой… и так смотрит на меня, и так ему котлетки мои понравились! И мне кажется, — тут уж я смутилась окончательно, взгляд опустила, после и голову и совсем уж тихо, едва слышно вообще закончила, — что ему не только котлетки по нраву пришлись…

Что тут началось… ведьмочки и «Ах!», они и «Ох!», и «Вот же радость!», и было даже «Целый некромант!».

И мы все стояли близко-близехонько, улыбались и чуть-чуть повизгивали и подпрыгивали, счастье одной на всех разделив. Мы же дружим с детства, вот как к наставнице нашей, Верховной ведьме Августине, попали, с тех пор и дружим. Все беды и радости на пятерых делим, во все передряги вместе, друг за друга горой.

— Ладно, — спустя несколько минут тихих ликований и радостей решили улыбающиеся девочки, — показывай своего некроманта.

И я повела показывать. Самой интересно было, что из этого знакомства выйдет.

Мы вышли в спальню… девочки многозначительно покосились на большую заправленную постель.

— Вторая ванная маленькая, — пояснила им.

Многозначительные взгляды с поражающим единодушием были переведены с постели на меня.

Решив, что лучше всего держать язык за зубами, я с самым невозмутимым видом продолжила путь. Вывела ведьм в гостиную, затем вниз по лестнице в другую гостиную…

И вот там нас уже ожидали.

— Добрый вечер, уважаемые ведьмы, — вежливое приветствие от окутанного тремя разными по оттенкам зелёными и одной тёмно-золотой дымками Риагана, который стоял по центру собственной полутёмной гостиной и, судя по сосредоточенному взгляду светящихся зелёных глаз, нас не видел, но при этом как-то услышал. — Экипаж во дворе и доставит вас до ворот академии за считанные минуты. К моему искреннему сожалению, я не смогу сопроводить вас лично… дела.

Не знаю, как ведьмочкам, но мне из-за этого стало очень грустно, у меня даже плечи опустились, а голос звучал растерянно, когда я тихонько спросила:

— Что-то случилось? Может, тебе чем помочь?

По губам освещённого зелёной и золотой магией мужчины скользнула мимолётная улыбка. Подняв голову, он посмотрел сквозь кружащие вокруг него песчинки, безошибочно отыскал взглядом меня и отрицательно качнул головой, отказываясь от помощи.

А потом хитро улыбнулся и напомнил:

— Первый танец мой, Есенька.

— Е-е-есенька, — протянули ведьмы рядом со мной так, чтобы маг не услышал, и захихикали.

А у меня от его пронизывающего насквозь взгляда теплые волны по всему телу одна за другой…

Я, давя улыбку, склонила голову, признавая его правоту и подтверждая, что всё помню.

И просто не смогла уйти, не сказав:

— Спасибо, Риаганушка. За всё.

Ведьмочки ещё более выразительно вторили столь же тихим выразительным:

— Риага-а-анушка…

Некромант чуть прищурился, дёрнул головой и с трансформировавшейся в угрожающую улыбкой заметил:

— Звучит как прощание.

Улыбнулась и просто сказала:

— Первый танец твой. Не дай мне разочароваться в этом празднике.

Губы некроманта растянулись сильнее, в сияющих зелёных глазах заблестело что-то такое большое и тёплое, не поддающееся опознанию, а по обе стороны от меня заохали, заахали и завздыхали мечтательно девочки, которых тоже улыбающейся мне пришлось подхватывать и уводить в морозную ночь.

На пороге тормознула, чтобы всунуть ноги в туфельки.

Уходя, я очень отчётливо ощущала на себе взгляд мага, но оборачиваться не стала. Хотя очень-очень хотелось. Но мы же гордые, так что не обернулась.

Колючий морозный воздух ударил в лицо и мгновенно заморозил все открытые участки тела, которые у нас пятерых имелись. У меня, Стаси и Дарёны — шея, плечи, руки, у Руси руки от локтей до плеч, на ней длинные белые перчатки имелись, у Купавы замёрзла и вовсе только шея, потому что платье с рукавами было.

— Д-д-д, — прокомментировала вмиг замерзшая Руслана.

— Д-д-дуры, — согласилась с ней Дарёна.

И тут за нашими спинами открылась дверь. С громким, привлекающим внимание щелчком, так что мы все невольно обернулись, удивились и очень испугались, увидев, как к нам невозмутимо выходят… скелеты с тёплыми мантиями в руках. У одного была моя беленькая шубка и даже варежки, про которые я напрочь забыла, хорошо хоть туфли обуть сообразила.

— Некромант, — прошептала застывшая, как и все, Стася.

— Заботливый какой, — Руслана первой с робкой благодарной улыбкой повернулась к подошедшему к ней скелету спиной, позволяя тому не очень ловко накинуть на её точёные плечики тёплую ткань с мехом.

Я ничего говорить не стала, но в груди тепло разлилось, конечности мои отогревая даже раньше, чем я повернулась и разрешила умертвию мою шубку на меня набросить.

Матушка Сыра-Земля, какой же он хороший… не скелет, конечно, а тот, кто их к нам отправил. Риаган. Такой удивительный, приятно-странный для некроманта. Не злой, не надменный, а очень добрый, внимательный, заботливый вон какой…

— Мы её теряем, — проследив за очередным приступом моей сладкой невменяемости, с насмешкой постановила Дарёна.

И рассмеявшиеся девочки подхватили меня под локотки и вывели с открытой террасы вниз по трём деревянным ступенькам на каменную, очищенную от снега и освещённую по правому краю фонариками дорожку, а уже по ней к действительно ожидающему у почему-то закрытых ворот экипажу.

И вот этот экипаж…

Матово-чёрный корпус с четырьмя серебряными фонариками, свет в которых был зелёным, мне по пояс высотой серебряного цвета колёса, по застеклённому тёмному окошку в серебряной раме на каждой из стенок и…

— Хгарш, Гаранд, Тшен, Арох! — да, мы этих ездовых крылатых каэнов сразу узнали!

— Ведьмы! — простонал возница господин Нред, с которым мы тоже были прекрасно знакомы и с которым находились в тёплых дружеских отношениях. Он нам как родным обрадовался! — К предкам всё, к дохлым предкам!

И полноватый дядя с забавными густыми усами и в тёплой шапке-ушанке задёргал поводьями, но мы на это внимания не обратили. Работа у господина Нреда нервная, две дочки непоседливые, вот нервишки и сдают.

— А мы думали, вы уволились, — ведьмы принялись с удовольствием гладить и трепать заурчавших от удовольствия зверюг.

— Я собирался, — возница уже едва ли не плакал, так рад нас видеть был, — но мне сказали, что вас за последнюю выходку наказали и до конца зимы в город точно не выпустят.

Мы насторожились. Всё это время думали-то, что Верховная просто магов не любит, вот и запретила на праздник лететь, а тут, выходит, в другом причина.

— А за какую выходку, уточните, будьте добры, — вежливая Купава пугала даже нас в разы сильнее Купавы же разъярённой.

И ведьмочка, не смотря на своё одеяние, ловко запрыгнула и уселась рядом с возницей на козлах.

Он аж затрясся, с трудом сдерживая желание нас всех от радости пообнимать.

— Да в подробностях, — по другую сторону от него уселась Дарёна, привычным движением потянув за незаметный рычаг под сидением.

Карета задрожала, загудела и с кряхтением сложила крышу и часть стен, превратившись в натуральную кибитку. Перемещаться в такой было значительно холоднее, но зато какой вид на проносящийся внизу город!

Мы со Стасей и Русланой поспешили внутрь, а кучер едва эмоции сдерживал, со слезами провыв:

— Да н-н-не знаю-у-у я-а-а… Мне так сказали: ведьм в городе до снеженя не ждём!

Ведьмы задумчиво безмолвствовали.

— Ладно, потом разберёмся, — решила я беззаботно, устроившись на обитом мягкой кожей сидении. — Мы и так уже много времени потеряли.

— И то верно, — согласилась сидящая рядом Станислава.

— И-йех! — выдала Купава, лихо дёргая поводья.

Задорный рык каэнов, дёрнувшаяся карета, заколовший лицо ледяной воздух и весело смеющиеся мы, рванувшие навстречу приключениям!