За последним порогом. Ветры Запада

Андрей Стоев (2024)

Девятая книга цикла.

Глава 2

По понедельникам утро Ольги Ренской начиналось с совещания. Руководители направлений отчитывались в успехах и провалах — чаще в успехах, конечно, дела у Ренских в целом шли неплохо. Хотя бывало по-разному.

— То есть у тебя всё в порядке, Фира? — переспросила Ольга.

Фира Ренская, отвечающая за горные разработки на Мурмане^[2], немедленно напряглась. У Ольги не было привычки к ненужной болтовне — такой вопрос прозвучал явно неспроста, и Фира замялась под её пристальным взглядом. Слегка отстранённо Фира отметила, как по-разному смотрели на неё другие руководители — у некоторых во взгляде было сочувствие, а кое-кто взирал с весёлым предвкушением. Она запомнила каждого, но об этом можно было подумать и потом, а сейчас Ольга ждала ответа. Тянуть дальше было нельзя, и Фира ответила, прямо посмотрев ей в глаза:

— У меня всё в порядке, Мать.

— Взгляни на этот график, Фира, — обманчиво мягко предложила Ольга. — Это график добычи тантала по дням на «Лопарите-1^[3]». Посмотри на эти пики и спады — они о чём-нибудь тебе говорят?

— Такое случается, Мать, что здесь ненормального? Добываем немного, поэтому статистика количеством не сглаживается, и колебания всегда есть. Но за месяц спады компенсируются пиками, и месячная добыча не снижается.

— Посмотри теперь сюда — это график суточной добычи за тот же месяц прошлого года. Пики и спады гораздо меньше. А вот график пятилетней давности, он почти ровный. Что скажешь?

— Месячная добыча не снижается, — упрямо повторила Фира.

— Ты вправду идиотка, Фира, или просто прикидываешься? — Ольга по-прежнему говорила спокойно, но в голосе уже появились грозовые нотки, и подчинённые беспокойно задвигались. Когда Ольга начинала по-настоящему злиться, даже непричастные предпочитали оказаться где-нибудь подальше.

— Разреши, я скажу, Оля, — вмешалась Стефа Ренская. На таких совещаниях Стефа всегда сидела где-нибудь в уголке, так что о её присутствии, как правило, забывали. В основном потому, что она всегда только слушала и наблюдала, а голос подавала крайне редко.

— Скажи, — уже спокойнее ответила Ольга.

— Видишь ли, Фира, — начала объяснять Стефа, — у нас очень жёсткие контракты на поставку тантала. С ниобием гораздо проще, а тантал весь продан на пятнадцать лет вперёд с очень серьёзными санкциями за непоставку. И если «Лопарит-1» вдруг перестанет выдавать продукцию, нам придётся покупать тантал где-нибудь за границей. Дешевле будет терять деньги на импорте, чем платить штрафы, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула та.

— Мы, конечно, откроем новую разработку, но это не получится сделать быстро. Видана, скажи нам — сколько времени потребуется, чтобы начать разработку в новом месте?

— Если лицензию выдадут сразу, то можно за год уложиться, — откликнулась начальница канцелярии. — Раньше никак не получится, полгода надо только документацию готовить. Но лучше закладываться на два года.

— Когда это лицензию сразу давали? — удивилась Стефа. — Такое разве бывает?

— Ну, возможность ускорить, в принципе, существует, — замялась Видана.

— Кеннера Арди попросить? — догадалась Стефа, и Видана кивнула, с опаской покосившись на Ольгу, которая незаметно поморщилась. — Если понадобится, будем его просить, конечно, но лучше до этого не доводить, мы и так ему много должны. Надеюсь, ты поняла, Фира, что ситуацию с добычей надо внимательно отслеживать. Если там намечаются какие-то проблемы, мы должны знать о них заранее.

— Я всё поняла, — отозвалась Фира, глядя в стол.

— Организуй полное обследование залежи, Фира, — распорядилась Ольга. — Через месяц представишь подробный доклад о причинах колебаний добычи и возможных проблемах. Если ни у кого нет вопросов, все свободны. Идите работайте.

Вопросов ни у кого не оказалось, и задерживаться никто не стал. Ольга проводила взглядом последнего выходящего и с лёгким интересом спросила Стефу:

— Ну и зачем заступилась?

— Фира хороший работник, — пожала Стефа плечами. — Не стоит её размазывать без серьёзной причины.

— Ты считаешь, что причина несерьёзная? — удивилась Ольга.

— С этим пока непонятно. Ты же не сама эти графики нашла? Наверняка заместитель через голову доложил — с расчётом, что ты сразу вспыхнешь. А вот меня эти графики не очень убедили. Может быть, такие колебания случаются не в каждом месяце. Может быть, пять лет назад графики тоже не всегда были ровными. Надо смотреть и разбираться. И если кто-то пытается тобой манипулировать, чтобы подсидеть начальство, то это надо сразу пресекать.

Ольга просто кивнула в ответ. Возражать было не на что, она и сама прекрасно понимала, что чрезмерная вспыльчивость — это её основной недостаток. Они обе уже привыкли, что Стефа всегда служит как бы тормозом, не давая этой вспыльчивости перерастать в серьёзную проблему.

— Ты что-то рассказать хочешь? — спросила Ольга, правильно поняв, почему Стефа не ушла вместе со всеми.

— Хочу, — кивнула та. — Помнишь, я тебе говорила, что Кеннер был в Рифейске и звонил мне от Анны?

— Помню, — недовольно ответила Ольга. — Мне он почему-то звонить не захотел.

— Так ведь и ты с ним только по необходимости общаешься, — пожала плечами Стефа.

— Я не знаю, как с ним разговаривать, Стефа, — устало сказала Ольга. — Если бы не было той истории с якобы «похищением», всё было бы гораздо проще. Да, да, я уже слышала, что это было дурацкой идеей.

— Я молчу, Оля, — мягко сказала Стефа. — Хотя всё же замечу, что если ты выкинешь ту историю из головы и начнёшь общаться с Кеннером нормально, то и он быстро её забудет. Я уверена, что он с удовольствием воспользуется возможностью всё забыть и начать с чистого листа. Кстати, ты наверняка получишь приглашение на свадьбу Милославы — пойдёшь?

— Думаешь, надо? — проворчала Ольга. — Если надо, схожу. Но ты пойми, наконец, Стефа, дело же не только во мне, ей это тоже не нужно. Мы с ней не то чтобы не хотим мириться, мы просто вычеркнули друг друга из своей жизни. Да и нынешняя Милослава — это не моя дочь, я в ней свою дочь уже не узнаю. Я не против поддерживать с ней хорошие отношения, но не как с дочерью.

Стефа только вздохнула.

— Ладно, решайте с Милой сами, кем вы друг другу приходитесь. Я хотела про Кеннера рассказать. Кстати говоря, он интересовался у Анны нашим ванадием…

— Анна ему рассказала, что он наш?

— Анна сама не знает, что он наш, это совершенно точно. Но я полностью уверена, что Кеннер всё уже раскопал сам.

— Думаешь, попросит?

— Уверена, что не попросит, — улыбнулась Стефа, — для него это мелочь. Не того масштаба проблема, чтобы из-за этого просить нас об одолжении. Гораздо интереснее другой вопрос: покажет ли он нам, что знает, чей это ванадий?

— Да, будет любопытно выяснить, есть ли у него склонность к шантажу, — с усмешкой согласилась Ольга. — Но это если он действительно знает, что мы им приторговываем.

— Да знает он, конечно, я его уже достаточно изучила, — махнула рукой Стефа. — Однако мы опять не о том. Так вот, со мной связалась Анна. Ей, наконец, удалось выяснить, зачем они летали в Рифеи. Оказывается, проводник был нужен Кеннеру, чтобы попасть в обиталище Морены. И Кеннер с женой в самом деле к ней пошли.

— Даже не знаю, что тут сказать, — призналась Ольга. — У них что в голове вместо мозгов?

— У меня этот вопрос тоже возник, — усмехнулась Стефа. — Однако они благополучно оттуда вернулись. А после того как они вернулись, на их участке начались нормальные работы, а не та бессмысленная суета, которую Кира там изображала раньше. Мне стало интересно, и я прогулялась рядом, поспрашивала камень. Так вот, камень сказал, что там прошла волна божественной силы, и после этого что-то изменилось. Что-то неприятное ушло.

— То есть ты хочешь сказать, что Кеннер каким-то образом заставил Морену очистить подземелье? — недоверчиво спросила Ольга. — Звучит очень сомнительно.

— Вот и мне это кажется невероятным, — согласилась Стефа. — Но другого объяснения у меня нет.

Ольга надолго задумалась, рассеянно чиркая в ежедневнике.

— Нет, — наконец пробудилась она, — ему нечего было предложить Морене.

— Нечего, — согласно кивнула Стефа.

— И он никак не мог её заставить.

— Не мог, — опять кивнула та.

— Значит, этого быть не могло.

Стефа просто молча улыбнулась.

— Но всё-таки было, — вздохнула Ольга. — И какие у тебя мысли по этому поводу?

— Удача, — коротко ответила Стефа.

— Удача? — недоверчиво переспросила Ольга. — Ты веришь в удачу?

— Я сама не знаю, верю ли я в удачу, — задумчиво ответила Стефа, — но я давно уже подозреваю, что с Кеннером что-то не то. Либо кто-то очень сильный гнёт случайности в его пользу, либо сам Кеннер гораздо сильнее, чем он всем нам показывает.

Ольга смотрела на неё с ясно выраженным скепсисом.

— Ну предложи сама что-нибудь получше, — виновато развела руками Стефа. — А я уже не знаю, что и думать.

* * *

Как я очень быстро выяснил, никакую практику нам с Ленкой не зачли. Да и прочие обещания Драганы, похоже, так и остались обещаниями. Вообще, это выглядело так, будто она просто встала и ушла, бросив всё. Не знаю, конечно, как она передавала дела Анне Максаковой, но совсем не удивлюсь, если никак.

Пришлось проситься на приём к Максаковой. К счастью, она не стала показывать мне моё место, или что-нибудь в этом роде, а приняла меня сразу.

— Здравствуйте, Анна, — поприветствовал я её. — Поздравляю с новым назначением.

— Здравствуйте, Кеннер, — ответила она. — Не уверена, что с этим стоит поздравлять.

Выглядело она и в самом деле устало.

— Судя по вашему виду, вам не мешало бы отдохнуть, — заметил я усаживаясь. — Похоже, что Драгана просто свалила на вас все дела по принципу «Разберёшься сама».

— Вот именно так она и поступила, — усмехнулась Анна. — Вы совершенно точно угадали.

— Я не угадывал, — улыбнулся я в ответ. — Поскольку со мной она поступила именно так, то это предположение просто напрашивалось.

— Но вы же на неё за это не в претензии? — она посмеивалась, но смотрела внимательно и глаза у неё не смеялись.

— Я и в самом деле не в претензии, — серьёзно ответил я. — Предпочитаю видеть это таким образом, что она сделала это вынужденно, потому что у неё не было времени передать дела нормально.

— Вот так вы это видите? — она перестала смеяться, и взгляд у неё был острым.

— Понимаете, Анна, в каждом человеке есть и чёрное, и белое, и видеть его можно совершенно по-разному. Я всегда предпочитаю видеть в людях белое, хотя никогда не забываю и о чёрном.

— Не совсем обычная точка зрения, — покрутила головой она. — Но оставим это. Чем я могу быть вам полезна, Кеннер?

— Моё дело как раз с этим и связано. Мы с женой полетели в Рифеи с условием, что Круг Силы зачтёт нам эту поездку в качестве летней практики. Однако в деканате мне сообщили, что никаких бумаг на этот счёт им не поступало.

— И что вы хотите от меня?

— Разве это не очевидно? Я хочу выполнения договорённости.

— Договорённости с Ивлич, — подчеркнула она. — Почему бы вам просто не пройти практику на общих основаниях?

— Потому что у меня нет на это времени. Потому что в дополнение к моим обязанностям главы семейства князь повесил на меня поручения от княжества, и при этом я уже убил кучу времени на эту поездку. Потому что зачёт практики для нас был моим условием участия в поездке в Рифеи. Потому что договорённость была не с Ивлич, а с Кругом Силы, от имени которого Драгана и дала мне такое обещание. Любой из этих причин достаточно.

Максакова молчала, о чём-то раздумывая.

— Анна, я не собираюсь вас упрашивать, — решительно сказал я. — Если вы мне отказываете, то я просто пойду к князю, и объясню ему, что я не в состоянии выполнить его поручение. По той причине, что Круг Силы отказывается выполнять свои обязательства и настаивает на прохождении практики на общем основании. Мы с вами встретимся у князя и обсудим этот вопрос там. Я полностью выполнил свою часть договора с Кругом, и не собираюсь мириться с подобным жульничеством.

— Выбирайте слова, Кеннер, — поморщилась Максакова.

— И вот что ещё я хочу сказать, Анна, — продолжал я, не обратив внимания на её слова, — я прекрасно понял, с чьей подачи нам с женой устраивали весёлую жизнь в Академиуме, — (в её эмоциях промелькнуло смущение). — Я знаю, что Драгана была против этого, и только у вас была возможность продавить такое решение, несмотря на её сопротивление. Так вот, если я увижу ещё хоть одну подобную попытку, то начну официальное разбирательство в попечительском совете. И меня совершенно не будет волновать, что публичный скандал плохо отразится на репутациях Академиума и Круга Силы.

— Насчёт этого вы можете не беспокоиться, Кеннер, скандал уже имел место, — вздохнула она. — В результате попечительский совет Академиума запретил Кругу Силы любое вмешательство в учебный процесс. Информация из первых рук, поскольку Ивлич скинула обязанность разгребать всё это на меня.

— Вы несправедливы к ней, — заметил я. — Не скинула на вас, а направила все претензии непосредственно тому, кто всё это и устроил.

— Пусть так, — устало согласилась она. — В каком-то неправильном направлении у нас с вами разговор пошёл. Давайте попробуем начать заново.

— В самом деле, куда-то не туда мы зашли, — согласился я.

— Практику я вам с Леной зачту. Кстати, я вам для этого на самом деле и не нужна. Любая Высшая имеет право привлечь студента в рамках летней практики. Ваша мать могла бы просто сообщить в Академиум, что вы прошли практику у неё.

— Это было бы недостойным, — покачал головой я. — Нам не нужно незаслуженное освобождение. Но мы считаем, что наша поездка вполне заслуживает зачёта в качестве практики.

— Заслуживает, не спорю, — согласилась Анна.

— Вот её мы и хотим зачесть, а не какую-то фиктивную практику у нашей матери.

— Я не возражаю, я ведь уже сказала, что зачту. Сегодня же отправлю бумаги на вас. Ладно, что мы всё о делах, давайте просто поболтаем, есть у меня несколько минут.

Похоже, у Анны хоть и зудят старые обиды, но она всё же всерьёз настроена на сближение. В общем-то, это нам обоим выгодно — мы оба можем быть друг другу полезными, а при плохих отношениях — достаточно неприятными. Это хороший стимул для сближения даже при наличии застарелых претензий, а у нас каких-то заметных претензий друг к другу вроде бы и нет. Хотя нет, кое-что всё-таки есть.

— Совсем забыл, Анна, — вспомнил я, доставая из портфеля тощую папку. — Я же принёс вам полный протокол нашего разбирательства с Матиасом Лахти. Это, конечно, копия, но официально заверенная.

Максакова немного неохотно, но всё-таки взяла папку. Я так и не смог понять её эмоции — какая-то дикая мешанина, в которой преобладали интерес и недоверие. Однако папку она открыла и начала читать. Управилась она быстро, там и было-то всего несколько страниц.

— Интересно и неожиданно, — задумчиво заметила она, закрывая папку. — Я представляла это совсем по-другому.

— Надеюсь, у вас нет сомнений насчёт достоверности этого протокола?

— О, насчёт достоверности никаких сомнений нет, — с кривоватой усмешкой ответила она. — Да я, в общем-то, и в вашем слове не сомневалась, просто хотелось выяснить все детали. И результат оказался печален — оказывается, мною манипулировали все кому не лень. Я вовсе не настолько легковерна, но близким людям всё же доверяла. Вот они как раз и манипулировали.

— Сочувствую, Анна, — совершенно искренне сказал я. — Но вашей вины здесь нет, такое могло случиться с каждым. Невозможно жить, подозревая всех, кому-то приходится доверять. И если мы ошибаемся, доверяя не тому, это всегда больно.

Она рассеянно кивнула, затем вздохнула и отложила папку в сторону.

— Я могу это оставить у себя? — спросила она.

— Конечно, это же копия. Я её специально для вас и запросил у Дворянского Совета.

Похоже, старине Матиасу предстоит непростой разговор — но кто виноват? Это только выглядит легко и заманчиво — тут немного сместить акценты, там чуть-чуть преувеличить, или даже слегка приврать. Мало кто задумывается, что за это придётся так или иначе заплатить. Вот и родственница Матиаса стала главой Круга Силы, но захочет ли она теперь что-то делать для него?

— А знаете, Кеннер, я ведь могу вам немного помочь, — неожиданно заявила она. — Скажем так, в качестве извинения. Я вижу у вас проблему с волевыми построениями и, вполне возможно, смогу дать вам хороший совет.

— Я всегда готов принять совет, тем более хороший, — осторожно сказал я.

— У вас довольно типичная проблема мужчин-Владеющих, и выражена она у вас очень остро. Вот у вашей жены такой проблемы нет совершенно, и я не удивлюсь, если ваши успехи обусловлены большей частью помощью жены через связь душ.

— Что же это за проблема? — я всерьёз заинтересовался.

— Вы прилагаете волю, чтобы заставить Силу сделать то, что вам нужно.

— А разве не в этом и состоит смысл волевого воздействия? — удивился я.

— Нет, — покачала головой Анна. — Суть воли не в том, чтобы кого-то заставлять. Воля — это прежде всего уверенность, а не принуждение. Вы пытаетесь принудить Силу к чему-то, и она совершенно естественным образом сопротивляется. Чего-то таким образом можно добиться, но это тупиковый путь. Никому же не нравится, когда его заставляют что-то делать. Рано или поздно Сила начнёт сопротивляться всерьёз, и у вас просто не хватит воли её заставить.

— И что нужно делать? — в замешательстве спросил я.

— Нужно отдаться.

— Звучит не очень привлекательно.

— Вы просто не пробовали.

Это что — пошлая шутка? Очень даже похоже на то — глаза смеются, и в эмоциях веселье. Я тоже невольно улыбнулся и попросил:

— Объясните подробнее, пожалуйста.

— Нужно как бы слиться с Силой и убедить её, что это именно её желание сделать то, что вы хотите сделать. То есть быть не кем-то посторонним, кто заставляет, а стать её частью, чтобы ваше намерение естественным образом стало намерением Силы.

Вот здесь меня как будто ударило. А ведь мне всё это говорили не раз, пусть и разными словами. Помнится, когда я был ещё школьником, Алина Тирина сказала мне практически то же самое. Да и Стефа как только это не объясняла. Почему же я этого раньше не понимал? Почему пропускал все слова мимо ушей и с упорством идиота считал, что развивать волю — это больше тужиться и давить? Хотя может быть, что сейчас я просто развился достаточно, чтобы осознать это как глубокую концепцию, а не как давно надоевший набор слов.

— Спасибо, Анна, — искренне сказал я. — Мне всё это говорили не раз, но именно ваше объяснение помогло, наконец, понять суть проблемы. У вас определённо педагогический талант.

— Ещё бы, — мои слова её, похоже, рассмешили, — я ведь тридцать лет преподавала боевую практику. На каких только студентов не насмотрелась.

— Боевую практику?

Неожиданное открытие — как-то плохо я представляю себе Максакову на месте нашего Генриха.

— Ну да. Я же из мещан, если вы ещё не поняли.

— Понял, конечно, это заметно. Не сочтите за обиду, пожалуйста.

— Из чего это заметно? — заинтересовалась она.

— Вы плохо знаете уложения, касающиеся дворянства. На самом деле, полностью их мало кто знает, вот моя жена, например, не особо эти уложения учила. Но есть вещи, которые в дворянских отпрысков вбивают с детства.

— Действительно, — смутилась она, — с уложениями у меня проблема.

— Драгана тоже иногда допускала просто чудовищные ляпы, — сочувственно сказал я.

— Таким образом, наверное, бывших мещан и определяют?

— В том числе. Много есть мелких моментов, которые усваиваются с детства, и которые в мещанах сразу бросаются в глаза. В общем-то, в этом нет ничего страшного, разве что вчерашний мещанин пытается строить из себя аристократа. Новым дворянам многое прощается, а вот к их детям отношение уже строже. Детям лучше сразу нанять хороших учителей.

— Я запомню, спасибо, Кеннер, — кивнула она. — А с моим преподаванием всё стандартно — небогатая мещанская семья, заём у Академиума, и тридцать лет отработки по окончании. Как минимум половина преподавателей в Академиуме — должники, отрабатывающие свой долг.

— Академиум в качестве долговой тюрьмы — это очень новая для меня идея, — признался я.

Примечания

2

Мурман — старинное название Кольского полуострова. Сейчас о нём напоминает лишь название города Мурманск.

3

Лопарит — руда, содержащая тантал и ниобий. Разумеется, это всё названия нашего мира, в мире Кеннера используются свои названия.