Бомбилы Белокамня

Андрей Смирнов

Волею судеб в огромный фэнтезийный город оказываются заброшены четверо не особо простых русских мужчин («могучие воины», согласно рекламе, ага), которых призвал себе на защиту могущественный колдун, когда его прижали враги. Они не знают местного языка, обычаев, из вещей у них при себе только то, что было в момент перемещения, а в месте прибытия куча врагов. Что выйдет из этого, можете узнать сами, ознакомившись с этой историей.

Глава 2

Жрать хотелось немилосердно. Желудок уже давно свернуло судорогой в бараний рог, однако возможности поживиться чем-то на халяву не оказалось. Роман лишь тяжело вздохнул, и это движение отозвалось болью в челюсти, которую ему громила-орк сначала выбил, а потом вставил на место вторым ударом. Мало того, так теперь и одного зуба на месте не было, отчего безупречная до сих пор улыбка становилась ущербной, как убывающий месяц. И как теперь, скажите на милость, улыбаться дамочкам?

В миру Черепанов был тем ещё повесой, способным разбить не одно женское сердце, и даже умудрился в этом городе сделать это заочно, влюбив в себя художницу, которая рисовала его портрет для стражи. Однако теперь Роман мало походил на своё изображение, мелькавшее на плакатах со всех рекламных досок. На них он внимания и вовсе не обращал, поскольку срочно требовалось решить несколько вопросов. Сначала было необходимо определиться с местом текущего пребывания, разжиться деньгами и найти себе ночлег, поскольку солнце на небе уже начало клониться вниз. Само светило тоже было странным, поскольку в России и Испании оно было меньших размеров и не отливало краснотой.

— Возможно, я где-то на экваторе? — подумал киллер, прижимаясь к стене дома, чтобы пропустить отряд конной стражи. — Почему у полицейских тут сабли с мечами, а также арбалеты? Где все пистолеты? Что эта за страна такая? Хотя о чём это я?! Тут же гоблины ходят по улицам также спокойно, как у нас узбеки какие-нибудь! Нужно срочно найти себе пропитание, иначе…

Путь бредущему киллеру преградили двое амбалов низко интеллектуальной внешности, и с такими гнусными ухмылками на рожах, что становилось понятно — кровопролитию быть. Кроме того, один из них баюкал в ладонях дубину, в то время как второй поигрывал щербатым ножом, демонстративно держа его на виду.

— Слышь, ты, монах! — усмехнулся один из бандитов, чьё лицо пересекал грубый толстый шрам. — Далековато же ты забрался от своего храма! Ты чего в доках-то забыл, увечный?

— К Ариадне в бордель идёт, не иначе! — осклабился его товарищ, блестевший в лучах заходящего солнца бритой макушкой. — Эти святоши, они такие! В храме смирные и спокойные, а за его стенами…

— Ты чего молчишь-то, тупица?! — надвинулся к Роману шрамированный тип. — Язык прогло…

Договорить он не успел, поскольку кулак убийцы врезался ему в лицо так быстро, что никто ничего не успел сообразить. Естественно, что пришелец ни слова не понял из речи двух грабителей, но сообразил по их виду и интонации, что ничего хорошего от этих амбалов ждать не приходиться. Хрюкнув разбитым носом, Шрам свалился на землю, держась руками за пострадавшее место. Бритоголовый сразу же махнул своей дубиной, однако куда ему было угнаться за Черепом, который не зря считался одним из лучших киллеров. Раз! И рука уже перехвачена на болевой приём. Два! И дубина со стуком падает из разжавшейся кисти на мостовую. Три! И киллер пинает по лицу Шрама, который уже начал приходить в себя, вгоняя амбала в бессознательную меланхолию. Четыре! И слышится недобрый хруст, когда рука оказывается сломана, и бритоголовый со скулежом падает на землю. Опомниться ему Роман не даёт, быстро добивая подранка, после чего присаживается на колени возле поверженных соперников.

Немногочисленные свидетели скоротечной расправы выражают своё одобрение, хлопая в ладоши монаху (вернее, это они так считали, что аплодируют священнослужителю, ведь на Черепе красуется ряса ордена Заступника), поэтому никто не зовёт стражи, а наоборот — люди начинают расходиться по своим делам, что позволяет победителю обыскать тела и одежду проигравших. Вскоре один из грабителей оказывается раздет и бос (его одежду с обувью киллер прячет под рясу, намереваясь потом переодеться), а содержимое карманов и тощих поясных кошелей переходит в собственность молодого человека. Местные монеты весьма странные, поскольку они не только медные и серебряные, но и украшены непонятным гербом, а с обратной стороны отпечатан лик неизвестного правителя.

— Жаль, что вы не попались мне раньше! — ухмыляется Роман, а потом шипит от боли в потревоженных губах и челюсти. — С вами справиться было не в пример легче, чем с тем детиной в рясе! Ох, и знатно же он меня головою приложил о дерево! Интересно, что это за местная шелупонь?

Задерживаться рядом с пострадавшими нужды не было, поэтому Черепанов поспешил вперёд. Вскоре пред ним предстало большое двухэтажное здание, внутри которого звучала весёлая музыка, слышался смех, перебранка, а также доносились сладострастные стоны из окон второго этажа. Возле входа прогуливается несколько едва одетых фемин, чей общий вид выдаёт в них жриц продажной любви.

— Бордель? — осматривает заведение Роман, держа наготове под рясой трофейный кинжал. — Ладно, не впервой! Кроме того, где ещё можно переночевать без лишних вопросов?

Мужчина устремляется к входу, сопровождаемый насмешливыми взглядами и ухмылками со стороны проституток-зазывал, и их можно понять. Во-первых, разбитая в кровь рожа (на лицо это сейчас не потянет), а во-вторых одежда монаха, входящего в обитель разврата, развлекут кого угодно.

— Ладно, не время для комплексов! — сам себя успокаивает Роман, толкнув дверь заведения. — Ох ё-моё!

А удивляться есть чему, ведь это «Озабоченная русалка» — постоялый двор и бордель в одном флаконе, которым управляет самая настоящая русалка по имени Ариадна. Второй по ценам и величине публичный дом в городе, пользовавшейся хорошей репутацией у всех слоёв населения из-за своих приемлемых цен и хорошего качества. Это вам не особняк мадам Ллойс с её дорогущими девицами-доппельгангерами, способными менять облик по первому требованию, но и с низкопробными «Смачными прелестями» трущоб не сравнится. В общем, твёрдый середняк в сфере секс-услуг.

Причиной раскрытого рта и выпученных глаз человека стала не только хозяйка сего заведения, плескавшаяся за барной стойкой в специально оборудованном для этих целей бассейне, но и отдыхавшие гости с двумя вышибалами, кои оказались самой настоящей водой. Точнее, это были антропоморфные существа с двумя руками, ногами и головой, целиком и полностью состоявшие из воды, и сейчас они занимались тем, что тащили под руки двух бузотёров, решивших выяснять отношения внутри обеденного зала. Громко прошлёпав мимо застывшего киллера, водные элементали вышвырнули драчунов наружу, придав им напоследок хорошего ускорения. На этом сюрпризы не закончились, поскольку оба вышибалы сразу же с брызгами плюхнулись на пол, стекая по слегка наклонному полу большими ручьями к стене заведения, словно их и не было вовсе. Ошарашенный Череп проследил за путём опасных существ, удивляясь всё сильнее и сильнее. Он уже не шарахался при виде кентавров, людоящеров, орков и прочих нелюдей, но элементалям и русалке удалось удивить его снова. Он нисколько не сомневался в том, что эти два водных существа могут собраться обратно также легко, как они только что стекли вниз.

На какое-то мгновение в помещении воцарилась гнетущая тишина, и все обыватели перестали жевать, пить, говорить, играть в кости или возиться со своими вещами и прелестями продажных дев, которые в зале были также и за официанток, уставившись на нового гостя.

— Вероятно, в храме Заступника произошли перемены в устоях или этот тип явился сюда как инквизитор, выжигающий греховодников калёным железом?! — предположил в звенящей тишине кто-то, и все насторожились ещё больше.

Орден этого храма и божества всегда выступал против смертных грехов, приветствуя скромную и размеренную жизнь, направленную на восстановление справедливости. Особенно люто последователи этой религии ненавидели разврат во всех его проявлениях, но это объяснялось скорее тем, что их храм был соседним с приходом Нимфсатра — обоеполым божеством похоти и разнузданных отношений. Озабоченные жрецы и послушники Нимфсатра частенько в шутку подкалывали своих пуританских соседей, а иногда и вовсе прибегали к различного рода провокациям, задирая свои рясы, чтобы смутить монахов Заступника, заставив их нарушить свой целибат и бежать из храма. Что и говорить, тактика весьма действенная, поскольку в служителей Нимфсатра набирали только таких существ, которых можно было смело выставлять на страницы эротических журналов. Стоит ли говорить, что между двумя этими храмами шла постоянная партизанская война не только и не столько за умы верующих, сколько утолялась вековая жажда мести, благо козней за прошедшие века эти два неугомонных соседа состроили превеликое множество. У Нимфсатра праздничная оргия? Отлично, в саду их соседей только что разгрузили свежий навоз и жгут старую утварь, которая словно нарочно воняет практически как отрыжка дохлого упыря, сдохшего от отравления съеденной просроченной мертвечинкой, нашпигованной острыми гвоздями и стеклом (некоторые охотники на нежить практикуют подобное до сих пор). У Заступника торжественное богослужение? Отлично, их соседи уже оголяют свои срамные места в саду за оградой, отвлекая прихожан такими откровенными эротическими сценами, от которых могут покраснеть даже суккубы с инкубами, эти демоны похоти и мастера развращения. Нимфсатр проводит набор новых кандидатов? Самое время поорать у них под окнами различные оскорбления, выдать парочку отменных сексистских шуточек, а также покричать названия особо постыдных венерических заболеваний, от которых у послушников отобьётся всякая охота продолжать церемонию посвящения. Заступники набирают кандидатов? Отлично, пора напомнить и послушникам, что те могут потерять в случае принятия целибата! И так далее, и тому подобное. Временами обе стороны отваживались и на более смелые мероприятия, типа раскраивания парочки черепов булавами (любимое оружие всех последователей Заступника), либо изнасилованию (излюбленный приём всех священнослужителей Нимфсатра).

Поэтому смятение всех присутствующих, а особенно персонала, понять можно было легко. Ариадна, которая привлекала сюда мужчин толпами благодаря отсутствию любых одежд (зачем они русалке, которая больше половины времени проводит под водой или на её поверхности?), могла смутить своим бюстом кого угодно. Чёрт, да высокий приток клиентов в сие заведение обуславливался именно мужским любопытством и тягой к прекрасному. Как можно побывать в городе, где есть таверна с самой настоящей сисястой русалкой внутри, и не посетить его? Кроме того, распалённые похотью посетители так и норовили затащить кого-нибудь из официанток-куртизанок в номера, отчего доход заведения рос как на дрожжах. Выручка складывалась не только от продажи еды и напитков, но и от оказания интимных услуг, и все были довольны.

Возможно, именно поэтому Ариадна никогда и не скрывала свою кормилицу-грудь внушительного размера, за редкими случаями стеснения, которых можно было пересчитать по пальцам одной-двух рук. Визит боевого монаха ордена Заступника, известного своей нетерпимостью к разврату любого типа, стал причиной того, что русалка к вящему неудовольствию большинства посетителей поспешила закрыть самую лакомую часть своего тела длинными каштанового цвета волосами. Многие продажные девы также поспешили одёрнуть и пригладить свои одежды, скрывая самые аппетитные участки от взора поборника морали, лицо которого дышало яростью и отливало благородной синевой свежих побоев. Ни дать ни взять — вернулся с рейда по особо злачным местам. Оставалось надеяться на то, что на сегодня у него запал уже пропал, и он не станет лютовать особо сильно. Конечно, монаха завсегда можно выкинуть наружу при помощи водных элементалей, если он начнёт бузотёрить, однако до подобного лучше не доводить. Ведь при подобном раскладе завтра сюда может нагрянуть уже не один, а целый отряд боевых жрецов, спалив тут всё дотла открыто, либо устроив внутри скрытную диверсию, прибегнув к услугам наёмников. Эти святоши только с виду добрые и благожелательные, на деле же сущие бандиты, каких свет не видывал. Подобные случаи были обыденной практикой для большинства местных религий и культов, особенно во времена Храмовых Войн, которые, как гласила официальная версия, была развёрнута за умы прихожан и увеличение паствы, а на деле свелась к обычному мочилову с кучей грязных уловок и приёмов, направленных на физическое устранение конкурентов. Тогда Белокамень стонал от того беспредела, который творился не только в Храмовом районе, но и на улицах прочих кварталов, куда ретивые жрецы перенесли свои разборки, и проливали кровь вёдрами до тех пор, пока местные власти жестоко не вмешались в эту войну, заставив выбирать всех между насильным примирением или полным уничтожением культа. Скрипя зубы все пошли на мировую, прекратив открытое кровопролитие, однако все духовные лидеры никогда не брезговали с тех пор небольшой партизанщиной, гадя друг другу исподтишка.

Понимая, что все в зале смотрят на него, Роман постарался укрыться капюшоном от многочисленных взоров, направляясь в сторону стойки, где замерла насторожившаяся Ариадна. Её приветствия человек, естественно не понял. Без особой надежды Череп осведомился у хозяйки, говорит ли она по-человечески, по-испански или на английском, но на все свои вопросы получил лишь отрицательное покачивание головой. Сам же молодой человек отрицательно покачал головой, когда милая русалка заговорила с ним. Понимая, что монах не собирается бузить или толкать свои гневные проповеди о моральных ценностях и деградации собравшихся тут людей и нелюдей, посетители и девки немного расслабились и вернулись к своим делам. Кабацкий гул возобновился, над головами снова поплыли клубы табачного дыма, по столешницам застучали кружки и игральные кости. Отдыхавшие погрузили свои лица в тарелки, кружки или бюсты сидевших у них на коленях дам, послышался смех, и про монаха забыли.

— Подожди, милый, я сейчас! — остановила жестом Черепанова Ариадна. — Фелиция, поди сюда!

Кивнув, Роман стал ждать, пока случится что-то, чего хотела сделать хозяйка. Он до сих пор сжимал в ладони украденный щербатый нож, готовый при необходимости пустить его в случае надобности в ход. Наверняка хуже уже быть не может, поскольку место выглядело в понимании киллера самым настоящим притоном, поэтому стражу звать вряд ли станут. Да и потом, не стоит забывать о тех двух водяных, которые незадолго перед этим играючись выкинули двух крупногабаритных нарушителей на улицу так же легко, словно это были два нашкодивших котёнка.

— Против таких и нож бессилен! — подумал Роман, бегло оглядывая обеденный зал.

Большую часть посетителей составляли нетрезвые матросы и мужики сомнительной интеллектуальной и законной наружности, место которым было на плахе или шибенице, но никак не на улицах города. Хотя, надо отдать Ариадне должное — никто из них не бузил, не кричал особо громко, и не размахивал оружием, помятуя о волшебных вышибалах. Встречались тут и вполне респектабельные с виду личности, которые с равным успехом могли быть как торговцами, так и какими-то учёными или управителями. Вот из толпы выделилась длинноногая красавица, не обременённая избытком одежд, которая вопросительно-соблазнительно заняла место рядом со стойкой, осматривая попеременно то русалку, то застывшего рядом с ними боевого монаха Заступника.

— Я с ним в постель ни за какие сокровища мира не лягу! — поспешила обозначить свою твёрдую позицию Фелиция. — Уж увольте! Спать вместе с поборником морали — удовольствия никакого нет! Им такие извращения вечно подавай, что диву даёшься!

— Мне не нужна девушка! — поспешил отказаться Роман от услуг продажной девы, которая явно была чем-то недовольна.

— Чего он лопочет? — удивилась куртизанка.

— Это я у тебя хотела узнать, дорогая! — пожала плечами Ариадна. — Ты не понимаешь того, что говорит этот тип? Я думала, что с твоими познаниями Западных и Северных наречий ты сможешь если не переводить его слова, то хотя бы опознать язык, на котором это чудо пытается говорить.

— Блин, чего вы там лопочете? — начал сердиться киллер. — Не нужна мне баба, не нужна!

— Вот ведь чучело! — хмыкнула Фелиция, оглядывая расквашенное лицо Ромы.

— Тише ты, дурочка! — шикнула на неё русалка. — Возможно, монах нас проверяет, или что-то в этом духе!

— Ой! — сразу же испугалась девица. — Прошу меня извинить!

— Чего ты кланяешься, кукла? — продолжал хмуриться Роман. — Я пожрать хочу, а также спать…

Молодой человек жестами изобразил процесс поглощения пищи с ложки и жевание, а потом склонил голову набок, подсунув под неё ладони и закрыв глаза. Это дамы поняли, поскольку сразу согласно закивали, улыбаясь.

— Ну вот хоть в чём-то мы пришли к согласию! — улыбнулся, наконец, Череп.

— Ты чего делаешь?! — испугалась Фелиция, наблюдая за Ариадной.

А русалка уже вовсю при помощи жестов выясняла, хочет ли её клиент девочку или нет. К счастью Фелиции, монах отрицательно покачал головой.

— Мерлин сегодня у нас ужинает как обычно или нет? — спросила хозяйка у своей сотрудницы.

— Да, госпожа!

— Пригласи его, может этот маг сможет нам помочь в общении с гостем.

— Как прикажете! — слегка поклонилась девушка, после чего ушла обратно в зал, оставив странного гостя наедине с русалкой.

— Сколько за еду? — спросил Роман, жестами показывая еду, сон, а потом выгребая жалкую горсть снятых им с разбойников монет.

Выложив их на стойку, он вопросительно изогнул бровь, а потом изящные ручки Ариадны пришли в движение, отсекая от общей кучи серебряную монету и большую часть меди. Когда вопросительные взоры встретились, оба участника пантомимы кивнули друг другу, после чего русалка сгребла плату со стойки. Оставшуюся часть монет, которая своей ничтожностью могла заставить плакать как нищего голодранца, так и вполне зажиточного господина, Роман убрал обратно.

— А вот и наш Мерлин, — улыбнулась Ариадна подошедшему суховатому старичку, который к своей груди прижимал пивную кружку.

— Спасибо, но мужчину я тоже не хочу! — отрицательно покачал головой Череп, а потом стал жестами показывать, что «спасибо, но сношаться с этим господином я также не желаю».

От вида этих жестов русалка и Фелиция побледнели как полотно, опасаясь всплеска гнева со стороны известного по всему Белокамню чародея, однако тот был занят своей кружкой, допивая из неё напиток, поэтому лютый гнев с его стороны миновал сего человека.

— Я готов! — крякнул Мерлин, прикончив очередную кружку. — Где ваш иноязычный клиент?

— Вот он, прямо перед вами, мастер! — указала Фелиция на монаха.

— Я не хочу ни с кем говорить и спать! — нахмурился Роман. — Зачем вы его ко мне привели?!

— Вам знакома его речь? — обратилась к магу с надеждой Ариадна — всё ж таки не каждый день к тебе в таверну забредают люди, язык которого никто опознать не может.

Теперь для хозяйки стало делом принципа узнать что-то о своём госте, поскольку русалка всегда старалась найти со всеми посетителями общий язык и темы для бесед.

— Нет, — покачал седой головой старец. — Впервые слышу. Но я могу попробовать пообщаться с ним телепатически, для этого знания языков без надобности.

— Давайте! — обрадовалась Ариадна.

— Заплатите? — тут же осведомился Мерлин, который не любил халявной работы.

Он потряс своей пустой кружкой, и, к вящему удивлению Черепа, та снова наполнилась из ниоткуда пивом, над которым тут же показалась пенная шапка. Нывшая от побоев челюсть человека отвалилась вниз сама собой, когда он увидел это чудо.

— Вот чего мне всегда не хватало! За такую вещицу многие бы отдали огромные деньги!

— И чем же ты хочешь, чтобы тебе заплатили? — удивилась Ариадна. — У тебя же и так денег куры не клюют, как и артефактов всяких.

— Кхе, девицу бы мне в помощницы, — прокряхтел Мерлин. — Староват я уже, да и забываюсь временами. Подспорьем бы стало мне не плохим. Деньгами не обижу.

— Я узнаю у девочек, старый ты кобель, — улыбнулась ему русалка. — Но ничего не обещаю! Ты постоянно так изматываешь моих сотрудниц в номерах, что у них потом по двое суток ноги трясутся!

— Эй! — прервал их разговор Роман. — Простите, что вмешиваюсь, но где моя…

Тут он жестами изобразил ужин, однако его остановил седой старикашка.

— Не спешите, молодой человек!

— А я не с тобой разговариваю, чуч… Что?! Вы меня понимаете?!

— Не кричи, — поморщился Мерлин. — Я говорю с тобой при помощи телепатии. Ты можешь просто думать, говорить не обязательно.

— Ого, здорово! — обрадовался Черепанов. — Наконец-то! Хоть кто-то, кто понимает меня по-русски!

— Телепатия, юноша, не знает границ! — вежливо кашлянул маг. — И ей безразличен язык существа, на котором оно говорит.

— Эй, я не существо! — мысленно возмутился Черепанов.

— Я не хотел вас обидеть, молодой человек. Итак, откуда вы родом?

— Из России.

— Это в какую сторону света от Эоса?

— От чего?

— Понятно, — вздохнул Мерлин. — Вы из далёких краёв. Сейчас я перечислю все крупные государства, а вы скажите, если слышали хоть об одном из них.

Понятное дело, что ничего из услышанного Роман не узнал.

— Ясно всё с вами, юноша, — кивнул маг. — Вы из другого мира. Такое случается, хотя и нечасто.

— А вы знаете, как я могу вернуться обратно?! — тут же поспешил осведомиться Роман.

— Ну что там, Мерлин?! — вклинилась в телепатическую беседу голосом Ариадна. — Кто этот человек, выдающий себя за монаха ордена Заступника?

— Пришелец из другого мира, — коротко пояснил старичок, после чего снова залпом осушил свою кружку.

К превеликому удивлению Романа, она тут же наполнилась снова сама собой.

— А как его зовут?

— Как твоё имя, пришелец? — пьяным взором впился Роману в лицо Мерлин.

Кажется, мага начало развозить прямо на глазах, и с выпивкой стоило бы завязать, если киллер желал продолжать общение.

— Череп, — представился своим прозвищем убийца, не желая вдаваться в подробности. — А ваше?

— Мерлин. Итак, Череп, чего ты хочешь от Ариадны?

— От кого? — удивился Роман.

— От хозяйки заведения, которая русалка за стойкой.

— Поесть и переночевать.

— Это без проблем! — кивнул маг, передавая слова пришельца Ариадне, которая тут же сообщила о том, что вопросов нет, за всё уже уплачено.

— Ужин тебе принесут за стол, — перевёл телепатически Мерлин. — Можешь занимать место. А пока возьми ключ от своей спальни.

Русалка придвинула по столешнице к клиенту потемневший от времени ключик, который Роман сразу же спрятал под рясу, с неудовольствием отметив, что в перерыве Мерлин успел осушить очередную порцию пива. Такими темпами маг скоро замертво рухнет под стол, и говорить с ним будет бесполезно! Нужно постараться поскорее узнать у него о самом главном, пока не стало слишком поздно.

— Комната на втором этаже, вторая справа от лестницы, — икнув, сообщил маг. — Ладно, приятно было повидаться, я пойду доедать свой ужин! Вечер добрый.

— Погоди! — позвал чародея Роман, но было уже поздно.

Пьяно покачиваясь, он отошёл от стойки прочь, и не откликнулся ни на мысленный зов, ни на речь. Череп хотел уже было догнать старичка и вцепиться в него клещом в поисках ответов на свои вопросы, но его остановила рука Ариадны, перегнувшейся через стойку. Нахмурившись, русалка отрицательно покачала головой, кивая в сторону Мерлина.

— Не трогай его! — сказала она, и теперь не требовалось никакого переводчика, чтобы понять смысл её слов.

— Вот же что удумали! — хмыкнул бредущий по ночным улочкам зэк. — Да кем вообще этот мент и бык себя возомнили?! Думают, Сипа не сможет о себе позаботиться самостоятельно! Три «ха-ха»! Это ещё надо посмотреть, кто там не справится.

Он ловко умыкнул из корзинки проходившей мимо женщины с товаркой пару яблок, и принялся их грызть.

— Во всяком случае хоть фрукты похожи на наши родные, — подумал Сипа, запулив огрызком в крадущегося за ним ободранного кошака.

Животина гневно мявкнула, скрываясь в ближайшей подворотне, однако там оказалось не лучше — раздался заливистый собачий лай, а также вопли кошака, которого, судя по звукам, начали трепать за шкварник.

— Куда это я забрёл? — подумал вор, крутя головой из стороны в сторону. — Похоже на какой-то пирс и доки. Ого, какая широкая река! А на другом берегу тоже город, только более мрачный.

И правда, сравнивать ухоженный левый берег с запущенным правым — дело неблагодарное. Хотя, как правильно подсказывало зэку его чутьё, прятаться было лучше всего там, где темно и сыро, поскольку в таких местах стража обретается значительно реже. Лучшего способа избавиться от преследования попросту не было. Хотя, не факт, что оно, в смысле слежка и преследование, вообще будут. Учитывая то обстоятельство, что местные стражи правопорядка были вооружены алебардами, мечами и арбалетами, дактилоскопию и фотографии ещё не изобрели. А тот портрет, на котором Сипу изобразила страдавший паранойей и шизофренией художник, похож на него также отдалённо, как небо и земля.

Учитывая на стремительно садившееся за горизонт солнце, следовало озаботиться поисками ночлега как можно скорее. Хотя, учитывая количество краденного добра, за этим проблемы не станет. Главное — найти хорошего менялу, который не станет задавать лишних вопросов о происхождении товара. Во-первых, потому, что Сипа всё равно не сможет ответить, не зная местного языка, а во-вторых, вор опасался возможного всплеска чувства гражданской ответственности, которое сваливалось на всех граждан также неожиданно, как снегопады в январе для служб ЖКХ. Быть пойманным так быстро после внезапного обретения свободы — что может быть печальнее?

Вскоре ему на глаза попалась вывеска с изображением переполненного кошелька, и таким же человечком, возившимся с дверным замком. Владелец или продавец магазина («хоть бы это оказался ломбард!») также был переполнен, и не только жировыми отложениями, но и решимостью поскорее справиться с замком и отправиться домой, однако упрямая железяка не желала открываться, а сам торговец забыл в лавке кое-что из личных вещей. Замок выглядел таким внушительным, что невольно вызывал уважение одними лишь своими грозными габаритами и ядовитой расцветкой. Это была модная новинка, так сказать, хит сезона продаж Белокамня — серия замков «Дракон» собственной персоной. Они были разработаны лучшими инженерами оборонно-запирательного искусства, и представляли собою настоящих монстров в металлической плоти. Помимо скважины для ключа, каждый Дракон обладал ещё несколькими отверстиями, из которых в случае взлома на грабителя прыскали струи сильной кислоты, огня или яда в зависимости от модели, а их отмычки попросту расплавлялись внутри недр этого чудовища или били своего обладателя током. Сама рубашка и дужка замка были устойчивы к магии и прочим воздействиям из-за вкрапления мифрила, поэтому взломать данного монстра было очень и очень сложно. А учитывая, что на него даётся год гарантии за относительно небольшую стоимость — это будет приобретением века (в общем, приобретайте, и вы не пожалеете!).

— Уважаемый, я могу вам помочь?! — вежливо осведомился Сипа, сочувственно глядя на пыхтевшего и вспотевшего у Дракона толстяка.

Теперь, когда мы с вами знаем принцип действия замка, становилось понятно, почему владелец лавки трясся от страха, вращая ключом в скважине. Скорее всего, он опасался разряда тока или струй чего-то неприятного в своё лоснящееся перекошенное от страха лицо, когда Дракону покажется, что его не пытаются вежливо открыть-закрыть ключом, а попросту взламывают почём зря. Когда зэк окликнул толстяка, тот закричал так, словно его пытались распилить тупой ножовкой пополам. Вероятно он решил, что это сработали защитные механизмы замка, грозившие убить нарушителя на месте, а не какой-то посторонний человек отвлекает его от работы. Примерно также среагирует сапёр, склонившийся над миной со своими инструментами, если громко чихнуть у него за спиной. Помимо этого, хозяин магазина сделал ещё несколько вещей одновременно. Во-первых, он отпрыгнул в сторону, уходя с линии возможной стрельбы или атаки, разворачиваясь к стене спиной. Во-вторых, он схватился руками сразу за три места одновременно, хотя как можно это было осуществить двумя конечностями — вопрос из разряда неразрешимых. Первая рука легла на грудь к сердцу, вторая в район штанов и паха, проверяя сухость порток, а неизвестная ладонь легла на рукоять кинжала, висевшего на поясе, чтобы иметь возможность защититься в случае угрозы.

— Хэй! — усмехнулся Сипа, показывая пустые руки. — Я не хочу тебя грабить, уважаемый!

В ответ толстяк залепетал нечто непонятное, но зэк прервал его словесный облегчительно-вопросительный шквал звуков, лишь отдалённо походивших на разумную речь.

— Что, немтырь, — усмехнулся урка. — Домой попасть не можешь? Бывает!

Он присел к замку, оценивая его взглядом знатока. Дракон не остался в долгу, хищно изучая незнакомца своей скважиной и прочими отверстиями, готовясь плюнуть в нарушителя при первой же возможности. Впрочем, этого не потребовалось, поскольку доставший отмычки Сипа (и когда он ими успел разжиться?) за три секунды раскрыл замок, тяжёлой плюхой упавшей на мостовую. При падении раздался не только грохот, но и испуганный вопль толстяка, который ожидал от сложного механизма чего угодно — огненного или кислотного взрыва, разлетающихся во все стороны мифрильных осколков, либо иной могучей кары неизвестных сил, но ничего не произошло. А что, кроме шуток, случаи бывали самые разнообразные. В районе иноземцев помимо гномьих Драконов можно было купить замки самых разных рас, будь то полуразумные и частично живые запирающие системы эльфов, либо обычные железяки гремлинов, в которых жили их собратья. У остроухих замки реагировали не на ключи, а на голос владельца, в то время как гремлины внутри механизма работали на хозяина по контракту, ломая все отмычки и ключи, которыми пытались открыть обычный с виду замок, но перед боссом его открывали автоматически. Самое главное при работе с гремлинскими замками было предложить этим мелким бестиям денег больше, чем это делал хозяин, тогда они смогут сделать исключение для вас. Вы можете себе представить картину, на которой взломщик торгуется с замком, предлагая ему взятку, либо поёт ему песни, пародируя голос его хозяина? Поверьте, в этом городе возможно ещё и не такое! Интересно, полез бы уркаган, не знавший о защитных механизмах Дракона, в нутро этого зверя также уверенно, если бы увидел его стрельбу в действии? А вот совать свои пальцы в оскаленные настоящими клыками рты, которые были вместо скважин у демонических замков, отважился бы только полный психопат. Полуразумный Хаоситский механизм-организм всегда кусал предложенный ему палец или запястье, прокусывая кожу до крови. И не дай Бездна замок не распознает крови своего хозяина! Тогда нарушителю просто отгрызут руку по локоть, после чего он свалится наземь, умирая от шока и кровопотери.

— О! Благодарю-благодарю! — залебезил перед своим спасителем владелец магазина, спешно поднимая с земли замок и стараясь мягко и неназойливо оттеснить криминальный элемент прочь, рассчитывая запереться от него внутри лавки.

— Погодь, барыга! — остановил его жестом Сипа. — Барахлишка не нужно? Задёшево отдам, бля буду! Алтушки, бабки, лавэ, тугрики, грины нужны срочно, сечёшь?!

Он извлёк из-под одежд свои краденые ожерелья и прочие «найденные» вещи, показывая их торговцу. Природная торгашеская жадность боролась внутри толстячка с боязнью перед обманом и грабежом, но судя по тому, как лихо взломал этот невзрачный на вид мужичонка Дракона, дверь ему серьёзной преградой не станет, поэтому скрыться от него в лавке не удастся.

— Ты предлагаешь мне купить краденого? — осторожно осведомился у взломщика торгаш.

— Да какое краденое? — деланно возмутился Сипа, хотя не понимал ни бельмеса из того, что там лопочет это тип. — Моё, родное! От сердца отрываю! На поезд нужно, а… Хотя откуда тебе, обезьяна, знать, что такое поезд! Ну так что, берёшь?

Осторожно, с опаской и тревогой в сердце, толстяк принял предложенные вором украшения, бегло оценивая их внешний вид. Знает он подобную публику! Мало того, что стараются усыпить бдительность, так ведь и пырнуть ножом могут в любой момент. А даже если и не нападут, то постараются надуть, всучив поддельного золотишка. Однако Сипа не собирался делать ничего из этого, поскольку новые неприятности ему были не нужны, а краденое нужно постараться сбыть как можно скорее. Нечего улики на себе таскать! Наконец, торговец вздохнул, забирая себе ожерелья, перстни и зеркальце, взамен предлагая увесистый кошель, снятый им с пояса. Или этот человек не знает истинной ценности этих вещей, либо это подделка, но очень хорошего качества, поскольку проба ножом показала, что это ни в коем случае не позолота.

— Если что, продам потом кому-нибудь или подарю! — подумал торговец, завершивший сделку передачей своего кошелька мошеннику.

— Ну-ка с, посмотрим, чего тут у нас! — опустил взор к кошельку Сипа. — О, рыжьё! Отлично!

В итоге обе стороны расстались довольные друг другом, поскольку вместе с ожерельями вор смог избавиться и от прочих вещей, попутно всучив их торговцу, а тот надеялся получить прибыль со своего внезапного вечернего вложения, перепродав его подороже или раздарив девицам. Ну, скажите на милость, какая красотка откажется от ожерелья или декоративного зеркальца ручной работы?

Вскоре довольный зэк топал по мостовой, лихорадочно ускоряясь по мере того, как солнце опускалось всё ниже и ниже. Оставаться в темноте на улицах неизвестного города — что может быть хуже? Однако, как назло, на пути не попадалось ни одного отеля или, на худой конец, гостиницы. Наоборот — ноги вывели его на большую площадь, которая служила началом аллеи правосудия, где располагались академии стражи и солдат, военная школа, тюрьма, суд и иже с ними.

Сама площадь, которая оказалась пыточной, испугала вора до дрожи в коленях, поскольку тут сновало не только большое количество стражи, но также слышался свист бича, которым наказывали закованного в колодки преступника, а у позорных столбов выстроилась целая бригада нарушителей правопорядка. Не добавляли оптимизма также и окровавленная заскорузлая рубочная колода на помосте, где избавлялись от выступающих частей тел, ни пара пустых и одна заполненная виселицы, возле которых дежурило двое гвардейцев, в обязанности которых входило следить за повешенным, чтобы друзья и родные не могли вытащить его из петли раньше срока. Ужасное колесо, дыба, шипастое кресло, головёшки от недавнего кострища… Чего тут только не было!

Хорошо хоть, что большая часть людей и стражи на площади сейчас находились возле кандалов с преступником, наблюдая за ходом наказания, поэтому Сипе удалось вовремя ускользнуть отсюда незамеченным.

— Кажется, это одно из тех мест, где за воровство до сих пор рубят руки! — сглотнул испуганный урка. — Вот ведь варвары! Нужно быть аккуратнее впредь, и стараться не попадаться на глаза любым стражникам или своим, гхм, клиентам.

Оставив позади себя страшное место, где продолжал вопить истязуемый, Сипа ускорился. Здания в этой части города были на редкость большими, вычурными, и роскошными. На такие стоило посмотреть любому туристу! И, наверняка, тут имеется самая настоящая гостиница со всеми удобствами, достойная изысканных вельмож. Например вот это здание — кажется, тут отдыхают люди, иначе как вы объясните всех этих мужиков в исподнем во дворе, которые выглядят счастливыми и освежёнными. Судя по полотенцам и раскрасневшимся лицам, тут располагались какие-то бани, или что-то вроде того. А вон мужик с подушками идёт. Да тут похоже самый настоящий гостиничный комплекс, ага!

Просунувшись в ворота, Сипа поспешил осведомиться у одного из мужчин, где тут можно помыться. Естественно, что тот его не понял, начал что-то долго и нудно у зэка выспрашивать, но вскоре этого усатого типа позвал другой человек, и урка остался в одиночестве. Не долго думая он проследил за тем, куда направляется поток ещё пока сухих и не красных но голых мужиков, и последовал за ними, сбросив свои пожитки и оставив их в стороне, чтобы не выделяться. Хотя как он мог не выделяться, обладая таким собранием наскальной живописи на теле, про которую попросту забыл впопыхах? Естественно, что раздававший полотенца жлоб уставился на Сипу так, словно увидел перед собой говорящую свинью с книгой в копытах.

— Сколько с меня за помывку? — осведомился урка, однако вспомнив, что местные не в ладах с русским, кинул золотую монету банщику. — Столько хватит?

Неизвестно, что изумило интенданта военного городка сильнее — неизвестный ему человек уголовной наружности (может, новенький доброволец?), или его царские замашки с деньгами, которым он не ведал цены, ведь за один золотой империал он мог посетить роскошные городские купели или хамам, наслаждаясь при этом вином и закусками. Машинально поймавший монету кладовщик выпустил из рук для этих целей последнее полотенце, которое аккуратно упало прямо в ладони подошедшего Сипы.

— Порядок, братуха! — улыбнулся зэк во все свои тридцать два гнилых чифирных пенька, проходя за всеми в помывочную.

Если бы урка понял, что ему повезло забраться в обитель городской стражи с чёрного хода, то его, наверняка, хватил бы самый настоящий инфаркт, но он был далёк от этого знания. Вскоре он весело плескался вместе с десятком вернувшихся с патрулирования улиц служак, среди которых, по счастью, не оказалось никого из тех, кто сегодня схватился с Брехлом и попавшими в город чужаками из другого мира. На него с подозрением косились, но говорить не спешили, поскольку время на купание было ограничено.

Вскоре довольный жизнью Сипа вышел из помывочной, вернув интенданту полотенце, а взамен от него получил набор свежего постельного белья и подушку.

— А куда идти-то? — спросил довольный жизнью урка.

В ответ на это мужчина махнул в сторону соседнего здания, которое было не только столовой, но и общежитием для тех рядовых и офицеров, которые не имели домов и семей в городе. В общей спальне для обычных служак, которые были самыми настоящими казармами с двухъярусными кроватями, Сипе указали на свободную койку, которую он с удовольствием занял. Не успел он расстелиться, как все его товарищи по ночлежке (как он до сих пор наивно полагал), потянулись куда-то в сторону, и в воздухе ощутимо запахло съестным.

— Да тут полный пансион! — обрадовался своей находке зэк, поспешив присоединится к процессии, которая, как он правильно понял, двигалась в сторону обеденного зала.

В умении быть неприметным урка преуспел с младых лет, поскольку должность карманника обязывала к подобному ремеслу. Поэтому Сипе довольно просто удалось затесаться в уголке, получив свою порцию похлёбки и серого хлеба с луком от уставшего за целый день повара, стоявшего на раздаче. Суп оказался довольно наваристым, хоть мяса в нём было совсем немного, а хлеб мягким, правда отдавал он чем-то непонятным. Местные злаки, что уж тут поделать! Завершилась трапеза кружкой добротного тёмного пива, а потом постояльцы стали разбредаться по спальням. Довольный Сипа похлопал себя по полному пузу, сыто и скрипуче рыгнул, после чего направился к своей койке, куда свалился без сил и моментально отключился, не успев подивиться тому факту, что в общежитии совсем не было женщин.

— Твою мать! — выдохнул Серёга, оттаскивая Ивана обратно в переулок.

— Что?! Что там такое?! — встрепенулся товарищ, который понимал, что чутью СОБРовца можно доверять с уверенностью почти в сто процентов.

— Стража! — пояснил Рыков, после чего приложил палец к губам, направляясь от места встречи прочь и уводя туда Фетисова.

Этот взгляд офицеру был знаком, как ничто иное. Он сам постоянно им пользовался, когда впивался испытующим взором в подозреваемого или случайного прохожего, когда внутренний сканер выхватывал из облика представшего перед майором похожие с ориентировками преступников черты лица. Именно таким прищуром наградил бойца капитан встречного патруля, и, к сожалению скрывшихся в переулке пришельцев, он дал знак своим людям начинать преследование. Поэтому когда стражники заглянули в переулок, призванные магией великие войны уже давали позорного стрекача.

— За ними! — заорал капитан своим подчинённым. — А ну стоять!

Это уже относилось к улепётывающим преступникам, которые не хотели ввязываться в конфликт. Взвизгнула спущенная тетива, вжикнула в воздухе стрела, а потом стальной наконечник глухо звякнул по стене дома, пролетев совсем рядом с поясницей улепётывающего борца. Потом землю проулка сотрясла тяжёлая быстрая поступь стражи, а также зазвенел от проклятий и ругани воздух. Немногочисленные обыватели, оказавшиеся поблизости, испуганно шарахались в стороны, пропуская служак, в то время как один крепкий мужик неожиданно решил помочь преследователям, кинувшись беглецам наперерез. Успокоенный крепким хуком по челюсти, сознательный гражданин быстро взгрустнул и решил прилечь на мостовую отдохнуть, а также набраться сил и ума-разума, справедливо отметив, что утро вечера мудрёнее.

— Доставай автомат! — пропыхтел на бегу Фетисов. — Кинжалами и руками мы их всех не остановим!

— Уже! — кивнул Рыков, выхвативший из ткани завёрнутый туда смертоносный агрегат. — Но лучше постараться от них удрать, чтобы не поднимать шума!

А шум уже поднялся, поскольку один из стражников начал гудеть в тревожный рожок, подзывая к себе всех товарищей, какие могли оказаться поблизости. А это было плохо! На всех патронов попросту может не хватить, особенно учитывая тот факт, что на местных служителях закона были кольчуги или панцири, которые давали ощутимую защиту против пуль. Да и убивать никого не хотелось, ровно как и тратить дефицитные боеприпасы, которых в этом городе днём с огнём было не сыскать, в этом Рыков был уверен на все сто процентов. Кроме запасного магазина у СОБРовца ещё была парочка гранат, среди которых две были наступательные, одна светошумовая, и ещё одна со слезоточивым газом. Хотелось бы приберечь их все на самый крайний случай, когда отступать будет уже некогда. А пока стоило попробовать убежать от стражи, чтобы не усугублять ситуации ещё больше.

Улицы, переулки сменялись один за другим. Перед глазами мелькали смазавшиеся пятна лиц перепуганных обывателей, отскакивающих прочь, пара лошадей, впряжённых в телегу, новые стражники, спешившие на подмогу, а также очередная парочка стрел, просвистевшая совсем рядом с беглецами. Понимая, что без боя оторваться не получится, Сергей перевёл автомат в режим стрельбы одиночными (нужно беречь патроны, ведь новых тут достать не получится), однако Иван указал рукой на стену тупика, замаячившего впереди.

— Сможешь забраться?!

— Да! — быстро ответил Рыков, не замедляя хода.

Он мог бы добавить, что эта одна из самых простых задач, которые были у него на полигоне, однако зачем размениваться по мелочам, сбивая драгоценное дыхание, если вскоре возможно предстоит сражаться?

— Тогда вперёд! — Фетисов рванул вперёд, ускоряясь перед препятствием, и майор последовал его примеру.

Первым за стену залихватски сиганул спортсмен, которому, как оказалось, паркур был не чужд. Потом следом за ним полетел тюк со снаряжением СОБРовца, а за ним и сам офицер, вдогонку которому пронеслась одна стрела и порция отборной брани. Пока стражники в тяжёлых доспехах корячились и перебирались на другую сторону, беглецов уже и след простыл, поскольку дожидаться врагов они не стали.

Ещё несколько кварталов Сергей с Иваном промчались как наскипидаренные, и лишь когда убедились, что их способ передвижения больше не спасает их шкуры, а лишь способствует росту паники и подозрений среди обывателей, замедлились и свернули с аллеи в сторону, стараясь передвигаться тёмными и пустыми закоулками.

— Бесконечно так продолжаться не может! — вздохнул Фетисов. — Рано или поздно нас найдут и зажмут в кольцо или припрут в угол. И что тогда, майор?

— Драться будем, — ответил тот, полный мрачной решительности. — Держи пистолет на всякий случай. Грач, на 17 патронов. Умеешь пользоваться?

— Соображу, — ответил спортсмен, уверенно проверив обойму и предохранитель.

— Вот и ладно, — кивнул СОБРовец. — А пока нам нужно убраться из этого района подальше. Пошли к реке, попробуем переплыть на тот берег или пройти по мосту.

— Давай попробуем, — кивнул Фетисов, глядя в направлении широкой водной глади, расстилавшейся неподалёку. — Та половина города кажется более зловещей, что ли. И ущербной. Тут дома красивые, высокие, а там какие-то трущобы.

— В трущобах укрываться от погони — самое оно, — поделился своими соображениями Рыков. — В таких районах стражи всегда мало, зато полно всякого отребья и тёмных закоулков, в которых запросто может раствориться не только два беглеца, а целый взвод и даже больше.

— Откуда такие познания?

— Пресекали как-то пару раз деятельность подозрительных заведений в трущобах на окраинах нашего мегаполиса. Я тебе так скажу — чем ущербнее район, тем больше в нём скрывается мелких подонков.

— А крупные?

— Что? — не понял вопроса офицер.

— Ну, крупные подонки где скрываются? — пояснил свою мысль Иван.

— В центре, — ответил Сергей, после чего нахмурился. — Или за границей. Давай попробуем узнать у этого парня, отвезёт ли он нас на ту сторону, или нет.

СОБРовец указал на лодочника, который привязывал свою шлюпку к пирсу, явно намереваясь отправляться домой на ужин и сон. В километре от этого места выше по течению виднелся довольно высокий мост, однако до него ещё предстояло добраться, и не факт, что он не охранялся стражей.

— А…

— Забудь, Ваня, — похлопал товарища по спине офицер. — До моста далеко, и, скорее всего, на нём посты стражи. Давай попробуем этого мужика спросить.

Увидев приближавшихся к нему иностранцев, лодочник немного струхнул. Он что-то спросил у них на своём языке, однако люди не спешили отвечать. Они лишь переглянулись, пожали плечами, а потом горообразный мужик вытащил из недр своих штанов увесистый кожаный предмет. Интересно, что бы это могло быть? Однако все вопросы отпали сами собой, когда оттуда майор извлёк пару монеток. Серебро! Кто ж его не любит?! Однако то, что лодочник воспринял за серебро, оказалась монетами общей суммой на восемь рублей, по два каждая. Естественно, что будь перевозчик хоть чуточку повнимательнее, то отказался бы принимать в оплату подделку, однако он согласно кивнул головой, когда незнакомцы жестами показали на противоположный берег. Сделав знак забираться на борт, мужчина стал отвязывать шлюпку, а потом забрался в неё сам и оттолкнулся от причала веслом, начиная править в направлении Правобережного Белокамня, довольный неожиданной прибыльной подработкой, реальная цена которой на самом деле не стоила и ломаного гроша. Довольны были и пассажиры, которые решили проблему с пересечением реки, которая на деле оказалась довольно широкой и быстрой.

— Вовремя мы убрались с берега, — сказал Иван товарищу. — На набережную вывалилась толпа стражников с факелами.

— И правда, — обернулся Сергей. — Думаешь, нас ищут?

— А чёрт их разберёт, — пожал плечами спортсмен. — Что на той стороне делать будем?

— Нужно найти нам какой-нибудь ночлег и пожрать, а потом думать над тем, как нам выбираться из этих краёв на Родину. У тебя семья есть?

— Не успел обзавестись, — отрицательно мотнул головой Фетисов. — Думал, карьерой заниматься, пока молодой. Бои — это деньги, а будут деньги, купить можно будет всё, что угодно. У меня квартира на Смольном пятикомнатная, машина, дача, все дела. А у тебя?

— А у меня льготная ипотека, двушка в спальном районе на окраине, жена и двое ребятишек.

— Есть к кому возвращаться.

— А у тебя к чему, — улыбнулся СОБРовец. — Нужно искать выход из этого кошмара, и отправляться домой. Знаешь, что я тут подумал?

— Что?

— Попали мы сюда, скорее всего, при помощи магии, так?

— Ну.

— Значит нужно искать сведущего мага и просить его отправить нас обратно.

— Как ты хочешь это сделать, если мы даже языка не знаем? И потом, никто забесплатно напрягаться не станет. Что ты можешь предложить такого могущественному чародею, чтобы он захотел нам помочь?

— Ну, не знаю, — почесал голову Рыков. — Я могу не ломать ему руки, например.

— Аргументный аргумент, — усмехнулся Фетисов. — Но тебе не кажется, что маги, если таковые существуют на самом деле, вполне себе могут за себя постоять?

— Возможно, — кивнул Сергей. — Вот только тот мерзавец с волшебной палочкой или жезлом, который пытался натравить на нас своих холопов, уж больно легко помер от парочки пуль.

На какое-то время все замолчали, наблюдая за тем, как рядом с их лодкой проплывает величественный трёхмачтовый корабль из дерева, на борту которого суетились матросы. Похоже, что это было припозднившееся купеческое судно, спешившее добраться до пирса, пока не стемнело окончательно.

— Блин! — вздохнул Иван. — До сих пор не могу поверить, что мы оказались хрен знает где! Как же хочется домой!

— Это точно! — согласился с ним Сергей. — Ладно, не время унывать и падать духом. Прорвёмся!

— Хотелось бы на это надеяться.

Через четверть часа речная прогулка подошла к концу, и шлюпка уткнулась носом в прибрежный песок неприветливых Правобережных доков.

— Спасибо тебе, отец! — кивнул Рыков, вкладывая лодочнику в ладонь монеты. — Надеюсь, ты нас простишь за этот фокус с рублями. Ну, Ваня, побежали скорее, пока он не прочухал…

Рванули оба так, что лодочник вскрикнул от испуга, попятился назад и запнулся о лавку, отчего все монеты полетели в воду. Конечно, было жалко обманутого перевозчика, который с проклятиями судорожно шнырял в воде в поисках пропавших денег, но делать было нечего. Не убивать же его, в самом-то деле? Красть лодку тоже было подло, а вот такой вариант с потерей фальшивых (для местных жителей) монет, был самым оптимальным. Однако ругался лодочник не из-за потери денег, а из-за того, что ему приходиться задерживаться на этой стороне реки, где тебя могли пустить на дно или посадить на ножи из-за любой мелочи. Будь то обладание любой мало-мальски привлекательной для грабителей вещью, наличие ухмылки на твоём лице или косого взгляда в сторону местных обывателей. Причин было много, последствий, как правило, всего пара-тройка, не больше.

— Жалко мужика! — отдышавшись, сказал Фетисов, когда они с товарищем удалились на приличное расстояние.

— Ладно, Ваня, перестань, — поморщился Рыков. — Самому тошно. Но нам было это необходимо. Ладно, теперь нужно поискать место для ночлега и…

— Ку-ку! — раздалось позади.

— О, местная гопота пожаловала!

И правда, из темноты подворотен начали выходить разбойные рожи самых что ни на есть криминальных элементов, общим числом пять особей. Пробы ставить некуда — грабители стопроцентные, и это подтверждалось всем, абсолютно всем. И их оскаленные физиономии, со следами прошлых битв в виде шрамов, и заживающих ссадин с кровоподтёками. У одного из них на правом глазу была повязка («Будешь Циклопом!» — окрестил его для себя Рыков), ещё один щеголял огрызком уха со следами зубов на нём («Огрызок»), третий светил в полумраке ночи щербатой улыбкой, в которой не доставало значительного количества зубов («Зубастик»). Ещё один был с расплющенным носом, который оказался сломан когда-то давным-давно («Блин»). И лишь последний малый обладал целой физиономией, а также был вооружён арбалетом, держа незваных гостей на прицеле.

— Вероятно у Стрелка целое лицо только потому, что он отважно предпочитает контактному бою дистанционное оружие, — решил для себя офицер, который уже сам взял арбалетчика на мушку. — И отсиживаться за спинами своих более агрессивных и нетерпеливых собратьев.

— Готовься к бою, — прошептал Сергей товарищу. — Тихонько снимай пистолет с предохранителя. Арбалетчик и те двое хмырей рядом с ним мои, твои одноглазый и тот с дубиной.

— Хорошо, — шепнул в ответ волнующийся Фетисов.

— Отдавайте все свои вещи, и валите на все четыре стороны! — грозным голосом сказал Стрелок, в то время как его товарищи медленно окружали пришельцев. — Даю слово, вас не тронут!

— Ага, щас! — ответил ему СОБРовец, который, конечно же, не понимал ни слова из речи предводителя разбойников.

Хотя чего там понимать — грабители везде одинаковы — стращают жертву и предлагают ей добровольно расстаться с пожитками, прежде чем начнётся кровавый танец насильного отъёма материальных ценностей. Сразу же после этого автомат в руках СОБРовца оглушительно грохнул (глушителя на спецоперацию Рыков надевать не стал — надобности не было), и арбалетчик с воплем повалился на землю, разрядив своё оружие в небо. Пуля угодила ему точно в ключицу, и теперь он фонтанировал кровью, агонизируя на земле, которая должна будет стать ему пухом в самое ближайшее время. Не успели грабители опомниться, как ещё один из них замертво валиться вниз с дырой в голове, а потом и третий, когда стреляет Ваня. Его цель падает наземь, зажимая рану на животе руками и страшно хрипя, в то время как двое оставшихся грабителей с воплями ужаса спешат прочь от жутких волшебников, с которыми им не посчастливилось столкнуться этой ночью.

— Получи! — вскидывает пистолет в след улепётывающим грабителям вошедший во вкус Фетисов, но ладонь Рыкова отклоняет ствол к земле.

— Не нужно тратить патроны, — останавливает он товарища. — Пополнить их не получится.

— Да, ты прав, — вздыхает Иван. — Увлёкся. Тебе не больно?

Этот вопрос он адресует своей жертве, которая мычит и сучит ногами на земле, согнувшись клубком.

— Хрена ты изверг! — усмехнулся офицер. — Стреляешь без раздумий в живот, а потом спрашиваешь о том, больно твоей жертве или нет. Не мог сразу его прикончить, что ли?

— Ну извини, я не настолько меткий, как ты. Давай я его застрелю?

— Я тебе застрелю! Каждый патрон на вес золота! Бери нож и режь ему глотку, уж коли хочешь ему помочь поскорее отмучаться.

— И кто ещё после этого изверг?! — возмутился Ваня.

— Я предлагаю прервать его мучения, а не страдать ими до самой смерти. Но смотри сам — решать тебе.

Арбалетчик уже успел затихнуть к этому моменту, а кровь из раны больше не фонтанирует, вытекая оттуда помаленьку. Тот, что с дыркой в голове, также не жилец, а вот этот со вскрытым брюхом может мучиться ещё пару часов или дней. Тут уж как повезёт. Вздохнув, Фетисов опускается на колени к раненому, который тихонько скулит, зажимая развороченный живот. Нож в руке спортсмена удостаивается таких выразительных взглядов, что по ним плачут все киноакадемии и театральные училища разом. Тут вам и бескрайний страх, обёрнутый в плащ ужаса перед сознательным убийством раненого человека, и сожаление в обнимку с состраданием, и недоумение с немым вопросом — «а куда его нужно ткнуть или где чикнуть, чтобы он помер сразу, не мучаясь?», и ещё сто и одно чувство, вплоть до жалости к себе и ненависти к телепортациям и разбоям в переулках.

— Что, лучше мне? — спрашивает Рыков, забирая у парня нож.

— Да, — тяжело кивает тот, уступая место возле раненого бандита.

— Сволочи! — хрипит он с земли, а потом начинает булькать кровью, когда офицер СОБРа умело добивает его.

Агония длится всего пару секунд, в течение которых Фетисова начинает неумолимо выворачивать наизнанку, а сам майор уже обшаривает карманы и пояс убитого. Мародёрство — неотъемлемая часть любых боевых действий, поэтому Сергей ни мало не смущается отбирать у покойников их добро, став счастливым обладателем небольшой горсти меди и одной серебряной монеты, кисета с табаком и трубкой, четырьмя игральными костями, а также разжившись парой ножей, дубиной и арбалетом с тремя стрелами.

— Нужно потихоньку начинать переходить на местное оружие, — хмыкает майор, пакуя всю добычу в тюк. — Чтобы приберечь патроны на более сильных врагов. Ты там как, Вано, готов идти?

Стоявший у стены склонившийся в рвотных позывах спортсмен показал большой палец, после чего исторг из себя очередной фонтан, достойный по размерам и напору (но не по содержанию) любой городской площади. СОБРовец тактично дал своему товарищу время, чтобы прийти в себя, держа наготове заряженный арбалет и вглядываясь в темноту трущобных улиц, где вдали лаяли собаки, пели песни пьяные забулдыги, плакал чей-то ребёнок, а также слышались звуки бьющихся стёкол или бутылок.

— М-да, ну и райончик! Настоящее гетто. Сюда стража точно не сунется. Ну, ты там как, живой вообще? Первый раз по человеку стрелял?

— Да, — хрипло ответил спортсмен, отлипая от стены. — Первый.

— Дальше будет легче, поверь! — подмигнул ему бывалый служака. — Я после своего первого жмура тоже думал, что умру на месте, ан нет — обошлось.

— Повторять не хотелось бы, — помотал головой Фетисов. — Пошли, что ли.

— Пошли, — легко согласился майор. — Пистолет в руках держи, будь наготове.

Не успели ещё люди уйти с перекрёстка, на котором нашли свою погибель незадачливые разбойники, как из темноты начали выползать крысы и бродячие псы, желавшие полакомиться свежей плотью.

— Ничего себе райончик! — ужаснулся увиденному спортсмен, когда оглянулся назад на перекрёсток, где одна стая собак уже готовилась сцепиться за еду с соперниками.

— Дыра та ещё! — кивнул Сергей, который, сам того не ведая, точно назвал район по его народному прозвищу в Белокамне.

Дыра была самым бедным, самым опасным, самым грязным, самым безнадёжным и много чего ещё «самым отрицательным» районом города. Тут собиралась не только вся шваль, преступность и беднота города, но также скрывались от правосудия беглецы, в число которых входили как отпетые мошенники, так и бежавшие из рабства слуги. Стражники были здесь редкими и нежелательными гостями, показываясь в Дыре только во времена крупных рейдов, в большинстве которых с улиц и притонов трущоб в казематы тащили всяческую шваль, поскольку крупную рыбу всегда успевали предупредить осведомители. Притоны, бордель, ночлежки, скупщики краденного и наркоторговцы, безнадёга и грабежи, попрошайничество и воровство — всем этим и жила Дыра. Стереть этот район с карты города не представлялось возможным по нескольким причинам. Первая — трущобы были огромны. Целый город в городе, или даже отдельный мир. Вторая причина — огромная численность местного населения, которая не поддавалась точному подсчёту. По самым скромным меркам в Дыре обитало более пяти десятков тысяч разумных существ, людей и нелюдей, но многие сходились во мнении, что число это сильно занижено, ведь неизвестно, сколько ещё прячется разного сброда во всевозможных схронах и подполах. Вероятность того, что вами не заинтересуются грабители при пересечении трущоб сводилась к нулю. Защитой могла послужить только ваша репутация, размер группы, в которой вы перемещались, либо общий габитус и вооружение смельчака. Понятное дело, что с рыцарем в полном доспехе, восседающем на бронированном боевом жеребце, рискнёт связаться только крупная банда, в то время как среднестатистического местного жителя по статистике грабят по нескольку раз в месяц стабильно. И это ещё хорошо, если не изнасилуют или убьют. Девушки и женщины на улицах Дыры — редкие гостьи, которые никогда не перемещаются в одиночку, а также пропадают с заходом солнца. Большая часть домов в трущобах сделана из дерева, и находится в том состоянии, которое принято называть аварийным. Многие кособокие постройки внушали опасение своим креном, поэтому от таких зданий нужно было держаться подальше. Не проходило недели, чтобы какой-нибудь дом не разрушился прямо на головы прохожим и жильцам, не выдержав тягот непогоды, людского перенаполнения, либо от разборок поблизости.

Впрочем, тут Дыра не далеко ушла от некоторых спальных районов современных мегаполисов 90х годов, поэтому знающим людям было не привыкать. Рыков в те лихие времена только учился в школе, поэтому глубокой практики у него не было. Зато была боевая подготовка, достаточная для того, чтобы защитить не только себя, но и товарища. Вскоре на пути им попалось большое здание с огороженным двором, перед входом в которое висела деревянная вывеска, изображавшая большой котёл. Внутри звучал смех и разговоры, раздавался стук, а из окон помимо света наружу выплывали клубы неизвестного дыма.

— Судя по табличке, тут можно пожрать! — оживился Сергей.

— Или купить себе котёл, — вздохнул Иван. — Либо угодить в него, если тут обитает ведьма, или у них тут кружок по интересам, чему я, собственно говоря, уже даже и не удивлюсь.

— Подавятся! — усмехнулся майор. — Пошли, Ваня, попробуем местную стряпню. Надеюсь, каннибализмом местные жители не промышляют!

— Перестань! — взмолился спортсмен, перед глазами которого всплыл образ умирающего грабителя. — Ни слова больше!

— Хорошо, — пожал плечами СОБРовец. — Я первый, ты за мной.

Когда дверь распахнулась и майор шагнул вовнутрь, ему с трудом удалось сдержаться и не отскочить в сторону, поскольку у порога замер огромных размеров зеленокожий громила, подпиравший собой потолок. Высоты в нём была не менее двух с половиной метров, а скорее даже все три, поэтому рослый нелюдь сидел на бочке, служившей ему табуретом, чтобы не биться головой о притолку. Лениво осмотрев новоприбывших, тролль (а это был именно он), вернулся к полировке и заточке своих внушительных когтей, мерзко скрежеща по ним камнем.

— Ого! — присвистнул протиснувшийся следом Иван. — Вот это верзила!

— Ага! — согласился с ним Сергей. — Кажется, это привратник или вышибала в этом притоне. Пошли, не задерживайся у дверей. Топаем к стойке.

Однако волнения офицера оказались напрасными, поскольку их внешний вид практически не заинтересовал отдыхавших тут посетителей, занятых своими делами. Многие ели и пили, кто-то вёл неторопливые беседы или играл в кости прямо за заставленным снедью и алкоголем столом. В углу отдыхала компания уголовников столь лютого вида, что смотреть туда было попросту страшно. Среди преступников обнаружилась парочка девиц такого же разбойного типа, как и их товарищи, которые выделялись лишь наличием выпирающих бёдер или грудей, но при этом сморкались, чавкали, рыгали и ржали так же бесцеремонно, как и их собратья по банде.

— Чего вам? — буркнул трактирщик, занятый починкой сломанного крана у одной из бочек.

— Мы не понимаем вашего языка, — улыбнулся ему Иван. — Здрасьте!

— Северяне, что ли? — презрительно смерил взглядом светлокожего Рыкова хозяин заведения. — Или западники?

— Пожрать есть чего? — спросил у него СОБРовец, жестами показывая процесс поглощения пищи и жидкости.

— Вот же бусурмане! — буркнул полный трактирщик, которого в народе все и звали Толстяком.

Он оторвался от сломанного крана, после чего приблизился к стойке.

— А деньги у вас есть? — при этом он изобразил всем понятный жест, при котором большой палец потирал средний и указательный, словно человек солит блюдо, но только при этом рука обращена вверх, а не вниз.

— Вот, — показал трофейную медную кучку офицер. — Сколько? И нам ещё поспать.

Дальше последовала ожесточённая игра пантомим, по которой плакал наш небезызвестный Крокодил, но всё же сторонам удалось прийти к соглашению, в результате чего два с половиной десятка медяков перешли на сторону Толстяка, а потом он кивнул в сторону свободного стола. Мол, присаживайтесь.

— Ну и как тебе эта забегаловка? — спросил у товарища Фетисов.

— Не знаю, мы же ещё не поели, — пожал тот плечами.

— Да я не про это, — отмахнулся Иван. — Посмотри, какие рожи вокруг нас! У входа трёхметровый зелёный мутант с когтями, что твои ножи! В том углу разбойники какие-то, женщин почти нет, все посетители при оружии.

— Неспокойный райончик, да, — кивнул головой майор. — Перестань паниковать раньше времени, хорошо? У тебя есть пистолет, если что, а у меня его нет. Автомат я пока припрятал, чтобы не возбуждать повышенное любопытство со стороны завсегдатаев, но оставил себе это.

Он показал товарищу цилиндр с окошками в металлической рубашке, и Фетисов озадаченно уставился на незнакомый ему предмет, смутно напоминавший гранату.

— Светошумовая, — пояснил спортсмену офицер. — По команде атас тебе следует зажать уши и зажмуриться как можно крепче, понял меня? Если уши закрыть не получится — глаза закрывай обязательно. Без слуха можно пару минут в бою прожить, если у тебя осталось зрение и пистолет, которых нет у врагов. Понял меня?

— Мы что, собираемся напасть на кого-то?

— Нет, — покачал головой Рыков. — Это наша с тобой защита. Оглушает граната ненадолго — не больше, чем на пятнадцать секунд. За это время ты должен расстрелять как можно большее количество врагов, если таковые будут. Если нет — мы поедим, а потом отправимся спать со спокойной совестью.

— Надеюсь, к нам не пристанут.

— Тоже на это надеюсь, — кивнул Сергей. — Самому надоело уже сегодня воевать. Ладно, не будем о грустном. О, а вот и наша еда!

К столу подошла дородная официантка, своими габаритами наводившая мысли на возможное родство с… Впрочем, не будем обижать бедную женщину, которой приходилось несладко из-за своего веса. Она поставила перед мужчинами большую миску густой тёмной похлёбки, от которой приятно тянуло мясом, две тарелки с картофелем, который оказался непривычно сладким, а также поднос с хлебом, сыром и луком. Довершением к этому стали две большие глиняные кружки, над бортами которых возвышались белопенные шапки.

— Я не пью алкоголь, у меня режим! — поспешил обозначить свою позицию Ваня, но официантка не стала его слушать, отправившись восвояси.

— Бери, что дают, иначе будет худо, — осадил товарища Сергей.

— Это ещё почему?! — удивился тот.

— В воде микробы, в пиве сила, — пошутил в ответ майор. — А если серьёзно, то лучше не выделяться из толпы своими диетами и придирками, и пить то, что употребляет большая часть зала. Ты хоть у одного из посетителей воду видел? Нет? То-то же! У всех пивные кружки или чарки. Кроме того, чем больше ты будешь мычать на чужом языке или гримасничать, прося простой воды, тем больше нами заинтересуются. Ешь, пей, поменьше глазей по сторонам и держи пистолет наготове.

Подавая пример, Рыков отломил себе краюху хлеба, зачерпнул из миски похлёбки, которая оказалась добротным гуляшом. Вскоре он с удовольствием уплетал ужин за обе щеки, а Иван не отставал от него, радостно урча от чувства насыщения. Тот внеплановый обед, которым их угостил когда-то Сипа, уже давно провалился вниз, и теперь желудки снова требовали пищи. За время ужина кто-то из отдыхавших гостей резко вскочил из-за стола, повышая голос, но один громогласный рёв со стороны тролля заставил бузотёра плюхнуться обратно и заткнуться. Связываться с подобным громилой ни у кого желания не было, поэтому инцидент оказался исчерпан и подавлен в зародыше.

— Нам бы такого верзилу в СОБР! — хмыкнул благодушно сытый майор, откидывающийся на спинку стула. — Цены бы ему не было! Всучить ему пулемёт или гранатомёт побольше в лапищи, обвешать бронёй, да меч ему вместо ножа. Такого можно и в горячие точки отправлять запросто! Им одним можно пугать взводы и дивизии. Интересно, а правда в фэнтези говорят, что эти громилы способны регенерировать любые ранения?

— Надеюсь, ты не хочешь выяснять этого на практике, а? — испугался Иван.

— Нет, конечно! — усмехнулся Сергей, ковырявшийся в зубах. — Интересно, а зубные щётки в этих краях продают?

— Ты ещё про бритву вспомни и туалетную бумагу.

— Кстати, о бумаге! — встрепенулся СОБРовец. — Вот в туалет я бы сейчас метнулся вразвалочку. Остаётся только понять, где он располагается, и как его найти?

— Ну, учитывая характер строения, это будет какой-нибудь сортир во дворе, не иначе, — усмехнулся Иван. — Так что тебе туда.

Он указал пальцем на дверь, которая, как успели убедиться они за время ужина, вела куда-то на улицу, но не являлась входной.

— Только бумагу не забудь найти, прежде чем присаживаться.

— Надеюсь, обнаружу её в кабинке, — хлопнул себя по коленям офицер. — Ладно. Я отправляюсь на выполнение важной миссии, тебя оставляю за старшего. Следи за вещами, пистолет не убирай и держи ушки на макушке.

— А может, я с тобой пойду? — жалобно спросил Фетисов. — Мне как-то боязно оставаться тут одному, да и потом — я бы тоже перед сном от туалета не отказался.

— Пошли! — легко согласился Рыков. — Но пистолет всё равно держи наготове.

Тяжело поднявшись из-за стола, люди сытыми колобками покатились наружу. Толкнув дверь, они вышли во двор таверны, где обнаружилось несколько куривших человек, а также искомая кабинка поблизости.

— Ну, что я говорил? — улыбнулся Иван. — Вот и сральник!

— Ну и манеры у вас, молодой человек! — укоризненно покачал головой Рыков. — Ладно, проехали. Давай мне тюк с вещами, я пойду первым.

— А вещи тебе зачем?! — удивился спортсмен. — Что ты там с ними делать хочешь?

— Ну, если тебя тут убивать начнут снаружи, я эффектно появлюсь из туалета при оружии и уложу их тут всех парой метких выстрелов из автомата.

— Ладно, — кивнул Фетисов, возвращая владельцу его ношу. — Бери.

Прежде, чем воспользоваться услугами туалета, пришлось дожидаться его освобождения. Выглянувший оттуда через минуту забулдыга испуганно икнул, когда увидел рослого офицера, и поспешил спрятаться обратно.

— Ладно, обождём! — постучал себя по груди пальцами майор. — Мне не впервой.

— Чего, не впервой? — осведомился у товарища Иван.

— Вызывать в людях бурное желание погадить, — усмехнулся тот. — Особенно, когда я в форме и при оружии. Было пара таких случаев, когда при задержании преступники начинали писаться, какаться, выть, и даже бегать по стенам и потолку, как в том самом Ералаше.

— Представляю себе, — хмыкнул Фетисов.

— На одном задержании, когда брали группу террористов, готовивших теракты в Москве, и вовсе случился конфуз. Попытался один такой через окно уйти, да вот только не учёл того, что нас снайперы прикрывают. Ты бы видел его глаза, когда рядом с его головой в стену предупредительная пуля попала. В квартиру не вернутся — там я в окне торчу, по стене ползать тоже не получатся — застрелят на раз. Падал он в итоге вниз задорно и под музыку, а когда его потом в мешок паковали (шутка ли — с седьмого этажа верхолаз вышел?), то вокруг всё в дерьме было. Тогда же один из ваххабитов в толчке закрылся и долго верещал, что подорвёт взрывчатку и гранаты, если мы не уберёмся оттуда прочь. Верещал долго, я бы даже сказал — упоённо. Пока он развлекал нас своими воплями, жильцов быстренько вывели из дома, а потом наш переговорщик, Семёныч, так просто и сказал ваххабиту: «Да взрывай, хрен ли?! Тут кроме тебя всё равно никого не осталось, так что померев во взрыве ни одного неправоверного ты с собой не захватишь, только издохнешь зря на толчке. И не будет тебе никаких гурий, рая, вообще ничего, только твои останки размазанные по стенам!», а потом зарядил от души очередь на весь магазин в туалетную дверь, что мы аж сами едва не поседели. А вдруг там и правда взрывчатка была? Но, как вишь, я цел и невредим, а тот бородатый муслим подох на толчке. Собаке — собачья смерть. Семёныча тогда ещё наказать хотели за самоуправство, поскольку гранаты у террориста при себе всё же оказались, но потом передумали. Вот такая вот история.

Рыков подошёл к будке сортира, мощно ударив по двери пару раз, отчего хибарка заметно покосилась, угрожающе хрустнув.

— Выходи засранец, пока я в Семёныча не превратился! Хорош уже там спать!

Дверца приоткрылась, и из глубин тёмного туалета выглянул перепуганный мужчина крысообразной наружности.

— Выходи, давай! — поторопил его Сергей. — Вишь, уже очередь образовалась!

Буркнув что-то извиняюще-умоляющее, незнакомец просочился мимо звероподобного Рыкова, стремительно улепётывая в сторону постоялого двора. Хорошо хоть, не кричал при этом, и не размахивал руками, словно сбрендившая ветряная мельница.

— Чего это он?! — удивился Иван, провожая взглядом перепуганного мужчины.

— Сдаётся мне, что он не просто испугался наших рож, но, вполне возможно, опознал их, если видел плакаты розыска.

— Плохо! — нахмурился Фетисов. — Тогда нам нужно уходить отсюда как можно скорее, пока он не привёл своих товарищей или…

— Сначала дело! — прервал его Сергей, заглядывая в кабинку нужника. — Как так?! У них тут даже бумаги нет! Чем прикажете подтираться, а?

— Вероятно, для этих целей тут и лежит эта кипа соломы! — указал на небольшой стожок Иван.

Проследив за его пальцем, Сергей буркнул что-то невразумительное, взял себе охапку побольше, а также потащил за собой тюк с оружием.

— Настоящий СОБРовец на унитаз без ствола не ходок? — усмехнулся через дверцу Иван.

— Шути-шути! — прокряхтел изнутри офицер. — А я не хочу оказаться захваченным врасплох со спущенными портками и без оружия! Ты от толкана-то далеко не отходи, а ствол держи наготове. Если что — кричи или стреляй!

— Да понял я, понял! — усмехнулся Фетисов. — Ты там смотри — автомат свой в дыру не урони, тогда совсем хреново будет.

— Заколебал! Стой на страже, и не отвлекай!

— Ты там смотри недолго, а не то я спать без тебя отправлюсь!

Вот наши герои и получили свой первый кров на сон грядущий, разбежавшись при этом по всему городу. Сытые, и отчасти довольные, воины легли спать. У Сипы кровать была самой настоящей, с матрасом, подушкой и бельём, в то время как всем остальным пришлось довольствоваться довольно жёсткими лежанками и худыми одеялами. Однако отдыхали наши призванные воины очень плохо. Всем им снились кошмары, самым интересным моментом которых стала их идентичность. Все четверо видели себя посреди гигантской пустой пыльной аудитории, рассчитанной на несколько сотен персон.

— О, гражданин начальник! — осклабился Сипа. — Тоже решил заглянуть на огонёк?

— А, зэчара! — усмехнулся офицер. — Жив ещё?

— Твоими молитвами!

— Где это мы?! — поразился размерам пустого помещения Фетисов, крутя головой. — Это сон или что? Вы мне все снитесь?

— Тоже задаюсь этим вопросом, спортсмен, — почесал кончик носа Сипа. — А ты чего молчишь, а?

Это он обратился к четвёртому человеку, который сегодня попал вместе с ними на рыночную площадь неизвестного города, будучи облачённым в одни лишь плавки. Теперь этот тип блистал рясой с жёлтыми полосами на ней, а также разбитой в кровь физиономией.

— No entiendo su idioma! — решил притвориться профаном Черепанов, прибегнув к своим познаниям испанского, сообщив всем, что он не понимает их языка.

Зачем выдавать себя заранее, если можно прикинуться сусликом и спокойно послушать то, что о тебе будут говорить окружающие?

— Иностранец, что ли? — озадачено почесал затылок Рыков. — Парле ву франсе? Спик ин инглиш?

— Habla español? — задал встречный вопрос Роман.

— Испанец, что ли?

— Si, — часто закивал обрадованный Черепанов. — Еspañol!

— Вот ты ж чурка нерусская! — поморщился Сипа. — Как же так, все базлают как люди, а ты как фраер?

— Ну, если посмотреть на это с такой стороны, — усмехнулся Рыков. — То на родном говорят только двое из нас, один по фене, а второй по-испански. Кстати, кто-нибудь из вас знает этот язык?

— Кроме «Си» ничего не знаю, — пожал плечами Фетисов.

— Я тоже.

— Usted ruso? — поинтересовался между делом Черепанов, которому доставляло удовольствие слушать о себе отзывы неизвестных ему людей, решивших, что ему не ведом русский язык.

Таким образом ему уже удалось узнать, что один из его новых товарищей по аудитории является полицейским или служащим ФСИНа, в то время как тот болезненно тощий малый — самый настоящий зэк.

— Руссо, Руссо, — кивнул головой Рыков. — Руссо туристо, си! Облико морале, ферштейн?

Роману удалось ценой неимоверных усилий не улыбнуться, поскольку слушать невероятную смесь различных языков из уст соотечественников всегда было смешно.

— Ладно, парни! — подытожил Фетисов, хлопнув по столешнице кафедры, за которой находился. — Давайте искать выход из этого места, пока нас тут не обнаружили его хозяева. И, кстати, кто-нибудь помнит, как он тут очутился?

— Нет! — вздохнул Рыков.

Сипа лишь отрицательно помотал головой, после чего склонился перед замком запертой двери, принимаясь его изучать. Черепанов, естественно, отвечать не стал, лишь с опаской приблизился к остальным, всё ещё опасаясь подвоха.

— Как тебя зовут, мужик? — повернулся к иностранцу Рыков. — Имя? Я — Серёга!

При этих словах офицер ткнул себя в грудь, а потом вопросительно посмотрел на Черепанова, ожидая, когда тот назовёт себя.

— Nombre?

— Тебя зовут Номбре? Я — Сергей, а ты Номбре?

— No. Mi nombre es Rico. Rico.

— Рико, значит? — почесал подбородок Рыков. — Ладно, хоть это уяснили.

— Хех! — усмехнулся от двери Сипа. — Прямо как майонез!

— Сам ты майонез! — оборвал его Фетисов. — Что там с замком? Сможешь его вскрыть?

— Без инструментов — нет, — покачал головой зэк. — Хотя это странно — отмычки я нашёл и они были при мне, когда я засыпал.

— Да, всё оружие и экипировка пропали! — кивнул, соглашаясь с ним Сергей. — И это странно! Никто не смог бы подкрасться ко мне незамеченным! У меня очень чуткий сон. Годы тренировок, знаете ли.

— Сон, не сон, но мы всегда можешь попробовать выбить эту чёртову дверь, — встал с колен Сипа. — Ну что, кто из вас, лосей, готов на подвиг?

— Сам ты лось, урка! — отстранил его в сторону Рыков. — Дай я попробую.

— Милости прошу! — поспешил спрятаться за его спину тощий сиделец.

— Lo que pasa? — продолжал старательно играть свою роль псевдоиспанец. — Dónde estamos?

— Погоди, турист, не до тебя сейчас! — отмахнулся от Черепанова Сергей. — Ща я её!

Грохот от ударов ноги и плечом по дереву запертой двери разлетелся по всей аудитории, которая подавляла не только своими размерами, но и следами запустения. Повсюду лежала толстыми слоями пыль, свет проникал вовнутрь только от высокорасположенных окон, добраться до которых без приставной лестницы было затруднительно. Висевшая по углам паутина огромных размеров наводила мысли на то, что паук трудился тут на протяжении многих лет, либо был размерами с доброго телёнка, столкнуться с которым не захотелось бы никому и никогда в здравом уме и твёрдой памяти. Возле пустого гнездовья и самой большой паутины лежало несколько иссохших крысиных трупиков, что лишь усиливало тревогу заточённых тут людей. А ну как этот большой паук не брезгует и человечиной?

— Бесполезно! — отвалился от двери Рыков. — Твёрдая и прочная, мать её! Такую только взрывать. Может, попробуем окна?

— Хорошая идея! — кивнул Фетисов. — Предлагаю вот то. Оно и пониже будет, и подальше от паутины. Давайте туда пару столов попробуем перетащить, а потом…

— Может, используем один из них как таран и попробуем нашу дверь на прочность снова?

— Тихо! — шикнул на всех Сипа. — Шухер! Кто-то идёт сюда! Ныкайся!

Разбежались все так быстро, словно боялись наказания за проступок. Ну точно дети малые, которых застали в запретном месте за запретными развлечениями.

— Может, нужно было позвать на помощь, вместо того, чтобы прятаться? — усомнился в целесообразности сего поступка Фетисов. — А, Серёга?

Ответить тот не успел, поскольку в замочной скважине загрохотал проворачивающийся ключ.

— Как только он войдёт, готовься бежать к двери по моей команде, — тихо прошептал офицер спортсмену. — Я займусь вошедшими, а ты должен будешь заблокировать дверь, чтобы её не смогли закрыть, понял меня?

Однако воевать или прятаться не пришлось, поскольку вошедший вовнутрь человечек оказался всем без исключения знаком. Это был не кто иной, как та «жаба на поводке», как обозвал Брехло Сипа, который и стал виновником той злополучной драки. В руках у него была кипа книг и больших свитков, жезл перекинут через локти. Чародей хмыкнул, глядя на то, что все четверо могучих призванных воинов попрятались, засев в засаду, намереваясь атаковать его скрытно.

— Что ж, по кустам вы прятаться горазды! — зло подумал волшебник, спокойно маршируя по пыльной аудитории к кафедре. — А вот драться за меня, как было задумано — хрен там!

Затаившийся Сергей начал на пальцах отсчитывать обратный ход времени, и когда счёт дошёл до нуля, они с Фетисовым пулей выскочили из засады, устремляясь в разных направлениях. Кравшийся доселе к выходу тихой сапой зэк также ускорился, намереваясь выскользнуть из аудитории до того, как начнётся бойня. Черепанов также не остался в стороне, с воплем бросившись в атаку, но тут всех постигло жестокое разочарование, когда Брехло сердито топнул ногой, выкрикнув какое-то слово на непонятном всем языке, после чего люди разлетелись в стороны прочь от мага, с воплями падая наземь. Ощущение при этом каждые испытал такие, словно его сбил груженный грузовик на полной скорости. Дверь же в аудиторию захлопнулась и щёлкнула замком так неумолимо, что становилось понятно — нахрапом Брехло взять не удастся.

Насмешливо изучая охающих и ахающих на все лады воинов, чародей плюхнул на кафедру свою ношу, начиная разминать руки.

— М-м-м, — замычал из угла Черепанов, врезавшийся в стену лбом, который теперь был рассечён, и на лицо киллеру стекала свежая кровь. — Твою мать!

— О-о! — обрадовался Сипа, который при этом пострадал меньше всех, так как находился дальше всех от чародея в момент магической защиты. — Глядите-ка! Наш испанец на нормальный язык перешёл! Вот что удар по жбану с людьми делает!

— Так ты говоришь на русском?! — удивился Рыков, глядя на утиравшегося Романа.

— Говорю, говорю, си, — кивнул тот. — Отвалите от меня!

— Я тебе…

Слова Фетисова потонули в грохоте, который производил нахмурившийся чародей. То, что все раньше приняли за жезл, оказалось длинной указкой, которой теперь маг шлёпал по кафедре, чтобы прекратить разговоры и привлечь к себе внимание.

— Чего ему надобно?!

— Вероятно, чтобы мы замолчали, — предположил Фетисов.

Указкой чародей велел всем занимать места за партами, после чего стал следить за тем, как выполняется его просьба-приказ.

— Свой самый первый срок я отмотал как раз-таки в школе, — нахмурился Сипа. — Покорнейше благодарю, но тянуть эту лямку снова я не намерен!

Он самоуверенно направился к двери, однако дойти до неё заключённому было не суждено, поскольку Брехло махнул указкой, и неведомая всем сила оторвала Сипу от пола и бросила в сторону парт, где прочие ученики укрылись под столами. Рухнувший на пол урка харкнул кровью, после чего злобно бурча, уселся по соседству с Рыковым, который готовился к новой атаке на мага, если тот вздумает хлестать их невидимой кувалдой по мордасам.

— В следующий раз, паскуда, — прошептал озлобленный урка. — Когда я тебя увижу, ты будешь болтаться в петле или задорно булькать своей кровью!

Смотревший на своих призванных воинов чародей усмехнулся, после чего сделал всем знак садиться за столы. Четыре задницы дружно плюхнулись на пыльные лавки, а потом их хозяева начали дружно чихать, разгоняя клубы пыли и грязи от себя прочь. Теперь никто не хотел перечить магу, который одним лишь ударом ноги об пол разбросал всех по углам аудитории.

На стол к каждому новоявленному ученику легли листы чистых пергаментов, чернильницы с перьями, а также тряпицы и небольшие склянки с чистым белым речным песком, чтобы исправлять ошибки в тексте или закреплять готовые тексты на листах. Каждому досталось и по одинаковой книжке, назначение которой всем осталось неизвестным, поскольку внутри были всё те же неизвестные иероглифы.

— Кажется, нас снова собираются чему-то учить, — пожал плечами Фетисов.

— Или будем чистосердечные сейчас подписывать! — хмыкнул Сипа.

— Слышь, испанец! — повернулся к Черепанову Рыков. — Так ты Рико, или как?

— Рома, — буркнул тот. — Русский.

— А зачем нам врал?

Ответить киллер не успел, поскольку Брехло снова застучал указкой, призывая всех к тишине. Четыре пары глаз устремилось к магу, который показывал всем, что необходимо открыть книгу на первой странице. Послушно раскрылись учебники, и всем на глаза попался рисунок какого-то фрукта, который смутно напоминал всем персик или…

— Абрикос? — предположил Черепанов, разглядывая картинку. — А это, стало быть, такая буква «А».

— А! — согласно кивнул маг, показывая, что киллер правильно расшифровал значение символа.

— Едрить! — воскликнул Сипа. — Да это же азбука! Он хочет учить нас местному языку и грамоте!

Снова загрохотала указка, и заволновавшиеся было пришельцы вынуждены были замолчать, с опаской глядя на лектора, который начал что-то писать на доске.

— Мне снится иностранная школа! — прошептал Фетисов, качая головой. — Словно мало мне кошмаров было про мою родную академию, ё-моё!

Снова грохот указки. А потом последовал долгий, нудный и подробный разбор всех букв и звуков, которые Брехло воспроизводил с ослиным упорством, упрямо заставляя своих подопечных заучивать всё вместе с ним. Когда кто-то из студентов начинал ныть или ерепениться, то указка в руках мага оживала, и легко вытягивалась до лба капризника, больно огревая его до звёзд из головы, соплей из носа и слёз из глаз, отчего дальнейшие пререкания быстро прекращались. Попытка нерадивого Сипы бросить в лектора козявкой окончились тем же самым результатом, отчего зэк лишь ещё больше воспылал жаждой мести своему учителю-мучителю. Мучительно долго тянулись часы, а Брехло никак не хотел делать перерыва или отпускать своих студентов на отдых. Перекусов, туалета, и всего прочего так же не полагалось, как и сна. Но все ученики с удивлением обнаружили, что им вовсе и не хотелось пить, есть или отдыхать, словно они и не занимались вовсе.

— Чудеса! — хмыкнул Рыков, старательно посыпая пергамент песком, чтобы чернила на нём застыли быстрее.

— В решете, — хмуро кивнул Сипа. — Я отбываю повторный срок за партой против своей воли. Беспредел!

— А ты хоть один срок отбывал по своему желанию, зэчара?

Снова требовательный стук указкой по кафедре. Не желая получать от неё же новых шишек, все спорщики замолкают, глядя на новую картинку и руну в книге. Как бы то ни было, но вскоре с букв и слогов, студенты переходят к словам. Всё новые и новые картинки с текстами мелькают перед глазами, всё новые и новые заметки оказываются записанными в чистые свитки, и всё дальше и упорнее учитель тащит вперёд своих нерадивых учеников.

Через многие часы (дни/недели/месяцы?) до всех четверых воинов доходит, что они начинают думать не только на родном русском, но и на местном наречии государства Эос, в котором они и находятся.

— Теперь, когда с основами грамматики покончено, я должен немного рассказать вам о том месте, где вы все четверо очутились, — говорит Брехло, попутно стирая с доски последние заметки. — Начинаем второй урок.

— О нет! — застонал Сипа.

— Может, прервёмся ненадолго? — робко осведомился Рыков.

— Нет! — отрезал Брехло. — Мы уже подходим к самой сути вашего появления в нашем мире. Но сначала я должен немного посвятить вас в местную политику, историю и географию.

— О, Боже!

— Да, ещё немного теологии и основ магии, иначе никак, — кивнул головой чародей. — Итак, приступим. Прежде всего, вы должны узнать, где вы оказались. Прошу любить и жаловать — Белокамень, столица государства Эос, самого крупного королевства Южных земель. Географию и историю всего мира мы учить не будем, поскольку вам будет достаточно знаний об этом городе, ибо ваша цель и задача находятся тут.

— И что же это за цель такая? — осторожно осведомился Черепанов.

— Об этом позже, — отмахнулся Брехло. — Сейчас немного справочной информации о Белокамне. Итак, это столица государства Эос, как я уже отмечал раньше. Дворец и большая часть государственных служащих страны живут и работают на островной части города. Откройте последний разворот ваших учебников, и вы увидите карту Белокамня. Видите, центральную его часть на острове? Речь идёт именно про неё. Туда ходу большинству смертных нет, связывают с остальным городом остров так называемый Золотой Мост, который ведёт к левому берегу, так и речные перевозки. Однако пристать кому попало к берегу не даст специальная стража, которая всегда патрулирует улицы центрального квартала, проверяя все пропуска или специальные браслеты у местных жителей. Там же расположено так называемое Орлиное гнездо — одно из самых высоких сооружений в городе — башня с ровной поверхностью крыши, в то время как на Левом берегу имеется высокая остроконечная башня — резиденция архимага и ректора Академии. На правом берегу имеется огромных размеров высоченное чардрево эльфов в их роще, на карте обозначено зелёным цветом. Итак, быстренько пройдёмся по районам. Левый берег — престижная часть города. Синим цветом выделены границы аллеи правосудия, где сосредоточена вся исполнительная власть города и страны. Суд, тюрьма под названием Склеп… Да? У вас вопрос?

— Название для крытки весьма подходящее, — хихикнул Сипа. — Непонятно только лишь…

— Что такое «крытка»? — удивился новому для себя жаргонизму Брехло.

— Тюрьма, в смысле, — охотно пояснил зэк. — Мне интересно, почему у неё такое название?

— Из-за условий содержания, — нахмурился Брехло. — Впредь попрошу меня не отвлекать, если не хотите получить указкой по лбу. На правом берегу имеется вторая тюрьма под названием Яма, туда бросают нелюдей и всяческое отребье, в то время как в Склеп стараются селить более крупную рыбу или важных персон. Либо тех, кого поймали за преступлениями на левом берегу. Обе эти тюрьмы довольно гнусные места, где правит бал беззаконие и право сильного. В случае, если вы угодите за решётку, то у вас есть немного времени, чтобы ваши товарищи смогли собрать за вас выкуп и вытащить на волю до суда. После него уже дёргаться будет поздно — наказания приводятся к исполнению в тот же день, да и выкуп за приговорённых уже не принимают. Плети и позорный столб — самое простое, что вас может ожидать. Чаще будут ссылки, бои на арене до смерти, казни или необратимые увечья, типа вырывания ноздрей или отрубание рук. Поэтому советую не доводить до арестов и суда. Склеп — потому что там темно и сыро. Яма — там камеры расположены ниже уровня земли и запираются потолочными решётками. В первой стража посерьёзнее, а выкупы требуют больших размеров. Во второй к подобным делам относятся намного снисходительнее.

Маг откашлялся, глядя на Сипу, отчего тому стало неуютно.

— Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.

— Более чем! — кивнул тот, вспоминая свист бича, вопли истязуемого в колодках и одобрительный гул наблюдавшей за экзекуцией толпы.

— Итак. Посмотрим на эту башню, а также стены и здания вокруг неё. Это Академия. Крупнейшее учебное заведение на континенте, где обучают не только магов и лекарей, но и разнообразных ремесленников, у которых есть отдельный корпус. Несмотря на многообразие изучаемых дисциплин, приоритет остаётся за магией и целительством. Тут располагается также и самая крупная больница, и загоны монстрологов. Да-да, вы не ослышались. Все твари и монстры, которые имеются на нашей земле, а также в её недрах, над нею или в морских глубинах, тщательно изучаются тамошними специалистами для решения многих вопросов. Каких-то представителей фауны удаётся приручить и использовать в военных, строительных, разведывательных, сельскохозяйственных, промышленных или иных целях. Из самих монстров можно получать не только мясо и шкуры, но и различные алхимические, целебные и магические ингредиенты. Из яиц или икринок можно вырастить послушное потомство или приготовить изысканные деликатесы. Всем этим занимаются монстрологи в Академии. Военное искусство изучается в отдельных школах на аллее Правосудия, я этого не успел сказать раньше. Там же располагаются казармы стражи, и различные мастера боёв, готовые за звонкую монету учить кого угодно обращению любым оружием или рукопашному бою. Ежели желаете обучиться новым приёмам или владению новым оружием — вам туда.

Маг откашлялся, после чего продолжил.

— Следующий на очереди район Левобережного Белокамня — Храмовый квартал. Там имеются капища, храмы, церкви, идолы и алтари различных Богов. Младших и Старших, Спящих и Бодрствующих, Добрых и Злых, Скрытых и Открытых. Нам этот район малоинтересен, поскольку этих культов, как базарных бабок в день распродаж на Променаде. Каждый жрец спит и видит, как увеличить приход своей церкви, и, тем самым, поток пожертвований в свою кубышку. Мелочные и жадные люди, право слово. Однако гневить их не советую, поскольку верховным жрецам, инквизиторам и части боевых монахов Боги могут даровать различные силы, сродни магическим, которые делают из них грозных соперников.

Тут стоит отметить, что Череп поморщился, явно вспоминая свою недавнюю встречу с братом Томилом, который едва не прибил киллера на месте, приняв его за монаха-извращенца культа Нимфсатра.

— Да он меня и без магии едва не ухайдакал! — усмехнулся сам себе Роман, после чего продолжил слушать лектора, поскольку тот выдавал поистине бесценную информацию.

— Тем не менее стоит признать, что Храмовый квартал является очень престижным, и жильё там очень дорогое. Правда, жить по соседству с кровожадными культами, требующих регулярных жертвоприношений, либо желающих сношаться со всем, что может двигаться, желающих не так уж и много. Все эти оргии, литании, помазания, ритуалы и иже с ними здорово отвлекают жителей от отдыха или сна. Кричат храмовые зазывалы так, что уши закладывает у всех вокруг. Вот уж кто сирен может перекричать, так это они. Итак, дальше на очереди идёт Променад или Рынок. Он по праву считается сердцем города и также довольно роскошным районом, где предпочитает селиться множество богачей. Сотни лавок, десятки разнообразных магазинов, ресторанов, салонов и множество развлечений. Для любителей прекрасного тут есть театр, цирк, уличные артисты, картинные галереи и различные выставки. Любителям азартных развлечений стоит заглянуть на ипподром и Арену, где ежедневно проходит несколько десятков заездов и дюжин боёв. В большинстве своём на песках Колизея сражаются невольники, но встречаются и вольные гладиаторы, а также пленники и монстры. На Променаде вы можете купить всё и всех, ведь тут есть гильдия работорговцев, магазин монстрологов, и самый лучший бордель в городе, где работают доппельгангеры.

— Кто? — не удержался от вопроса Сипа.

— Это такие существа, которые могут принять любой облик по своему желанию и возможностям из всех тех, что они когда-либо видели, — охотно пояснил Брехло, не раздражаясь от заминки. — Это помогает допплям удовлетворять любых клиентов, меняя образ за считанные мгновения. Нужна гномиха — заполучите. Нужна эльфийка — пожалуйста. Нужен мужлан-орк — вот он, перед вами. Очень удобно. Но да ладно, идём дальше. Ещё на Левом берегу имеются доки. Место довольно шумное и днём, и ночью. При свете солнца тут орудуют портовые служащие, матросы, стражники и грузчики с торговцами, а под луной выползают личности другого, весьма неприятного сорта. Контрабандисты, грабители, портовые девки, ворьё и прочая гнусь…

— С каких это пор щипачи, гастролёры и шмары стали неприятными? — тихо усмехнулся сам себе Сипа. — Особенно биксы, если они красивые?

— На этом с левым берегом покончено, переходим к правому, — Брехло откашлялся, ткнув указкой в схему на доске. — В ваших учебниках этот район закрашен разными цветами, поскольку там живут…

— Гомосеки?! — предположил Черепанов, и все его товарищи гнусно захихикали либо сморщились от отвращения.

— Нелюди, — поправил его Брехло, после чего не удержался и задал уточняющий вопрос. — А кто такие, эти гомосеки?

Когда он получил от своих студентов необходимые разъяснения, то презрительно скривился, а потом вздохнул.

— Такие есть в каждом районе, к сожалению. Но да они стараются это не афишировать вне стен борделей или храма Нимфсатра, поскольку подобные извращения в городской черте вне пределов этих заведений наказывается судом довольно сурово. Итак, мы отвлеклись. Кварталы нелюдей…

— Извините, — прервал лектора Черепанов. — А кто туда входит.

— Все, кто не люди, — пояснил маг.

— Логично, — хмыкнул Рыков, делавший себе пометку на пергаменте.

— Виды существ обговорим немного позже, а пока хочу сказать вам об этом квартале. Там обитают различные народы и расы, причём каждая живёт обособлено от других. У эльфов там своя роща, центром которой является чардрево. У гномьих кланов — две крепости. Деревня половинчиков и гоблинов, юрты на стойбище кентавров, городок тёмных эльфов, поселение орков и прочая-прочая. Людям там появлятся можно днём, а вот ночью лучше этих мест избегать, поскольку стражи с заходом солнца там не сыскать. А человечинку в тех краях некоторые любят очень сильно. Следом идёт Ремесленный Район — один из самых вонючих и чадящих кварталов. Производит всё, от чернил, ниток и гвоздей, до металлов, строительных материалов, решёток, одежды и всего прочего. Один из немногих районов на правом берегу Белокамня, в котором более или менее спокойно из-за постоянного присутствия стражи. И, наконец, последние два места нашего города, которые являются самыми страшными и грязными. Дыра — большой район трущоб, заселённый беднотой и бандитами всех мастей, а также правобережные доки, полные барж, барков и каботажных судов, которые перевозят по большей части необработанные ресурсы и контрабанду. В трущобах располагаются также две базы крупных криминальных структур — Гильдия Теней вот здесь вот в заведении под названием «Тёмная личность», и клан Топора в этой небольшой самодельной крепости. Первые — гильдия воров и убийц, скрывающихся в сети подземных коммуникаций под этим постоялым двором, проповедуют и ставят скрытность в делах превыше всего. Вторые — сборище грабителей-душегубов, действуют всегда открыто и прут напролом. Теперь, когда мы определились с городской структурой, я хочу вкратце рассказать вам об основных городских обычаях и народностях.

— О, это никогда не закончится! — закатил глаза Сипа.

— Нет, мой татуированный друг! — улыбнулся Брехло. — Конец уже близок.

Это замечание заставило всех оживиться и заулыбаться. Подобравшись, все с интересом уставились на усердного лектора, который без устали вещал и учил своих непутёвых студентов.

— Про людей вы, я так полагаю, знаете всё прекрасно и без меня, — вздохнул маг. — А вот с остальными расами кто-то раньше из вас сталкивался или нет?

— С черножопыми постоянно на крытке пересекались, — кивнул Сипа.

— И я на работе, — поддержал его Рыков. — И с азиатами тоже.

— Я с европейцами часто работал, — поделился Черепанов.

— Я не про это, — отмахнулся от них Брехло. — Не про людей. С нелюдями раньше кто-то общался или сталкивался?

— Да какие же черножопые люди? — удивился Сипа. — Животные! Или даже хуже!

— Кто бы говорил! — фыркнул Рыков.

— Чо за предъявы, гражданин начальник?! — набычился зэк.

— Утихни, пилигрим! — отбрил его офицер, обозвав по фене, на которой слово «пилигрим» обозначало тощего измождённого (как правило туберкулёзом) человека.

— Чего сказал?!

Грохот указки прервал намечавшийся спор с взаимными претензиями и ругательствами, после чего Брехло с интересом уставился на зэка.

— Пилигрим, значит? Какому Богу поклоняешься, монах? Я вижу у тебя татуировку куполов, но, прости, не могу понять, храм какой религии стал для тебя твоим поводырём?

Услышавший это Рыков фыркнул от смеха, но говорить ничего не стал. Все они там за колючкой глубоко верующие и невинно осуждённые — как же, слышали эту песню и не один раз! Хотя, монахами их назвать также можно, учитывая тот невольный обет безбрачия и жёсткий пост, которые царят во всех без исключения тюрьмах России. Но вот по помыслам и делам своим кому-кому, а уж Сипе до монаха также далеко, как до Китая раком!

Естественно, что ответ заключённого ничего Брехлу не разъяснил, поскольку в данном мире об Иегове, Иисусе Христе и Деве Марии никто и слыхом не слыхивал, и ведать не ведал.

— Странная религия, — пожал плечами Брехло. — Вероятно, из очень дремучих мест, раз нет её храма в Белокамне.

— Это ваш Белокамень дремучий! — вспыхнул тут же Сипа. — А нашу религию трогать не смей!

— Ладно, ладно, я просто спросил, — в успокаивающем жесте поднял руку с указкой маг. — Не нужно заводиться!

Неизвестно, что подействовало сильнее — извинение чародея, либо вскинутая вверх магическая указка, которая набила много вполне обычных шишек на лбу Сипы за всё время обучения, как у самого нерадивого студента.

— Мне не важно, кто вы, во что верите, или чему обучены, — откашлявшись, продолжил Брехло. — Главное, что нам нужно понять — вы можете помочь мне, а я могу помочь вам вернуться домой, ведь вы же этого хотите?

— Да! — вскрикнули со своих мест Фетисов и Рыков.

Осторожный и хитрый Черепанов промолчал, не спеша обозначать свою позицию, чтобы не выдать своему потенциальному врагу своих намерений, а вот Сипа удивил чародея дальше некуда.

— Больно мне надо! — презрительно скривился он. — Домой я не хочу! Чего мне на нарах чалиться, когда мне и тут неплохо?!

— Хорошо, пожал плечами Брехло. — Ты вполне можешь остаться и тут, я не возражаю. Тогда тебе награда может быть другой. Например, в золоте и драгоценностях.

— Вот это уже лучше! — осклабился чифирными гнилушками Сипа. — Так чего ты от нас всех хочешь?!

Все люди насторожились и подобрались, глядя на мага, который мог выполнить их желание, вернув их домой или озолотив.

— Начнём с того, что это я призвал вас в наш мир, — осторожно сказал чародей, изучая реакцию своих студентов на это смелое заявление. — Я разработал совершенно новое заклинание, которое призывает воинов из других миров на мою защиту. Она мне была нужна на той площади, но поскольку на моей шее был аркан, я не мог общаться с вами словесно или при помощи телепатии, а вы самостоятельно не догадались меня освободить. Второе, что я вам хочу сообщить — помочь вернуться домой вам могу только я, поскольку подобных чар ещё ни один маг не испытывал. Кроме того, только я знаю координаты того мира, откуда я вас выдернул к себе на подмогу. Итак, я предлагаю вам сделку. Вы помогаете мне, я возвращаю вас домой или одаряю золотом. Как вам такой расклад?

— А что нам мешает просто отвернуться от твоего предложения, и начать жить в твоём мире обычной жизнью?

— Я сам! — гнусно ухмыльнулся Брехло. — Заклинание настроено таким образом, что в случае моей смерти скопытитесь и вы сами, чтобы призванным воинам было неповадно пытаться меня убить. Это раз. Кроме того, если мне удастся выбраться из передряги собственными силами, тогда вы станете мне не нужны, и я смогу испепелить вас на расстоянии просто из вредности, поскольку, как видите, мне не составило труда вас найти мысленно и собрать вместе. Это два. Ну так что, вы помогаете мне, а потом будете свободны. Как вам такой расклад?

В ответ на это замечание Сипа грязно выругался, и с ним мысленно согласились и все остальные.

— Ты просто не оставляешь нам выбора, — мрачно заметил Рыков.

— Почему же! — усмехнулся Брехло. — Выбор есть всегда. Вот только игнорирование моего предложения может вылиться вам в крайне мучительную смерть. Итак, мне продолжать?

Вместо ответа все лишь кивнули, и маг оживлённо заходил возле доски с планом города, оживлённо постукивая себя по ладони указкой.

— Итак, господа! Вашей задачей станет моё освобождение из застенков гильдии Теней, куда меня бросили её главари. Я нахожусь в неких катакомбах, предположительно под помещениями постоялого двора «Тёмная Личность» в Дыре, на правом берегу Белокамня. Точно своего местоположения я определить не могу — мешают антимагические кандалы. Злодеи держат меня на коротком поводке, заставляя писать им магические свитки и зачаровывать предметы, что усиливает их власть по отношению к противоборствующему клану Топоров. Как быстро я выдохнусь и перестану зачаровывать пергамент и предметы мне неизвестно, поэтому вы должны поторопиться с моим освобождением, пока меня не убили за ненадобностью. Пару суток, неделю я протяну, а вот дальше — не знаю. Да и станут ли меня держать на протяжении этого срока — большой вопрос. Вам предстоит встретиться всем вместе, и выработать план по моему освобождению. Что это будет — выкуп, внедрение в ряды Теней с последующим похищением, облава на их притон или атака со стороны конкурентов — мне всё равно. Главное, чтобы я вышел оттуда живым и невредимым. Задача ясна?

— Куда уж яснее! — буркнул недовольный Рыков, которому вовсе не улыбалось устраивать облаву на местный криминальный притон неизвестной силы и размеров.

— Предлагаю использовать твой автомат, гражданин начальник! — ощерился Сипа. — Может, у тебя ещё и гранаты есть?

— Может, и есть, — нехотя потянулся Сергей.

— Огнестрел здорово облегчает это дело, — улыбнулся Черепанов. — Я неплохо стреляю.

— А ты кто вообще такой?

— Не вижу причин распинаться перед вами о своей работе, — нахмурился Роман, отчего его пострадавшее в бою лицо приняло выражение печальной отбивной.

— Не нужно ссориться, господа! — прервал зарождающийся спор Брехло. — Я напоминаю вам, что работать нужно сообща. Вы должны собраться вместе и выработать план по моему скорейшему освобождению, иначе все мы умрём. Иллюзий по поводу того, что Тени меня отпустят, когда я перестану быть для них полезным, я не питаю. Не те это люди, чтобы отпускать свидетелей живыми. Со своей стороны я обещаю, что постараюсь оттянуть свой судный час как можно дальше, поскольку жить люблю. А вот вам советую поторопиться! Давайте сначала уясним одно — вы все вместе, или разделены?

— Мы вместе, — указал на себя и офицера Фетисов.

— А вы? — повернулся к киллеру и зэку Брехло.

Те лишь пожали плечами, после чего отрицательно покачали головами.

— Тогда расскажите мне о тех местах, где вы остановились на ночлег, — попросил их маг. Я укажу вам их на карте, и это поможет вам сориентироваться и выбрать место встречи. Итак, прошу!

Указка ткнулась в сторону замершего за партой зэка, который насторожено взирал на мага, опасаясь разгневать его и заработать новую шишку.

— Ну, я, э-э-э, — замялся Сипа. — Я остановился в какой-то гостинице, названия которой не знаю.

— Ну, это понятно, — кивнул Брехло. — Вы же не знали нашего языка до сего момента. Опиши мне это заведение подробно — какая у него вывеска, что внутри, какие здания рядом?

— А шут его знает! — развёл руками зэк. — Вывески не видал. Само здание такое большое, каменное. Внутри не только баня есть, но и столовая, а также общежитие с большим количеством кроватей. Стоит посреди широкой аллеи, а напротив такое красивое высокое здание белого камня с ангелами над входной аркой.

Судя по стремительно бледнеющему лицу мага, а также по его хриплому кашлю, заведение это было не очень хорошим.

— Что-то не так? — насторожился Сипа. — Мне эта ночлежка показалась отличной. Там я и намылся, и поел от пуза, и спать улёгся на чистом белье. Персонал обходительный и вежливый. В общем, полный пансион, пальчики оближешь!

— Кхм! Кхм! — прокашлялся Брехло. — Здание с ангелами над входом — это городской суд. Рядом с ним есть только одно строение с баней и спальнями — казармы городской стражи! Ума не приложу, как они тебя к себе пустили?!

— Ик! — испугался заключённый, представив, в какую передрягу он попал.

Да он же оказался прямо в логове голодного льва, который рыскает по городским джунглям в поисках Сипы и его товарищей, о чём явственно свидетельствуют их физиономии, расклеенные на листовках по всем углам.

— Ик! — повторил тщедушный урка, после чего положил руку на стремительно намокающие штаны и… пропал!

Все великие воины тотчас заволновались, глядя на испарившегося в никуда товарища, который вот только что был тут, а теперь р-раз! И исчез неведомо куда.

— Что это с ним?! — повернулся к Брехлу Фетисов. — Куда пропал Сипа?!

— Он проснулся, — со вздохом пояснил маг. — Испуг был таким сильным, что он очнулся. Сейчас он, скорее всего, пришёл в себя прямо в койке общежития для рядового состава в казармах. Жаль, что он не остался с нами ещё на пару минут, ведь мы так и не выработали плана, и не определились с местом сбора. Итак…

Однако договорить Брехлу было не суждено, поскольку сидевший за партой Рыков неожиданно поднялся с каменным выражением на своём лице, и кратко молвил: «Беда!», после чего испарился также внезапно, как и Сипа мгновением ранее.

— Что за чёрт?! — заверещал перепуганный Фетисов. — Куда Серёга теперь пропал?! Что вообще происходит?!

— Он же сказал — «беда», значит, что-то почуял и проснулся. Вероятно, кто-то сейчас навис над вашими телами и…

— А-а-а! — закричал перепугавшийся Иван, вцепившийся в собственную шевелюру. — Я щас с ума сойду!

Однако делать этого он не стал, просто исчезнув из аудитории также внезапно, как и его товарищи.

— Чёрт! — выругался Брехло. — И этот пропал! Ну и что нам с тобой делать?!

Он уныло посмотрел на последнего великого воина, сидевшего за партой, который не выглядел взволнованным, несмотря на пропажу остальных людей. Черепанов был невозмутим, как скала, лишь прищурился и начал потирать свой подбородок.

— Продолжим наши занятия, — усмехнулся киллер. — Расскажи мне о том, где я сейчас ночую, а также скажи, где в вашем Мухосранске можно раздобыть хорошее оружие…