Рассказики. Морские истории

Андрей Сатирский

Море штормит, волны качают корабли, а в морских глубинах тихо и спокойно…Картинки из жизни моряков-подводников, бесстрашно преодолевающих тяготы флотской службы на суше и на море. Книга содержит нецензурную брань.

ПОХОРОНЫ КУРСАНТСКОГО БАШМАКА

Прекрасное июньское утро красит нежным цветом воды древнего Петергофа, извергающиеся фонтанами из позолоченных статуй. Солнечные блики пляшут на пирсе, куда один за другим подлетают белоснежные «Метеоры». Праздные воскресные толпы спешат по сходням к зеленым аллеям парка. Могучий Самсон, не отрываясь от бедного льва, поглядывает на прибывающих и прикидывает в уме, сколько же денег оставит нынче публика в гостеприимных кафе. А краем глаза следит за одной примечательной группой, в которой нутром чует тех обидчиков, что ежегодно напяливают на него тельняшку в ночь перед выпуском молодых офицеров флота. Публика тоже смотрит на сию группу, поскольку есть на что посмотреть.

Рядом с главным пирсом расположился узкий пятиметровый пирс, к которому привязаны училищные шлюпки. Сюда и направляется странная группа. Возглавляет процессию курсант с черным шарфом на шее, помахивающий, словно кадилом, пробкой от шампанского на шнуре. За ним два курсанта скорбно несут на куске фанеры украшенный розовым бантом драный матросский башмак. Там же возлежат лысая сапожная щетка, банка из-под ваксы и венок из одуванчиков. Затем идут руководитель церемонии с траурной повязкой на рукаве и гитарист, наяривающий что-то скорбное. Замыкает шествие четверка сопровождения с фуражками в руках. Судя по лычкам, все участники являются курсантами пятого курса, считай, выпускниками.

Охраняющий шлюпки дневальный-первокурсник при виде странной процессии застыл в позе фонтанной статуи, и кажется, что из его отверстого рта вот-вот вырвется радужная водяная струя.

Прибывшая на «Метеоре» девушка с букетом роз обратилась к руководителю церемонии: — Что это вы делаете?

— Хороним башмак согласно морскому ритуалу. Присоединяйтесь.

— А что скажет начальник училища, если узнает об этом?

— О-о! Наш славный адмирал выдаст краткую речь, где для удлинения вставит через слово любимую присказку — «эбенть!». Только вчера мы наслаждались его спичем по поводу ношения курсантами портфелей. Это образец афористики! Так и хочется начертать на груди жгущие глаголом слова — «Зачем курсанту портфель? Ему бы бабу под руку, и гуляй!».

Девушка прячет улыбку в букете: — Хороший шарж на него. А вы знаете, кто я?

— Неужели принцесса Монако?

— Я дочь начальника вашего училища.

— Э-э… А вы знаете, кто я?

— Не знаю.

— Очень хорошо! До свидания, если не желаете присоединиться.

Процессия входит на пирс, гитарист обрывает аккорд. Девушка следует за сопровождающими. Носильщики кладут фанерку на корне пирса, один скорбно опускается на колено, а другой с рыданиями причитает: — О, горе, горе! Солнце, сгинь за тучи,

Лучом веселым траур не тревожь!

Ушел из жизни нынче самый лучший,

Вонзив печали в сердце острый нож!

Пусть ты не получил погон гусарский,

Но должен был, а не дожил чуть-чуть…

Прощай, наш друг! Тебя, башмак курсантский,

Мы вышли проводить в последний путь…

Руководитель командует: — Почетному караулу заступить!

Сопровождающие расставляют вокруг башмака пару носков и два спортивных тапочка.

Над водой склоняют детский красный флажок. Руководитель начинает прощальную речь:

— Как секретарь артели похоронной

я вам сейчас хотел бы осветить

Весь жизни путь, блистательный, но скромный,

того, кого мы будем хоронить.

Он к нам пришел молоденьким ботинком,

лишь пару лет на складе пролежал,

И дегтя непросохшего слезинки

каблук целехонький в печали испускал.

И с этих пор в жару и в холод по грязи и пыли шагал,

Шагал, служа. Почуяв голод, за «кашей» рот свой открывал.

Тогда в мешок его бросали и слали, словно на курорт,

На капитально-моментальный топорно-массовый ремонт.

Когда же службы беспорочной по планам тыла вышел срок,

Башмак остался на сверхсрочной, трудиться продолжал, как мог.

И вот уснул он, как дневальный, но был смертельным этот сон.

Морской обычай нынче справим, он будет в море схоронен!

Пусть, как моряк, спит под волнами. Незабываемая боль!

Останется надолго с нами натруженная им мозоль…

Воцарившуюся скорбную паузу нарушает чайка, метко нагадившая прямо на башмак.

— Спасибо, аист, спасибо, птичка! — зло шепчет руководитель и спрашивает присутствующих: — Кто хочет сказать пару слов?

Слово берет один из сопровождающих, обутый в чешские мокасины: — Я от заграничных родственников… Наш башмак черен, но не негр, выполнял рабский труд, но рабом не был, и никогда не лежал без работы. А в странах капитала его собратья всех цветов кожи валяются на полках… Башмаки всех стран соединяйтесь! Смело топчите асфальт!

Выступает другой сопровождающий: — Тяжкая болезнь всех ботинок сразила его внезапно, когда и замены-то трудно сыскать. Оторвалась подошва! Безвозвратно. Быстрая, но славная смерть. И пусть конец твоего пути будет в море, а не на свалке!

После паузы руководитель командует: — Траурную песню запе-вай!

Все дружно поют под гитару:

— Служил ты недолго, но честно, на благо родимой ноги.

С тобой ни в какое сравненье не могут идти сапоги.

На смотрах не раз отличался и видом пленял боевым,

Асфальт на плацу прогибался под шагом твоим строевым.

Но вот твой шнурок развязался, настал разрушительный миг…

Мы сами, товарищ, заправим отверстой подошвы язык,

И будем над свежей могилой друг другу слезу утирать.

Но юные станут ботинки работу твою продолжать…

Курсант в шарфе машет над башмаком пробкой, приговаривая: — Во имя овса и сена и свиного уха-а, аминь!

Фанеру поднимают над водой. Гитарист, подыгрывая себе, запевает: — Ты, башмак, красивый сам собою,

твоей окончен службы срок.

Над твоей могилою-водою пусть взметнется твой шнурок.

Все подхватывают припев: — По морям, по волнам, был ты здесь, будешь там. По морям, морям, морям, морям… Эх! Все мы тоже будем там…

Громкий хор выводит, наконец, дневального из оцепенения. Он захлопывает пасть и отдает честь, правда, без головного убора, но зато бодро выпятив грудь.

В этот момент башмак соскальзывает с фанерки и с тихим плеском падает в воду. После минуты молчания руководитель тепло произносит: — Прощай, башмак курсантский, любимец куртизанский. Пусть ранней порой, годок боевой, пройдут корабли над тобой…

На каком-то катере по трансляции включают марш «Прощание славянки». И дочь адмирала бросает на воду букет роз.