Рассказики. Морские истории

Андрей Сатирский

Море штормит, волны качают корабли, а в морских глубинах тихо и спокойно…Картинки из жизни моряков-подводников, бесстрашно преодолевающих тяготы флотской службы на суше и на море. Книга содержит нецензурную брань.

КАК ПОЯВЛЯЮТСЯ ПРОЗВИЩА

Поздним субботним вечером почти пустая промерзшая электричка отправилась в путь от Балтийского вокзала. В вагоне сидели три тетки, бабка с внуком, компания из пяти мужиков да пара военно-морских курсантов. Мужики сразу же достали водку и нехитрую закуску. А курсанты отогревались на скамейке с печкой. Шинельки-то на рыбьем меху.

Денек для ребят оказался неудачным: уволили поздно; до Питера добирались долго; когда приехали в женское общежитие, оказалось, что знакомые девчонки уже повеселились да ушли на танцы; незнакомых девчонок пришлось долго уговаривать; но после уговоров до дела не дошло, поскольку надо было торопиться на вокзал. А опоздать на электричку и, соответственно, не явиться к 24.00 из увольнения желания не возникло. Но по дороге успели купить бутылку дешевого «Хереса», чтобы скрасить переход от праздника вольности к серым служебным будням.

Звали курсантов Паша, просто Паша, потому что никакого прозвища он еще не заслужил, и Витька, к которому обращались не по имени, а по прозвищу — Сифон, сокращенно от сифилис. Пристала к нему сия злобная кличка с первого месяца занятий в училище.

Тогда первокурсников собрали в большой аудитории, где перед ними выступил полковник медицинской службы: — Здравствуйте, товарищи курсанты! Сегодня я прочту лекцию о профилактике венерических заболеваний. Зря вы смеетесь и напрасно думаете, будто к вам это не имеет никакого отношения. Потому что в двери уже стучится сифилис…

В этот момент раздался стук в дверь и появился опоздавший Витя: — Можно войти?

Так родился Витька-Сифон.

А электричка неспешно ползла по заснеженным путям сквозь морозную темень. Печка прогревала курсантские спины. О своем галдели мужики. Что-то нудно бубнила внуку бабка. Тетки дремали. Одолевала скука.

— Пошли в тамбур, — предложил Сифон: — Покурим да винца хлебнем.

В сумрачном тамбуре угол занимала высокая коробка, украшенная иностранными надписями. Паша из любопытства пнул ее ногой: — Ого! Там железяка!

— Конечно, железяка, — согласился, читая надписи, Сифон: — Внутри холодильник.

Покурили, хлебнули вина, повеселели. Приближалась остановка. В тамбур вышла бабка, таща за руку упирающегося внука: — Ничего, что мороз, но надо выходить. Ой, товарищи курсанты, помогите, пожалуйста, холодильник вытащить.

Почему же не помочь? Напряглись вдвоем, внук уперся сзади, роняя сопли на картон, и вытянули коробку на перрон. Под благодарственные бабкины кудахтанья запрыгнули обратно. Электричка тронулась. Внук прощально помахал ручкой. А в вагоне мужики благополучно продолжали обмывать купленный холодильник.

Курсанты закурили, целясь кольцами дыма в тусклую лампочку, неспешно допили вино. На остановке Сифон вставил опустевшую бутылку между дверей. В щель виднелись пролетающие огоньки, врывался бодрящий морозный ветерок. Субботние неприятности вроде бы оставались позади.

— Надо осушить фановую систему, — заявил вдруг Паша и начал пристраиваться к щели.

— Здорово ты придумал! — восхитился Сифон.

— А то! — возгордился Паша, пристраиваясь к двери. Но гордился ровно до тех пор, пока при очередном толчке вагона не выдавил животом бутылку. Двери плотоядно лязгнули, а Паша застыл по стойке «Смирно!», начал скрести ногтями по стеклу и тихонько завывать.

Сифон кинулся к другу: — Что случилось? — и попытался его развернуть, чтобы помочь.

Но Паша от этого лишь заорал во все могучее горло.

От крика проснулись дремавшие тетки: — Ой, курсанты дерутся! Мужики, разнимите!

Под их жалобный вой мужики выскочили в тамбур, где Сифон тут же получил в рыло.

Одна тетка высунулась в тамбур: — Я доктор! Поверните его, мне нужно осмотреть!

Услужливые руки вцепились в Пашину шинель. Крик повысился на три октавы.

— Не трогайте его! — выговорил Сифон, отбиваясь от кулаков: — У него член прищемило!

Мужики отпрянули от Паши с ужасом в глазах. Крик перешел в тихое подвывание.

Опустились занесенные над Сифоном кулаки. Доктор протянула руки к болезному органу. Но тут хозяин заметил исчезновение коробки: — Караул! Холодильник украли!

— Кто?! Как?! Почему?

— Небось эта парочка выкинула на ходу!

Такое предположение спьяну показалось самым логичным, и мужики пустили в ход кулаки уже сразу против двоих курсантов.

Электричка остановилась на спасительной станции Стрельна, где садились многие торопившиеся в училище. Из равнодушно открывшихся дверей на руки десятка курсантов выпал стонущий Паша с разбитой мордой.

— Наших бьют! — взметнулся боевой клич, и уже мужики тут же получили в рыло. До Петродворца крутилась хренотень, когда бабы визжали, мужики отмахивались, пытаясь объясниться, но один только вид скрюченного стонущего Паши заставлял курсантские сердца биться в праведном гневе.

К утру всему училищу стало известно, что придумал Паша, и многие, хохоча, ясно представляли себе электричку, несущуюся с членом наперевес. А уж какие разгорелись споры о том, будет орган работать или нет! Сам же виновник лежал в санчасти, еще не зная, что уже имеет прозвище Паша-Херес. Или по названию выпитого вина или от чего другого?

К счастью, орган заработал.