Бедный родственник. Шаг в сторону

Андрей Никонов, 2021

Наш человек нигде не пропадёт, даже если это реальность, в которой нет интернета и телевидения, зато живут колдуны и чудовища. В этом мире не скучно, а новые друзья и враги вовлекают в смертельно опасную интригу. И Марку придется примерить на себя роль сыщика, а раскрыв заговор, он сделает первый шаг, приближающий его к разгадке тайны загадочной системы, управляющей порталами.

Глава 2

— That’s one small step for man, one giant leap for mankind^[2], — пробормотал я, ступив на тропинку. Из всех видимых путей отступления с поляны это было единственное, которое я обнаружил, забравшись на высокое дерево и, подобно всем путешественникам, как это описывается в художественных книгах, оглядев окрестности. Но разве настоящего русского человека могут испугать какие-то трудности и неудобства. Если даже цель не видна, надо просто идти, и на пути попадётся золотая рыбка с Василисой Прекрасной в качестве бонуса — это ведь основной сюжет всех русских сказок. Идти не знаю куда, найти не знаю что, в конце стать царевичем и спокойно лежать на печи тридцать три года. В моем случае — восемь лет. Семь с половиной.

Погода, поначалу огорчившая мелким противным дождиком, постепенно исправлялась, солнце уже полностью выглянуло из-за облаков и немного припекало затылок. Есть почти не хотелось, спасибо плотному обеду, а вот попить не мешало бы. И желательно чего-нибудь без вредных бактерий и микроорганизмов, а для этого надо выбираться к жилью или хотя бы найти родник. Или ручей. Или даже речку, согласен на вариант со всякой растворенной в воде гадостью, попробую убить там всех микробов.

В принципе, я не особо боялся отравлений, лечить себя куда проще, чем других, хотя многие считают и делают наоборот. Но все равно, вдруг здесь, в этом мире, микробы особенные и на пси-воздействие отвечают ударом по печени и острой диареей. Рисковать не хотелось.

Тропинка явно была человеческого происхождения, случайно я даже знал, как отличить её от звериной. Только на первый взгляд между ними никакой разницы, ну кроме разбросанных по бокам пластиковых бутылок и пустых сигаретных пачек, которых тут все равно не наблюдалось. Надо посмотреть на ветки — на звериных тропах они мешают ходьбе, бьют по лицу, груди и даже по коленям, в зависимости от того, какого роста звери тут топают. Раз идти комфортно, то значит, не я тут первый представитель хомо, ну или звери тут — мутанты-великаны, с меня ростом. Лоси какие-нибудь.

Вот что интересно — других тропинок на поляне я не заметил, и обрывалась она прямо по краю роста деревьев, значит, люди ходили именно туда зачем-то. Но вроде ничего интересного я там, валяясь в луже, не обнаружил, хотя, честно говоря, и не искал особо. А раз они доходили, потом поворачивали и шли обратно, жилье должно быть недалеко, так мне мои аналитические способности подсказывали. Километрах в трёх-четырёх, дальше только общественным транспортом.

Хоть я и был изнеженным городским жителем, но на рыбалку, охоту и по грибы приходилось ходить, а с прибавлением способностей пройти километров десять-пятнадцать, да даже пятьдесят, для меня не было такой уж невыполнимой задачей. Таймер зарядки портала отлично заменял секундомер, я просто запомнил, что вышел на «тропу здоровья» в 23–35 по портальному времени, и периодически проверял часы. Быстрым шагом по накатанной земле даже обычному человеку можно идти километров пять в час, если особо не глядеть по сторонам, я прошёл километра три, когда лес начал редеть и тропа расширилась до размера узкой грунтовой дороги, стали попадаться отводки от неё, уходящие в лес, следы колёс и отпечатки человеческой обуви. Явно не в кроссовках здесь ходили, плоские подошвы, каблуки чётко отделены. Но и не в туфлях. Замедлил шаг — попасться на глаза местным жителям не хотелось бы вот так, без подготовки, старался идти по краю тропы, чтобы, если что, успеть спрятаться за дерево.

Глухой бубнеж я услышал, не доходя до перекрёстка с ещё одной дорогой метров двадцать, два мужских голоса о чём-то спорили, судя по интонации. Спрятался надёжно, как мне показалось, за разлапистым дубом, но голоса не удалялись и не приближались, собеседники стояли на месте, загораживая мне проход. Прислушался — язык вроде как на русский похож, но ни слова не понятно, они ещё и окончания проглатывают, и шипящих слишком много. Вроде как на польском говорят или на чешском. Но слышно было отлично, акустика здесь такая замечательная, что ли, или мой слух улучшился. Порадовало возникшее в голове сообщение: «Обнаружен неизвестный язык. Проводится анализ».

Пока прибор работал и анализировал, даже просто так некоторые слова я начал понимать, а с ними и общую нить разговора. А тут ещё встроенный переводчик порадовал, сообщил, что анализ завершён, и подключился к расшифровке беседы.

— Ты, Серко, от слова своего не отходи, — невидимый мне мужик, тот, что по голосу был старше, надменно и с ленцой отчитывал другого, — зачем брал, если отдавать не собирался. Знаешь ведь, что тебя ждёт. В закуп пойдёшь, и семья твоя вся.

— Так ведь отдам, Велий Силыч, вот чтоб мне на месте провалиться, отдам… — невидимый Серко не сдавался, хотя интонации явно были просящие и униженные.

— Да чем ты отдашь, голытьба, — старший, судя по характерному звуку, сплюнул. — Если тебя, твою семью и все хозяйство твоё продать, и половины не наберётся. Вот ведь связался с голодранцами, даже Роська, а у него тоже неурожай, рассчитался же, все отдал с процентами. Пришлось его брата смолянам в закуп отдать на десять лет, зато смотри, чист он теперь перед словом. А с тобой что делать, ума не приложу. С одной стороны, жалко тебя, а с другой, если я тебе долг спущу, неправильно будет. Не по обычаям.

Собеседники некоторое время молчали. Но не ушли — тяжёлое дыхание было слышно даже мне. Наконец Серко разродился.

— Знаю я, где клад зарыт. Мне Ждан рассказал, он собирался сам его выкопать, но не успел, сгинул.

— Врёшь, — припечатал старший. — Знал бы, давно сам откопал.

— Слово даю!

— Знаю я цену слову твоему, да и откуда тебе Ждан стал бы доверять. Он человек пришлый, тут всего ничего, только вот к уборке урожая трактир купили. И вдруг такая откровенность.

— Как брат он мне был, вот тебе правёж, — запричитал молодой.

— Ну да, ты и Ждан прям братья, седьмая вода на киселе, — насмешливо произнёс старший. — И где этот клад? Под трактиром зарыт?

— Карта тайная есть, точно говорю. Он, подлюка, на перемётной бумаге чернилами невидимыми карту нарисовал. Тайным заклинанием заклял, чтобы не понял никто. А бумагу эту, значит, в управу отдал, вроде как передаточную на сестру его, на трактир.

— Так, тихо, — старший, судя по звуку шагов, направился в мою сторону. Неужели обнаружил?

Сквозь ветви я увидел, как на тропе появился высокий, никак не меньше двух метров ростом, мужчина в синем, расшитом золотом кафтане и низких кожаных сапожках, с надвинутой на глаза кепкой-аэродромом. Мощный нос под кустистыми бровями, казалось, обнюхал все вокруг, водянистые глаза обшарили тропу. Не удовлетворившись обнюхиванием, он достал из кармана какое-то стёклышко и ещё раз осмотрел все вокруг, потом только вернулся назад.

— Нет никого, — послышался его голос. — Показалось. На работах все, но осторожнее надо быть, придурок, когда о таких вещах говоришь. Откуда прознал?

— Так сам Ждан мне и рассказал, когда я его раненого волок до дома. Ну, когда людишки лихие на него напали. Я ж ему помог, на себе тащил, так бы он помер в лесу. Вот он в благодарность и поведал мне, где сокровища спрятаны. Да ещё и клятву взял, что не скажу никому, только сестрице его, она как раз в отъезде была, за долю малую. За десятину.

— И что ж не рассказал? Ждан уже полмесяца как помер, откопали бы с сестрицей.

— Не нравлюсь я ей, эта гадина нос воротит, говорит, что лучше в девках помрёт. Да и метка на кладе том стоит колдовская, Ждан говорил, кто чужой раскопает, помрёт в муках страшных. А копать надо, когда луна на небе в полную силу входит, три дня до и после, иначе спрячется клад под землю так, что никогда не достанешь.

— В муках страшных ты помрёшь, если там денег будет меньше, чем твой долг, — усмехнулся старший. — Что там не так с этим кладом, кроме проклятья?

— Ещё, — молодой понизил голос, пришлось напрячься, прислушаться, заодно открыл в себе новое умение чётко слышать то, что захочу, на большом расстоянии, и вообще, интересно же, клады, проклятья, — просто так клад не найти, колдун нужен, тогда сундук откроется. А если простой человек его раскопает, то исчезнет, сгинет вместе с добром, будто и не было ничего. Ждан говорил, много там зарыто: и золото, и камни зарядные, и проклятое серебро.

— Даже так, — задумчиво протянул старший. — Давно подозревал, что Ждан якшался с… Так, Серко, а ты не боишься, что я все себе теперь заберу? Ты ведь мне все рассказал, пойду с колдуном и клад этот откопаю. Или тебе есть ещё что поведать мне?

— Как же так, Велий Силыч, не по-людски это. Долг отдам, с прибытком, а остальное поделим по-братски, — залебезил младший. — Вы же большого ума человек, не станете обижать верного слугу. Все как есть рассказал, а вот, что Ждан на бумаге нарисовал, не ведомо мне, сказал только, что кровь его нужна, чтобы надпись эта появилась. Он же при жизни прям как колдун был, слова нужные знал, даже раны заговаривал, правда плохо, но все равно — иногда получалось.

— Понятно, почему ты ко мне пришёл, — старший захохотал. — Все вы у меня вот где.

Я представил, как он показывает сжатый кулак.

— Ладно, ты с колен встань, а то испачкаешься да ноги проморозишь. А ведь Ждан ещё и в городе в долг брал, чего ты туда не пошёл?

— Так ведь обманут, Велий Силыч, там нравы в городе какие, обманщик на обманщике, им товар привезёшь, так ведь обсчитают, ещё и должен останешься. А тут вы важный самый человек, милостивец наш, кормилец, кому ещё довериться, тайну открыть.

— Хоть и дурак ты, Серко, а соображаешь. Ободрали бы тебя в городе как липку, оставили ни с чем. Но я-то не такой, добрый, поделюсь с тобой, так и быть. Сейчас в село поедем, на поляне предков мы побывали, землю там взяли, так что если кто чего подумает, почему вместе вдруг ехали, причина есть.

— И ещё Ждан сказал… — Серко начал откровенничать, и его было не остановить. К сожалению, или от волнения, или от чрезвычайной секретности информации он перешёл на невнятный шёпот и, пока я заново активировал схему прослушки, уже все сказал и умолк.

— Ладно, — сказал старший. — Я понял. А насчёт карты никому. Ни единого слова. Особенно сестрице его.

— Могила, Велий Силыч, как есть могила.

— Ну раз могила, пойдём. Давай, Серко, шевели ногами, вон повозка стоит, у меня ещё дел полно, хозяйство, дела сельские, ты не один такой умник, что деньги берет, а потом не отдаёт, глаз да глаз за вами нужен.

Послышался звук удаляющихся шагов, потом неожиданно — падающего тела.

— Могила, значит, — старший закряхтел, будто поднимал что-то тяжёлое. — Будет тебе могила, дурак.

Раздался хруст веток, Велий сопел, волоча своего собеседника, видимо, в сторону от дороги, по подлеску. Я не удержался, тихонько подошёл поближе к повороту, надеюсь, предполагаемому убийце сейчас не до меня. Через лес были видны очертания человека, так что рисковать не стал, перешёл на другую сторону и спрятался уже там. Через некоторое время старший вышел на дорогу, отряхивая ладони и колени, огляделся. Вокруг никого не было, только телега какая-то пустая стояла, так и хотелось крикнуть, мол: «Давай, Велий, не очкуй, никто не заметил. Пора домой».

Но мужик не успокоился. Достал из кармана какую-то палочку, пошептал над ней что-то, сломал и бросил на обочину.

— Ну вот, ещё минут десять-пятнадцать, и волки прибегут, а там уж кто разберёт, зарезали его или загрызли, — пробормотал он. — Был дураком, дураком и помер. А семейку его — в закуп!

Подошёл к телеге, забрался на неё, и та тронулась. Без лошади! Прям Емеля местный, правда ехала телега так себе, всего где-то раза в два быстрее идущего человека, но раз тут есть местные средства механизации, значит, общество не очень отсталое. А то я по одежде уж подумал, что в средневековую Русь попал, путешествий во времени мне не обещали, и не очень-то, честно говоря, хотелось.

Я подождал немного, пока телега с убийцей скроется за очередным поворотом, надо было решить, что делать. Если этот Велий волков позвал, то, судя по его словам, у меня есть всего несколько минут, чтобы свалить отсюда. Можно, правда, сразиться с монстрами местными, плазма живое тело прожигает враз, но волки — фауна, они не виноваты, что тут им еду подбросили. И обратно идти не вариант, волки-то в селе не живут, прибегут из чащи, наверное, так что мой путь — к людям, и как можно быстрее.

Выбрался на дорогу, собирался уже за самоходной повозкой последовать, но не удержался, пошёл в глубину леса, на труп посмотреть.

Серко лежал на спине, с открытыми глазами, на лице сохранилось удивлённое выражение. В руках был зажат нож, чуть больше столового, с ржавым лезвием, видимо достал в последний момент, а может, первый напасть хотел. Умер он практически сразу. Место удара видно не было, но крови под телом натекло порядочно.

Я отломал длинную ветку от сухостоя, потыкал тело, вдруг мой пси-сканер сбоит, и труп живой ещё, но нет, немного крови вытекло изо рта, но та не пузырилась, похоже, не дышит. Покойник как покойник, и не таких навидался, когда мы с Пашкой и другими врачами коньяк в морге распивали, в этом отношении страха у меня нет. А уж последние события и вовсе отучили меня мёртвых бояться.

Правда, если здесь магия, может, и зомби всякие водятся, хотя ан Траг утверждал, что это все выдумки. Интересно, как он там, выжил ли, вроде как с дядей уезжал куда-то? Шанс проверить у меня появится, судя по всему, только через несколько лет.

Уже уходя, заметил, что пола кафтана у Серко откинута и на ней лежит какой-то мешочек. Подтянул его к себе силовым захватом, уже примерно представляя, что в нем. Заодно попрактиковался и свои возможности оценил — может, кошельки тырить я и смогу, а вот чего потяжелее уже руками придётся.

Покойник одарил меня десятью серебряными монетами, горсткой мелкой меди и пятью ассигнациями, разглядывать я их не стал, положил обратно в мешочек половину меди и две серебряные монеты, да и бросил его обратно, не завязывая — волкам деньги не нужны, значит, их должны найти, хотя бы часть. Только дурак не отберёт у мертвеца последнее — так, надеюсь, местные подумают.

Выйдя обратно на дорогу, я поспешил в том направлении, куда уехал убийца — а то волки, они звери быстрые, может, уже рядом где, и хватит ли им бедняги Серко, неизвестно, вдруг захотят продолжения банкета, а я человек не тощий, лакомый, можно сказать, кусочек. На всякий случай активировал щит, мало ли кто со спины нападёт, на удивление заклинание щита скастовалось на раз, и удалось почти полностью защитить спину, ноги и голову. Щит держался в пассивном режиме, я был уверен, что и небольшую битву с незащищённым противником смогу выдержать, диаметр плазмы увеличился раза в полтора, соответственно и мощность возросла. Не скажу, что сравнялся с Тодином, но уровень повысился, это точно. А ведь есть ещё шаровая молния, она по влажной земле отлично работает. И другие схемы, псион — сам себе оружие и броня.

Прикрыл на всякий случай щитом правую кисть, та привычно окуталась лёгким туманом, модуль исправно визуализировал заклинание — вроде к труду и обороне готов, точнее говоря, только к обороне, пусть только сунется враг, получит по щам. Жаль, выкидушка сломалась, внешний вид с ней куда внушительнее был бы.

Грунтовка метров через триста влилась в мощённую камнем, но изрядно изгаженную грязью дорогу, метров семь шириной, со следами конских подков и узких колёс. Значит, тут не только передовые технологии, но и традиционный гужевой транспорт имеется. Типичная русская глубинка, у нас тоже чуть подальше от города отъедешь, и все прелести эко-цивилизации в наличии, и уютные домики для раздумий во дворе, и лошади, и керосинки вместо электричества, правда, сотовая связь почти везде есть. А тут нет.

Выглянув на главную дорогу, разглядел широкую спину трясущегося на телеге лесного татя, подождал пару минут, пока он не перевалил за горку, хоть и неуютно чувствовал себя, щит-то есть, но вот желания подраться с волками нет, а визг и рычание в том направлении, откуда пришел, уже слышны. И чавканье.

Похоже, волки занялись находкой всерьёз, судя по звукам, целая компания прибежала, и пока добавки они не захотели, пора мне отсюда дальше двигать.

Так что, как только оказался вне зоны видимости водителя телеги, пошёл в сторону селения. Может быть, разумнее было бы пойти в другую сторону, но очень уж хотелось пить, и немного — есть. Чувство голода и жажды можно было заглушить, но я специально этого не делал, если уж начну вести себя, как сверхчеловек, то только в крайних случаях. С местом для ночлега тоже пора определиться, улица — не для меня, хотелось нормальную кровать, камин и негромкую музыку перед сном. Велий говорил про село — семь лет в глуши я не просижу, но определиться с местом, куда я попал, стоило. Раз есть управа, есть центральная власть, наверняка и трактир есть или гостиница. Надеюсь, местное общество уже освоило подогрев воды и центральную канализацию, как-никак двадцать первый век на дворе. Или какой он у них по счету.

Дорога шла вверх, немного в горку, не слишком замедлявшую темп ходьбы. В обе стороны никого не было видно, хотя вроде день-то рабочий, понедельник, какое-то сообщение между населёнными пунктами должно быть, дилижансы там или омнибусы, в крайнем случае конная почта. Но нет, или место было глухое, или в понедельник тут отдыхали, но никто мне не встретился.

Быстрым шагом меньше чем минут за десять оказался на вершине пригорка, откуда открылся вид на местный жилой массив, первый из встретившихся мне в этом мире.

Примечания

2

Правильно было бы сказать: «That’s one small step for man, but one giant leap for mankind» — «Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества». Фраза, произнесенная Нилом Армстронгом 20 июля 1969 года при высадке на Луну.