Сыграть в «ящик». Исповедь телевизионщика

Андрей Заокский

Телевидение – калейдоскоп разных событий, ярких, порой ослепительных, свершений, побед и неудач, потрясений и разочарований. Сборная солянка, состряпанная в горячем цеху телевизионной «кухни».Я прожил удивительные годы в «ящике». Познал в профессии разное… Не раз разочаровывался, порывался забросить её, сменить, забыть. Но вскоре вновь влюблялся с новой, неистовой силой. Телевидение – это наркотик: истинный телевизионщик – тот, что до мозга костей! – плотно «сидит» на останкинской игле. Книга содержит нецензурную брань.

Шоу Психа… терапевта

— Здравствуйте! Меня зовут Надежда Дягилева, я продюсер Первого канала, — звонкий голос в телефонной трубке разбудил меня после ночной смены. — Мы получили ваше резюме и нас заинтересовал ваш опыт. Но мы хотим увидеть ваши сюжеты. Сможете сегодня завезти в Останкино кассету?

— Да, конечно! — остатки сна в миг улетучились.

— Отлично. Запишите номер администратора. Приедете в телецентр, наберите его и он заберет вашу кассету. Вы готовы записать?

— Уже записываю, — радостно воскликнул я.

Быстро умывшись и проглотив кофе, я помчался на трамвайную остановку. Прямо от дома, где я снимал квартиру, ходил маршрут прямо до Останкино. Через 40 минут я позвонил администратору. Вышел парнишка и взял кассету с моими сюжетами.

Вечером мне вновь позвонили с Первого канала.

— Меня зовут Виктория Эль-Муалля, — представился голос в трубке. — Вы сегодня разговаривали с моей коллегой Надеждой.

— Добрый вечер, Виктория! Я разговаривал с Надеждой и отвез в Останкино кассету.

— Мы посмотрели ваши сюжеты и хотим предложить вам работу. Вам интересно?

— Очень интересно. Но я сейчас работаю в «Вестях» и прямо сразу меня никто не уволит.

— Я понимаю. Но вы готовы написать заявление, скажем, завтра?

— Смотря на то, договоримся ли по зарплате, — нашелся я.

— Сколько вы сейчас зарабатываете? — спросила собеседница.

— Тысячу баксов, — соврал я. (Этот разговор происходил ранней весной 2007 года. Тогда доллар стоил 26,5 рублей. А моя зарплата редактора в «Вестях» составляла 18 000 рублей)

— Мы готовы предложить полторы тысячи долларов, — отреагировала Виктория.

— С вами приятно иметь дело, — воскликнул я. — Я согласен.

— Отлично! Тогда увольняйтесь с «России» и ждем вас в понедельник в телецентре в 11 часов. Пропуск на вас будет заказан. Не опаздывайте. Кстати, вы знаете психотерапевта Андрея Курпатова?

— Конечно, — опять соврал я. — Такая знаменитость!

— Хорошо. Мы запускаем его шоу и вы будете в нем работать. До встречи!

Закончив разговор, я метнулся к компьютеру. Мне поскорее хотелось взглянуть на доктора. Я представлял себе почтенного господина, в классическом костюме-тройке, лицо которого обрамлено серебряной бородой. Но поисковик показал мне тщедушного, бледнолицего и несколько сладкого молодчика. Я немного оторопел.

Из «Вестей» я решил пока не уходить. Подумал, что написать заявление успею в любой момент. А поскольку мои смены были по ночам и работал я в графике неделя через неделю (семь суток труда и семь суток выходных), я решил попробовать совмещать — деньги ведь никогда не бывают лишними. В назначенный час я приехал в Останкино. Доктор Курпатов вместе со своей боевой подругой и по совместительству шеф-редактором программы Юлией Бредун предстали перед нами, будущей редакцией шоу.

— Всем добрый день, — гнусавым тонким голоском заговорил именитый доктор. — Меня зовут Андрей Курпатов. Я — психотерапевт и раньше моя команда делала программу на канале «Домашний».

— Возможно, кто-то из вас видел ее в эфире. Она называется «Всё решим с доктором Курпатовым», — вступила в разговор Бредун. — Но, если кто не видел, мы можем дать кассету с ее записью.

Заполучив кассету, я за ужином включил видак. Передача, которую я увидел, больше смахивала на продукт, сделанный людьми, далекими от телевидения. Такое самодеятельное шоу. На следующий день, когда я отдавал кассету следующему страждущему коллеге, редактор Марина Селиванова спросила у меня:

— Андрюх, ну, как тебе?

— Редчайшее говно, — откровенно ответил я. — Уровень кабельного канала города Запупырска.

И только в этот момент я заметил, что наш диалог слышала шеф-редактор Бредун. Ее лицо перекосила гримаса злобы.