Семь желаний

Андрей Дышев, 2008

Вы молоды, обаятельны, свободны. Вы скучаете, и вас тянет на любовные приключения. И тут появляется ОНА – легкая, изящная, таинственная незнакомка: «Будьте моим бойфрендом на один вечер!» Какой нормальный мужчина откажется от такого предложения! Ну и что с того, что вечеринка проходит в занесенном снегом загородном доме, и туда съехались какие-то странные типы? Не принимайте к сердцу паутину интриг. Не обращайте внимания на труп хозяина, коченеющий в мансардной комнате. Берегите нервы. Они вам пригодятся грядущей ночью…

Глава пятая. Ага, самоубийство!

Я с растерянным видом почесал щетину на щеке и пошел к винтовой лестнице, ведущей наверх. На ступеньке второго этажа сидела девушка в безумно короткой юбке и скучающими глазами смотрела на стену. Коротенький «ёжик» на ее голове был огненно-рыжим, почти красным, отчего девушка напоминала клоуна в гримерной. Она медленно подносила к губам сигарету, глубоко затягивалась и при этом сильно морщила лоб. Я сразу заметил на ее запястье татуировку в виде браслета.

— Кика? — спросил я.

Девушка затушила окурок о ступеньку и подняла на меня недоброжелательный взгляд.

— Для кого Кика, — ответила она, — а для кого Кира Анатольевна.

Я сел рядом с ней. Девушка искоса смотрела на меня.

— Кира Анатольевна, — сказал я, вынимая из кармана уже изрядно помятое «пожелание». — Неужели Лерка могла написать такую хренотень? «Плюнуть в лицо», «тварь»… Да она и слов таких не знает.

Не поворачивая головы, Кика мельком глянула на записку и отвела глаза.

— А ты кто? Леркин адвокат? — спросила она.

— Нет. Я ее бойфрэнд.

Кика с пониманием кивнула и посмотрела на меня оценивающе.

— Неплохо, — сказала она. — Никогда бы не подумала.

— Я сам удивляюсь, — признался я. — И все-таки, ты уверена, что это писала Лера?

— Не уверена, — ответила Кика. — Но подписалась бы под этим с удовольствием.

— Так, может быть, это ты написала?

— Нет, не я, — без напряжения ответила Кика.

— А кто?

Кика пожала плечами.

— Может, Лерка. А может, Виолетта.

— А за что Марко Леру ненавидит? — спросил я. — Дурой обзывает.

— Ненавидел, — поправила Кика и как-то странно взглянула на меня.

— А что, сейчас любит? — не понял я.

— Сейчас он всех любит, — усмехнувшись, ответила Кика.

Я встал и посмотрел на огненную голову Кики сверху. Голова была почти идеально круглая и напоминала закатное солнце. Мне вдруг все надоело: и Лера с запотевшими очками, и обиженный Марко, орущий от боли в сортире, и красноголовая Кика, и Виолетта с мундштуком. А также их глупые записочки с пожеланиями. На волю! В лес! Где стоят величественные ели, весело кружат снежинки, и воздух пахнет арбузами. И быстрее домой. Выпить водочки и позвонить в службу досуга.

— Ты не подскажешь, у кого ключи от входной двери? — спросил я. — Ломать не хочется.

— Здесь Ольга командует парадом, — ответила Кика и зевнула.

— И где эту командующую парадом можно найти?

Кика кивнула на двухстворчатую дверь с матовыми стеклами, которая находилась за ее спиной.

Я распахнул обе створки сразу и увидел перед собой несвежий стол с остатками пиршества. Догорали свечи, засыхали тарелки и вилки, прямо на глазах теряли привлекательность салаты. У камина, в котором едва теплилась жизнь, сидела изящная блондинка с красными, как у альбиноса, глазами. Ее длинные и совершенно прямые волосы спадали на обнаженные плечи. К черному бархатному платью прилип мелкий мусор: обрывки ниток, пух и бумажки. Блондинка прижимала к носу платок и смотрела на меня очень светлыми глазами с черными точками-зрачками. В этом взгляде было что-то змеиное.

— Вы Ольга? — спросил я.

Блондинка ничего не ответила, не кивнула и даже платок от носа не отняла. Видимо, таким способом она сдерживала остатки истерики. В ее глазах вспыхнула настороженность.

— Вы кто? — гнусавым голосом спросила она.

— Старший техник эвакуационной группы, — ответил я. — Доставил вашу Леру вместе с ее машиной. Квитанцию подписывать вы будете?

— Сука, — с хрипотцой произнесла Ольга.

— Кто? — не понял я.

Ольга высморкалась и, наконец, отняла платок от носа. Нос, как и глаза, тоже был красным.

— Зачем вы привезли сюда эту гадину? — спросила она.

— Служебный долг превыше всего.

— Меня не волнует, что для вас превыше всего, — зло сказала Ольга. — Я поклялась, что она никогда не переступит порог моего дома!

Я развел руками, мол, про клятву слышу первый раз в жизни.

— Может быть, вы слишком категоричны, — осторожно возразил я. — Я, конечно, не знаю всех тонкостей, но…

— Не знаете, так молчите! — перебила Ольга, встала с кресла и швырнула мокрый платок в камин. — Я была бы вам очень благодарна, если бы вы увезли эту тварь туда же, где подобрали!

— Прежде я хотел бы сам выйти из вашего дома, — ответил я.

— Я вас не задерживаю, — холодно произнесла Ольга, подошла к столу и налила в бокал красного вина.

Я продолжал стоять на пороге комнаты.

— Что еще? — нервно спросила она.

— Дверь заперта на ключ, — ответил я.

— Ключ должен быть в двери.

— Если его можно увидеть невооруженным глазом, то в двери его нет. И ваш муж сказал…

— Что?! — Ольга круто повернулась ко мне лицом. В ее глазах застыл испуг.

Я мысленно прокрутил свою последнюю фразу. Вроде бы ничего оскорбительного.

— Я хотел сказать, — медленно, словно шел по минному полю, произнес я, — что ваш муж тоже не знает, где ключ.

Ольга смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Бокал выпал из ее руки и грохнулся на стол.

— Вы что? — шепотом произнесла Ольга. — С ума сошли?

Я почему-то неуверенно пожал плечами.

— Вы… — лепетала Ольга. — Вы…

Такого пронзительного взгляда я не видел давно. У меня даже мурашки поползли по спине, и я стал двигать плечами, словно вшивый. Ольга медленно двинулась на меня. Я мысленно посочувствовал Лере. Оказывается, Ольгу можно ввести в состояние истерики совершенно безобидной фразой. Может быть, у нее психическая аномалия, и она вообще не выносит даже косвенного упоминания о своем муже?

— Вы говорите неправду, — произнесла Ольга, глядя на меня своими прозрачными глазами. — Вы не могли видеть моего мужа… Зачем вы издеваетесь надо мной?

Благоразумие подсказало мне, что лучше промолчать. На всякий случай я стал пятиться к двери. С удвоенной силой мне захотелось выбраться из этого идиотского дома, нырнуть в уютный салон своего джипа, врубить музыку на полную мощь и помчаться сквозь метель по заснеженной дороге.

Ольга, продолжая надвигаться на меня, выдавила меня за пределы зала. Как только я оказался у лестницы, она с силой захлопнула обе створки двери перед самым моим носом. Хорошо, что я не Буратино.

— Не дала? — спросила меня Кика, увидев мой растерянный вид.

— Ты о чем? — не понял я.

— О ключе.

— Нет у нее никакого ключа, — печальным голосом пробормотал я. — Нет, так нет. Будем ломать. Эх, раззудись плечо!

Кика встала со ступени, отряхнула и одернула юбку. Она оказалась низенькой и едва доставала мне до подбородка.

— А тебе дрова не нужны, Кира Анатольевна? — спросил я, не зная, почему именно с этой бывшей зечкой мне хочется говорить доверительно. — Дубовые, высший сорт.

— Можно просто Кика, — разрешила девушка.

— Ты не знаешь, почему Ольга так странно отреагировала, когда я сказал про ее мужа?

— А что ты сказал про ее мужа? — уточнила Кика, перегнулась через перила и сплюнула в пролет.

— Да ничего особенного. Сказал, что мы с ним очень мило поговорили…

— Тише! — перебила меня Кика и приложила палец к губам. — С кем это ты мило поговорил? С Марко?

— Ну да, с хозяином.

— И как давно?

— Минут двадцать назад! — Я показал Кике ладонь. — Вот, пыль от его свитера осталась.

Кика криво усмехнулась.

— Ты мог говорить с кем угодно, но только не с Марко.

— Почему? — удивился я.

— Сейчас узнаешь, — пообещала Кика, снова посмотрела вниз и, поманив меня за собой, стала медленно подниматься на мансарду.

Я пошел за ней, стараясь, как и девушка, не греметь тяжелыми ботинками по ступеням. Лестница уперлась в дверь. Кика вытянула из-за пояса юбки край кофточки, накинула его на ручку и только после этого нажала на нее.

Дверь беззвучно распахнулась. Кика не стала переступать порог, отошла в сторону, чтобы я мог вволю полюбоваться зрелищем.

Я понял, что мне посчастливилось лицезреть самый интересный объект в этом доме. Моему взору открылась узкая комната под скошенным потолком. Кровать, смятая постель, журнальный столик с ополовиненной бутылкой водки и пустым бокалом, опрокинутое кверху ножками кресло, куски битого бутылочного стекла. И лежащий на полу в луже крови мужчина.

— Вот это и есть Марко, — тихо сказала Кика.

Я понял, что ошибся, приняв за хозяина усатого.

— А Лера говорила, что у него истерика, — произнес я. — Ни хрена себе истерика! Значит, он покончил собой…

— Ага, покончил, — кивнула Кика, ногой закрывая дверь, и стала спускаться вниз. На середине пролета она остановилась и повернулась ко мне. — Только после самоубийства он куда-то пистолет спрятал — до сих пор найти не можем.