Отель мук и наслаждений

Блэк Бёрд, 2015

Боль неотделима от удовольствия. Любопытство сопряжено с опасностью. Подавляемое желание превращается в свою противоположность. Шесть персонажей – три мужчины и три женщины оказываются гостями отеля, комнаты которого исполняют желания. Войти в комнату или отказаться – свободный выбор каждого. Но оказавшись в комнате, никто не сможет покинуть её, пока желание не будет исполнено. Откажется только один. Для пятерых оставшихся начнется приключение, которое некоторым будет стоить жизни. Содержит нецензурную брань.

Автобус свернул с основной дороги и остановился.

Водитель встал со своего места и обратился к пассажирам:

— А теперь для вашей безопасности, прошу надеть на головы мешки.

Пассажиры без возражений надели на головы мешки.

И автобус снова тронулся.

Водитель не боялся, что странный вид его пассажиров вызовет чьё-нибудь любопытство, потому что дорога была совершенно пуста.

Автобус подъехал к двухэтажному деревянному зданию, стоявшему прямо посреди степи. Над входом переливаясь горела вывеска:

«ОТЕЛЬ МУК И НАСЛАЖДЕНИЙ»

Как только пассажиры переступили порог, их приветствовал женский голос:

— Добро пожаловать! Прошу чувствовать себя как дома! И, да, вы можете снять эти ужасные мешки.

Вновь прибывшие сняли мешки.

Гостей было шестеро: трое мужчин и три женщины.

Пространство внутри напоминало холл небольшого отеля в колониальном стиле. И было немного старомодным. Стены были увешаны многочисленными фотографиями с портретами людей.

Молоденькая горничная была одета вызывающе сексуально и вела себя соответствующе своему наряду — от манеры говорить до манеры двигаться:

— Прошу отдать вещи портье. Они будут ждать вас в ваших номерах. А вы следуйте за мной.

У каждого из прибывших было с собой не больше одной вещи.

Перед ними возник хромой старик-портье с злым неприветливым лицом. Он безмолвно, почти насильно, отобрал у каждого из гостей багаж, свалил всё на тележку и, что-то бубня себе под нос, двинулся вглубь коридора.

Когда с этим было покончено, Горничная повторила:

— Прошу следовать за мной.

Все гости, вслед за Горничной, вошли в просторный холл с лестницей, ведущей на второй этаж.

— Теперь ждите. — И горничная вышла из холла, оставив гостей одних.

Постепенно осваиваясь в пространстве, все разбрелись по углам — стараясь держаться подальше друг от друга.

Один из мужчин — с длинной седой бородой и, судя по всему, самый старший из присутствующих достал из внутреннего кармана фляжку и, сделав глоток, обратился к остальным:

— Не желаете?

Все посмотрели на него, но никто никак не отреагировал на его предложение. Старик пожал плечами:

— Может, хотя бы познакомимся?

— А разве мы не должны скрывать свои имена? — спросил молодой человек c худым бледным лицом.

Старик обратил внимание на его тонкие пальцы и слишком длинные не мужские ногти.

Все остальные переглянулись.

— Не находите что вся эта секретность и загадочность несколько нелепа? — Старик снова сделал глоток из фляжки и убрал её обратно во внутренний карман:

— Я думал будет более изыскано.

Ему никто не ответил.

— А вы не слишком разговорчивы. — Старик расхаживал по залу — и звук его шагов гулко отзывался в пространстве:

— Может даже создаться впечатление, что вы напуганы.

— А нас учили, что в стрессовых ситуациях волнение выдаёт как раз неуемное желание говорить. Человеку трудно держать в себе свои переживания — и он пытается выразить их с помощью слов. — Услышал старик приятный женский голос.

Старик обернулся и оглядел девушку с ног до головы.

Девушка была хорошенькая.

— Браво! И на кого же Вы учились? — Старик окинул взглядом присутствующих. — Надеюсь это не секрет?

— Я стюардесса.

— Стюардесса… С такой стюардессой можно быть абсолютно спокойным. Не так ли? — улыбнулся Старик.

— Конечно. Ведь это розыгрыш.

— Вы думаете?

— Мы с друзьями дарим такие розыгрыши друг другу на Дни Рождения.

— И кто же Вас разыграл?

— Не знаю. У меня много друзей.

— Прекрасно. Но я хотел бы надеяться, что всё это очень серьёзно. В противном случае, я буду крайне разочарован.

— А как Вы узнали об этом месте? — спросил молодой человек с бледным лицом, которому тоже явно хотелось поговорить.

— Я? — старик повернулся к молодому человеку. — Выиграл в карты.

Эта реплика привлекла внимание почти всех присутствующих.

— В карты? — удивился молодой человек.

— Да. В бридж.

— Но… как?

— Я неплох играю. — пожал плечами старик.

— Я имею ввиду как выглядел ваш выигрыш? — уточнил вопрос молодой человек.

— Это был конверт. В нём было приглашение.

— Оно с Вами?

— Да, конечно. — Старик засунул руку во внутренний карман, затем в другой. Проверил внешние карманы пиджака. Затем карманы брюк.

— Странно. Я был уверен, что оно со мной… А Вы?

— Я? Что?

— Как Вы здесь оказались?

— Я? Я тоже играю. Я актёр. Мне… дал карточку… агент — с которым я работаю. Но я её тоже потерял.

— И тоже считаете что это розыгрыш?

— Не знаю. — ответил Актёр.

— А если поймёте что нет? Пойдёте?

— Не знаю. Возможно я решу в последний момент. Наверное. Не знаю.

— Что останавливает? — не отставал старик.

Актер пожал плечами:

— Страх.

— Вы боитесь своих желаний?

— Не знаю. Возможно.

— Но ведь это прекрасный шанс. Шанс познать самого себя. Разве уже сама возможность не покрывает все возможные риски?

— А если Вы узнаете о себе что-то, чего не хотели бы знать? Что тогда? — спросил Актёр.

— Шанс измениться.

Актер снова пожал плечами.

— А Вы, значит решили?

— Конечно!

Актер попытался улыбнуться и обратился к женщине, курившей у окна. Её возраст было трудно определить из-за скрывающей лицо вуали. Но она была высока, отлично сложена, что в сочетании с идеально прямой спиной и прекрасно сидящим по фигуре облегающем платьем не могло не вызывать мужского любопытства. Ещё при входе Актер увидел на её чемодане ярлык с именем «Лилит».

— А Вы? Вы знаете чего хотите? — обратился к ней Актёр.

Лилит бросила на Актера короткий оценивающий взгляд, но ничего не ответила.

Возникла пауза, но Актёру нужно было с кем-то говорить, и он снова обратился к старику:

— Простите мое любопытство, но… чего Вы ждёте? От комнаты?

— Вы хотите знать моё желание? — уточнил Старик.

Старик заметил, что, несмотря на общее отчуждение, все присутствующие в комнате прислушались.

— Да. Хотя понимаю, что это бестактно… — несколько смутился Актёр.

— Отчего же. Моё желание довольно банально… — Старик снова потянулся за фляжкой и, сделав глоток, предложил Актеру. Но Актер помотал головой.

— Что ж… — начал Старик. — Всю жизнь я мечтал заниматься тем что люблю: живопись, музыка, философия, литература, — все это интересовало меня с самого детства. И, в отличии от многих, я довольно быстро понял своё предназначение. Мне было интересно заниматься сразу всем: титаны эпохи возрождения стали моим идеалом — я верил в бесконечные возможности человеческого духа!

Сначала я был полон решимости и веры в себя, но, постепенно иллюзии стали уступать место реальности. Успех не спешил приходить. Зато появились обязанности, ответственность — все вокруг ждали конкретных результатов. И, мало-помалу, я перестал заниматься тем что люблю.

Год за годом я повторял: «ещё немного и я остановлюсь», «еще немного и я смогу заняться самым важным».

Ведь время уходит.

Я бросал всё что мешало мне в достижении цели: любимых и любящих женщин, детей. Друзей. Но появлялись новые женщины, рождались новые дети — и я снова откладывал.

Я освоил теорию, преподавал. Но так ничего и не создал. Поэтому теперь я мечтаю только об одном: остаться в уединении и тишине — чтобы думать и работать. И ради этого я готов рискнуть всем. Как Фауст — готовый на сделку с Мефистофелем.

— Мне кажется для этого ты выбрал не самое подходящее место, Фауст.

Актер и Фауст обернулись на присоединившегося к разговору собеседника, который за время монолога оказался у них за спиной. Это был дорого, хотя и несколько вульгарно одетый мужчина примерно сорока пяти лет — воплощённый Сибарит:

— Этот отель исполняет желания. А желания подразумевают удовольствия. Наслаждения. То чего мы так хотим в обычной жизни, но боимся признаться. Потому что нас сдерживают законы, мораль. И прочие предрассудки.

— Хватит! — прервала его пуританка средних лет — которая всё это время незаметно сидела в стороне.

— Избавьте меня… и остальных от ваших отвратительных плотских меркантильных фантазий. Не нужно думать, что все здесь также ограничены и примитивны! И разве нам не рекомендовали не разговаривать друг с другом?!

Или вы хотите, чтобы ничего не получилось?!

— Браво, браво!.. — раздался голос откуда-то сверху.

Всё присутствующие повернули головы.

Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, стоял Метродотель и, широко улыбаясь, хлопал в ладоши.

— Поскольку вы здесь, каждый, в общих чертах, знает, на что согласился.

Вы находитесь в отеле. Комнаты которого исполняют желания.

Завтра утром вам будут вручены ключи от комнат.

До этого момента Вы можете изменить своё решение и отказаться от исполнения желания. В этом случае, утром вас отвезут туда же, откуда забрали. И вы вернётесь к той жизни, которой жили до этого дня. Но у вас не будет возможности снова изменить своё решение и никогда не будет возможности получить этот шанс снова.

Если же вы решитесь войти в комнату, вы не сможете покинуть её до тех пор, пока ваше желание не будет исполнено.

Чтобы всё обдумать окончательно, у вас есть время до утра. Ночь вы проведёте каждый в своей комнате. Они не исполняют желаний.

Желаю Вам спокойной ночи. И прощаюсь до утра.

После этого Метрдотель скрылся в глубине второго этажа.

Как только он исчез, за спинами гостей раздался уже знакомый голос горничной:

— Прошу вас следовать за мной. Я провожу вас в ваши комнаты.

Номера, в которых оказались гости, были однотипны. И напоминали комнаты из дешевых film-noir. Обстановка самая обычная: большая кровать, окно закрытое жалюзи, кресло, стенной шкаф и телевизор.

Вещи гостей были уже в номере, и каждого ждал ужин.

Лилит остановилась посреди комнаты и огляделась.

Стюардесса заперла комнату, разделась и пошла в душ.

Фауст достал фляжку, открыл баранчик и оценил приготовленный ужин.

Пуританка открыла баранчик, взглянула на еду, но не притронувшись к ней, вернула крышку на место. Взглянула на часы и стала раздеваться.

Сибарит вышел из ванной в трусах и носках, включил телевизор и, поставив перед собой поднос с едой, начал есть.

Фауст изучил номер: включил и выключил телевизор, открыл и закрыл шкаф, посмотрел в окно.

Актер долго ходил по комнате, не находя себе места. Он взглянул на еду, но не притронулся к ней.

Выйдя из душа, Стюардесса забралась с ногами на кровать, включила телевизор и стала увлажнять своё тело кремами.

Фауст опустошил фляжку, закусил куском мяса, и стал раздеваться.

Наевшись, Сибарит, откинулся на кровать и задремал с включённым телевизором.

Пуританка переоделась в длинную ночную рубашку, распустила дулю, расчесала длинные волосы и забравшись под одеяло, выключила свет.

Утром, спустившись в холл, Актер увидел, как хромой портье, недовольно бубня себе под нос, тащил чемодан Стюардессы к выходу, а Фауст беседовал с ней в дверях.

Актер услышал за собой взволнованный голос горничной:

— Какое свинство! При мне такого никогда не было! Кем она себя возомнила?!

Актер удивлённо оглянулся, но горничная стояла с совершенно спокойным ничего не выражающим лицом.

— Что Вы сказали? — спросил Актёр.

— Я? Ничего… — удивлённо ответила горничная.

Актер услышал голос Фауста:

–…не пожалеете? Ведь второго шанса не будет.

Стюардесса пожала плечами.

— А вот я очень сожалею о Вашем решении: мне было бы гораздо проще войти в комнату, зная, что Вы находитесь где-то рядом. — флиртовал со Стюардессой Фауст:

— Почему Вы передумали?

Девушка снова пожала плечам:

— Просто подумала: а если это не розыгрыш?

На улице засигналил автобус.

— Это мне. — сказала Стюардесса.

Фауст наклонился и поцеловал ей руку:

— Какова вероятность что мы увидимся снова?

Стюардесса улыбнулась:

— Всё зависит от Вашего желания.

Фауст улыбнулся в ответ:

— Вы правы.

Автобус снова засигналил и Стюардесса поспешила на улицу.

Фауст проводил её взглядом и полез за фляжкой.

Пробили часы.

Оставшиеся гости собрались в холле, посреди которого стоял широкий стол. За ним стоял Метрдотель.

— Итак… Вас осталось пятеро. Решение принято. И скоро вы получите ключи от своих желаний. — обратился он к собравшимся:

— Осталось лишь оформить договор — чтобы подтвердить Ваше согласие документально. Для этого мне потребуется капелька Вашей крови. Сами понимаете — дело серьезное — чернила для этого не годятся. Но процедура абсолютно стерильна. Вашему здоровью ничто не угрожает.

По крайней мере на этом этапе.

Фауст усмехнулся и посмотрел на окружающих. Но они были абсолютно серьёзны.

— Итак, кто первый? — улыбнулся метрдотель.

Все стояли в нерешительности.

— Ну что ж… Давайте я? Как самый старый… — сказал Фауст и подошёл к столу.

Широко улыбаясь Метрдотель пододвинул Фаусту лист бумаги, на котором было написано только одно предложение.

«Я ХОЧУ ЧТОБЫ ЖЕЛАНЬЕ ИСПОЛНИЛОСЬ»

Фауст улыбнулся:

— Так просто?…

Фауст протянул руку. Метрдотель ткнул в палец длинной иглой, и на его кончике тут же появилась капелька крови.

— Я должен подписать? — спросил Фауст.

— Нет! Просто оставьте отпечаток. Этого будет достаточно.

Фауст прикоснулся пальцем к бумаге.

— Славно. Кто следующий?

За Фаустом последовали остальные. Оставив на каждом экземпляре договора по своему отпечатку.

Когда дело было закончено, Метрдотель окинул всех взглядом:

— Вот и всё. Желаю вам исполненья желаний!

Каждый из гостей, с ключом в руке, оказался в длинном коридоре с множеством дверей. Коридоры были однотипны, но у каждого был свой — словно все гости находились на разных этажах.

На каждом из ключей был номер, которому соответствовал номер на двери.

Глядя на номер «66», указанный на ключе, Фауст нашёл нужную комнату, и прежде чем вставить ключ в скважину, провел рукой по двери — ощущая ее тёплую деревянную поверхность.

Фауст толкнул дверь, и улыбнулся, убедившись, что гипотеза будто дверь можно открыть без ключа, оказалась неверна.

Лилит подошла к своей двери и остановилась.

Сибарит вставил ключ в скважину и попытался повернуть его, но замок не поддался.

Сибарит пытался повернуть ключ то в одну, то в другую сторону, но ключ застрял — не желая ни поворачиваться, ни выниматься.

Пуританка подошла к двери и остановилась в растерянности.

В двери не было замочной скважины.

Пуританка посмотрела по сторонам, словно ища чьей-то помощи, но в коридоре никого не было.

Тогда Пуританка толкнула дверь и она открылась.

Найдя дверь с нужным номером, Актер остановился напротив. Он тяжело дышал. Затем опустил голову, как будто, произнося какую-то молитву и поглядывая то в одну то в другую сторону — словно боясь, что кто-то застанет его за этим занятием.

Наконец Актер замер, выдохнул, посмотрел на ключ, вставил его в замочную скважину и, повернув, толкнул дверь.

Изрядно намучавшись с неподатливым замком, Сибарит, вспотев и тяжело дыша, оглянулся по сторонам в поисках помощи, но коридор был пуст.

Тогда, вытерев со лба пот, Сибарит несколько раз налёг на дверь плечом.

После очередной попытки, дверь скрипнула, треснула и поддалась, и Сибарит ввалился в комнату, представляющую собой длинный узкий коридор из ниспадающей откуда-то сверху плотной красной ткани.

Фауст вставил ключ в замочную скважину, повернул его и только приоткрыл дверь, как его тут же ослепил яркий солнечный свет.

За открывшейся дверью Актёра ожидала кромешная тьма. Он стоял на пороге, не решаясь сделать шаг. Наконец, собравшись с духом, Актёр глубоко вздохнул, закрыл глаза и шагнул в темноту.

Лилит вошла в комнату и, не закрывая за собой дверь, огляделась.

Комната была точь-в-точь такой же, в какой все гости провели прошлую ночь.

Но что-то было не так. Лилит прислушалась.

Направо от входной двери — из ванной комнаты раздавался звук включенного душа.

Да и в остальном комната выдавала присутствие человека: на тумбочке рядом с креслом в пепельнице дымилась недокуренная сигарета и стоял на треть наполненный стакан — с отпечатком губной помады. В кресле лежала раскрытая книга.

Телевизор работал беззвучно.

Лилит взглянула на него.

На экране демонстрировался порнографический фильм. И…

в женщине, исполняющей главную роль, Лилит мгновенно узнала себя.

Первый импульс Лилит был — бежать. Она повернулась к двери — но дверь, по-прежнему, оставалась открыта. И это остановило её.

Лилит смотрела на экран.

И она с экрана, смотрела на себя.

Преодолев длинный коридор из тяжелых ниспадающих тканей, которые, едва пропустив, тут же смыкались за спиной Сибарита, он оказался в пространстве с первого же взгляда, поражающего своим великолепием и напоминавшим скорее пещеру, чем комнату: стены, уходившие высоко вверх не имели углов и вместо потолка образовывали свод. Пространство утопало в роскоши — сверкая и играя в мягком золотистом свете, струящимся из-под потолка — воскрешая в памяти то ли арабские сказки о пещерах с несметными сокровищами, то ли истории о пиратских кладах. Наряду с открытыми сундуками набитыми несметными богатствами, стояли столы, сервированные в лучших традициях голландской живописи — заваленные едой и уставленные драгоценными бутылями с изысканными напитками. На стенах висели картины с обнаженными красавицами, извивающимися всем телом и словно тянущимися за пределы холста. Под ногами были свалены оружие и доспехи.

Но пространство не ограничивалось лишь радостями плоти и обилием дорогих изысканных безделушек. Наряду с ними здесь были все блага современной цивилизации — олицетворяющие собой достаток и комфорт. А посреди комнаты, подобно божеству, возвышался огромный экран.

Сибарит захохотал и хлопнул в ладоши. И его смех многократно отозвался в пространстве.

Экран зажегся ослепительной зеленью футбольного поля. Трибуны взревели, и игроки погнали по полю мяч.

Первое что почувствовала Пуританка, переступив порог, что в ней зародилась новая жизнь. Это было настолько ощутимо и ясно, что она даже невольно приложила к животу руку и поняла что теперь она — Мать.

И сама комната идеально соответствовала будущей детской: светлая, просторная, немного старомодная. С высокими потолками и одним окном — тоже находившимся выше принятого человеческого роста — словно комната была немного велика, на вырост — для человека будущего, для Титана.

Мебели в комнате было мало, углы открыты — словно это была и не комната, а декорация спектакля. Помимо необходимых стола, двух стульев и кровати в комнате был ещё холодильник, газовая плита, большой платяной шкаф с зеркалом в полный рост, старый расписной сундук, старинная швейная машинка с педалью, кухонная стенка — стоящая немного особняком и ширма, находящаяся в противоположной стороне комнаты.

Единственным не функциональным предметом в комнате, была огромная морская раковина.

Как только Актер оказался в комнате, дверь тут же захлопнулась и, на короткое мгновенье, Актер оказался в абсолютной тишине и темноте. Но в следующий момент он услышал набегающий электрический разряд, и его ослепило множество софитов, обозначивших край сцены и направленных прямо на него.

От слепящего света, Актер невольно закрыл глаза, и услышал как зал, которого он не видел, взорвался овациями.

Фауст зашел в комнату и в изумлении остановился.

Это была не комната. Вернее — это была больше чем комната.

Фауст стоял посреди уютного кабинета, большие окна которого выходили на просторную террасу, с которой открывался вид на озеро и лес.

Лилит стояла посреди комнаты и смотрела на экран. И чем больше она смотрела, тем больше ей нравилось то, что она видела. Её сердце учащённо билось.

Тем временем звук из ванной комнаты не переставал.

Сигарета тлела.

Лилит достала из сумочки маленький пистолет и медленно, стараясь не выдавать своего присутствия, пошла к ванной комнате.

Лилит приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Из душа бежала вода, но занавеска была задёрнута.

Держа пистолет наготове, Лилит вытянула руку, приблизилась к занавеске и резко отдёрнула её. В ванной никого не было.

Лилит быстро обернулась и с вытянутым пистолетом оглядела ванную комнату, но увидела только своё испуганное отражение в зеркале.

Лилит вышла из ванной и снова огляделась. Дверь по-прежнему была открыта.

Лилит подошла к стенному шкафу и открыла его.

Шкаф был полон разнообразной одежды — казалось, в нём были собраны самые красивые женские наряды всех культур и эпох. Лилит достала первый наудачу и, приложив к себе, взглянула в зеркало. Размер был подходящим.

Лилит достала следующий наряд — и он оказался впору.

Это так увлекло Лилит, что на время, она даже потеряла бдительность.

Опомнившись, она огляделась по сторонам. Дверь по-прежнему была открыта.

Стоя у стола, уставленного напитками и яствами, Сибарит набивал брюхо. Не успев прожевать одно, он тянул в рот следующее. Едва справляясь с таким объемом пищи, он тяжело сглатывал и, если не удавалось справиться ртом — помогал руками. Напитки лились по подбородку и животу, Сибарит тяжело дышал и смачно отрыгивал. Но, казалось, чем больше он ест, тем больше входит во вкус.

Попробовав всего, Сибарит достал из холодильника бутылку холодного пива, лихо откупорил её об угол старинного стола и, хотел уже было, отправиться к дивану, стоящему напротив экрана, как вдруг в испуге замер.

Бутылка выпала из его рук и разбилась об пол.

Мать подошла к зеркалу и взглянула на свой уже обозначившийся живот.

Оглядела комнату. В комнате было настолько тихо, что можно было услышать ход часов.

Мать подошла к плите, повернула ручку, и конфорка тут же вспыхнула голубым огоньком.

Мать открыла холодильник — он был стерилен и полон.

Мать открыла шкаф. В нем висели платья и лежали ткани.

Открыв сундук, Мать обнаружила в нём портрет космонавта, портативный проигрыватель и несколько пластинок; коробку из-под сигар, плотно набитую открытками с видами далёких стран. А также книгу «Ваш ребенок».

Как только Актер смог открыть глаза и свыкнуться со слепящим светом, он, прикрывшись рукой, попытался вглядеться в ликующую, приветствующую его темноту.

Но ничего не увидел.

Тогда он оглянулся назад, и вместо двери увидел драпированный задник сцены.

Пытаясь подавить волнение, буквально парализовавшее его тело, Актер снова всмотрелся в темноту.

Но она была непроглядной.

— Здесь кто-нибудь есть? — Актер произнёс эту фразу почти шепотом, но она, многократно усиленная, раздалась из динамиков, которых хватило бы, чтобы озвучить стадион. И тут же темное бесконечное пространство снова взорвалось овациями: сотни, тысячи невидимых людей хлопали в ладоши и смеялись.

В кабинете Фауста был камин, музыкальные инструменты — гитара, губная гармошка, флейта и даже виолончель.

Фауст взял гармошку и изобразил звук паровозного гудка. Улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям, отложил гармошку и, осторожно взял виолончель. Проверил строй (он был безупречен), откашлялся и взял несколько нот из какой-то простой пьесы, видимо знакомой с детства. Не в силах сдержать эмоций, Фауст отставил виолончель и расхохотался.

Он провёл ладонью по корешкам хорошо составленной систематизированной библиотеки, состоящей из книг в изящных благородных переплётах. Здесь же его ждали мольберт и материалы для рисования: холсты, бумага, уголь, краски; проигрыватель с коллекцией пластинок.

Рассматривая всё это, Фаусту только и оставалось как снова и снова смеяться, и повторять:

— Ну и ну… Ну и ну…

На стене висели картины и фотографии. Одна из них, на которой был изображён пожилой мужчина с лучистыми морщинками возле глаз, заставила Фауста остановиться. Он снял фотографию со стены, вгляделся в неё и провёл рукой по стеклу. В этот момент его мысли были далеко — где-то там, где ему было хорошо.

Конец ознакомительного фрагмента.